6.2. Савромат II и Вторая Боспорская война

Наращивание военных сил империи на дунайской границе и удачные действия против языгов, видимо, позволили предпринять затем ряд внешнеполитических акций на территории Таврики. В начале 174 г в Херсонес прибыл римский прокуратор провинции Нижняя Мезия Тит Аврелий Кальпурний Аполлонид, который в декрете, изданном в его честь городскими властями (Антонова, Яйленко, 1995. С. 58—87), назван «спасителем от окружившей город угрозы» и «предводителем по водворению у нас мира» (Виноградов, 1996. С. 57). Отсюда, скорее всего, следует, что непосредственной причиной прибытия в Таврику высокопоставленного представителя императора стала необходимость появления здесь римского военного отряда в связи с возросшей опасностью для Херсонеса со стороны его беспокойных соседей (Антонова, Яйленко, 1995. С. 76, 81; Виноградов, 1996. С. 57—58; Смышляев, 1996. С. 146—147). Не исключено, что демонстрация силы сочеталась с дальнейшими переговорами и дарами варварским вождям, ведь для II в. это была обычная практика в отношении пограничных племен¹. Возможно, такая же военно-дипломатическая миссия была предпринята и относительно Боспора. Показательно, что именно в 174 г. император Марк Аврелий именовал правившим тогда Савроматом II (173/174—210/211 гг.) благодетелем его и всего царства (КБН. № 52). Впрочем, эти события лишь отсрочили новую угрозу Боспору, который продолжал усиливать западную границу государства. В частности, близ линии Узунларского вала возводится от основания крепость Савроматий (Масленников, Чевелев, 1983. С. 91—95; Масленников, 1998. С. 159—164, 254—255) и происходит коренная перестройка территории Илурата (Горончаровский, 2002. С. 70).

В недавно найденном в Болгарии латинском посвящении ветерана I Италийского легиона упоминается ранее неизвестная Боспорская война, в которой принял участие тогда еще молодой солдат, избавленный по воле божества от многих опасностей в землях варваров (Овчаров, Овчаров, 1988. С. 122—129; Зубарь, 1993. С. 36; 1998. С. 108—112; Сарновский, 2000. С. 246—248; Samowski, 1991. S. 137—144). Посвящение было сделано не ранее второго десятилетия III в., когда служба дедиканта подошла к концу². В.М. Зубарь, относя пребывание военнослужащих I Италийского легиона в Таврике к концу 60-х Г. г. II — рубежу II—III вв., считает, что события этой войны падают на период между 186 и 193 гг. (Зубарь, 1993. С. 36; 1994. С. 110 сл.; 1998. С. 112 сл.). Т. Сарновский, основываясь на собственных наблюдениях относительно сбитой части надписи, восстанавливает в ней две буквы и соответственно почетное наименование I Италийского легиона [Al]ex[andrianae], появляющееся в период правления императора Александра Севера (222—235 гг.). Если это восстановление верно, хотя, учитывая сохранность надписи, его можно поставить под сомнение, то события упомянутой Боспорской войны приходятся на период между 196 и 215 гг. (Сарновский, 2000. С. 248). Впрочем, подобные расчеты всегда достаточно условны, так как в период продолжающихся военных действий служба могла затянуться сверх законного срока, и на практике некоторых солдат «уже совсем одряхлевших, и притом очень многих с изувеченными ранами телом, заставляли служить по тридцати, а то и по сорока лет» (Tac. Ann. I. 17).

Поскольку Савромат II явно делал ставку на укрепление связей с империей, мы вправе предполагать, что название войны связано с театром военных действий (Сарновский, 2000. С. 248. Прим. 17)³. Из выражения bello Bosporano таким образом следует, что основную территорию Боспорского царства затронули крупномасштабные военные действия, вызванные варварской угрозой, а не боспоро-римским противостоянием. Для предотвращения этой угрозы, видимо, потребовались совместные усилия боспорской армии и солдат I Италийского легиона, поскольку военнослужащие именно этого подразделения составляли основу наиболее близко расположенных к Восточному Крыму гарнизонов Херсонеса и Харакса (Зубарь, 1998. С. 108—109)⁴ и могли быть переброшены в район военных действий морем. Возможно, как и ранее в экстренных случаях, были привлечены вспомогательные войска из провинции Вифиния-Понт (Speidel, French, 1985. P. 97—102). Не исключено, что с этими событиями связаны два надгробия солдат IV Кипрской когорты Луция Волузия из центурии Секунда и Гая Меммия (КБН. № 691, 726), похороненных в Пантикапее (Зубарь, 2002. 57—67). Тем не менее, первое из упомянутых надгробий может соотноситься и с более ранним эпизодом совместных действий римской и боспорской армий в Таврике, так как солдаты, как правило, указывали свою центурию только в I в. (Ле Боэк, 2001. С. 15). Немногочисленность надписей с упоминанием военнослужащих римской армии объясняется непродолжительностью акций, в которых они принимали участие, после чего возвращались в места своей постоянной дислокации⁵.

