Концепция «архитектурного бума»

Публикация в середине XX в. двух монографий А.Л. Якобсона о материальной культуре Херсона сделала их настольными книгами для всех исследователей города. В работах наряду с другими сюжетами приведен анализ фактически всех раскопанных к этому времени храмов. На основании анализа архитектурных деталей, мозаичных полов зданий и их планировки выдающийся исследователь Таврики сделал вывод о строительстве базилик в период с середины V—VI в., отметив при этом, что в основном они возводятся в VI в.¹.

Для А.Л. Якобсона (а вслед за ним и для некоторых других исследователей) масштабное строительство в Херсоне (наряду с храмами оборонительных стен) — показатель блестящего периода Юстиниана I и последовавшего за этим кризисного развития города начиная с середины VII в. На мнение А.Л. Якобсона, вполне вероятно, могла повлиять оценка, которая сложилась у историков благодаря блистательному таланту Прокопия Кесарийского, описавшего строительную деятельность в своеобразном панегирике императору — в трактате «О постройках». Вслед за Прокопием к величественным деяниям Юстиниана I были отнесены многочисленные сооружения, в том числе и храмы, возведенные в различных частях Византии, возможно, поэтому и потомки в большей мере видели блеск эпохи Юстиниана I, нежели ее трагизм².

Следует учитывать и существовавшее в российской историографии представление о глубоком упадке византийского города в VII — первой половине IX в.: «Такого рода явления наблюдались во всей Византийской империи — в Греции, Македонии, Северной Африке, Италии, Малой Азии; они носили, можно сказать, всеобщий характер и связаны были с упадком ремесла и аграризацией городов, которые приобретали натурально-хозяйственный облик»³.

Определение вероятного (гипотетического) времени сооружения того или иного здания играет большую роль для реконструкции исторической топографии, это и индикатор общего состояния городской жизни. В последней четверти XX в. в портовом районе были выявлены закрытые комплексы, относящиеся к началу — середине VII в. Новые данные, отчасти изменившие представление о состоянии Херсона в период «темных веков», послужили С.Б. Сорочану основанием для вывода о том, что в это время в Херсоне разразился настоящий «архитектурный бум», отражением которого стало появление многочисленных христианских храмов и оборонительных сооружений. Так, к концу XX — началу XXI столетия произошло «смещение хронологических акцентов».

В сущности, замечание о «строительном буме» в Херсоне впервые прозвучало в одной из работ М.И. Золотарева. В процессе изучения кварталов северо-восточного района, которые не были полностью раскопаны ООИД и Р.Х. Лепером, он смог воссоздать стратиграфию участка и выявить ряд раннесредневековых комплексов. В свою очередь это привело его к выводу о том, что данная территория являлась непрерывно обитаемой с V в. до н. э. до XIII в. н. э. (наиболее полно отмечено для квартала С). Кроме того, что является весьма существенным, по всей территории кварталов был прослежен мощный раннесредневековый слой (VI — начала VII в.). Он представлял собой нивелировочную, искусственную подсыпку, предшествующую строительно-планировочным работам, охватившим, как предполагал М.И. Золотарев, весь город. В результате «строительного бума появились многочисленные базиликальные храмы, ставшие символом укрепления христианства и византийского владычества в Херсонесе»⁴.

Итак, согласно распространенному в литературе мнению херсонита возвели 13 базилик в течение 150-летнего периода. В сущности, это объединяет взгляды А.Л. Якобсона, Д.Л. Талиса и С.Б. Сорочана, различие только в том, на какое время приходится «архитектурный бум». Все три исследователя, к именам которых следует добавить имена архитекторов Ю.Г. Лосицкого и И.А. Завадской и уже не раз упоминавшегося О.И. Домбровского, обосновывают хронологию строительства сакральных зданий Херсона одними и теми же свидетельствами археологии: стратиграфические наблюдения, анализ архитектурных деталей⁵.

