Утренній эскизъ

Проснувшись раннимъ утромъ, но все-таки нѣсколько позднѣе обыкновеннаго, я сразу даже не могъ сообразить, гдѣ я — такъ поразила меня спросонья окружавшая обстановка моей комнаты. Вмѣсто обычной въ Крыму простоты, крутомъ былъ бархатъ, бронза, массивныя гардины, во всю комнату тяжелый коверъ. При видѣ этой обстановки Крымъ съ своею южною природой какъ-то исчезъ изъ моей памяти! Мнѣ даже представилось, что лѣто красное прошло, что на дворѣ зима, и я лежу у себя въ петербургской квартирѣ; лишь незнакомая для Петербурга веселая игра южнаго солнца, обливавшаго всѣ уголки комнаты своимъ горячимъ блескомъ, сразу успокоила и обрадовала меня. Я еще въ Крыму... еще въ странѣ лавровъ и кипарисовъ, близь Чернаго моря и, вмѣсто скучно-обязательной утромъ комнатной ванны изъ невской воды, еще могу съ наслажденіемъ погрузиться въ живыя струи прибоя Ялтинской бухты, легкій рокотъ которой уже ясно различался иною среди отдаленнаго городскаго шума, долетавшаго до меня черезъ отворенныя двери балкона.

Одѣвшись, я отправился купаться. Проходя по обширнымъ корридорамъ гостинницы, вполнѣ по-европейски содержимымъ, нельзя было не почувствовать, что Ялта — дѣйствительно городъ, куда стекаются люди съ замашками и привычками сибиратовъ, а не какой-нибудь буколическій Крымскій курортъ, въ родѣ Евпаторіи или Мисхора.

Уже седьмой часъ утра, а въ гостинницѣ все еще спитъ. Даже корридорные мужики, и тѣ только начинаютъ протирать свои заспанные глаза, раздумывая, не рано-ли еще имъ приниматься за половыя щетки, за чистку сапоговъ и платья нѣжащихся въ постеляхъ квартирантовъ сибаритовъ.

Спустившись по эффектной мраморной лѣстницѣ, устланной коврами, я вышелъ въ небольшой скверъ, который полукругомъ раскидывается передъ гостинницей. Скверъ этотъ довольно густо засаженъ красивыми деревьями, украшенъ длинною верандою со шпалерами изъ виноградныхъ лозъ и даже освѣжается каменнымъ бассейномъ, гдѣ бьетъ фонтанъ и плаваютъ бѣлые лебеди; но все-таки для глаза, привыкшаго къ свѣжей, сочной, благоухающей растительности южнаго берега Крыма, скверъ этотъ кажется чахлымъ, какъ будто страдающимъ худосочіемъ отъ пыли и недостатка влаги.

Ограда сквера выходитъ непосредственно на морской берегъ, который тутъ одѣтъ въ каменную набережную съ бетоннымъ тротуаромъ, осѣняемымъ рѣдкими, тоже чахлыми деревцами.

Не глубоко вырѣзанная Ялтинская бухта ограничена двумя мысами, св. Іоанна и Ливадійскимъ, которые находятся въ довольно далекомъ разстояніи одинъ отъ другаго, приблизительно версты на 1½, и открываютъ волнующуюся поверхность моря, оживленную стоящими тамъ и сямъ на якорахъ торговыми судами и рыбачьими барками, между которыми пестрѣютъ бакены, указывающіе ложе фарватера. По сторонамъ прибрежья гостинницы «Россія» — влѣво и вправо отъ нея — расположены досчатыя общественныя купальни, числомъ три, всѣ построенныя на сваяхъ. Мужскія и женскія отдѣленія въ нихъ изолированы другъ отъ друга деревянными рѣшетками, обтянутыми не первой молодости парусиною; изоляція, какъ видно, не изъ числа непреодолимыхъ для удовлетворенія любопытства интересующихся сравненіемъ красоты сложенія того и другаго пола.

Ялтинская бухта, своимъ широкимъ входомъ, обращена непосредственно къ югу, вслѣдствіе чего море въ ней рѣдко бываетъ покойно; даже въ дни совершеннаго безвѣтрія не умолкаетъ въ ней шумъ прибоя. Отъ такого непрерывнаго прибоя, морской илъ и песокъ поднимаются со дна моря и болѣе или менѣе мутятъ морскую воду иногда даже въ непріятный мутный, сѣро-желтый цвѣтъ. Точно также двѣ горныя рѣчки Учанъ Су и Ялта, которыя орошаютъ Ялтинскую долину и которыя, въ особенности Учанъ-Су, вытекаютъ съ высокихъ горъ и падаютъ мѣстами отвѣсными каскадами, приносятъ въ бухту глину преимущественно въ весеннее и осеннее время, а также лѣтомъ въ дождливые періоды.