Скорее всего, итоги именно этой Боспорской войны отразила дошедшая до нас надпись 193 г. из Танаиса, которая повествует о том, что Савромат II, «завоевав сираков и скифов и Таврику присоединив по договору, сделал море свободным для мореплавания в Понте и Вифинии...» (КБН. № 1237). Этот текст позволяет сделать ряд весьма важных выводов, касающихся совместных действий царя и представителей римского военного командования в Крыму. Слова «присоединил по договору», очевидно, означали, что после победы над скифами контроль над частью их территории по согласованию с римскими властями был передан правителю Боспора, в то время как сама римская администрация распространила свою юрисдикцию в юго-западном Крыму на земли вплоть до р. Альма (Зубарь, 1994. С. 112). Судя по активным действиям против пиратов на морских коммуникациях у берегов провинции Вифиния-Понт, Савромат II обладал достаточно большим военным флотом,⁶ который мог использоваться в интересах Рима. Надо полагать, этот эпизод был не единственным, так как пиратствовавшие племена ахейцев, зигов и гениохов были юго-восточными соседями Боспора. Как известно, временами они господствовали на море и на своих узких и легких лодках-камарах вместимостью 25—30 человек нападали не только на купеческие корабли, но даже на какую-нибудь страну или город⁷. Страбон, описывая данную ситуацию, отмечает: «Области, подчиненные римлянам, более бессильны против этого зла из-за небрежения посылаемых туда правителей» (Strab. XI. 2, 12).

Надпись 193 г. посвящена царским наместником Зевсу, Аресу и Афродите, но сам его повелитель, видимо, в связи с теми же событиями, отдельно почтил бога войны, отремонтировав его храм и находящуюся в нем статую (КБН. № 63). Святилище Ареса в столице боспорских царей упоминает в одном из своих сочинений старший современник Савромата II, Лукиан Самосатский (Luc. Tox. 50). В связи с этим можно вспомнить, что Apec был одним из официальных богов-покровителей Митридата VI Евпатора и его потомков (Сапрыкин, 1997. С. 93).

Рис. 130. Двойной динарий царя Савромата II, где он изображен с атрибутами Геракла и Посейдона (по П.О. Бурачкову)

Это было время наивысшего расцвета военной мощи Боспора в первые века н. э. и, скорее всего, уцелевшие скифы были вынуждены признать над собой его власть. Ю.П. Зайцев даже предполагает, что Неаполь Скифский, превратившийся в крупный неукрепленный населенный пункт с хаотичной застройкой, стал в этот период центром вспомогательного аграрного района Боспорского царства, где разместилась резиденция боспорского наместника (Зайцев, 2003. С. 45). Такое положение сохранялось и позднее, при Рескупориде II, который назван в одной из надписей царем Боспора и тавроскифов (КБН. № 1008). Видимо, угроза скифских нападений, таким образом, фактически была полностью ликвидирована. Судя по характерным элементам воинских поясных наборов, свидетельствующим о контактах между Боспором и варварским миром Северной и Средней Европы, в этих и более поздних событиях на стороне боспорской армии принимали участие наемные подразделения, состоявшие из германских воинов (Васильев, 2005. С. 286; он же, 2005а. С. 37 и сл.).

Граница Боспорского царства в районе крымского побережья с конца II в. проходила где-то возле Судака (Саприкін, Баранов, 1995. С. 137—140) и далее Старого Крыма (КБН. № 953), а может быть и западнее. В этом отношении обращает на себя внимание почти столетней давности находка посвятительной надписи в селе Партенит у подножия горы Аю-Даг, где «Тиберий Юлий царь Савромат (II — В. г.), друг цезаря и друг римлян, благочестивый, личную свою и своего царства благодетельницу (почтил?)...» (КБН. № 955). Речь здесь, видимо, идет о римской императрице, скорее всего, Юлии Домне, жене императора Септимия Севера (193—211 гг.). Возможно, надпись свидетельствует об участии Боспора в контроле над горной Таврикой, связанной с прибрежным пиратством. В то же время для восточных рубежей государства серьезной проблемой продолжали оставаться военно-политические контакты с аланами. Иначе трудно объяснить появление на Боспоре, согласно надписи 208 г. из Гермонассы, должности главного аланского переводчика (КБН № 1053).

