5.4. Аспург: друг Цезаря и друг римлян

Вероятно, Аспург добился власти благодаря военным действиям против других претендентов на трон. Во всяком случае, если судить по типам золотых и медных монет, выпущенных на Боспоре, начиная с 8 г. н. э., у него был, по крайней мере, один предшественник (Фролова, 1979. С. 143; Анохин, 1986. С. 149; Яйленко, 1990. С. 164). На Боспоре было неспокойно и в 14 г. н.э., в период поездки Аспурга в Рим, где Тиберий закрепил за ним титул царя (рис. 126). Это совершенно определенно явствует из горгиппийского декрета, в котором говорится, что город в отсутствие царя оставался спокойным, видимо, в отличие от других областей государства (Блаватская, 1965. С. 197—200; 1965а. С. 30 сл.). В данном случае помощь со стороны сородичей могла оказаться решающей, и в дальнейшем им, очевидно, был предоставлен режим наибольшего благоприятствования (BR, 1971. S. 328 ff.; Сапрыкин, 1985а. С. 66; Виноградов, 1994. С. 152—154).

Помимо этого, Аспург мог использовать неисчерпаемый военный потенциал сарматского кочевого мира. Этот энергичный и тонкий политик вел масштабные военные действия против соседних варваров, возводил новые крепости на западных и восточных рубежах своей державы. Активизация внешней политики Боспора при Аспурге реализовалась в пышной официальной титулатуре: он именуется великим царем, царствующим над всем Боспором, Феодосией, синдами, меотами, торетами, псессами, тарпетами и танаитами (КБН. № 39, 40), причем последние два племени при прежних правителях в нее не включались. В то же время в этом списке отсутствуют дандарии, с которыми преемникам Полемона, вероятно, приходилась вести постоянную борьбу (Ростовцев, 1989. С. 192).

Рис. 126. Изображение царя Аспурга на боспорской монете

В надписях отмечается, что Аспург подчинил скифов и тавров, которые, видимо, не раз беспокоили своих соседей неожиданными набегами и нападениями. Впрочем, военный потенциал этих племен не следует переоценивать. У поздних скифов уже с конца II в. до н. э. наблюдалось резкое уменьшение количества воинских погребений, которые вплоть до III в. н. э. составляют в отдельных могильниках от 1,4% до 6,6% (Симоненко, 1986. С. 12 сл.; Simonenko, 2001. S. 327). Это наблюдение можно рассматривать как отражение процесса сокращения военных сил Скифского царства в Крыму, связанного с переходом большей части его населения к оседлой жизни и изменением социальной структуры общества. Редкость находок оружия в мужских погребениях говорит о том, что оно стало привилегией немногих. На первый план в составе позднескифского войска, по-видимому, выходят постоянные дружины из профессиональных воинов, группировавшиеся вокруг правителя и представителей знати (Высотская, 1987. С. 62—63). В целом это соответствует ситуации с созданием у скифов частных дружин, описанной Лукианом в его новелле «Токсарис» (Luc. Tox. 48). Эти данные, не повторяющиеся у других авторов, очевидно, были заимствованы из какого-то позднеэллинистического (Ростовцев, 1925. С. 108) или более близкого времени жизни Лукиана источника.

Со второй половины I в. до н. э., когда окончательно сформировались четыре этногеографических области Крымской Скифии, в ней, скорее всего, было несколько правителей (Пуздровский, 2001. С. 99). Впрочем, о наличии у скифов одновременно нескольких правителей можно говорить уже с начала I в. до н. э. (См. также: Карасев, 1969. С. 8—9; Ср.: Храпунов, 2004. С. 87).

Очевидно, военный потенциал поздних скифов при отсутствии политического единства был невелик и для организации масштабных действий против Херсонеса или Боспора им были необходимы союзники из числа сарматов, кочевавших к югу или северу от Перекопа. Такая ситуация, с которой мы еще не раз столкнемся, существует с конца II в. до н. э., когда войску понтийского полководца Диофанта, наряду со скифами, противостоит конница роксоланов. Собственно сарматы могли совершать набеги на владения Боспора и сами по себе.