Другой путь — это изучение в целом топографии города, выявление наиболее значимых в тот или иной период районов с одновременной более точной фиксацией размеров и планировки храмов, с сопутствующим анализом отчетов и дневниковых записей, которые в отдельных случаях позволяют установить более точное местонахождение монет.

Разработка первых двух направлений присутствует в работах Ю.Г. Лосицкого, но без обращения к дневниковым записям авторов раскопок⁶.

Возможны и некоторые логические и арифметические операции, которые могут показать, корректным ли является отнесение времени возведения всех базиликальных храмов к 150-летнему периоду.

Отсутствие в письменных источниках данных для ранневизантийского периода⁷, которые касаются производительности труда строителей, не позволяет произвести даже гипотетический подсчет времени, в течение которого мог быть построен храм. Правда, имеется свидетельство Льва Дьякона, писавшего, что при императоре Василии II (976—1025) для проведения ремонтных работ в св. Софии потребовалось 6 лет⁸. За эти годы был восстановлен купол, пострадавший во время землетрясения. Первый на Руси храм — Десятинная церковь — возведен за 6 лет⁹. Исследователи древнерусской архитектуры подчеркивали, что княжеский храм в Киеве сооружали столичные византийские мастера¹⁰. Однако Десятинная церковь имеет меньшие размеры в сравнении с большей частью базилик Херсона: длина ее 27,0; ширина 18,0; диаметр купола 8,0 м.

Единичные свидетельства о закладке храмов и времени их освещения содержатся в эпиграфических памятниках Армении. К примеру, церковь в Багаване была заложена в 631 г. и закончена в 639 г.¹¹, семь лет шло строительство храма в Багаране (624—631)¹². Обе постройки, конечно, имеют существенные отличия от храмов Херсонеса.

Для гипотетического выявления времени возможного строительства херсонесских базилик (учитывая только размеры), можно использовать данные о трехнефной трехапсидной купольной церкви в Багаване. Она считается одним из наиболее крупных сооружений первой половины VII в. (ее размеры: 46,0×27,0 м).

Более или менее близкую длину и ширину имеет самая внушительная базилика Херсонеса — № 23 (Уваровская). Ее размеры: 52,25×20,45 м. Можно полагать, что она была возведена за 8 лет¹³.

В эпиграфических памятниках Армении упоминается также крестовокупольный собор Петра и Павла, входивший в состав монастырского комплекса Татева¹⁴, который играл большую роль в политической и культурной жизни региона. Для его возведения потребовалось 11 лет (длина сторон 26,80 и 16,65 м. Заложен храм в 895 г. и завершен в 906 г.).

Если в качестве ориентира принять во внимание существующие сроки строительства храмов Армении, то можно предположить, что при наличии соответствующих средств для завершения строительства той или иной из херсонесских базилик требовалось 10—11 лет. Однако при этом, завершив возведение одного монументального здания, жители города должны были приступать к закладке следующего. Только при таком допущении — непрерывное сакральное строительство на протяжении фактически полутора веков — можно принять существующее в литературе мнение о строительстве базилик Херсонеса в середине V—VI в. (или последней четверти VI — первой половине VII в.).

Безусловно, сравнение памятников двух различных регионов с отличающимися архитектурными традициями и людскими ресурсами условно. Приведенные выше примеры позволяют судить лишь о том, что для строительства монументальных храмов требовалось от 6 до 11 лет. Ценное свидетельство о временных затратах при возведении храма привел Ф.И. Успенский. Речь идет о «надписи в церкви Иоанна на скале, что за городской стеной» (начало XIII в.), которую можно сравнить с запродажным актом об участке земли для ее строительства. Размеры здания характерны для небольших сакральных сооружений поздневизантийского периода: 5,075×2,32 м. Но примечательным является то, что от покупки участка до окончания работ, включая роспись храма, прошло 7 лет¹⁵.