Сильное движеніе рабочей и торговой жизни на берегу, конечно, тоже не можетъ не повліять на нѣкоторое загрязненіе самаго берега; но все-таки, теперь, благодаря принимаемымъ мѣрамъ, уже нѣтъ того безобразія, какъ прежде, когда, по разсказамъ путеводителей, весь берегъ моря бывалъ иногда сплошь покрытъ кучами навоза и даже экскрементовъ. Теперь ни того, ни другаго безобразія не бываетъ въ необычныхъ размѣрахъ, по крайней мѣрѣ въ необычныхъ сравнительно съ другими промышленными густо-населенными приморскими городами, какъ, напримѣръ, Севастополь. Также и засоренныхъ горныхъ рѣчекъ, обращавшихся прежде въ зловонныя тихо текущія канавы, теперь тоже не замѣчается. Зато больное мѣсто всѣхъ русскихъ городовъ — удаленіе городскихъ зловонныхъ нечистотъ — и до сихъ поръ въ Ялтѣ остается тѣмъ же больнымъ мѣстомъ и ароматическій запахъ садовъ нерѣдко смѣняется на нѣкоторыхъ улицахъ такимъ благоуханіемъ ялтинскихъ обывательскихъ домовъ, что прошибаютъ слезы (само собою разумѣется, не отъ умиленія, а отъ амміака). Впрочемъ, нужно отдать справедливость, что по сему предмету Ялтинскою городскою думою уже издано обязательное постановленіе, а вывозъ нечистотъ, какъ бо́льшее удаленіе отъ города мѣстъ ихъ свалокъ сильно уже озабочиваетъ городскую управу и, вѣроятно, будетъ осуществлено въ самомъ ближайшемъ геологическомъ періодѣ, если только не встрѣтится къ тому препятствія со стороны непредвидѣнныхъ нептуническихъ или вулканическихъ переворотовъ.

Воздухъ на Ялтинской набережной пока сносный и, по новѣйшимъ изслѣдованіямъ, еще никого не заразилъ ни чумою, ни чѣмъ-нибудь другимъ подобнымъ, а въ нападкахъ на Ялтинскія морскія купанья замѣчено преувеличеніе отъ употребленія микроскопа, а потому становится необходимымъ отмѣтить ихъ дѣйствительные недостатки. Дѣло въ томъ, что будетъ-ли причиной песокъ-ли, глина-ли, горныя-ли рѣчки или морской прибой, но разъ морская вода оказывается непрозрачною, тусклою, то это обстоятельство уже само по себѣ вещь непріятная, хотя бы даже дѣйствительно не попадало въ воду городскихъ нечистотъ. Кто хоть разъ купался въ Евпаторіи, въ Симеизѣ или въ Мисхорѣ, тотъ уже всегда подозрительно будетъ смотрѣть на Ялтинскую бухту и уже никакъ не станетъ воспѣвать прелестей Ялтинскихъ купаній, въ особенности же зная ихъ небезупречность въ нечистотномъ отношеніи. Морское дно въ Ялтѣ илисто-каменистое, почему приходится купаться въ башмакахъ, иначе можно зашибить себѣ ноги. Прибой здѣсь постоянный и иной разъ такъ бываетъ силенъ, что трудно держаться на ногахъ и легко можно ушибиться о деревянныя сваи, на которыхъ построены купальни. Вотъ это-то и заставляетъ, для безопасности купающихся, протягивать во всѣхъ общественныхъ купальняхъ толстыя веревки въ море. Ну, купаться въ вольномъ морѣ на веревкѣ — удовольствіе не очень-то великое! Впрочемъ, защитники Ялтинскихъ купаній отъ этого не унываютъ и даже сильный прибой признаютъ такимъ достоинствомъ ихъ, котораго навсегда лишены всѣ другіе Крымскіе курорты. Это достоинство и есть именно съ-ногъ-сшибательный ударъ волны, что считается ими условіемъ, весьма важнымъ для успѣха леченія морскими купаньями во многихъ болѣзняхъ.

