Кореиз

Жизненный ритм юсуповской семьи был жестко регламентирован. Феликс Юсупов описал его так: «Наши зимние и летние переезды оставались неизменны: зимой Петербург — Москва — Царское Село; летом Архангельское, осенью на охотничий сезон усадьба в Ракитном. В конце октября мы выезжали в Крым».

Крым в восприятии Феликса Юсупова представал «чудесным краем»: «Вплоть да конца XVIII в. Крым был независимым от России Крымским ханством. И по сей день стоит в его древней столице Бахчисарае красавец дворец татарских владык.

Крым — чудесный край. Он напоминает французский Лазурный берег, но пейзажи его суровей. Вокруг — высокие скалистые горы; на склонах — сосны, до самого берега; море переменчиво: мирно и лучисто на солнце и ужасно в бурю. Климат мягок, всюду цветы, очень много роз.

Сумароковы в Кореизе. 1884 г.

Населенье было — татары, народ живописный, веселый и хлебосольный. Женщины носили шаровары, яркие приталенные жакетки и вышитые тюбетейки с вуалькой, но прикрывали лицо только замужние. У молодых — сорок косичек. Все сплошь красили ногти и волосы хной. Мужчины ходили в каракулевых шапках, ярких рубахах и сапогах с узкими голенищами. Татары — мусульмане. Над плоскими крышами беленных известью татарских домов высились минареты мечетей, и утром и вечером с высоты голос муэдзина созывал на молитву.

Крым был излюбленным местом отдыха царской семьи. Отдыхала здесь и знать. Именья их располагались на Южном берегу между Ялтой и Севастополем. Поместья меж собой соседствовали, и отдыхавшие виделись часто».

Имение в Кореизе

Отъезд в Крым всегда был для Феликса с братом праздником. Мальчики с нетерпеньем ожидали, когда прицепят их вагон к скорому поезду, шедшему на юг. В начале XX века переезд в Крым из Петербурга, благодаря постройке железной дороги, был несравненно комфортабельнее, нежели в 1820-х гг., когда туда впервые приехала Анна Сергеевна Голицына. Руководствуясь в первую очередь стратегическими соображениями, русское правительство прилагало большие усилия к созданию в Крыму Черноморского военного флота, прокладке дорог. С 1824 по 1848 г. прокладывалось горное шоссе. В 1826 г. закончен участок дороги от Симферополя до Алушты, в 1837 — от Алушты до Ялты, в последующие годы сооружалась дорога по берегу от Ялты до Севастополя, законченная в 1848 г.

В 70-х гг. XIX в. в Крыму широко разворачивается железнодорожное строительство. Железные дороги соединили наиболее крупные крымские города и порты Черного моря с центром страны. В 1875 г. была закончена железнодорожная линия Лозовая — Севастополь, в 1892 г. построена линия Джанкой — Феодосия, в 1900 — введена в эксплуатацию ветка Владиславовка — Керчь.

В поезде, который вез семью Юсуповых в Крым, находился их личный вагон, весьма комфортабельный по описаниям Феликса: «На дальние поездки у нас имелся частный вагон, где устраивались мы с большим комфортом, нежели даже в собственных домах, не всегда готовых принять нас. Входили мы в вагон через тамбур-прихожую, какую летом превращали в веранду и уставляли птичьими клетками. Птичье пенье заглушало монотонный перестук колес. В салоне-столовой стены обшиты были панелями акажу, сиденья обтянуты зеленой кожей, окна прикрыты желтыми шелковыми шторками. За столовой — спальня родителей, за ней — наша с братом, обе веселые, ситцевые, со светлой обшивкой, дальше — ванная. За нашими апартаментами несколько купе для друзей. В конце вагона — помещенье для прислуги, всегда многочисленной у нас, последняя — кухня. Еще один вагон, устроенный таким же образом, находился на русско-германской границе на случай наших заграничных поездок, однако мы никогда им не пользовались...».