Итак, арифметические расчеты позволяют полагать: 1)10 лет — вполне достаточный срок для строительства базилики, но окончательная отделка здания могла продолжаться и позднее; 2) в Херсоне должно было существовать непрерывное строительство фундаментальных общественных сооружений. При этом нельзя не обратить внимания на то, что город имел около 5 тыс. жителей (из них трудоспособным являлось не более 1 тыс.); 3) элементарная логика склоняет к выводу о том, что мнение, согласно которому базиликального вида храмы (и не только они) возводятся в течение 150-летнего периода, не вполне корректно. При этом вспомним, что раскопки одной из базилик, предпринятые И.Т. Кругликовой и А.В. Сазановым, показали, что подобные храмы строились и позднее. В 1986—1988 гг. они исследовали базилику в квартале VII, представляющую собой трехнефное, трехапсидное сооружение. По мнению одного из авторов раскопок, его следует датировать временем не ранее IX—X вв.¹⁶ Добавим к этому слова А.Л. Бертье-Делагарда: «Конечно, нет возможности полагать, что все базилики построены в VI в., надо думать, что и позднее строились церкви, да и невероятно, чтобы уцелело так много церквей столь давнего времени»¹⁷.

Логические построения, которые приведены выше, и данные новых раскопок позволяют предложить в качестве гипотезы следующий тезис: возведение базиликальных храмов Херсона происходило в более длительный хронологический период. Возможно, что начало нового масштабного строительства восходит к эпохе Юстиниана (или к V в.), но вряд ли оно завершается к концу VI в. (согласно точке зрения А.Л. Якобсона) или к середине VII в. (как полагает С.Б. Сорочан).

Второй сюжет в наиболее внушительной по объему главе о строящемся Херсоне в монографии С.Б. Сорочана посвящен строительству крепостей, что вполне закономерно: они в значительной мере обусловливали облик города¹⁸. Обобщение данных о крепостном строительства основано на выводах и наблюдениях блестящего знатока фортификации Херсонеса И.А. Антоновой, с которой С.Б. Сорочану посчастливилось работать в цитадели. Как и в других разделах, С.Б. Сорочан в историографической преамбуле обвиняет всех, кто до него в той или иной мере касался архитектуры города и его топографии в «предвзятости, недомолвках, отсутствии должного охвата письменных и вещественных источников»¹⁹. Но, может быть, вместо этого следовало обратить внимание на время появления «классических трудов» о строительной технике, как и на круг источников, который имелся в распоряжении исследователей. Если учитывать, что в течение длительного периода раскопок византийских городов, имевших территориальный континуитет, исследовались наиболее представительные памятники античной эпохи, как отметил на одном из византиноведческих конгрессов Хр. Бурас, то причины имеющихся лакун относительно ранневизантийского и средневизантийского периодов становятся объяснимы. С сожалением приходится констатировать, что, несмотря на длительное археологическое изучение некоторых византийских центров, комплексы, датированные нумизматическими находками и четко выраженной стратиграфией, единичны (о чем уже говорилось в разделе об археологических исследованиях византийских городов). Малочисленность их объясняется объективными причинами: территориальным континуитетом, последовательностью строительства, приводившего к разрушениям более ранних сооружений. Херсонесское городище в данном плане не является исключением, хотя и изначально здесь большое внимание уделялось средневековым памятникам в силу значимости города для российской истории как места, где, возможно, был крещен киевский князь Владимир. Впервые датированные монетами слои, относящиеся к раннесредневековому времени, были обнаружены в 70-х гг. прошлого столетия в портовом квартале 1 — почти через 150 лет с начала раскопок. До некоторой степени это и последующее возвращение к более ранним материалам стало основой для восполнения лакун.

