2.2. Военное дело синдо-меотов

В драматических событиях времени Археанактидов, как представляется, важную роль сыграли прикубанские земледельческие племена меотов, которые, вероятно, оказали грекам помощь в их борьбе со скифской агрессией. Как покажет дальнейшее изложение, их роль в военной истории Боспора была весьма значительной и в более поздний период. По этой причине необходимо дать хотя бы краткий очерк состояния военного дела у восточных соседей боспорян, которое, к сожалению, изучено сравнительно слабо. Во всяком случае, имеющийся очерк Р.Б. Схатума не исчерпывает всей проблемы (Схатум, 2001).

Нет сомнения, что на развитие военного дела меотов существенное влияние оказывали кочевнические народы — сначала скифы, а затем сарматы. В вооружении местной аристократии заметна также мода на «все греческое». Эти влияния действительно проявляются вполне отчетливо и наглядно, но вместе с тем, очевидно и то, что набор вооружения меотов не являлся полной копией скифского или сарматского. В Прикубанье, к примеру, были созданы вполне оригинальные типы кинжалов, мечей и т. д. В.Р. Эрлих предполагает, что под греческим влиянием здесь был выработан своеобразный тип шлема куполообразной формы, существовавший в среде меотских племен в III—I вв. до н. э. (Эрлих, 1996. С. 178).

Рис. 25. Изображения меотских воинов. 1 — на серебряном ритоне из кургана Карагодеуашх; 2 — на золотом колпачке из кургана Курджипс

Иконографические материалы для суждений о вооружении меотов не очень многочисленны, но в высшей степени показательны. На серебряном ритоне (рог для питья) из кургана Карагодеуашх представлены два обращенных друг к другу всадника (рис. 25, 1), у правого рука поднята в жесте приветствия, у левого в одной руке ритон, а в другой, вероятнее всего, длинное копье, опущенное вниз наконечником. Под ногами коней видны обезглавленные человеческие тела. На наш взгляд, это изображение позволяет судить о воинских культах и ритуалах, часто весьма жестоких, которые существовали среди прикубанских племен (Виноградов Ю.А., 1993а. С. 69). На золотом колпачке из кургана Курджипс дважды изображена фигурная группа, каждая из которых состоит из двух пеших воинов (рис. 25, 2; Галанина, 1980. С. 93). Воины одной рукой держатся за древко дротика, обращенного острием вниз. В каждой группе у левого персонажа в правой руке находится обнаженный меч, а у правого в левой руке — отрубленная человеческая голова. Значение курджипского изображения, как представляется, сводится к той же сфере воинских ритуалов. Показательно, что представленные здесь довольно длинные мечи лишены перекрестий.

Рис. 26. Таманский рельеф с изображением сражения варваров (амазономахия?)

Ценную для понимания затронутых сюжетов информацию содержит обломок каменного рельефа с изображением сцены битвы (амазономахии?), обнаруженный в 1983 г. при раскопках поселения Юбилейное I на Таманском полуострове (рис. 26). Этот рельеф, был исполнен в середине или второй половине IV в. до н. э. в боспорской мастерской (Штупперих, 2001. С. 83), что придает ему особую значимость в плане достоверности изображенных здесь деталей костюма, предметов вооружения и т. д.. Фигуры рельефа представлены в сложном пересечении, но при внимательном их рассмотрении становится очевидным, что художник расположил их на двух планах, при этом изображения двух пеших воинов находятся в левой части, а трех всадников — в правой. Все они облачены в варварские одежды и имеют варварское вооружение. Слева на первом плане находится безбородый мужчина с длинными волосами; на его шее надет большой обруч (гривна), у пояса с левой стороны подвешен горит с луком и стрелами. В поднятой правой руке он держит небольшое копье, повернутое острием вниз, странное положение которого позволяет считать, что этот воин поражен неприятелем или, возможно, обречен на гибель. Противник, изображенный справа, схватил его за волосы и замахивается мечом. Вероятно, этому второму воину принадлежит лошадь, голова которой, а также часть шеи и груди, видна перед ним. К уздечке лошади подвешены две отрубленные человеческие головы, висящие в перевернутом положении.

На втором плане композиции слева представлен пеший воин, наносящий удар мечом в спину своему противнику, расположенному справа. Можно считать, что левой рукой он также схватил его за длинные волосы, отчего голова второго персонажа этой группы несколько запрокинулась назад. Правее его, вероятно, был представлен еще один всадник, от которого на рельефе сохранилось изображение пояса с подвешенными к нему торитом и коротким мечом.

