Разрушительный туризм. Охрана природы и памятников

Многочисленных туристов влекли в Крым прежде всего его природные и исторические достопримечательности, однако, и это составляет одно из противоречий курортно-туристического развития любого региона, рано или поздно туристы начинают представлять подлинную угрозу той среде, к которой они стремятся. К 90-м годам с этим столкнулся и Крым. Развитие туризма и курортного дела повлекло за собой возникновение целого ряда проблем, на которые раньше не обращалось внимания. Прежде всего это касалось уникальной крымской природы, которая начинает страдать от активного антропогенного воздействия.

Неосторожное обращение с огнем в южнобережных лесах нередко приводило к пожарам, чем было весьма обеспокоено лесное ведомство, которое постоянно обращалось к туристам с призывами осторожно обращаться с огнем и даже ввело запрет на курение в лесу (курение разрешалось лишь у источников), которому, впрочем, мало кто следовал. Развитие охоты и увеличение числа охотников поставило на грань исчезновения целый ряд видов животных, водившихся в Крыму. В 1901 г. управление государственных имуществ внесло проект о запрещении в продолжение всего года охоты на крымского оленя.

В это же время было обращено внимание на хищническое разграбление естественного убранства крымских пещер. Поражавшие воображения сталактитовые царства пещер Чатырдага и других мест к началу XX века практически перестали существовать. Сталактиты сбивались туристами и увозились в качестве сувениров. В окрестных поселениях возник специальный бизнес добывания сталактитов с целью продажи, сталактиты шли на отделку деревенских фонтанов, беседок и проч. В Алуште проживал человек, который носил прозвище «охотника за сталактитами». Однажды он преподнес свою добычу даже императорской семье. Тревогу по поводу этой проблемы забил Крымский горный клуб, который первым занялся цивилизованным освоением пещер, но здесь ему пришлось столкнуться с сильным противодействием. Почуяв выгоду от хищнической эксплуатации «подземного мира», владелец Чатырдагского плато — биюк-янкойское сельское общество — стало всячески ограничивать права аренды чатырдагских пещер клубом¹.

Следует сказать, что уровень, как бы мы теперь сказали, экологического сознания российских туристов конца XIX — начала XX в. был весьма невысок. Даже образованные слои общества рассматривали природу как среду для самоутверждения. Подлинным бедствием для крымских достопримечательностей был, например, варварский обычай, распространенный среди туристов оставлять всюду, где только можно, свои автографы. Справедливости ради нужно отметить, что это варварство вызывало осуждение в прессе и литературе, и тем не менее наиболее посещаемые места Крыма зачастую выглядели непривлекательно:

Все здесь, в Крыму —
И ущелья глубокие, ложе потока,
И горы высокие —
Все поисписано здесь.
Не пожалели скамейки садовые,
Не пощадили и скалы суровые,
Пол, потолок ли, окно —

Все вензелями полно, — писала одна из газет.

Однако наибольший ущерб природе наносился интенсивной хозяйственной деятельностью в курортных местностях. Серьезная угроза нависла над крымскими пляжами. «С развитием бетонных работ и увеличением сети шоссейных дорог Крыма, — писал один из энтузиастов курортного развития, — во многих местностях Крыма стало достигать необычайных, угрожающих размеров хищение песку на морских пляжах. Такое печальное явление наблюдается и на коктебельском пляже, откуда благодаря высоким качествам песка сотни подвод, одне за другими, вывозят это накоплявшееся веками достояние... вопрос об охране пляжа не терпит отлагательства»². Еще более серьезной проблемой стали лесоразработки, которые грозили свести на нет зеленое убранство Крымских гор. Лес добывался здесь как в промышленных целях, так и для нужд окрестных поселений. В газетах начала века тема охраны лесов постепенно становится одной из главных. Общественные организации, такие как Крымско-кавказский горный клуб, Крымское общество естествоиспытателей и любителей природы пытались привлечь внимание общества и властей к этой проблеме. В 1915 году Ялтинское отделение Крымско-Кавказского горного клуба выпустило специальную брошюру (первую в серии популярных очерков по проблемам природопользования), посвященную разъяснению значения лесного законодательства России для охраны крымских лесов. В ней наряду с защитным и водохранным значением леса подчеркивалось его значение для туризма: «Наши крымские леса, — писал автор брошюры К. Белопухов, — кроме... материального значения, имеют еще громадную невесомую ценность, огромное эстетическое значение. Крымские леса являются всероссийским парком, куда устремляются на отдых не только больные, но и здоровые люди, — и среди других элементов, привлекающих десятки тысяч людей в Крым, одно из первых мест занимает лес»³. Лесное ведомство предпринимало значительные усилия по сохранению лесного богатства Крыма. Кроме работы по прекращению произвольных порубок, большое внимание уделялось проблеме облесения крымских яйл, которые чрезвычайно страдали от выпаса скота. Лесничества делали опыты по осуществлению искусственных посадок на безлесых склонах и даже брали в аренду у сельских обществ участки яйлы «единственно для того, чтобы не допускать туда овец»⁴. Правда, как констатировал автор брошюры, это удавалось в незначительной степени.

