Культура в оккупированной Ялте

Летом 1918 года в Ялте было открыто, подобно симферопольскому, Религиозно-философское общество с регулярными собраниями, чтением и обсуждением докладов. Известный лесовод профессор Г.Ф. Морозов выступил с докладом «Наука и религия», зоолог профессор С.И. Метальников с докладами «Наука и этика», «Механическое мировоззрение и современная действительность», а композитор В.И. Ребиков представил свою драму «Антихрист». Эти собрания естественным образом должны были вырасти в открытые для широкой публики, но весной 1919 года приход большевиков все изменил. И лишь при Деникине в октябре 1919 года религиозно-философское общество в Ялте возродилось^*.

В газете «Ялтинский вечер» 23 октября 1919 года протоиерей Сергий Щукин в своей статье рассуждал о причинах возникновения Общества и его задачах. Для нашего поколения, привыкшего считать, что дореволюционная религиозность была на высоте и стабильна, читать слова священника, знавшего ту жизнь не понаслышке, непривычно. Он писал: «В пятницу, 25 октября, в 5½ час. вечера, в зале мужской гимназии состоится публичное заседание Ялтинского религиозно-философского общества.

Религия была в России долгое время в загоне.

Она казалась пережитком далекого прошлого; быть религиозным считалось признаком некультурности; не сомневались, что религия есть опора политического застоя. Религиозность выдающегося человека, как Гоголь, считалась показателем его умственного расстройства.

В настоящее время, после великих потрясений, замечается поворот в сторону религии. Люди, прежде равнодушные, даже враждебные к религии, стали к ней близки. Примером может служить участник первого заседания Ялтинского общества св[ященник] С.Н. Булгаков. Профессор политической экономии Московского университета, видный ученый, выдающийся публицист, бывший марксист по убеждениям, он стал теперь православным священником.

Нелегким следует назвать путь неверующего к религии, к вере и церкви. "Скудно взыскуется и слабо брезжит в душе свет (религии) чрез темное облако греха и смятенности, труден путь чрез современность к православию и обратно", говорит профессор Булгаков в предисловии к своей книге "Свет невечерний". Но уже многие двинулись в путь, близится Бог к человеку. По мысли учредителей общества, оно в выборе докладов для обсуждения не будет стоять на какой-либо односторонней или на вероисповедной точке зрения; важно лишь, чтобы доклад был отмечен серьезной религиозно-философской мыслью.

Желательно, чтобы лица, которым не чужды интересы религии и философии, не прошли мимо возникающего общества»¹.

В статье, опубликованной профессором С.Б. Филимоновым, освещаются основные идейные взгляды выступающих.

«Переполненный публикой зал мужской гимназии, горячие выражения сочувствия ораторам говорят за то, что возобновление деятельности общества очень своевременно, что истерзанный современностью дух стремится к религиозно-философской мысли, как к пристанищу успокоения.

На эту назревшую потребность указал первый оратор, Г.С. Чернорук, рассказавший историю возникновения общества в Ялте и выступивший с защитой идеалистического миропонимания, т.к. позитивно-материалистическое не может дать полного удовлетворения духовным запросам.

Священник о. С. Щукин в тепло произнесенном слове говорил о тревоге, возникшей в душах людей еще задолго до войны, о богоискательстве, о том, что изменилось наше отношение к христианству. Мы забыли основную его идею — идею страдания Богочеловека за людей — и обратили внимание на Бога — отмстителя и карателя. Благодаря этому забыта идея вселенского братства, спаянного любовью.

Следующий оратор, Н.А. Зевакин, поставил вопрос о смысле жизни. Нужно найти этот скрытый высший смысл, синтез разума и любви, управляющий миром. Не наука и искусство помогут его найти, а религиозно-нравственные идеи, обладающие универсальной доступностью, и в этом их большая ценность. Религиозно-философское общество объединит членов работой над вопросами высшей морали и самоусовершенствованием.

Священник профессор С.Н. Булгаков произнес глубокую, логически спаянную и пламенно убедительную речь о кризисе русского сознания, кризисе родины.

Ялтинский порт. Немецкая открытка 1918 г.