На тройных сестерциях этого времени чеканится изображение римского орла с победным венком в клюве. Начинается выпуск нового для Боспора номинала — двойных денариев, высшего номинала обращавшейся тогда в пределах царства меди (Фролова, 1977. С. 157 сл.). Все сюжеты этой серии так или иначе связаны с военной тематикой. Мы видим здесь заимствованные из римского монетного дела типы Adventus (Прибытие) и Adlocutio (Обращение), где царь в военном облачении представлен на коне с поднятой правой рукой. Обычно такие изображения связаны с прибытием к войску или обращением с речью к солдатам, хотя, с другой стороны, поднятую руку можно рассматривать как жест адорации или молитвы к верховному богу с благодарностью за победу (Ростовцев, 1989. С. 189). Далее Савромат II предстает опирающимся на палицу и трезубец, атрибутами своих божественных предков, Геракла и Посейдона (рис. 130). Это совсем неудивительно, ведь, судя по фанагорийскому посвящению занимавшего многие важные государственные должности Юлия Менестрата⁸, царь был обожествлен уже при жизни (Кузнецов, 2005. С. 62). В этом отношении он шел по стопам своего верховного владыки — римского императора Коммода, который видел себя в роли «римского Геркулеса» и не возражал, если ему приносили жертвы как богу (Ael. Lampr. Comm. Ant., VII, 8, 5—9). Укреплению престижа правившей на Боспоре династии должна была служить и парадная серия монет с изображением подвигов Геракла, проводившая прозрачную параллель между победами Савромата II и деяниями его легендарного прародителя (Горончаровский, 1984. С. 90—93). Эти монеты, близкие по типам к провинциальной римской чеканке (Масленников, 1986. С. 175—179), были выпущены в небольшом количестве и могли использоваться как награды для участников военных действий, направленных против врагов Боспора. Раздача таких монет должна была способствовать единению царя-полководца с войском. Таким образом, правитель Боспора добивался сразу двух целей: роста своей популярности в армии и осуществления наглядной политической пропаганды.

Занявший трон после смерти Савромата Рескупорид II (211/212—228/229 гг.) продолжил проримскую политику своего отца и в то же время успешно противостоял соседним варварам. Победы боспорского оружия в 218—219 гг., возможно, сопровождавшиеся присоединением новых территорий (ср.: Mattingly, 1965. P. XXI), были увековечены выпуском монет с изображением всадника с поверженным врагом, трофея и пленника, Ники у трофея (Фролова, 1980. С. 20—21; Анохин, 1986. С. 167—168. Табл. 31, 645—647; Табл. 32, 651—652).

Примечания

1. Судя по количественному анализу находок римских монет на территориях, занятых варварами Северного Причерноморья, особенно активно политика замирения врагов империи с помощью денег могла проводиться при императорах Антонине Пие и Марке Аврелии (Кропоткин, 1961. С. 32).

2. Обычный срок службы составлял как минимум двадцать лет, но во II в. ее продолжительность колебалась между двадцатью тремя и двадцатью шестью годами (Ле Боэк, 2001. С. 92—93).

3. Например, именно в этом смысле Павел Орозий писал о Македонской войне (76 г. до н. э.), когда «различные племена, которые обитали вокруг Родопских гор..., жесточайшим образом опустошили Македонию» (Oros. V. 23. 17).

4. Р. Саксер предполагает, что численность размещенных в Таврике римских войск составляла от одной до двух тысяч солдат (Saxer R., 1967. S. 91).

5. Отметим явную спешку при изготовлении надгробия Луция Волузия, под которое использовали более древнюю стелу со сбитой надписью и рельефом, и крайнюю небрежность, с которой вырезана эпитафия Гая Меммия.

6. Правда, вряд ли он численно превышал военно-морское соединение в составе 40 кораблей, выделенное при Нероне для поддержания свободы мореплавания на Понте (Jos. Fl. Bell. Jud. II. 16, 3).

7. Может быть, действия против пиратов были в числе благодеяний, оказанных царем Рескупоридом II жителям города Амастрии, за что они воздвигли ему в 221 г. мраморную статую в Пантикапее (КБН. № 54).

8. Он упоминается в КБН № 1049 как хилиарх, а в КБН № 1243 как царский пресбевт в Танаисе и главный постельничий.