Папа Мартин и его письма из Херсона

Послания папы Мартина со времени появления работ, посвященных раннесредневековому периоду, традиционно использовались как свидетельства уменьшения значения города в VII в. или же для вывода о проявлении кризисных явлений.

События, предшествующие ссылке папы Мартина в Херсон, развивались следующим образом. Папа Мартин занял престол в 649 г. Одним из первых мероприятий его стал созыв Латеранского собора, на котором подверглась осуждению деятельность константинопольского патриарха Павла и других представителей «ереси» с точки зрения западной церкви. В этот период в Восточной церкви господствовало монофелитство. Император Констант II приказал арестовать Мартина назначенному в качестве Равенского экзарха Олимпию. Но тот не смог выполнить поручение и отложился от империи. В течение 4 лет Олимпий в союзе с папой правил в Италии. В 653 г. Олимпий умер во время чумы. Его сменил новый экзарх Феодор Каллиопа, который арестовал папу и доставил его в Константинополь. После прибытия в балканские пределы Византии папа провел в заключении около года, часть времени — на о. Наксос. В сентябре 654 г. было организовано судилище, на котором его как политического преступника приговорили к смертной казни. Ходатайство патриарха Павла привело к замене казни на ссылку. После открытия навигации в марте 655 г. Мартина отправили в Херсон, где он умер¹.

Папу привезли в Херсон 15 мая, через 50 дней после того, как корабль покинул Константинополь. Переводчик писем О.Р. Бородин объясняет длительность плаванья «конспиративным характером» высылки Мартина, стремлением скрыть место его пребывания, что привело к многочисленным заходам судна в различные порты.

От времени ссылки дошло два письма сподвижникам папы, в которых тот жаловался на тяготы жизни (их усугубляли болезнь — подагра и то, что он не владел греческим языком).

Содержание первого послания папы показывает, что через 30 дней после того, как он оказался в Херсоне, прибыл «носитель письма», от которого он ожидал получить средства, «присланные нам из Италии», которые «должны были облегчить нашу участь».

Второй пассаж письма — жалоба на голод и нужду в «этой земле», поскольку «хлеб в ней только упоминается по названию, однако его совсем не видят». И далее следует просьба о присылке хлеба, оливкового масла и «всякого иного прочего», так как «в этой стране невозможно ни за какую цену найти в обеспечение себе хотя бы умеренного питания».

Завершается письмо словами: «Я все же поставил в известность Вашу милость о кое-каких вещах, которые должны быть куплены; и прошу, чтобы обычным образом, как сам разумеешь, ты позаботился об их приобретении и отправке нам».

Второе письмо было отправлено в сентябре, незадолго до кончины Мартина. Для характеристики его жизни в Херсоне интерес представляют несколько деталей. Первое — это то, что обитающие здесь «не имеют совершенно никакой человечности» и сострадания. Но непосредственно для реконструкции истории города более ценны следующие за этим заявлением слова: «Так вот, ни разу не смог бы я купить хлеба, происходящего из этой страны,... как и других продуктов какого-либо рода, если бы, повторяю, не с суденышек, кои изредка заходят сюда, чтобы уйти с грузом соли. Так мы могли приобрести три или четыре модия за номисму вплоть до нынешнего месяца сентября. Но до сих пор мы не смогли купить [зерна] из нового урожая иначе, чем за номисму четыре модия».

Далее папа жалуется на черствость и безжалостность всех, кто был в его подчинении, напоминает, что церковь св. Петра если уж не золота, то хлеба или вина не лишена.

Так о чем же свидетельствуют письма папы Мартина? Приведенный ниже раздел является до некоторой степени отступлением от обращения к истории Херсона в историографическом плане. В нем представлена авторская концепция, как и далее, где речь пойдет о нумизматических находках. Однако объяснение этому существует. Под влиянием идей учителя, М.Я. Сюзюмова, более тридцати лет назад был высказан тезис о том, что в словах папы Мартина следует видеть как объективное содержание, так и элемент субъективности². В последующем было показано существование в период «темных веков» рыбозасолочного промысла³. Очередным аргументом, который не зависел от логики, отчасти присутствующей при обращении к письмам папы Мартина, стало обнаружение датированных монетами слоев разрушения VII—VIII вв.⁴. Из этих комплексов была составлена значительная коллекция импортной краснолаковой посуды и амфор, которые оказались аналогичными находкам с затонувшего около мыса Ясен-Ада византийского корабля⁵. Противоречия возникли из нового видения посланий папы Мартина, но малочисленность археологических источников, особенность стратиграфии портового района, где производила раскопки экспедиция Уральского университета, потребовали объяснения. Так был поставлен вопрос о методике работы с памятниками материальной культуры⁶ и на основании положений, разработанных В.Д. Блаватским для античной археологии, предложена для обсуждения проблема «археологических лакун» и причин образования культурного слоя⁷.