Мы потеряли родину. Но чтоб иметь родину, ее нужно любить и чтить, как святыню. Вопрос о родине — не есть вопрос каких-либо политических комбинаций; это зов каждого сердца. Практическое безбожие нашего времени упразднило родину, т.к. мы, интеллигенты, стали ниже этой святыни. Мы отдались во власть люциферических обольщений, и они привели нас к кризису родины, они сделали нас духовными эмигрантами. Этот процесс начался давно, когда так. наз. "лишние люди", излюбленные нашей литературой, не умели найти себя на родине. Думали, что жизнь можно устроить на основании отвлеченных идей равенства, братства, социализма, но эти рецепты составлялись неизвестно для кого; чувству к родине здесь не было места. Ведь "международное" единение не знает родины; оно знает лишь человека, гражданина вообще. И вот мы стали эмигрантами из страны этих отвлеченных идей, мы потеряли родину. Во время войны мы ощутили ее как стихию, а в эпоху революции этот кризис родины обострился, но не преодолен он и сейчас. Чтобы его преодолеть, нужно пересмотреть свой идейный багаж, произвести революцию внутри себя, более трудную, чем революция на улицах. Но нельзя смотреть на родину и народ как на высшие ценности только потому, что это свое. Такой национализм местный ведет к уродливым проявлениям национализма мелких народностей нашего времени; он ниже интернационализма, все же высокой вселенской идеи.

Идея нации может иметь лишь религиозный смысл и оправдание. Нужно подняться до идеи нации в религии (не в литературе, искусстве, науке, языке). Чтобы быть патриотом, нужно иметь сердца, открытые горнему миру без идолопоклоннической страсти к своему национальному. Нация существует постольку, поскольку она имеет свое религиозное лицо; ведь культура стоит на религиозной основе. Оратор вспоминает, что сознание родины у русских и XVI, и XVII, и XIX века (у славянофилов) было религиозным. Идея родины стала антирелигиозной и потому слабой у русской руководящей интеллигенции XIX в., забывшей свое историческое прошлое, свою веру. Вопрос о возрождении родины — это вопрос о духовной борьбе за русскую душу, за темные истоки творчества, которые таятся в вере. Большевизм — бич Божий и напоминание, что мы должны возродиться каждый внутри себя, должны отрешиться от интернационала во всех его формах. Нужно вернуться из духовной эмиграции на родину, вернуться с покаянием в грехе заблуждения и нелюбви. Родина должна родиться в сердцах образованного общества.

Речь о. С. Булгакова прослушана с напряженным вниманием и вызвала возгласы сочувствия»².

Наиболее яркими и интересными были доклады протоиерея Сергия Булгакова, такие как «Кризис русского сознания», прочитанный 25 октября 1919 года, «Князь Е.Н. Трубецкой как религиозный мыслитель» — 6 февраля 1920 года, «Религия и школа» — 4 сентября, а также чтение последнего произведения «На пиру богов: современные диалоги».

О большинстве докладов газеты всего лишь упоминали, несмотря на то, что затронутые темы и уровень их раскрытия неизменно привлекали думающую публику. Но были и несогласные, открыто протестующие против «религиозного мракобесия».

26 сентября (9 октября) 1919 года симферопольская газета «Южные ведомости» напечатала статью «Экзекуторы», остро критикующую протоиерея Сергия Булгакова и епископа Вениамина (Федченкова) за их публичные обвинения интеллигенции в атеистическом влиянии на русский народ. И было за что... Ответственной за происходившее отцом Сергием была названа русская интеллигенция, с преступной доверчивостью усвоившая недоброкачественные западноевропейские идеи. Пересказывая выступления протоиерея Булгакова, корреспондент газеты «Таврический голос» Б. Ивинский писал: «Большевики лишь по недоразумению или слепоте гнали ее (интеллигенцию. — С.Ф.), так долго и усердно подготовлявшую для них почву. Те насилия, которые совершают большевики над Церковью, подготовлены исстари присущим этой интеллигенции атеизмом. Отношение большевиков к народной вере даже лучше, чем отношение интеллигенции со времен Белинского и Герцена. Большевики лучше, ибо они смело, открыто и прямо действуют, выявляя наружу болезнь общества и, главное, — интеллигенции.

Именно интеллигенция и подготовила диктатуру пролетариата своим мечтательным народолюбием, подменившим христианскую любовь сентиментальностью, столь исказившею правду. Отсюда — "не нужно наказаний", "не нужно войны", "не нужно принуждать в школе". Это маниловско-теньтетниковское отношение интеллигенции возникло вследствие ее оторванности (не по ее вине) от народа и жизни.