Столь же серьезная угроза нависла и над многочисленными историческими памятниками, которыми был чрезвычайно богат Крым. Еще в 1822 году было издано Высочайшее повеление «О средствах к сохранению древних достопамятностей Тавриды» и выделены специальные средства на ремонт наиболее выдающихся объектов, однако по адресу эти средства не дошли, к тому же их было более чем недостаточно для сохранения исторического наследия полуострова. Лишь незначительная часть исторических памятников, как, например, Бахчисарайский ханский дворец специально охранялись и ремонтировались (хотя и не всегда удачно). Остальные памятники были предоставлены сами себе и подвергались порче и даже разрушались местным населением, которое нередко предпочитало брать камень для нового строительства не из карьеров, а из средневековых и античных исторических объектов. В этом смысле чрезвычайно не повезло стенам генуэзской Каффы в Феодосии, которые были разобраны горожанами к началу XX в. почти целиком. Если памятникам и не угрожало разрушение, то зачастую они находились в таком состоянии, которое исключало всякое использование их в качестве экскурсионных объектов. Так было, например, с Алуштинской крепостью, описание которой оставил нам в 1897 году Е.Э. Иванов: «К остаткам башни нужно было пробираться переулками. Уже на приличном расстоянии обоняние мое было возмущено. Как врач, я преодолел это. Подхожу ближе и что же вижу? Открытая сторона башни завалена мусором и обломками каких-то ящиков, кругом многочисленные объекты, производящие зловоние и мешающие подойти к башне. Тут же прислонилось к стене отхожее место в виде сарайчика. Так оберегается это «лучшее украшение» Алушты»⁵. Малокультурное, занятое напряженной борьбой за существование или, напротив, алчным набиванием карманов население городов и местечек обращало чрезвычайно мало внимания на какие-то там древние развалины, хотя именно они могли принести в конечном счете немалые доходы. «Мы еще не научились ценить наши памятники и обращаться с ними, как взрослые люди, — писал путешественник С. Филиппов. — В этом отношении мы — дети. Ребенок, даже и заинтересованный новой игрушкой, кончает всегда одним и тем же: изломает ее и забудет о ея существовании. Так поступаем и мы»⁶.

Лес на вершинах Крымских гор. Фотооткрытка нач. XX в.

Различные общественные деятели неоднократно обращали внимание государственных чиновников на необходимость специальных мероприятий по защите и реставрации памятников старины, однако за редким исключением эти обращения не находили должного отклика. Заботу о памятниках проявляли прежде всего научные организации — Императорская археологическая комиссия, взявшая под опеку ряд памятников и особенно Таврическая ученая архивная комиссия (создана в 1887 году), одной из задач которой стал общий надзор за памятниками старины, однако усилия энтузиастов не могли поспеть за разрушающим действием времени. ТУАК была полугосударственным, полу общественным учреждением и не имела ни достаточных средств, ни юридической базы для эффективной деятельности. «Если деятельность Комиссии давала плодотворные результаты в отношении памятников, находившихся на государственной или городской земле, то в отношении памятников, находившихся на территории частных владельцев... она была совершенно бессильна»⁷, — писал один из участников этой деятельности.

Справедливости ради нужно сказать, что и губернские власти, и даже частные лица иногда все же проявляли заботу о местных достопримечательностях. Канцелярия губернатора несколько раз выделяла средства на ремонт старинных зданий, и даже многострадальные алуштинские развалины попытался привести в порядок меценат Н. Стахеев, известный своими заботами о благоустройстве Алушты. Но в целом памятники сохранялись лишь мастерством их древних строителей.

Примечания

1. Крымский курьер, № 179, 31 июля 1905.

2. Викторовский П.Г. Дачный поселок Коктебель, его лечебное значение и неотложные нужды // Труды состоящего под Высочайшим его императорского величества покровительством Съезда по улучшению отечественных лечебных местностей. 1915, вып. 4, с. 208.

3. Белопухов К. Лесоохранительный закон и его значение для горнаго Крыма. Ялта, 1915.

4. Там же.

5. Иванов Е. Указ. соч., с. 120—121.

6. Филиппов С. По Крыму. Отражения. М., 1889, с. 278.

7. Полканов А.И. Охрана памятников старины в Крыму за Советский период // Известия Таврического общества истории, археологии и этнографии, т. 2, Симферополь, 1929, с. 173.