Поскольку лучшим доказательством является конкретный материал, которого, как писали, «до сих пор обнаружить не удалось», следующим этапом для доказательства тезиса, что масштабы кризиса VII в. и «обезлюдевания» Херсона в VIII в. сильно преувеличены, стало издание находок из слоев разрушения, в том числе и периода «темных веков»⁸. За этим последовали обращение к нумизматическим данным и поиск причин малочисленности монет для VII—VIII вв. Анализ сводок из других районов Византии показал, что в статистико-хронологических таблицах учитывается время выпуска денежного знака, а не период его обращения на рынке. На основании структуры кладов можно судить о совместном обращении монет различных хронологических периодов. Находки из слоев разрушения в портовом районе Херсонесского городища это подтвердили. Так появилась возможность судить о некорректности использования сводок, составленных на основании времени выпуска монеты, для выводов относительно экономического состояния городского рынка⁹.

Только после того, как был пройден этот путь, стало возможным признание «принципиально важных» выводов, свидетельствующих о полифункциональности города; удалось «поколебать, казалось, незыблемый пьедестал, на котором покоились выводы А.Л. Якобсона и разделявших его концепцию», как отметил один из друзей и оппонентов «колебателя пьедестала»¹⁰.

Большое значение для обоснования мнения, не согласующегося с выводами А.Л. Якобсона, имели раскопки Объединенной экспедиции в портовом районе. Одной из методических особенностей исследований являлось стремление составить более «дробную стратиграфию», в отличие от представленной в отчетах раскопок северного района, о чем, как о недостатке, писал Д. Смидли. Второй, столь же значимой особенностью являлась статистическая обработка всех керамических находок¹¹ и обнаружение в 1971 г. слоя разрушения середины VII в.¹² Накопление массового археологического материала, среди которого количественно преобладали фрагменты изделий из керамики: амфор, черепицы, столовой и кухонной посуды, было положено в основу первоначально «рабочих классификаций», но позволило поставить вопрос о возможности использования находок тарной керамики для создания картины торговых связей города¹³.

Последующее изучение материалов из раскопок различных городов Средиземноморского бассейна значительно увеличило информацию, а дальнейшие раскопки убедили в правильности датировки и способствовали появлению первого обобщения и классификации краснолаковой керамики и амфор из закрытых комплексов Херсонеса византийского времени.

Публикация находок, относящихся к наиболее дискуссионному вопросу о Херсоне периода «темных веков», потребовала объяснения малочисленности их для других районов Византии. Так возник следующий вопрос: об интерпретационных возможностях археологических источников, начал разрабатываться сюжет о культурном слое и «археологических лакунах». Постепенно выстраивалась цепочка аргументов, в основе которых отчасти лежали логические соображения, отчасти — конкретные археологические находки.

Но вернемся к письмам папы Мартина и посмотрим на их содержание иначе, вразрез с существовавшей традицией считать их свидетельством «глубокого кризиса» Херсона в середине VII в.

После публикации работ о соотношении объективного и субъективного в письмах папы Мартина¹⁴ к их содержанию еще раз обратился С.Б. Сорочан, посвятивший раздел «Реальность и вымысел в письмах папы Мартина» в монографии, где он пишет: «К слову, нет никакой уверенности, что папа отбывал наказание именно в Херсоне»¹⁵. И все же далее он полагает, что ссыльный, описывая тяготы жизни в Херсоне, противоречит себе, сообщая своему корреспонденту о хлебе, известном только по названию, а затем в другом письме, что можно его купить, когда в порт приходят суда за грузом соли. Если следовать логике С.Б. Сорочана, папа Мартин преднамеренно искажает действительное положение вещей, а потому и невольно противоречит себе, «забыв», что «присочинил» ранее. В поисках противоречий исследователь забыл, что письма разделяют несколько месяцев (май—сентябрь), в течение которых не могла не измениться ситуация.

С.Б. Сорочан полагает также, что ссыльный преувеличивал стоимость зерна. Правда, далее он приводит свидетельства, что даже в этом случае цена хлеба не так велика¹⁶. Объясняется недостаток товарного зерна тем, что процесс оседания протоболгар был еще в самом начале. В последней четверти VII в. положение изменилось, сотрудничество населения округи с херсонитами привело к улучшению снабжения их продовольствием. Отражением этих связей являются находки монет в захоронениях внутренних районов Таврики¹⁷.

