Теорія и практика жизни

И вотъ я снова въ полуснѣ сакской жизни. Снова колесо жизни начинаетъ двигаться монотоннымъ, размѣреннымъ темпомъ, а между тѣмъ, время въ Сакахъ пролетаетъ съ такою же быстротою, какъ и вездѣ. Утромъ прогулка и болтовня, днемъ до двухъ часовъ — ванна и потѣніе, затѣмъ обѣдъ, чай, ужинъ, и рано, рано спать.

Сегодня — какъ вчера, завтра будетъ, какъ сегодня, послѣ завтра тоже самое и т. д. Минутами тоскливо... и тянется тогда время такъ несносно долго, въ особенности для нетерпѣливыхъ, но весь курсъ для всѣхъ пролетаетъ быстро, какъ сонъ.

Кругомъ растительность пустыни. На площадкѣ передъ террасою гостинницы грязелечебницы торчатъ немногія деревца мелкорослыя, худосочныя, искривленныя, какъ бы утѣшающія своимъ искалѣченнымъ видомъ обитателей грязелечебницы; «не одни, молъ, вы страдаете; страдаемъ и мы, рожденныя на худосочной почвѣ, среди всяческихъ лишеній и неразумнаго ухода за нами въ дѣтствѣ!» Трава мелкая, сухая, сѣро-зеленая, колючая, преимущественно репье.

Но все же хорошо бродить утромъ по этой пустынѣ, въ этой зеленоватой безмолвной степи! Многое встаетъ въ памяти, въ воображеніи, когда бредешь въ безмятежной утренней тиши подъ густою, яркою синью небеснаго свода.

Какъ жизнь ни коротка, какъ ни чередуются быстро и радости и печали, какъ ни мелькаютъ увлеченія, любовь, успѣхи, неудачи, но по желанію ничто не забывается! Забвенье прошлаго — особый даръ природы, который не всякому дается и котораго такъ напрасно Манфредъ просилъ у духа. Едва остаешься наединѣ, въ тиши, какъ помимо воли и желанія переносишься въ міръ, давно пережитый, давно, кажется, забытый. Безъ сожалѣній о минувшемъ — я сожалѣній не люблю — а просто по какой-то инерціи мысли, назадъ, къ былому.

Все тѣ же Саки! Ничто не измѣнилось съ прошлаго лѣта. Многообѣщавшіе доклады таврической губернской земской управы, наполненные прекрасными желаніями и намѣреніями коренныхъ преобразованій грязелечебницы, пока остались желаніями, пригодными развѣ ремонтировать въ аду тотъ полъ, который, по старинной поговоркѣ, вымощенъ именно прекрасными желаніями и намѣреніями.

Лихорадочная поспѣшность къ выполненію намѣченныхъ преобразованій, которую такъ усердно рекомендовала управа земскому собранію, по-видимому, разрѣшена этимъ послѣднимъ въ духѣ русской пословицы: «тише ѣдешь дальше будешь», «въ особенности же отъ того мѣста, куда ѣдешь», прибавляютъ нѣкоторые. О правительственной ссудѣ пока ни слуху, ни духу; къ займу же въ банкахъ или у частныхъ лицъ земство прибѣгать боится, а своихъ денегъ нѣтъ, ну, и выходитъ, куда ни кинь — все клинъ .. что же тутъ дѣлать?!

— Но почему же вы боитесь займа? спросилъ я предсѣдателя земской управы, когда онъ осматривалъ грязелечебницу.

— Да вѣдь тогда надо платить проценты и погашенія; слѣдовательно, надо разложить этотъ новый расходъ на больныхъ, а земство не признаетъ этого для себя удобнымъ, отвѣчалъ онъ мнѣ.

— Невозможно! совсѣмъ невозможно-съ! подтвердилъ слова предсѣдателя одинъ изъ сакскихъ курсистовъ-старожиловъ. — Публика теперь только-что избавилась отъ эксплоататорства арендатора и вдругъ земство опять начнетъ попрежнему эксплоатировать больныхъ, станетъ увеличивать плату! Этого не слѣдуетъ допускать ни при какихъ улучшеніяхъ грязелечебницы!

— И выходитъ, тѣхъ же щей, да пожиже влей! думалось мнѣ. Но довольно объ этомъ.