Докладчик оговаривается, что немало грехов лежит и на русской государственности, и на исторической Церкви. <...> Мировой большевизм далеко не изжит, наоборот, он с каждым днем все больше и больше усиливается. <...> Победа над большевизмом должна быть не в плодах, а в корнях. Победить нужно всю "новую историю" и заменить ее новейшей, которая должна стать христианской. Победа должна быть произведена в умах, сердцах, душах и в воле. Необходимо пересмотреть отношение человека к человеку и человека к Богу. Совершить эту победу — большой труд, ибо нужно совершить свое духовное перерождение. В Новой России должно быть побеждено народобожие, люди должны почувствовать себя людьми, братьями и сынами Божиими, сынами народа, истории, своей родины. Эти задачи — огромны, и разрешить их — нет духовных сил в русском обществе.

"Но есть Бог, — говорит проф. о. Сергий, — ведущий Россию! Он поможет ей свершить ее великую миссию"»^{** 3}.

С приходом большевиков наступила новая эпоха опытного, а не теоретического познания Истины, и публичные философские обсуждения насущных проблем стали невозможными, как и существование самого религиозно-философского общества.

В январе 1920 года вспыхнула эпидемия тифа, признанная правительством как чрезвычайная ситуация, а верующими людьми пережитая как кара, попущенная Богом свыше за пролитие невинной крови.

Как последняя надежда на чудо, дарованное свыше, в Крым, в Севастополь, на пароходе «Цесаревич Георгий» из Сербии была привезена чудотворная икона Курской Божьей Матери «Знамение». Для встречи образа к пароходной пристани в сопровождении войск с оркестром пришли крестные ходы из севастопольских церквей. Туда же прибыли Главнокомандующий П.Н. Врангель, члены правительства и масса народа. Икона в сопровождении архиепископа Феофана (Быстрова) с пристани была доставлена во Владимирский собор, а затем ее перенесли в лазарет для духовного утешения раненых воинов. Вечером владыки Вениамин (Федченков) и Феофан (Быстров) совершили торжественную всенощную. На следующий день после литургии чудотворный образ был перенесен в Николаевский собор, а затем в Михайловскую церковь, но постоянно она находилась во Владимирском Адмиралтейском соборе. В Ялту почитаемый во всей России образ был привезен во вторник 20 октября.

Газета «Южный курьер» 17 (30) октября 1920 года писала: «В связи с этим состоялось совещание духовенства города, которое выработало церемониал торжества встречи Святыни.

Чудотворная икона будет помещена в Александро-Невском соборе. В день прибытия Чудотворной иконы, по распоряжению управы город для придания ему торжественного вида будет освещен электричеством»⁴.

Но, как мы знаем, Промысел Божий о России был иным. Радость от соприкосновения с чудотворным образом Божией Матери была ниспослана скорее для укрепления в грядущих испытаниях, а не для избавления от них. Всем — и тем, кто отказался покинуть страждующее Отечество и разделил его грозную судьбу, и тем, кто ушел с Добровольческой армией, предстояло выпить горькую чашу исторических потрясений, пронзивших воспаленным нервом каждую русскую душу.

Примечания

*. Благодаря изысканиям профессора С.Б. Филимонова восстановлены имена учредителей Общества: Д.Ф. Азбукин, граф П.Н. Апраксин, протоиерей Сергий Булгаков, П.И. Веденисов, С.Н. Волобуев, Н.А. Зевакин, Г.Г. Знаменский, П.П. Извольский, В.И. Клиппель, С.С. Кострицкий, профессор С.И. Метальников, профессор Г.Ф. Морозов, драматург С.А. Найденов, В.И. Поль, В.И. Ребиков, В.А. Тернавцев, Г.С. Чернорук, протоиерей Сергий Щукин.

В совет Общества были избраны Д.Ф. Азбукин, граф П.Н. Апраксин, Н.А. Зевакин, Г.Г. Знаменский, П.П. Извольский, профессор С.И. Метальников, профессор Г.Ф. Морозов, Г.С. Чернорук. Председателем Общества избрали протоиерея Сергия Щукина, почетным членом профессора священника Сергия Булгакова, секретарем — А.Д. Мещерякова (Филимонов С.Б. Из прошлого русской культуры в Крыму. Симферополь, 2010. С. 105—106).

**. После изгнания из Таврического университета отец Сергий Булгаков служил вторым священником в Александро-Невском соборе г. Ялты. В октябре 1922 г. был арестован и отправлен в Симферополь для допроса. А 14 (27) декабря приговорен к высылке за границу. 30 декабря вместе с семьей на пароходе «Жан» отплыл из Севастополя в Константинополь.

1. Филимонов С.Б. Из прошлого русской культуры в Крыму. Поиски и находки историка-источниковеда. — Симферополь: Н. Оріанда, 2010. — С. 106.

2. Там же. — С. 107—108.

3. Там же. — С. 134—135.

4. Южный курьер, 1920, № 130.