Сторонником концепции А.Л. Якобсона является О.Р. Бородин, обвиняющий тех, кто придерживается противоположного мнения, в преувеличенности «субъективного элемента в посланиях папы Мартина». Однако приводимые им же в комментариях данные свидетельствуют о регулярных сношениях между Херсоном и центральными районами империи. В частности, он отметил, что местонахождение ссыльного стало известно в Константинополе не более чем через 15 дней. В этот же срок смог прибыть к нему и посланник. Сообщение между столицей империи и Херсоном осуществлялось по двум черноморским маршрутам. Один из них, кратчайший, фактически по прямой линии использовался в торговых и военных целях с античных времен¹⁸. Для торгового тихоходного судна при благоприятной погоде путь длился около 10—11 дней. Другой вариант морского сообщения — вдоль западного и северо-западного побережья. Для конца XIV в. средняя продолжительность его (от Константинополя до Кафы) составляла 13 дней¹⁹. Тот факт, что уже через 30 дней после приезда в город папа Мартин встретился в Херсоне с одним из своих сподвижников, является несомненным свидетельством регулярного сообщения между Херсоном и столицей. Осуществить такую поездку можно было только на торговых судах.

Херсонес был основан в регионе, в котором существовала возможность добычи соли и, следовательно, торговля ею, приносившая и в античности, и в средние века значительные доходы. О ценности данного природного богатства свидетельствует выдача соляного пайка магистратам Рима; в императорский период соль использовалась в качестве вознаграждения.

Соляные озера, расположенные неподалеку от городских стен, упоминаются географом Страбоном. Он писал, что на мысе в 15 стадиях от Херсонеса имеется значительный залив, обращенный к городу. Над этим заливом расположен лиман, где есть соляная варница (Страбон, VII, 4, 7).

В начале сентября, когда выпаривалась соль в салинах херсонитов, суда из пределов Романии (окрестностей Константинополя) стали заходить за ней. Об этом и пишет ссыльный во втором письме, отмечая, что с этих судов можно было приобрести продукты. Обратим внимание, что во втором письме он уже не умоляет своего корреспондента о присылке продовольствия, учтем и то, что первое письмо было написано в июне, когда запасы зерна старого урожая были исчерпаны, поэтому торговля им до сбора нового не могла не сократиться.

Возможности добычи соли и расположение города на берегу моря привели к развитию традиционного для прибрежных городов промысла — рыболовного. В Херсонесе в римское время и до X в., когда начался подъем уровня моря и цикл похолодания, развитым являлось приготовление из мелкой рыбы соуса. О масштабах промысла свидетельствуют специально сооружаемые цистерны, некоторые из них имели объем до 250 м³ (1 м³ соуса весил 8 ц). Из более чем 100 цистерн 36 использовались с VI до X в.

Второй традиционный аргумент в защиту тезиса «об обезлюдевании» Херсона — это то, что «ясно выраженный культурный слой на городище, по-видимому, вообще отсутствует». Он вызывает обращение к такому сюжету, как «археологические лакуны», и к вопросу о причинах отложения культурного слоя.

Примечания

1. Судебному процессу над папой Мартином посвящена специальная работа: Brandes W. «Juristische» Krisenbewältungim 7. Jahrhundert? Die Prozesse gegen Papst Martin I. und Maximos Homologetes // Forschungen zur Byzantinischen Rechtschichte. Fontes Minores. 1998. Bd. 10. S. 141—212. Перевод писем папы Мартина с комментариями принадлежит О.Р. Бородину: Бородин О.Р. Римский папа Мартин I и его письма из Крыма // Причерноморье в средние века. М., 1991. С. 173—190. См. также его статью: Церковно-политическая борьба в Византии и «дело» папы римского Мартина // ВВ. 1991. Т. 52. С. 47—56.

2. См.: Романчук А.И. К вопросу о положении Херсонеса в «темные века» // АДСВ. 1972. Вып. 8. С. 42—55.

3. См.: Романчук А.И. Новые материалы о времени строительства рыбозасолочных цистерн в Херсонесе // АДСВ. 1973. Вып. 9. С. 45—56; Она же. План рыбозасолочных цистерн Херсонеса // АДСВ. 1977. Вып. 14. С. 18—26.

4. См.: Романчук А.И. Слои VII—VIII вв. в портовом районе Херсонеса // АДСВ. 1975. Вып. 11. С. 3—13; Она же. Раннесредневековые комплексы Херсонеса // From Late Antiquity to Early Byzantium. Prague, 1985. P. 123—135; Романчук А.И., Седикова Л.В. «Темные века» и Херсон: Проблема репрезентативности источников // Византийская Таврика. Киев, 1991. С. 30—46.