Железнодорожный вокзал в Симферополе

Русские аристократы вплоть до 1917 г. продолжали путешествовать в Крым весьма комфортабельно. Одну из последних таких поездок в мае 1917 г. описала княжна Софья Петровна Долгорукая: «Казалось, что путешествие в Крым продолжалось вечность. Обычно оно длилось около трех дней, но теперь из-за разрушенных железных дорог случались большие задержки. Мы все еще путешествовали в обычном стиле бабушки: целый вагон из 8 купе был предоставлен в ее распоряжение. У нее были: спальное купе и гостиная, спальное купе для меня и мисс Кинг, купе-столовая, где подавали еду, купе для одежды бабушки и Луизы. Еще два купе предназначались: одно — для вещей Саши, другое — для наших. Было еще купе для слуг, которые сидели в нем и просто ждали вызова».

Приезжие сходили в Симферополе, пересаживались в экипажи и далее через перевал ехали на Южный берег Крыма. Феликсу Юсупову особенно нравился этот переезд через горы: «Сходили мы в Симферополе и несколько дней гостили у Лазаревых. ...Из Симферополя ехали в ландо все вчетвером. За нами — слуги, за ними — скарб. Как ни многочисленно было наше сопровожденье, оно ни в какое сравненье не шло со свитой иных семейств. Граф Александр Шереметев возил с собой не только домашних и слуг, а и музыкантов, и коров из своих деревень, чтобы во все время путешествия пить свежее молоко.

План поместий, расположенных по соседству с Кореизом

Нам с Николаем нравилось так ездить. Все было в забаву: двукратная за время переезда перемена лошадей, выбор места для обеда и трапеза под навесом. Вдобавок мы с родителями — наконец-то без посторонних. Такое выпадало нам редко». Более подробное описание переезда из Симферополя в Ялту дал в своих записках военный инженер В.М. Догадин: «...Из Симферополя через перевал мы отправились часов в 10 утра к Южному побережью Крыма. Дорога проходила мимо лесов, постепенно поднимаясь все выше и выше в горы. Становилось все холоднее и холоднее. Мы вынуждены были надеть шинели. После остановки у перевала начался спуск с горы, и стало ощущаться заметное потепление. Когда подъехали в Алуште к самому морю, то увидели загорелых, в легкой одежде отдыхающих, переживших очень жаркий день. В это время в Симферополе стояла осенняя моросящая погода, и потому у нас был вид людей, прибывших с севера. Я стоял у самой кромки зеркально-гладкой поверхности моря и с затаенным дыханием впервые ощущал необъятный простор... Далее дорога причудливо вилась по гористому побережью, настолько изменяя свое направление, подчиняясь очертаниям местности, что приходилось двигаться то вперед, то назад, и потому гора Медведь оказывалась то слева, то справа от нас». Проехав от Ялты одиннадцать километров в сторону Алупки, путники оказывались в Кореизе.

К началу XX в. юсуповское имение Кореиз, по сравнению с 1867 г., когда оно было приобретено Ф.Н. Сумароковым-Эльстоном, весьма расширилось. В 1907 г. к имению были присоединены дачи Горяевых и вино-дельца Морозова, который владел остатками имения княгини А.С. Голицыной. К этому времени имение Юсуповых с севера граничило с Севастопольским шоссе, с востока — с имением Дюльбер великого князя Петра Николаевича, с запада — с имением богатого сибирского промышленника Токмакова. За Токмаковым в Мисхоре раскинулось имение Долгоруких. Рядом, в Гаспре, располагались имение графини Е.П. Клейнмихель, внучки знаменитого русского историка Карамзина; а также имение графини С.В. Паниной, в собственности которой, в конце концов, оказалась знаменитая «Александрия» князя А.Н. Голицына.

Имея поместья в разных концах Российской империи и среди них подлинные шедевры зодчества — «Архангельское» под Москвой или «Павильон Юсуповых» в Царском Селе, князь Ф.Ф. Юсупов, граф Сумароков-Эльстон (1856—1928), генерал-майор свиты его Величества, оставался верен семейному имению в Кореизе, где был похоронен его старший брат Сергей и где продолжала еще довольно долго жить горячо почитаемая воспитательница его отца Екатерина Тизенгаузен. После ее кончины дом, в котором она жила, так и будут продолжать называть «виллой Тизенгаузен». Юсупов-старший поставит на веранде бюст Екатерины Федоровны и не разрешит передвигать его, даже когда дом подвергнется ремонту.