Итак, одно из концептуальных положений, следующее по значимости после доказательств о кондоминатной зоне в Таврике для С.Б. Сорочана, — это гипотеза об «архитектурном буме» в разделе о «строящемся городе». Закономерно, что в начале историографической преамбулы отмечен вклад А.Л. Якобсона. Однако точка зрения А.И. Романчук, А.В. Сазанова, И.А. Завадской о времени возведения храмов имеет кардинальные отличия от взглядов А.Л. Якобсона и вряд ли корректно перечислять их работы в «одной строке»²⁰. Правда, далее С.Б. Сорочан критикует вслед за другими авторами хронологические выводы А.Л. Якобсона о времени сооружения базиликальных храмов. И все же следует еще раз отметить, что концепция С.Б. Сорочана отличается от сказанного А.Л. Якобсоном в основном смещением хронологии строительства: на смену «традиционному мнению» о масштабной строительной деятельности в середине V—VI в., предложена концепция «архитектурного бума», имевшего место на несколько десятилетий позднее. (Может быть, правильнее было бы говорить о «строительном буме»?)

Обосновывая наличие в Херсоне масштабного строительства в последней четверти VI — первой половине VII в., С.Б. Сорочан ссылается на столь же беспрецедентный пример Равенны, где во второй половине VI в. фактически каждые 5 лет возникал, как он пишет, «очередной крупный строительный объект»²¹. Другой пример, который он привел, — это Преслав, столица Первого Болгарского царства, что, как представляется автору, подтверждает возможность подобного явления и в Херсоне. Однако при этом не следует забывать, что Преслав был столицей государства, имевшего иные трудовые ресурсы в сравнении с Херсоном, а Равенна значительно превосходила его как по площади, так и по числу жителей (не говоря уже о внимании к городу Юстиниана I). Эти обстоятельства следует учитывать, поскольку, как отмечает исследователь со ссылками на эпиграфические памятники Сирии, «церкви строились вскладчину». В Херсоне, где население не превышало 5 тыс. (около 1000 семей), вряд ли было возможным привлечение финансовых средств, обеспечивавших непрерывное строительство в течение 75—100 лет²². Правда, исследователь отметил, что для строительства могла быть использована четверть доходов местного церковного бюджета, предполагая также, что херсонитам оказывалась помощь со стороны столицы. Но если вспомнить обстановку в империи периода правления Юстиниана I и сменивших его императоров, то вряд ли гипотеза о существенном вливании финансов будет выглядеть бесспорной. Херсон не был единственным центром, требовавшим забот императоров.

Вполне вероятно, гипотеза о переживаемом Херсоном «архитектурном буме», сменившая тезис о глубоком кризисном развитии города, не соответствует реалиям времени, как и вывод об «обезлюдевании» города в VIII в. Ответ на этот вопрос, возможно, даст тщательный анализ принципов датировки памятников, внимательнейшее изучение находок из раскопок объектов, возведенных в период «архитектурного бума»²³.

Конечно, предложенная в виде критического замечания гипотеза о последовательном и более длительном возведении сакральных комплексов вызывает ряд вопросов. В частности, не было учтено то, что частично при возведении того или иного храма использовались строительные материалы из более ранних зданий. Это удешевляло и убыстряло строительство. Далее, принимая во внимание значение Херсона как центра политического влияния на регион в целом, конечно, можно допустить, что помощь в сооружении храмов могла оказываться из столицы. Но вновь возникает вопрос: а разве в других окраинных городах не был заинтересован Юстиниан Великий или кто-то из императоров, сменивших его? А существовала ли возможность для оказания финансовой поддержки херсонитам у центральной власти? Список вопросов и замечаний можно продолжить. Однако при этом следует учитывать то, что одно дело — возможное (или вероятное) компенсирование строительных издержек, несколько другое — наличие трудовых ресурсов в городе.

На основании только археологических свидетельств установить сроки, необходимые для возведения того или иного здания, невозможно. Так же трудно объяснить причины разрушений. Безусловно, можно полагать, что таковой являлось обветшание построек. Однако сомнительно, чтобы к определенному времени многочисленные сооружения города вдруг внезапно потребовали ремонтных работ или вообще были заменены новыми.

Следовательно, вторая не менее важная проблема, которая связана с христианской топографией Херсона, — это время и причины разрушения базиликальных храмов²⁴. Имеющиеся в отчетах данные показывают, что в основном они были разрушены в первой половине XI в.²⁵, вполне вероятно, в результате землетрясения (А.Л. Якобсон полагал, что для Херсона катастрофические последствия имел захват Херсона князем Владимиром в конце X в.).