5. См.: Романчук А.И. Комплекс VII в. из портового района Херсонеса // АДСВ. 1974. Вып. 7. С. 246—250. Находки на затонувшем корабле, аналогичные встреченным в портовом районе Херсонеса, сопровождались монетами первых десятилетий VII в. Близость материала и нумизматических находок и в Херсонесе, и на корабле стала подтверждением, что не встречавшиеся ранее слои VII в. все же существуют в Херсонесе.

6. См.: Романчук А.И. К вопросу об интерпретационных возможностях археологических данных // Научные чтения, посвященные столетию со дня рождения профессора М.Я. Сюзюмова: Тез. докл. Свердловск, 1993. С. 31—33; Она же. К вопросу об «археологических лакунах» для античного и византийского города // Актуальные проблемы археографии, источниковедения и историографии. Тез. докл. Вологда, 1995. С. 411—412; Она же. Раскопки экспедиции Уральского университета в Херсонесе // Крымский музей. 1994. № 1. С. 144—145.

7. См.: Романчук А.И. Развитие византийской археологии и ее возможности для изучения ранневизантийского города // Власть, политика, право в античности и средневековье. Барнаул, 2003. С. 95—110; Она же. Два сюжета из истории Херсона, или проблема традиционных датировок археологических источников // Византийские очерки. М., 1996. С. 234—244; Романчук А.И., Щеглов А.Н. Проблема культурного слоя в византийской археологии // ВВ. 1998. Т. 55 (80), ч. 2. С. 178—183.

8. См.: Романчук А.И., Сазанов А.В. Краснолаковая керамика ранневизантийского Херсона. Свердловск, 1991; Романчук А.И., Сазанов А.В., Седикова Л.В. Амфоры из комплексов византийского Херсона. Екатеринбург, 1995.

9. См.: Романчук А.И. Состояние городской экономики и находки монет // Византийское государство в IV—XV вв.: Центр и периферия: Тез. докл. Барнаул, 1998. С. 67—69; Она же. Нумизматические находки и археологический контекст: На примере раскопок портового района Херсонесского городища // Одиннадцатая Всесоюзная нумизматическая конференция: Тез. докл, и сообщ. СПб., 2003. С. 49—50; Она же. К вопросу об использовании нумизматических данных при изучении византийского города периода «темных веков» // Мир Александра Каждана. СПб., 2003. С. 132—137; Она же. Очерки истории и археологии...

10. См.: Сорочан С.Б. Византийский Херсон. С. 59. Однако, если уж речь зашла о рецензии С.Б. Сорочана, то следует заметить, что каждый из пишущих идет своим путем при изложении материала: одних в большей степени удовлетворяет последовательное хронологическое изложение истории, других — постановка проблем и попытка показать ее возможное решение (это в ответ на упрек, что в различных разделах монографии «Очерки истории и археологии...» сосредоточены данные о крепостном строительстве, в другом — о сакральном, в третьем — о ремеслах и т. д. (Следующее замечание только для моего критика и очень внимательных читателей: рецензент, вероятно, не заметил, что дата — X в. (возможно, и позднее) — в отношении сакральных сооружений на так называемом театральном участке относится к крестообразному храму и соответствует стратиграфическим наблюдениям автора раскопок О.И. Домбровского и мнению архитектора Ю.Г. Лосицкого, а не к небольшому храмику, расположенному от него неподалеку. И второе: в «Очерках» сказано, что ворота около первой куртины, выводящие на некрополь около западных стен города, могли называться Мертвыми; и датируются они на основании археологических данных И.А. Антоновой VI в., последующее строительство здесь происходило между VI в. и IX в. Поэтому никакой путаницы с Южными воротами (их предлагает называть Мертвыми С.Б. Сорочан), также ведущими на некрополь, нет, как и относительно переноса главных, которые, согласно агиографическим свидетельствам, можно называть Красными. И уж совсем непонятным является замечание в адрес историков из Франции, что они «необоснованно постулируют» факт концентрации знати на северо-восточном берегу (См.: Сорочан С.Б. Византийский Херсон. С. 75). Речь идет о статье: Bortoli A., Kazanski M. Kherson and its Region. Этот «постулат» не имеет никакого отношения к членению византийского города на аристократическую часть и посад, как «прочел» С.Б. Сорочан, а относится к существовавшим в византийской архитектурной практике традициям апопсии — трем видам на местность, в числе которых назывались вид на море, городские памятники и сады. Одним из свидетельств этого является трактат VI в. (см.: Юлиан Аскалонит. О законах или обычаях Палестины, § 47—49 / Пер. М.Я. Сюзюмова // Византийские этюды. Екатеринбург, 2002. С. 52—53). Во введении к изданию перевода М.Я. Сюзюмов отметил, что отдельные правила застройки, упоминаемые Юлианом Аскалонитом, известны также по «Шестикнижию Арменопула», которое было действующим законодательством в поздней Византии (Там же. С. 28—29). Но завершим замечание в адрес оппонента. Тем более, что соображения о возможном обращении к Трактату Юлиана Аскалонита в связи с топографией Херсона уже были высказаны (например, см.: Романчук А.И., Белова О.Р. К проблеме городской культуры раннесредневекового Херсонеса // АДСВ: Проблемы идеологии и культуры. 1987. С. 52—67). Французские же исследователи пишут о более дорогих домах в северо-восточной части Херсона (с их балконов открывался вид и на море и на главную городскую площадь с многочисленными храмами), на этом основании предполагая, что в данной части проживала городская знать. Ни о каком делении на верхний и нижний город, согласно традициям, существовавшим на Руси и в Германских землях, речь в статье не идет.