Угроза западным рубежам Боспора возросла к концу I в. до н. э. и, видимо, вылилась в оборонительный союз с Херсонесом под верховным главенством Рима (IPE. I². 704, 354; Зубарь, 1994. С. 17.). Только Аспургу удалось добиться серьезного успеха на этом направлении. Об этом мы знаем из посвятительной надписи Мене страта, носившего титул начальника острова (КБН № 40), и другого посвящения, датирующегося 23 г. (КБН № 39). С победой Аспурга над скифами и таврами можно связать установку его статуи в Херсонесе (IPE. I², 573) и появление на боспорских монетах времени его правления головы бога войны Ареса и трофея (Гайдукевич, 1949. С. 324; Анохин, 1986. С. 150. Табл. 11, 295). Согласно монетной практике того времени, это свидетельствовало об успешном ведении активных боевых действий. О событиях военного характера, связанных с Неаполем Скифским, свидетельствуют и археологические материалы, которые дают основание говорить об усилении в начале I в. н. э. местной оборонительной системы, пожарах в городе и пригороде (Колтухов, 1990. С. 187; Зайцев, 2003. С. 44) и последующем восстановлении построек во второй четверти того же столетия (Пуздровский, 1999. С. 108).

Правда, вряд ли можно говорить об оккупации Боспором всей или почти всей крымской части скифского царства, включая его столицу (Раевский, 1973. С. 115). Не исключено, что Аспургу удалось добиться утверждения там своего ставленника и создания, хотя бы временного, боспоро-скифского союза. Эта точка зрения находит подтверждение в надписи из Неаполя Скифского, где упоминается царь Ходарз, сын Омпсалака, при этом шрифт надписи имеет «наиболее близкие палеографические параллели в лапидарных документах времени Динамии и Аспурга» (Виноградов, 1994. С. 155).

В это время Боспорское царство, по-видимому, представляло собой серьезную силу, которая контролировала военно-политическую ситуацию в Северо-Восточном Причерноморье. Об этом свидетельствуют археологические данные о перемещениях варварского населения Восточного Приазовья, скорее всего, не без участия Боспора (Каменецкий, 1989. С. 240—245), и первоначальное отсутствие укреплений в Танаисе, восстановленном после полемоновского разгрома (Толстиков, 1981. С. 21).

Стабилизация положения в данном регионе нашла свое выражение в укреплении контактов Боспора с Римом, для которого Аспург оказался идеальной политической фигурой. Он полностью отвечал тем требованиям, которые предъявлялись к такого рода властителям: был достаточно популярным среди разнородного в этническом отношении населения царства, обладал значительным опытом государственного и военного деятеля и в то же время был послушным исполнителем воли императора. Не случайно, по крайней мере после 23 г. н. э., в титулатуре Аспурга появляется такой элемент, как φιλόκαισαρ (КБН № 40). По-видимому, это сопровождалось дарованием ему и его потомству звания и привилегий римского гражданина (Дьячков, 1993. С. 245), что повлекло за собой принятие боспорскими царями имени Тиберий Юлий, которое становится династическим для местных правителей вплоть до конца V в. При этом в царскую титулатуре как правило, включалось наименование «друг цезаря и друг римлян». Это означало, что римско-боспорские отношения строились на основе договора о дружбе с Римом (amicitia), который при вступлении на престол нового царя требовал обновления и подтверждения полномочий очередного претендента (Надэль, 1948. С. 212; Braund, 1984. P. 106; Сапрыкин, 2002. С. 161). Такой акт сопровождали почетные дары императора, — курульное кресло и скипетр с бюстом императора, шлем, круглый щит и копье, меч и секира, а также символическое изображение боевого коня в виде его головы, — запечатленные позднее на монетах Рескупорида I, Савромата I, Котиса II, Риметалка, Савромата II и Рескупорида II (Анохин, 1986. Табл. 14, 375; Табл. 17, 427, 428, 432, 435—439; Там же. Табл. 18, 446, 449, 455, 456, 459; Там же. Табл. 19, 464, 467, 469, 470; Там же. Табл. 20, 482, 483, 492, 495; Там же. Табл. 22, 522, 523, 527, 528; Там же. Табл. 27, 587, 588, 591, 593, 602; Там же. Табл. 28, 606; Там же. Табл. 29, 620, 620а; Там же. Табл. 32, 653).

Положение самого Аспурга еще больше упрочилось после женитьбы на представительнице фракийского царского дома — Гепепирии, которая подарила ему двух сыновей, обеспечив преемственность власти в рамках боспорской династии. Старший сын получил иранское имя Митридат, младший — фракийское имя Котис. Как показали последующие события, они отличались не только именами, но и своим отношением к зависимости Боспора от Рима.