Розовый дом в Кореизе

«Розовый дом» княгини Мещерской, который впоследствии превратится в Юсуповский дворец, на протяжении времени подвергнется ряду трансформаций. Если большинство проектов южнобережных дворцов будут создаваться по единому архитектурному плану, то Юсуповский дворец формировался в несколько этапов. Первоначальные объемы дворца не уничтожались полностью при перестройках, а лишь органично присоединялись в несколько трансформированном виде к новым. В результате дворец получил совершенно индивидуальное «асимметричное» композиционное решение. В конечном счете, дворец состоит из четырех основных объемов, связанных между собой различными переходами. Все эти объемы, различные по массе, форме, высоте, объединенные вместе, создают неповторимый облик Юсуповского дворца. Необходимо отметить, что «асимметричность» становится характерным принципом для всех особняков Юсуповых в Крыму. Но если в Коккозском охотничьем дворце или в особняке в Сосновой роще это были заранее продуманные архитектурные проекты архитектора Краснова, то в Юсуповском дворце Краснову приходилось органично вписывать старые объемы в новые композиционные решения. Таким образом, благодаря бесконечным «приращиваниям» получился весьма своеобразный дворец.

В начале 1880 г. объем бывшего «Розового дома» Мещерских усложнится за счет трехъярусной башни, которая придаст всему сооружению вид средневековой крепости. В 1890 г. удалось приобрести соседнюю дачу Морозовых — все, что осталось от когда-то обширного и доходного имения А.С. Голицыной, пущенного по ветру баронессой Беркгейм (ей перешли 90 десятин земли) и всеми последующими наследниками.

Дворец князя Юсупова в Кореизе. Открытка начала XX века

Для Феликса-младшего, воспитанного уже в свое время на стиле модерн с его сложными, зачастую фантастическими и в то же время конструктивными объемами, традиции тяжелой «замковой» неоготической архитектуры начала XIX века казались ужасными: «Имение в Кореизе было большим, довольно уродливым строением из серого камня, более уместным в городе, чем на берегу моря. Но от этого оно не было менее гостеприимным и удобным. Павильоны, предназначенные для гостей, были рассеяны в парке, цветники французских роз наполняли ароматом окрестности дома. Сады и виноградники спускались террасами к самому берегу. Отец, унаследовавший Кореиз от своей матери (по документам — от отца), управлял им довольно ревниво и потому, что это было его собственное владение, и потому, что он сам произвел там переделки».

Осенью 1907 г. Юсупов пригласил архитектора Н.П. Краснова произвести полную реконструкцию кореизской дачи «Розовый дом» и включить ее в ансамбль нового дворца, который также был заказан Краснову.

Николай Петрович Краснов (1864—1939) родился в крестьянской семье. В двенадцать лет он поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. После окончания училища Краснов уезжает в Крым и поселяется в Ялте. Через некоторое время городские власти назначают Краснова городским архитектором. На молодого архитектора легла полная ответственность за решение широкого круга вопросов, связанных со стремительным развитием Ялты как общероссийского города-курорта. В этот период он построил ряд общественных зданий: женскую гимназию (1898), павильон и церковь при мужской гимназии (1894—1898), здание Крымско-Кавказского горного клуба, торговые ряды Стахеева, католический костел. Выполнял он и частные заказы. И здесь имя ему сделал первый заказ — имение Дюльбер великого князя Петра Николаевича, построенное архитектором за 1895—97 гг. Далее частные заказы сыпались как из рога изобилия. Краснов одно за другим проектирует строительство имений для членов императорской семьи и знатных аристократов: «Харакс» — для великого князя Георгия Михайловича, «Ай-Тодор» — для великого князя Александра Михайловича, «Чаир» — для великого князя Николая Николаевича, Кореизский дворец — для князей Юсуповых. В 1909 году Главное управление уделов императорской семьи заказало провинциальному архитектору генеральную реконструкцию всех дворцовых строений и строительство нового дворца в царском имении Ливадия. В октябре 1911 г. за возведение Ливадийского дворца Н.П. Краснов был пожалован в Архитекторы Высочайшего Двора и награжден орденом Св. Владимира 4-й степени, а в 1913 г. был избран Петербургской Академией художеств академиком и утвержден в чине надворного советника. В Крыму Краснов был автором свыше 60 значительных построек, большая часть которых — дворцы, виллы, особняки.