Каковы же причины, которые могли привести к разрушениям и последующей нивелировке, следы которой, фактически единовременно произведенной, отметил в кварталах северо-западного районам. И. Золотарев. Они обнаружены и в портовом районе, как и в кварталах, расположенных в северной части городища. Может быть, отложение слоев разрушения вызвано экстраординарными событиями? В свое время мною был предложен тезис, суть которого в том, что базилики Херсона пострадали не от коллизий времен Корсунского похода Владимира, а от землетрясения. Но имело ли место подобное стихийное бедствие в первой половине VI в.? Это отчасти может объяснить, почему на близкое время приходится ремонт или перестройка оборонительных стен и начало возведения новых храмов.

Возможно, следует обратить внимание на некоторые положения работы Н.Н. Болгова, собравшего свидетельства о сильных землетрясениях, упоминаемых в нарративных источниках. Так, он упоминает, что таковые произошли при Юлиане (360—363); Прокопий и Евагрий-схоластик сообщают о разрушениях в Константинополе 21 июля 365 г., среди событий 402, 407, 447 гг. они отметили, что землетрясения затронули и острова, а в столице очень сильно пострадали стены. В сентябре 480 г. случилось землетрясение в Малой Азии. Исследователь полагает, что оно достигло и Северного Причерноморья. (В данном случае следует вспомнить надпись о фортификационном строительстве времен императора Зенона). В 553 г. бедствие длилось целых 40 дней. В 554 и 556 гг. столичные жители вновь испытывали страх перед стихией, что красочно описано Агафием²⁶. Отзвуки землетрясений VI в. могли достичь и Херсона. Так не это ли и обусловило начало масштабного строительства, в конечном итоге изменившего облик города?

Оставим пока это как один из вопросов, который предстоит рассмотреть тем, кто обратится к истории Херсона в двадцать первом столетии.

Примечания

1. См.: Якобсон А.Л. Раннесредневековый Херсонес. С. 131, 182. Позднее, вновь обратившись к архитектуре города, А.Л. Якобсон писал, что дата большинства базилик вряд ли выходит за пределы VI в., может быть, начала VII в. В подтверждение он привел аналогично датированные церкви, раскопанные на территории Греции и в Малой Азии. Соответствовала, по его мнению, масштабному строительству и историческая ситуация в Северном Причерноморье: активная византийская политика, особенно при императоре Юстиниане I (см.: Якобсон А.Л. Закономерности и этапы развития архитектуры средневекового Херсонеса // ВВ. 1988. Т. 49. С. 163).

2. См. о Прокопии и его сочинениях: Чекалова А.А. Прокопий Кесарийский: Личность и творчество // Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история / Пер. и коммент. А. А. Чекаловой. СПб., 1998. С. 345—373).

3. См.: Якобсон А.Л. Раннесредневековый Херсонес. С. 35; Yakobson A.L. Krim // Reallexikon zur byzantinischen Kunst (Stuttgart). 1995. Bd. 5. S. 375—440. К числу наиболее поздних обобщений исследований памятников Херсонеса в изданиях энциклопедического характера относится: Khrushkova L.G. Krim (Chersonesus Taurica) // Reallexikon für Antike und Christentum. 2007. Bd. 22. S. 76—125.

4. Следует заметить, что тезису о масштабном строительстве противоречит замечание исследователя, что «экономика Херсона в это время была слаба». Показателем послужила немногочисленность находок импортных сосудов — свидетельств заморского привоза. (При «слабости экономики», такое масштабное строительство!). Следующим, ярко выраженным по всей площади района слоем являются следы пожара IX—XI вв. (Золотарев М.И., Ушаков С.В. Один средневековый жилой квартал северо-восточного района Херсонеса // ХСб. 1997. Вып. 8. С. 30—45).