Рис. 27. Изображения оружия на таманском рельефе (по В.С. Ольховскому). 1 — мечи синдо-меотского типа; 2 — ториты с луками

Отвлекаясь от семантики конкретных образов, представленных на рельефе из Юбилейного, а также от общего смысла всей композиции, можно обратить внимание, что из предметов вооружения здесь имеются короткое копье, два торита с луком и стрелами, а также три меча (рис. 27; Ольховский, 2001). Показательно, что все мечи, как и на золотом колпачке из Курджипса, не имеют перекрестий. Отрубленные человеческие головы, подвешенные на шее лошади, конечно, придают сцене особый колорит, но, в общем, они вполне вписываются в ряд изображений, который уже был обозначен в нашем повествовании (см.: Кнауэр, 2001)¹.

Более конкретно о вооружении прикубанских племен позволяют судить находки, сделанные, в основном, при раскопках погребальных памятников. Самые богатые и разнообразные материалы, естественно, происходят из захоронений местной аристократии: Семибратние, Елизаветинские курганы, Карагодеуашх, Курджипс и др. Семибратние курганы, вероятнее всего, принадлежали царям синдов. Известно, что среди племен Прикубанья синды в социально-политическом отношении были наиболее развитым этносом. Есть основания считать, что под сильным греческим влиянием сложилось Синдское государство, просуществовавшее сравнительно недолго, но сыгравшее важную роль в событиях боспорской истории при ранних Спартокидах.

Рис. 28. Находки вооружения из курганов Прикубанья 1, 3 — бронзовые наконечники стрел; 2 — костяные наконечники стрел; 4, 5 — обломки наконечников копий; 6 — наконечник дротика; 7 — обломок меча; 8 — часть рукояти махайры; 9 — обломок щита; 10, 11 — панцирные пластины; 12, 13 — бронзовые шлемы халкидского типа (1—11 — из Семибратних курганов, по Е.В. Черненко; 12 — по И.Н. Анфимову; 13 — по П.А. Дитлеру)

Находки оружия из Семибратних курганов были изучены Е.В. Черненко (1973. С. 64 сл.). Почти в каждом из погребений были обнаружены бронзовые наконечники стрел, принадлежащие к типу втульчатых, трехлопастных (рис. 28, 1, 3). Лишь в кургане № 1 представлены костяные экземпляры, сделанные из трубчатых костей птицы или грызуна (рис. 28, 2). Нет сомнения, что луки синдов, как и других племен района, относились к скифскому типу и хранились вместе со стрелами в специальных футлярах-горитах. Из кургана Карагодеуашх происходит фрагментированная серебряная накладка на горит с изображением сцены сражения (рис. 29; Лаппо-Данилевский, Мальберг, 1894. С. 57, рис. 34; 152, рис. 2; Манцевич. 1980. С. 162—163), которая по форме вполне аналогична скифским образцам (ср.: рис. 6). Точная ее аналогия, однако, происходит совсем не из Скифии, а из древней Македонии. Там при раскопках кургана в Вергине, в котором, как считается, открыта гробница Филиппа II, была найдена золотая накладка на горит, вероятнее всего, изготовленная по одной форме с прикубанской (Andronicos. 1984. P. 180 ff.; Манцевич, 1980. С. 162—164, рис. 17—18; Андроникос, 1990. С. 120—121).

Железные наконечники копий также встречаются почти в каждом комплексе Семибратних курганов (рис. 28, 4, 5). Среди них представлены как весьма массивные (ширина пера — 5,5 см), так и сравнительно небольшие (ширина — до 3 см). Вполне вероятно, что копья с небольшими наконечниками могли использоваться для метания, т. е. по функциональному назначению примыкали к дротикам. Наконечники дротиков с характерным жаловидным пером и двумя боковыми шипами, о которых говорилось выше в связи с вооружением скифов (см. главу 1.2, рис. 7, 72), в Семибратних курганах тоже имеются (рис. 28, 6). Подобные находки зафиксированы и в других богатых погребениях, к примеру, в Курджипском кургане (Галанина, 1980. С. 97, № 64).

Рис. 29. Серебряная накладка на горит из кургана Карагодеуашх (по Е.В. Черненко)

Мечи в погребениях некрополя синдской знати сохранились лишь в обломках, однако, можно предполагать, что они, в основном, относились к скифским типам, при этом некоторые имели рукояти с «антенными» навершиями (рис. 28, 7). В высшей степени интересна находка фрагмента рукояти греческого меча типа махайры, оформленной в виде головы грифона (рис. 28, 8). Длина сохранившейся части — 6 см; в своей основе рукоять железная, сверху она покрыта серебром (толщина до 2 мм), глаз, шея и часть подбородка грифона к тому же плакированы золотом. Это единственная находка оружия подобного рода из сделанных на всей территории Северного Причерноморья, населенной варварскими племенами.