Кореиз. Столовая во дворце

Помимо реконструкции в старом здании Кореизского особняка предполагалось также включить в его ансамбль новый дворец и хозяйственный флигель. Краснов в целом удачно выбрал «неороманский» стиль постройки, позволивший сделать различие между старой и новой частями дворца несущественной и почти незаметной. По замыслу Краснова «Розовый дом» должен был быть превращен в виллу-дворец, ориентированный по внешнему облику на итальянскую светскую архитектуру XII—XV вв.

В ноябре 1907 г. Николай Петрович Краснов представляет смету «на пристройку столовой, балкона и переделку в существующем доме Его Сиятельства князя Ф.Ф. Юсупова». Отдельную смету будут составлять устройство «террасы, лестниц и постановка бордюров около здания», а также возведение плоской крыши — террасы над столовой.

Зинаида Николаевна в гостиной дворца в Кореизе

Основные строительные работы осуществлялись с декабря 1907 по ноябрь 1910 г. О начале работ можно узнать, в частности, из письма Н.П. Краснова княгине З.Н. Юсуповой (январь 1908 г.): «Со дня Вашего отъезда из Кореиза, после уборки мебели, посуды и проч., приступили к окончанию работ, которые были временно приостановлены ко времени Вашего пребывания в Кореизе и также и таких новых, как-то лестница арки, балкона».

Как показывают эскизы фасадов, сохранившиеся в фондах Алупкинского музея-заповедника, «Розовый дом» предполагалось расширить и украсить за счет нарядной обработки фасадов, дополнительных к ним балконов, лоджий и наращивания к башне еще одного объема столового корпуса в трех уровнях рельефа. В начале весны 1908 г. началась ломка старых частей кухни и выемка земли под фундамент нового корпуса. Полным ходом пошло возведение стен, изготовление карнизов, наличников, полуколонн для оконных перемычек и одиннадцати колонн из «гаспровского» камня, предназначенных в лоджии. Одновременно перед южным фасадом проектировалась многоступенчатая, состоявшая из нескольких террас лестница, которая поднималась к дворцу от моря, создавая красивую перспективу. Все каменные работы осуществлялись силами опытного подрядчика Ивана Дмитриевича Боровкова. Его отец и дед строили многие дворцы Южнобережья, в том числе в Ореанде и в Алупке. Внезапно все остановилось из-за трагических событий, разыгравшихся в семье Юсуповых. 22 июня 1908 года погиб на дуэли их старший сын Николай. После его погребения у церкви родового поместья «Архангельское» Зинаиду Николаевну, находившуюся в тяжелом нервном расстройстве, привозят в Кореиз. Некоторое время при ней находится великая княгиня Елизавета Федоровна, настоятельница Марфо-Мариинской обители в Москве.

После их отъезда осенью того же года строительство возобновляется и идет ускоренными темпами. Архитектурно-художественное оформление построек осуществлялось при содействии известных фирм. С 1909 г. для Кореизского имения выполняли заказы фабрики «Бронзы и церковная утварь «Бр. Е.Л. и Ф. Вишневских» (Москва), а в 1913 г. облицовочная плитка поставлялась фирмой «Кось и Дюрр» (Москва). В Ялтинской мастерской Августа Шиллинга заказывается мебель. Каменцер изготовляет зеркала и зеркальные стекла. Известная фирма Гельдвейна-Ваулина поставляет облицовочную плитку. И вот уже Зинаида Николаевна сообщает, что 20 сентября 1909 г. они обедают в новой столовой и прибавляет: «Освещение там прямо фееричное! Удивительно красиво!». Речь идет о зале, чье оформление сохранилось почти полностью и действительно производит впечатление на всех, кто его видит. Все построено на сочетании прямоугольного объема и трех больших полусферических арок. В одну из них вписан массивный камин, две другие служат обрамлением двери и единственного окна на западной несущей стене. Это окно, сплошь застекленное, было предназначено служить подобно ренессансной раме для неповторимого по своей красоте вида скалы Ай-Петри. В лучах заходящего солнца или при свете луны эта естественная картина приобретает романтический оттенок. Один из первых исследователей Крыма Евгений Марков, познакомившийся с ней в 1866 г., дал восторженное описание Ай-Петри в районе Алупки. Его же с полным основанием можно отнести и к окрестностям Кореиза: «Ай-Петри придает Алупке всю ее характерность и красоту. Ай-Петри — далеко не самая высокая гора Крыма, но она кажется Бог знает какою громадною, потому что стоит вся перед вами. Это гора-замок, волшебный, заоблачный замок. С разрушенными башнями, с отвесными обрывами стен, с зубцами, обглоданными временем, — замок, достойный байроновского Манфреда.