5. Обратим внимание на замечание Н.И. Репникова. На основании многолетнего опыта раскопок он полагал, что архитектурные детали не могут служить надежным источником для определения времени строительства, так как «мраморы — продукт ремесленного массового производства, доходили по периферии с неизбежным опозданием. Заготовленное в изрядном количестве теряло моду в центрах, в связи с чем направлялось на окраины» (Репников Н.И. О датах базилик Крыма // Арх. ИИМК, ф. 10, оп. 1, д. 3, л. 40). Не надежны хронологические построения и на основании находок церковной утвари, в том числе и реликвариев, так как факты переноса мощей в византийских храмах были частым явлением (Schreiner P. Eine unbekannte Beschreibung der Pammakaristos-Kirche (Fethiye Garnit) und weitere Texte zur Topographie Konstantinopels // DOP. 1971. Nr. 25. S. 240). Обращение к стратиграфии участков способствует «приоткрытию» завесы времени, но дает ответ только на вопросы: после чего, в какой последовательности могли быть возведены и до какого периода функционировали исследуемые памятники.

6. См.: Лосицкий Ю.Г. Об изучении типологической эволюции монументальных архитектурных сооружений средневекового Крыма // Археологія. 1990. № 2. С. 33—47 (на укр. яз.); Он же. Византийские базилики Херсонеса // Археологія. 1991. № 2. С. 83—98 (на укр. яз.); Он же. О доминантном каркасе застройки средневекового Херсонеса // Сугдея, Сурож, Солдайя в истории и культуре Руси — Украины: Материалы конф. Киев; Судак, 2002. С. 167—169. Целенаправленное изучение раннесредневековой топографии Херсонеса — одна из целей совместной экспедиции Херсонесского заповедника и Познаньского университета (руководители ее А. Бернацки и Е. Кленина). Этот труд, безусловно, будет способствовать изменению наших представлений о периодизации строительства не только базилик, но и других сооружений ранневизантийского времени.

7. Некоторым исключением являются поздневизантийские задачники, в которых говорится об артелях строителей, за определенный промежуток времени возводивших жилой дом. При этом не приведены размеры строения (см.: Hunger H., Vogel K. Ein byzantinisches Rechnenbuch des frühen 14. Jahrhunderts. Wien: Wiener byzantinische Studien. 1968. Bd. 6. S. 19, 57, 59). Но даже при наличии данных о размерах сооружений свидетельства задачников не могут быть использованы, потому что характер кладки и строительные материалы поздневизантийского жилого дома и храма имели существенные отличия; значительное время требовалось для росписи стен сооружения.

8. Лев Дьякон писал: «Оно (землетрясение) разрушило и сбросило на землю купол и западный свод великой церкви; император Василий восстановил эти разрушения потом в шесть лет» (Лев Дьякон. История. X, 10).

9. См. подробный анализ архитектуры Древней Руси: Комеч А.И. Древнерусское зодчество конца X — начала XI в. М., 1987 (история раскопок и описание Десятинной церкви — с. 170—178).

10. См.: Раппопорт П.А. Древнерусская архитектура. М., 1970. С. 10—11. Иное мнение было высказано в докладе О.М. Иоаннисяна и Г.Ю. Ивакина (К вопросу о мастерах Десятинной церкви: Константинополь или Балканы) на конференции «Византия в контексте мировой культуры, посвященной памяти Алисы Владимировны Банк, С.-Петербург 7—10.10.2008 г.» (не опубл.). Авторы его уточнили строительную биографию памятника, выявили первоначальный базиликальный план постройки и привели данные, свидетельствующие об участии в возведении церкви балканских мастеров.

11. Подробнее см.: Орбели И.А. Багаванская надпись 639 г. и другие армянские ктиторские надписи VII в. // Христианский Восток. 1913. Т. 2, вып. 1. С. 106; Он же. Багаванский храм и его надписи // Христианский Восток. 1917. Т. 5, вып. 2. С. 128—134.