Въ самомъ дѣлѣ, какое больнымъ до того дѣло, кто тамъ завѣдуетъ, земство-ли, казна-ли, частное-ли лицо?! — «Жить въ Сакахъ можно?» спрашиваютъ ихъ. — «Да можно», отвѣчаютъ хоромъ паціенты. — «А грязи пользительны?» — «Очень, и даже очень!» восклицаютъ они. — Слѣдовательно, о чемъ же и толковать?!

Среди вновь пріѣзжихъ въ Саки паціентовъ попадались и прошлогодніе курсисты. Вотъ на встрѣчу мнѣ идетъ, покряхтывая, богородскій купецъ.

— Ну! что вы? Какъ? спрашиваю я его послѣ обычныхъ привѣтствій.

— Да что, милый человѣкъ, опять влопался... простудился, какъ только пріѣхалъ домой! Дѣльце осенью встрѣтилось, поѣхалъ это на лодкѣ, плотину прорвало... ну и разсказывать нечего... махнулъ онъ рукой. — Нынѣшній годъ, ужь если Богъ сподобитъ, ваннъ двадцать закачу, домой пріѣду — на улицу не выйду мѣсяца три, вотъ какъ теперь лечиться начну...

Еврей, который прошлымъ лѣтомъ былъ согнутъ въ дугу, тоже тутъ и ходитъ молодцомъ. Еще попадаются кое-кто изъ прошлогоднихъ. Общій результатъ все-таки, по-видимому: «ни два, ни полтора».

— Отчего это у многихъ такъ туго идетъ выздоровленіе? спрашиваю я доктора Миняттъ.

— Ищите сифилисъ, отвѣчалъ онъ лаконически.

Одинъ извѣстный французскій судебный слѣдователь въ каждомъ преступленіи искалъ женщины, и, говорятъ, находилъ; отчего же не искать женщины и сакскому врачу въ каждомъ трудномъ случаѣ болѣзни, подумалъ я.

Я началъ брать грязевыя ванны. Обстановка и процедура ихъ тѣ же. Обжегся при первой ваннѣ попрежнему, и потѣлъ тоже попрежнему.

На второй ваннѣ, когда, ожидая своей очереди, я стоялъ въ одѣяніи бенедиктинскаго монаха, ко мнѣ нежданно-негаданно подошелъ прошлогодній евпаторійскій знакомецъ, докторъ Поспишиль, бывшій прежде много лѣтъ арендаторомъ сакской грязелечебницы. Мы съ нимъ встрѣтились какъ добрые пріятели.

— Какими судьбами, спрашиваю: — попали вы-то въ Саки?

— А вотъ! указалъ онъ на своего спутника, молодаго человѣка съ бѣлокурыми усами. — Привезъ коллегу представить доктору Миняттъ. Это, рекомендую вамъ, г-нъ Т—нъ, шведъ, массёръ изъ Москвы; онъ желалъ бы примѣнить массажъ къ паціентамъ сакской грязелечебницы, затѣмъ и пріѣхалъ сюда на время курса.

— Прекрасно! обратился я къ массёру. — На мнѣ первомъ, если угодно, можете показать свое искусство. Если первый сеансъ мнѣ придется по вкусу, то будемъ продолжать.

— Не лучше-ли вамъ прежде посовѣтоваться съ докторомъ Миняттъ, замѣтилъ мнѣ Поспишиль.

— Къ чему? Массажъ мнѣ вещь извѣстная; я довольно много о немъ читалъ. Свою болѣзнь я уже знаю хорошо; моя болѣзнь ноги чисто мѣстная, и потому, если пріемы массажа у г-на Т—на правильны, то можно ожидать, что польза будетъ, а если не будетъ пользы, то не будетъ, во всякомъ случаѣ, вреда.

Чтобы не тратить даромъ времени, я тутъ же условился съ массёромъ промассировать мою больную ногу въ тотъ же день послѣ ванны и потѣнія.

Первый опытъ удался какъ нельзя лучше, пріемы массёра несомнѣнно свидѣтельствовали въ немъ знатока своего дѣла.