Вид на Ай-Петри и Гаспру. Фото второй половины, XIX в.

Не знаю, есть ли гора в Крыму живописней Ай-Петри. Она вовсе не так близка, как кажется вам из Алупки. Вы можете догадаться об этом по тонко-синему тону ее красок. Она кажется близкою потому, что стоит над всем и за всем, что вы отсюда видите, загораживая небо. Почти нависая над головою вашею. Весь пейзаж Алупки (и Кореиза. — Л.К.) — в сущности Ай-Петри и море».

Феликс Феликсович-старший как-то на день рождения Зинаиды Николаевны решил подарить ей Ай-Петри. Правда, любимая жена и сын, кажется, не оценили по достоинству романтический жест отца: «Отцовские фантазии принимали порой самую причудливую форму. Как сейчас, помню матушкино удивленье, когда отец подарил ей на день рожденье гору Ай-Петри, что высится на Южном берегу — лысую, скалистую, самую высокую на полуострове».

З.Н. Юсупова в своей гостиной во дворце в Кореизе

Не менее замечательные виды и точки их обозрения были продуманы со стороны южного фасада. Там из окон и с веранд открывается захватывающий дух вид: панорама моря, неба, дальних и ближних окрестностей дворца. Большая часть убранства изготавливалась в стиле модерн: белые эмалевые панели с полочками для фарфоровой и бронзовой пластики, удобные венские стулья, угловые диванчики, обитые кретоном и ситцем. Исключение составлял кабинет владельца со старинным французским гобеленом на стене, резными массивными письменным столом, шкафом, курильными креслами. В доме было много работ современных русских художников, среди которых почетное место занимал портрет Феликса Феликсовича Юсупова-старшего на коне кисти знаменитого русского художника Валентина Серова. Основные работы в Кореизе были завершены к осени 1910 г., хотя вплоть до начала 1915 г. под руководством Краснова в имении продолжали возводить некоторые постройки.

С 1903 по 1915 г. Кореиз обретает черты богатого благоустроенного поместья. Ремонтируются и перестраиваются хозяйственные постройки, винподвал, оранжереи. Перестраивается также купленная в 1907 г. дача Горяевых и бывшая дача крупного промышленника Т.С. Морозова, которую Юсуповы купили у его наследников. По предположениям известного исследователя Крыма А.Л. Бертье-Делагарда, именно дача Т.С. Морозова в Кореизе и была прежде особняком княгини А.С. Голицыной, построенным ею в 1820-х гг. После смерти Голицыной по завещанию особняк перешел к Жюльетте Беркгейм. А затем, уже во второй половине XIX века, оказался собственностью Т.С. Морозова, который в 1889 г. умер в своем Кореизском особняке, стоя на коленях во время молитвы.

Для перестройки Морозовской дачи Н.П. Краснов придумал новый проект и очень им загорелся. «Мечтает он, — сообщала в письме к сыну Зинаида Николаевна, — сделать что-нибудь вроде татаро-итальянского empira!!! с зеленоватой черепичной крышей и зелеными ставнями... Он уже разбил сад кругом со спуском прямо от балкона и вместе с тем впечатление всей дачи остается то же, что и теперь, но гораздо красивее». Хотя от этого проекта остались разве что террасы парка, и дом не переделывался, но саму идею Краснову все же удалось воплотить. В Мисхоре, у моря, по этому проекту он выстроил в 1916 г. для молодых супругов Юсуповых изумительную виллу «Сосновая роща»в стиле модерн, к сожалению, разобранную в 1970 г.

Главный вход дворца в Кореизе

Среди художественных пристрастий Феликса Феликсовича-старшего все отмечали особенную любовь к скульптуре. «Парк был ими перенаселен, — рассказывал Юсупов-младший. — Нимфы, наяды и богини показывались из-за всех кустов и боскетов: все было наполнено мифологией. На берегу моря отец велел выстроить павильон с бассейном, где поддерживалась температура воды, позволяющая купаться в любое время года. Бронзовые группы, изображавшие сцены из татарских легенд, стояли на берегу, а Минерва, поставленная на дебаркадере, напоминала статую Свободы, вздымающую факел у входа в порт Нью-Йорка. Была даже наяда на камне. Если ее уносило штормом, она тотчас заменялась».