12. См.: Токарский Н.М. Архитектура Армении IV—XIV вв. Ереван, 1961. С. 148. В плане он в виде креста с четырьмя пятигранными с внешней стороны и полукруглыми с внутренней апсидами (длина с севера на юг и запада на восток — 15,0 м).

13. Безусловно, сравнение храмов различных регионов не совсем корректно и не только из-за существенных различий в архитектурном убранстве, но еще и потому, что строительство храма в Багаване находилось под контролем князя Давида Сааруни. Вряд ли базилика № 23 имела столь могущественного ктитора.

14. См.: Токарский Н.М. Архитектура Армении... С. 294.

15. См.: Успенский Ф.И. Очерки истории Трапезундской империи. СПб., 2003. С. 274—290.

16. Об этом см.: Сазанов А.В. Седьмой квартал Херсонеса: хронология позднеантичных и средневековых слоев // Проблемы исследования античного и средневекового Херсонеса, 1888—1888: Тез. докл. Севастополь, 1988. С. 95—97; Он же. Базилика 1987 г. и некоторые проблемы интерпретации памятников христианского Херсонеса // Причерноморье в средние века. М., 2000. Вып. 4. С. 276—316.

17. См.: Бертье-Делагард А.Л. Раскопки Херсонеса. С. 33.

18. Недаром средневековые путешественники, описывая населенные пункты, прежде всего обращали внимание на оборонительные стены. В качестве примера можно привести сочинение Льва Африканского (ал-Хасана ибн Мухаммеда ал-Ваззана аз-Заййата ал-Фаси), араба, крещенного папой Львом Х. Прежде чем описать различные достопримечательности города и представить сведения по его истории, автор говорит о стенах (например, см.: «Триполи был построен африканцами после разрушения Старого Триполи. Он обнесен высокими и красивыми, но не очень крепкими стенами» (Лев Африканский. Описание Африки и достопримечательностей, которые в ней есть: Африка — третья часть света / Пер. В.В. Матвеева. Л., 1983. С. 274). Как о сооружениях, характерных для города, пишет об оборонительных стенах автор второй половины XII в. Ибн Джубайр в путевом дневнике: «В селении есть древние следы, показывающие, что оно некогда было городом (речь идет о Джидде). Остатки стен, окружавшие его, сохранились до наших дней» (см.: Ибн Джубайр. Путешествие / Пер. Л.А. Семеновой. М., 1984. С. 42). Правда, во время путешествия в Мекку паломнику встречались города, не имевшие стен: «Сооружения города по преимуществу кирпичные, — так начинает он описание Куфы. — Он не имеет стены, и его древняя мечеть находится на востоке города» (Там же. С. 148). Внимательный путешественник в ряде случаев подробно характеризует особенности оборонительных сооружений: «Городская стена окружает Тир с трех сторон; с одной стороны находится стена с каменными сводами; корабль проходит под них и бросает там якорь. А между двумя упомянутыми башнями натянута длинная цепь, которая не дает возможности входить [в гавань] и выходить [из нее]» (Там же. С. 221).

19. См.: Сорочан С.Б. Византийский Херсон: С. 681. Поскольку речь зашла о столь характерной особенности монографии, попутно отмечу, что вряд ли ее украшает частое употребление столь образных выражений, как «расхожий штамп», «курьез заявления», применительно к содержанию работ ведущих специалистов, к примеру, это прозвучало в отношении одного из пассажей работы С.А. Плетневой, или «фетиши, легенды» — в отношении других коллег. Высказывая критические замечания в отношении трудов коллег, следует анализировать источниковую базу, особенности эпохи, когда создавалась научная работа, а уж после этого говорить «о неверном прочтении» (тенденциозном) источника, если это было выявлено. И все же думается, что А.П. Каждан являлся хорошо осведомленным как в отношении особенностей средневекового греческого языка, так и содержания трудов византийских авторов, «неверное» прочтение которых приводило его к заблуждениям, как замечает С.Б. Сорочан в отношении некоторых выводов крупнейшего специалиста XX в. по истории Византии (напр, см.: Сорочан С.Б. Византийский Херсон. С. 601). Безусловно, любой исследователь может «не заметить» противоречий, заложенных в источнике, увлекшись доказательством концепции, но обращая внимание на это, следует сохранять корректность. Как мне представляется, уважительным следует быть, когда высказываешь замечания в адрес такого блестящего знатока литературного наследия Византии, как А.П. Каждан, памятуя при этом, что вторгаешься в область знаний, которая не является для тебя специальным объектом исследования (да простит меня читатель за «навязывание» в данном случае своего мнения).