В Курджипском кургане были обнаружены два меча совсем иного, необычного для степей Северного Причерноморья типа (ср.: рис. 32, 15—19; Галанина, 1980. С. 96—97, № 60, 62). Лучший из них по сохранности имеет длину 59 см. Рукоять выкована из одного куска железа с клинком, она завершается коротким, уплощенным сверху навершием, перекрестие отсутствует. Подобные мечи хорошо известны в погребальных комплексах Прикубанья, в научной литературе за ними закрепилось название мечей «синдо-меотского типа» (Смирнов, 1980). Наибольшее их количество (более 70 экземпляров) найдено в Закубанье, т. е. на территории расселения не синдов, а меотов, по этой причине В.Р. Эрлих указывает, что такие мечи правильнее считать меотскими (1991. С. 77; ср. Абрамова, 2004. С. 19—22). Имеющиеся материалы позволяют предполагать, что они появились в Прикубанье во второй половине V в. и просуществовали до III в. до н. э. Нет сомнения, что мечи воинов, изображенных на золотом колпачке из Курджипса и рельефе из Юбилейного относятся именно к этому типу.

Находки защитного вооружения, происходящие из Семибратних курганов, прежде всего характеризуются обычными для Северного Причерноморья панцирями, изготовленными из железных или бронзовых пластин, нашитых на кожаную основу (рис. 28, 10, 11). Бронзовый пластинчатый панцирь из кургана № 4 дополнялся нагрудной круглой пластиной (диаметр — 14,5 см) с изображением головы горгоны Медузы (рис. 30). Панцирь синдского царя, погребенного во Втором Семибратнем кургане украшала великолепная серебряная бляха с двумя ярусами рельефных изображений; в верхнем представлена олениха с золотыми рогами, кормящая олененка, а в нижнем — птица с распущенными крыльями, летящая вниз (рис. 31; Артамонов, 1966. С. 36, табл. 113). В связи с этими находками можно напомнить о бронзовом нагруднике с рельефом в виде головы Медузы, обнаруженном в одном из Елизаветинских курганов (см.: рис. 13). Имеющиеся материалы, на наш взгляд, позволяют признать, что синдо-меотская знать питала явное пристрастие к богато украшенным доспехам.

Рис. 30. Пластинчатый доспех из Четвертого Семибратнего кургана (реконструкция Е.В. Черненко)

В погребениях меотской знати очень редки бронзовые поножи греческого производства, Р.Б. Схатум даже считает, что их здесь нет вовсе (2001. С. 63). Пара поножей, однако, происходит из Курджипского кургана (Галанина, 1980. С. 100, №№ 73, 74). В Четвертом Семибратнем кургане к тому же обнаружены любопытные бронзовые пластины (длина — до 33,5 см, ширина — 2,5 см). Есть основания считать, что они относятся к пластинчатым поножам (их еще называют «полосчатыми»). Такие поножи, как уже говорилось, изготавливались не из сплошного бронзового листа, а из нескольких узких удлиненных пластин, нашивавшихся на кожаную основу (Черненко, 1973. С. 74—76; но ср.: Манцевич, 1971).

Из металлических пластин изготавливались не только панцири или поножи, ими также могли покрываться щиты. Е.В. Черненко вполне обоснованно считает, что традиция панцирного покрытия щитов имеет местное северопричерноморское происхождение (Черненко, 1973. С. 79). Железными пластинами, вероятно, был обит щит, часть которого обнаружена в седьмом Семибратнем кургане (рис. 28, 9). А.П. Манцевич полагала также, что к покрытию щита принадлежат бронзовые платины (длина — 38 см), найденные в кургане № 4 (Манцевич, 1971), но Е.В. Черненко оспаривает такую интерпретацию и признает, что они относятся к полосчатым поножам (Черненко, 1973. С. 76).

Рис. 31. Часть серебряного нагрудника из Второго Семибратнего кургана

Любопытно, что в Семибратних курганах, несмотря на их почти фантастическое богатство, не было открыто греческих или иных шлемов. Вместе с тем, хорошо известно, что шлемы греческого производства в Прикубанье пользовались немалой популярностью, Р.Б. Схатум сообщает о находках 18 халкидских («аттических», как он их называет) шлемов (Схатум, 2001. С. 54), но, к сожалению, далеко не все из них опубликованы. Надежно документированы лишь семь экземпляров (рис. 28, 13; см.: Лунин, 1939. С. 215; Дитлер, 1964; Галанина, 1980. С. 97—98, № 66—68; Анфимов И.Н., 1981).