Эту «Наяду», больше известную как «Русалка», действительно много раз смывало. Последний раз ее заменили подобной фигурой в 1983 году.

На мисхорском побережье и в настоящее время выделяются очень популярные скульптурные группы — бронзовая «Русалка», поднимающаяся из моря с ребенком на руках, и сооруженный на набережной фонтан «Девушка Арзы и разбойник Али-баба». Эти скульптурные группы были созданы в начале XX века по проекту известного эстонского скульптора, академика Петербургской Академии художеств А.Г. Адамсона, автора памятника затопленным кораблям в Севастополе. Этот же скульптор сделал фонтан перед главным входом, в центре которого стояла бронзовая фигура девушки. А на парковой лестнице находятся гермы Сатира и Нимфы, как будто имеющие сходство с портретами Юсуповых. Вход во дворец со всех сторон стерегут мраморные и терракотовые львы, привезенные из Венеции.

Скульптурная группа: «Арзы и разбойник Али». Скульптор А.Т. Адамсон

Терракотовые львы были созданы итальянским скульптором А. Мориджи, а мраморные львы выполнены мастерами по картине В. Карпаччо — «Лев Св. Марка».

Пожалуй, нигде на Южном берегу Крыма не было скульптур, связанных с татарским фольклором. Поместив их в своем парке, Феликс Феликсович-старший вспоминал не только татарские легенды, связанные с Мисхором, но как бы и напоминал о татарских корнях своей жены Зинаиды Николаевны Юсуповой. Одной из красивейших легенд, связанных с Мисхором, была легенда о красавице Арзы, похищенной разбойником Али-бабой и проданной в гарем турецкого султана.

В очень давние времена, когда Южный берег Крыма был под властью турецкого султана, жил в деревне Мисхор скромный труженик Абий-ака.

Кореиз. Набережная князя Ф.Ф. Юсупова. Открытка XIX в.

Славился Абий-ака своим трудолюбием и мудростью, но еще больше славился он красавицей-дочкой. Строен и гибок был стан Арзы, как лоза винограда, сорок тонких косичек сбегали по плечам ее до самых колен, как сорок струек воды в горной речке, блестящие огромные глаза были черны, как звездное небо над цветущей яблоней, яркие губки рдели, как две спелые вишни, а нежные щеки румянились, как бархатные персики. Много мисхорских женихов присылало сватов к Абий-аке, но посмеивался старик и пряталась Арзы. Не могла она забыть веселого парня из дальней деревни, которого встретила однажды у прибрежного фонтана. Часто ходила девушка к этому фонтану, мечтая опять встретиться с любимым.

И вот пришел день, когда парень прислал сватов к Арзы. Покачал головой Абий-ака, жаль ему было отдавать дочь в чужую деревню, поплакала мать. Но не отказали сватам родители.

Весело праздновали свадьбу красавицы Арзы. Вся деревня Мисхор сошлась на свадьбу. Звенели смех и песни, но Арзы была печальна. В последний раз захотела она проститься с дорогим для нее фонтаном и морским простором.

Русалка. Скульптор А.Т. Адамсон

Взяла она свой медный кувшин и спустилась к фонтану.

Не подозревала девушка, что несколько коварных глаз наблюдали за ней, следили за каждым шагом. Не замечала она, что в прибрежных кустах прятались чужие люди. Не знала, что фонтан окружен со всех сторон. Посидев у берега, Арзы подошла к фонтану, нагнулась и подставила свой кувшин под желобок. Вдруг что-то чуть шевельнулось над самой ее головой, послышался легкий, кошачий прыжок, и две цепкие руки обхватили несчастную девушку. Это был хитрый старик Али-баба. Али-баба был хозяином фелюги с пестрыми парусами, которая приходила часто из-за моря с турецкого берега в Мисхор с товарами. Шла о старом турке темная молва, будто высматривает он девушек в деревнях Южного берега, похищает их и увозит на своей фелюге в Стамбул для продажи в гаремы турецких пашей и беев. Подстерег он все-таки Арзы, на которую давно засматривался. Пираты подхватили драгоценную добычу и во главе с Али-бабой бросились к лодке.