20. См.: Сорочан С.Б. Византийский Херсон. С. 711. Прим. 102.

21. Сорочан С.Б. Византийский Херсон. С. 713. Исследования о Равенне многочисленны, к примеру см.: Deichmann F.W. Ravenna. Hauptstadt des Abendlandes. Wiesbaden, 1976; Idem. Rom, Ravenna., Konstantinopel, Naher Osten. Gesammelte Stidien zur spätantiken Architektur, Kunst und Geschichte. Wiesbaden, 1982.

22. На с. 1026—1030 монографии приведен список общественных сооружений светского и церковного характера. Всего названо 103 памятника, большая часть отнесена ко второй половине VI — началу VII в.

23. Не повторяя перечисление храмов, приведенное С.Б. Сорочаном, все же отметим, что строительство 12 из 16 известных к настоящему времени базиликальных храмов он датировал начиная с позднеюстиниановской эпохи до второй — третьей четверти VII в. (см.: Сорочан С.Б. Византийский Херсон. С. 716). Заложить столь значительное число крупных общественных сооружений, безусловно, возможно. Но как быть с доставкой архитектурных мраморных деталей, которые следовало установить на соответствующее место, с подготовкой блоков, из которых возводились стены, с мозаичными или мраморными полами, росписью или украшением мозаичными панно стен здания? И осуществить такие работы при «ограниченных средствах» и трудовых ресурсах в столь сжатые сроки, как следует из построений С.Б. Сорочана? Монография его чрезвычайно фундирована, но в «многоименных сносках» происходит «приписывание» исследователям высказываний, которых они не произносили и не писали. Только один пример. Стремясь обосновать тезис, что после возможного землетрясения XI в. херсонита могли «ютиться в развалинах и вообще, где придется», в том числе использовать и склепы «из-за нехватки жилья в городе» (Сорочан С.Б. Византийский Херсон. С. 1050. Прим. 42), исследователь ссылается на работу А.И. Романчук. Если исходить из контекста, то можно счесть, что о подобном писала именно она, но в названной работе нет ни слова об этом. В статье, посвященной причинам образования слоев разрушениях в., обосновывалась возможность природной катастрофы, но нет ни слова об особенностях «квартирования» горожан (Романчук А.И. Слои разрушения X в. в Херсонесе. С. 182—188).

24. Решение данного вопроса представляет интерес не только для памятников Херсонеса. Такие монументальные сооружения, как базилики, строились основательно и могли быть используемыми в течение длительного периода. Однако имеются наблюдения, что постройки второй половины V в. кардинально перестраиваются уже в следующем столетии (см.: Milčeva A. Eine frühchristliche Basilika aus dem Dorf Oreše im Gebiet von Nicopolis ad Nestrum (Westrhodopen, Bulgarien) // Akten des XIV Intern. Kongr. für Christliche Archäologie, Vaticano; Wien, 2006. S. 534). Не вызвано ли это было теми же причинами, что и в Херсоне?

25. Выше уже упоминалась работа В.В. Хапаева, в которой он полагает, что землетрясение произошло на рубеже X—XI вв. (см.: Хапаев В.В. Разрушение Херсонеса на рубеже X—XI веков. С. 143—160).

26. Все данные приведены на основании работы: Болгов Н.Н. К истории сейсмических катастроф и стихийных бедствий в ранней Византии (по письменным источникам) // Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. Этнические процессы: Материалы IV Боспорских чтений. Керчь, 2003. С. 15—20. Ссылки на источники не проверялись.