11. К сожалению, до сих пор существует тенденция облегчать процесс полевой обработки материалов раскопок: выбрать характерные части сосудов и положить такую выборку в основу выводов о статистическом соотношении различных типов амфор или иного вида глиняных изделий. В соответствии со своим несколько авторитарным характером С.Ф. Стржелецкий (научный руководитель Объединенной экспедиции до 1967 г.) требовал, чтобы «все обломки соединились в целый сосуд» и, безусловно, все просматривались и подсчитывались. Самым тщательным образом он следил за малейшими изменениями цвета и плотности грунта, пытаясь тем самым создать «более дробную стратиграфию».

12. К уже упомянутым выше добавим: Романчук А.И. Херсонес VI — первой половины IX в.: Учеб, пособие. Свердловск, 1976; Она же. Жалобы ссыльных как источник // Иностранцы в Византии. Византийцы за рубежами своего отечества: Тез. докл. М., 1997. С. 42—43; Она же. Образ города — одна из причин субъективизма папы Мартина // Кумуляция и трансляция византийской культуры: Тез. докл. XI науч. Сюзюмовских чтений. Екатеринбург, 2003. С. 85—86; Сорочан С.Б. Херсонес в системе константинопольской торговли IV — первой половины VII вв. // Проблемы исследования античного и средневекового Херсонеса 1888—1988 гг.: Тез. докл. Севастополь, 1988. С. 104—107; Он же. Еще раз о письмах папы Мартина I и о положении византийского Херсона // Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. Этнические процессы: Материалы V Боспорских чтений. Керчь, 2004. С. 342—348. Однако, справедливости ради, следует отметить, что первым на материалах раскопок экспедиции Уральского университета о непрерывности существования Херсонеса в период «темных веков» писал Е.Г. Суров (см.: Суров Е.Г. К истории северо-западного района Херсонеса Таврического // АДСВ. 1965. Вып. 3. С. 119—145).

13. См.: Романчук А.И. Торговля Херсонеса в VII—XII вв. // Byzantinobulgarica (Solia). 1981. Т. 7. С. 319—331.

14. Первым высказал замечание о субъективном характере источника В.Г. Васильевский (Житие Иоанна Готского // Труды. 1912. Т. 2, вып. 2. С. 388), которое в работах первой половины XX в. внимания не заслужило.

15. См.: Сорочан С.Б. Византийский Херсон. С. 308.

16. См.: Сорочан С.Б. Византийский Херсон. С. 314.

17. Там же. С. 321. На еще одном замечании, вытекающем из «нового прочтения» писем папы Мартина, не будем останавливаться подробно, лишь отметим, что суть его в том, что жалобы на отсутствие сострадания косвенно свидетельствуют о верноподданнических чувствах херсонитов. Оно готовит почву для обращения к сюжету «о призраке самоуправления». И все же: может быть, в действительности все было проще. Одно из условий ссылки — это вырвать опального из привычной среды. Само по себе это уже обрекает его на страдания. Да и кому был нужен не знающий языка, больной старик (а не глава латинской церкви) в городе, где каждый из жителей занимался своим делом.

18. См.: Todorova E. One of Black Sea Routes. 13th—15th Centuries // Le Povoire central et les villes en Europe de l'Est et Sud-Est du XVe siècle aux débuts de la révolution industrielle: Les villes portuaires. Sofia, 1985. P. 156—162.

19. См.: Бородин О.Р. Римский папа Мартин I... С. 182.