Обезумев от ужаса и горя, прибежал отец Арзы на крик дочери, бросились за ним жених и гости, но было уже поздно — фелюга Али-бабы, покачиваясь на волнах, уносилась к Стамбулу.

Кореиз. Парк. Парадная лестница ко дворцу

Тосковали о бедной девушке не только несчастные родители, не только жених, не только односельчане. Зачах и любимый ее фонтан. Прежде он весело журчал, давал обильную влагу, а исчезла Арзы — стал иссякать. А Али-баба удачно привез Арзы в Стамбул. На невольничьем рынке продал он девушку евнухам самого султана. Они нашли Арзы достойной гарема наместника пророка на земле. Девушка была приведена во дворец. Тосковала, плакала Арзы, не находила себе места в гареме, таяла не по дням, а по часам. Родила Арзы мальчика, но не принес он облегчения ее душе. Ровно через год с того дня, когда руки разбойников схватили ее на далеком крымском берегу у любимого фонтана, поднялась Арзы с ребенком на угловую башню султанского сераля и бросилась в пучину Босфора.

В тот же вечер печальная русалка с младенцем подплыла впервые к фонтану у берега Мисхора. С тех пор один раз в год, в тот день, когда была похищена Арзы, начинал фонтан струиться сильнее, и в этот же час из тихих волн появлялась русалка с младенцем на руках. Она долго сидела на берегу, задумчиво всматривалась в морской простор, глядела на родную деревню. А потом, тихо опустившись в волны морские, исчезала до следующего года.

Легенда отражала действительные случаи похищения молодых женщин турецкими пиратами и продажи их в гаремы стамбульских пашей и беев. Такой «промысел» существовал вплоть до XIX в.

Парк в Кореизе. Фото В.Н. Сокорнова

В пору своего расцвета Кореизский парк имел один из лучших розариев на Южном берегу. Зинаида Николаевна рассылала розы всем знакомым. А на праздник цветов она послала около 2000 роз, о чем княгиня не преминула сообщить Феликсу: «Все уехали в Ялту на праздник цветов, устроенный Императрицей на молу перед штандартом! Я послала сегодня более 1000 роз и 25 корзинок на царский стол, а сама освободилась от личного участия в этом празднике! Папа повез еще 4 корзины, полные розами. Теперь они цветут вовсю, а погода опять свежая. Удивительная весна!».

В парке было устроено множество водопадов, каскадов, водоемов с зеркальными поверхностями, в которых отражались статуи и прекрасные растения. В большом бассейне плавали золотые рыбки, в нем разводили разные сорта водяных лилий. Одно из описаний парка сохранилось в записках офицера В.М. Догадина, который в 1916 году находился на излечении в санатории, организованном Феликсом Юсуповым в одной из дач на территории Кореиза: «Их имение под названием «Кореиз» представляло собою обширный парк, простиравшийся от деревни того же названия, расположенный от верхней дороги вниз по склону к самому морю и засаженный всевозможными тропическими растениями. Здесь были и пальмы, и кипарисы, и лавр, и другие виды южной экзотики, создавшие декорации необычайной красоты. Воздух был насыщен ароматом местной сосны, которая своим извилистым узловатым стволом нисколько не походила на своих удивительно прямоствольных родичей севера. По парку во всех направлениях извивались широкие дорожки и аллеи, усыпанные мелким гравием, привозимым из района Коктебеля. Среди парка, на открытой площадке с видом на море стоял прекрасный дворец Юсуповых, сооруженный архитектором Красновым, о котором говорили, что он хотя и не имел высшего специального образования, но был талантлив и быстро вошел в моду. Им были возведены многие выдающиеся здания в Ялте, и в том числе дворец Николая II в Ливадии. В парке, невдалеке от дворца Юсуповых, один из их управляющих самочинно построил для своего проживания прекрасный дом в два этажа. За это своеволие управляющий был уволен, а в построенном им доме организован наш санаторий».

Уже за рубежом, подсчитывая убытки, принесенные революцией, Юсуповы оценят усадьбу в Кореизе общей площадью в 22 га в сумму 1 миллион 500 тысяч рублей.