О вооружении рядовых воинов можно судить на основании находок, сделанных при изучении крупных могильников: Усть-Лабинский, Пашковский, Старокорсунский и др. (см.: Анфимов, 1951; Смирнов, 1958; Каминская, 1984; Лимберис, Марченко, 2001). В них отсутствуют дорогостоящие предметы защитного вооружения (панцири, шлемы), но наступательное вооружение встречается довольно часто. Показательно, что лук со стрелами не стал в Прикубанье основным видом наступательного оружия. Наконечники стрел встречаются в меотских могилах, но их количество, как правило, невелико (5—10 экземпляров), в некоторых некрополях они вовсе отсутствуют (Схатум, 2001. С. 45—46). В типологическом отношении прикубанские наконечники стрел соответствуют скифской схеме (см. главу 1.2). Все они втульчатые, самые ранние имели листовидную форму, втулка иногда дополнялась острым шипом (рис. 32, 1), затем появились трехлопастные или трехгранные наконечники (рис. 32, 2). Со временем, однако, обозначилось отличие от Скифии, проявившееся в материале изготовления. Если в VI в. до н. э. все прикубанские наконечники стрел изготавливались из бронзы, то в V в. до н. э. наряду с ними распространились железные, а в IV в. до н. э. они стали доминирующей формой (рис. 32, 3).

Наиболее распространенным видом наступательного оружия меотских воинов было легкое копье с небольшим железным наконечником (Каминская, 1984. С. 81). Длина наконечников, в среднем, составляет 27—32 см, перо имеет листовидную форму (рис. 32, 4—11). В IV в. до н. э. на них исчезло среднее продольное ребро жесткости, и перо в сечении приобрело линзовидную или ромбовидную форму. Наконечники тяжелых копий, имеющие в длину 34—37 см, встречаются редко (Схатум, 2001. С. 39). С IV в. до н. э. в Прикубанье распространились дротики, среди которых Р.Б. Схатум выделяет два типа (2001. С. 40—41). Первым он считает легкие копья, втулка которых в 2—3 раза длиннее пера. Второй тип — дротики с уже хорошо нам знакомым длинным наконечником, завершающимся небольшим жаловидным пером (рис. 32, 12).

Рис. 32. Находки оружия из рядовых могильников Прикубанья 1—2 — бронзовые наконечники стрел; 3 — железные наконечники стрел; 4—11 — железные наконечники копий; 12 — наконечник дротика; 13 — железный нож; 14 — меч типа акинак; 15—19 — мечи синдо-меотского типа (1, 2, 4, 5, 13—16 — по Н.Ю. Лимберис и И.И. Марченко; 3, 6—11 — по К.Ф. Смирнову; 12 — по Н.В. Анфимову; 17—19 — по В.Р. Эрлиху)

В VI—V вв. до н. э. у меотов бытовали мечи типа скифских акинаков (рис. 32, 14). В V в. до н. э., как уже говорилось, появились мечи «синдо-меотского типа» без перекрестия и с брусковидным завершением рукояти (рис. 32, 15—19). Эти мечи были довольно длинными (65—80 см), при этом к концу IV в. до н. э. наблюдается тенденция к увеличению их размеров (Эрлих, 1991. С. 89). Нет сомнения, что такими мечами можно было поражать противника, не слезая с коня.

Завершая этот раздел, следует признать, что меотские племена могли выставить весьма многочисленное и неплохо вооруженное войско. Племенная аристократия и, вероятно, наиболее состоятельная часть общинников составляли конницу. Прочие входили в пешее ополчение. Вооружение конников, естественно, выглядит более дорогим, многочисленным и разнообразным, но и боевые качества меотского пешего воинства вряд ли следует приуменьшать. Воины, каждый из которых имел несколько легких копий или дротиков, длинный меч, а некоторые к тому же владели луком со стрелами, вне всяких сомнений представляли серьезную военную силу.

Примечания

1. Отрубленные человеческие головы у местного населения, очевидно, пользовались очень большим почитанием. Весьма показательные в этом отношении находки были сделаны при раскопках Елизаветовского городища в дельте Дона. В заполнении котлована одной из полуземлянок было обнаружено несколько десятков человеческих черепов, а также небольших вотивных тарелочек, вероятнее всего, сброшенных сюда из святилища (Марченко, Житников, Копылов, 2000. С. 244—146, табл. 56, рис. 96, 1).