На этомъ сеансѣ присутствовали докторъ Миняттъ съ своимъ ассистентомъ; оба они тоже остались довольны и обѣщали подумать о примѣненіи массажа въ грязелечебницѣ. Но... на этомъ обѣщаніи подумать дѣло и остановилось. Массажъ не привился къ грязелечебницѣ. Не привился онъ вслѣдствіе осторожности доктора Е.Л. Минятта, доходящей иногда до крайней щепетильности. Это дало даже поводъ одному изъ его паціентовъ, недурно рисовавшему карандашемъ, набросать каррикатуру, въ которой фигурировалъ громадныхъ, геркулесовскихъ размѣровъ паціентъ-татаринъ передъ слегка согбеннымъ докторомъ Миняттъ, съ такою подписью:

«Позволь минэ еще одна грязная ванна».

— Нельзя, нельзя вамъ! отвѣчаетъ докторъ Миняттъ: — вы вѣдь очень слабой комплекціи.

Осторожность доктора Минятта, конечно, отчасти понятна.

Живя постоянно въ провинціи, онъ не имѣлъ случаевъ наблюдать леченія массажемъ; экспериментовъ же надъ больными онъ дѣлать не рѣшался, какъ видно, вслѣдствіе незнакомства своего съ научно-теоретическою стороной леченія массажемъ. А это жаль! Литература о массажѣ уже довольно обширная и польза его примѣненія къ леченію нѣкоторыхъ болѣзней не подлежитъ сомнѣнію, въ особенности въ мѣстныхъ болѣзняхъ, которыя туго излечиваются сакскими грязями.

Въ Евпаторіи были замѣчательные случаи облегченія болѣзней при леченіи массажемъ. О себѣ я уже не говорю: моя болѣзнь — воспаленіе надкостницы голѣни, была на исходѣ, и массажу оставалось дать только толчекъ къ окончательному разрѣшенію болѣзни.

Но каковъ былъ этотъ толчекъ! Черезъ пять сеансовъ я уже почувствовалъ, какъ нога рѣшительно освобождалась отъ того препятствія, которое постоянно замѣчалось мною при ходьбѣ. Т—нъ много разсказывалъ мнѣ о поразительныхъ случаяхъ успѣха пользованія болѣзней массажемъ въ шведскихъ курортахъ, напримѣръ, въ Лука и Сэтра, гдѣ больныхъ массируютъ въ ваннѣ минеральною грязью, и онъ утверждалъ возможность такого же примѣненія массажа на сакскихъ грязяхъ.

Но, къ сожалѣнію, сакскіе врачи оказались плохими теоретиками и хорошими консерваторами. Они прямо, не прибѣгая въ испытанію и изслѣдованію, стали отрицать эту возможность на томъ только соображеніи, что въ шведскихъ курортахъ грязь—мягкій илъ, а сакская грязь заключаетъ въ себѣ массу твердыхъ частичекъ; между тѣмъ, даже не учившемуся въ семинаріи извѣстно, что твердыя частицы сакской грязи легко отдѣлимы и приготовленіе грязи безъ этихъ твердыхъ комочковъ не представило бы затрудненій Даже еслибы этотъ пріемъ массированія грязью въ Сакахъ былъ дѣйствительно невозможенъ, то и тогда массажъ можетъ быть примѣняемъ одновременно съ грязными ваннами или съ ровными ваннами; про совмѣстное же употребленіе его съ морскими купаньями и говорить нечего. Само собою разумѣется, что массажъ долженъ быть въ рукахъ образованнаго спеціалиста, а не въ рукахъ тѣхъ нашихъ доморощенныхъ массёровъ, которые настолько же имѣютъ право на названіе массёровъ, насколько штукатуръ на названіе скульптора. Неудачные опыты такихъ самоучекъ массёровъ, производившіеся въ Петербургѣ въ прежнее время надъ больными, заставили многихъ изъ русскихъ врачей долгое время относиться скептически даже къ раціональности самаго принципа массажа. Впрочемъ, то же самое было и съ врачебною гимнастикой, которая только въ недавнее время сломила предубѣжденіе русскихъ врачей и заняла почетное мѣсто въ ряду способовъ леченія весьма многихъ болѣзней. Нужно ожидать, что и массажъ въ скоромъ времени завоюетъ себѣ такое же почетное мѣсто.