Послѣ купанья я пошелъ бродить по набережной. Городъ только-что просыпался. По улицамъ, сѣменя ногами и фигуряя задами, бѣжали горничныя съ корзинами для булокъ; степенныя кухарки съ мѣшками для провизіи стремились на базаръ; иногда вмѣстѣ съ кухарками шли сами барыни-хозяйки; курсисты плелись лѣнивою походкой купаться; магазинные прикащики и лавочники съ полупроснувшимися лицами открывали двери своихъ магазиновъ и лавокъ; выѣзжали на биржу вдоль забора гостинницы «Россія» щегольскіе парные фаэтоны и четырехъ-мѣстныя, покрытыя зонтомъ, соломенныя плетенки ялтинскихъ извощиковъ. Этою картиной обычныя будни туземцевъ Ялты и постоянный праздникъ курсистовъ открывали начало своей дневной дѣятельности.

Присѣвъ на одну изъ скамеекъ набережной, спиной къ морю, я началъ всматриваться въ Ялту.

Городъ расположенъ у самаго подножья хребта горъ Яйлы, который тутъ образуетъ полукругъ и спускается зеленѣющею покатостью отлого идущею неровными уступами, къ морю. Благодаря этому полукругу горъ, Ялта защищена отъ напоровъ холодныхъ — сѣвернаго и сѣверо-восточныхъ — токовъ воздуха, но, вмѣстѣ съ тѣмъ, будучи открыта съ прочихъ сторонъ, она становится доступною живительному дѣйствію южныхъ и юго-западныхъ вѣтровъ. Такое мѣстоположеніе Ялты обезпечиваетъ ей умѣренно-теплый, ровный, влажный, мягкій климатъ.

Прямо передо мной высилось красивое бѣлое трехъ-этажное зданіе гостинницы «Россія». Мѣсто для этой гостинницы выбрано весьма удачно. Кромѣ той выгоды, что гостинница находится близь берега моря, она еще отдѣлена Мордвиновскимъ густолиственнымъ паркомъ отъ стараго города съ его базаромъ и пылью, а отъ пыли набережной защищена скверомъ, вслѣдствіе чего все зданіе гостинницы удалено отъ городской трескотни и городской пыли и всегда пользуется чистымъ морскимъ воздухомъ. При выгодномъ мѣстоположеніи гостинницы «Россія», роскошь внутренней ея отдѣлки и различныя удобства, какъ-то: свѣтлыя громадной высоты комнаты, множество балконовъ, прелестная мебель, большія залы для танцевъ, концертовъ и обѣдовъ, кабинеты для чтенія, прекрасная кухня, всегда готовыя ванны, повсюду электрическіе звонки, газовое освѣщеніе и т. д. и т. д. невольно привлекаютъ въ эту гостинницу курсистовъ. Конкурренція съ нею прочихъ ялтинскихъ гостинницъ, какъ, напримѣръ, «Эдинбургской» и «Ялтинской», просто становится невозможною. Хотя эти гостинницы, тоже относительно, очень порядочныя, но онѣ, будучи расположены въ центрѣ города, уже никакъ не могутъ при теперешнихъ порядкахъ освободиться отъ упрековъ замѣтнаго вліянія на нихъ базарныхъ и тому подобныхъ городскихъ ароматовъ.

Мордвиновскій паркъ разграничиваетъ старый городъ отъ новаго. Гостинница «Россія» именно начинаетъ собою новую, такъ сказать, молодую и чистоплотную часть города, которая раскинулась влѣво отъ парка, если смотрѣть на него съ моря. Эта лѣвая часть города тянется по ровной плоскости прямыми, довольно широкими и хорошо шоссированными улицами, частью уже застроенными, а частью еще продолжающими обстраиваться красивыми дачами, граціозно выглядывающими изъ-за своихъ веселенькихъ молодыхъ садовъ. Вправо за Мордвиновскимъ паркомъ, по отлогости холма, гнѣздится старый городъ, въ которомъ передній рядъ домовъ, выходящихъ своими фасадами на приморское шоссе съ каштановою аллеей, довольно красивъ и опрятенъ, но зато заднія улицы, съ своимъ восточнымъ базаромъ и всякими производствами торговаго люда, представляютъ собою образецъ восточной грязи во всей ея неприкосновенности и пахучести.

Въ старомъ городѣ одна лишь пятиглавая, православная церковь, красующаяся среди кипарисовъ на самой вершинѣ холма, привлекаетъ на себя общее вниманіе. Она невольно останавливаетъ на себѣ взглядъ всѣхъ пріѣзжающихъ моремъ, потому что при въѣздѣ въ Ялту со стороны моря прежде всего дѣлается виднымъ ея освѣщенный солнцемъ и утопающій въ зелени кипарисовъ пятиглавый куполъ.

Становилось жарко, и я отправился домой пить чай.