б) Женское платье, украшения, причёски, обувь

Какое платье крымские татарки носили до аннексии — в точности пока неизвестно (Рославцева, 2000. С. 30). Позже, очевидно под влиянием османской моды, появились энтери, которые одевались поверх нижней рубашки. Это было приталенное платье из шерсти или шёлка (иногда его называли и каптан). В любом случае оно шилось длинным и узким, облегающим, но край белоснежной сорочки должен был виднеться снизу (как и цветная кайма шальвар). Рукава сужались к запястьям, где пришивалось несколько мелких оловянных пуговиц, как и у талии. Передний прямой разрез шёл во всю длину и отделывался золотым шнурком или позументом. Та же отделка шла вдоль нижней части подола, расширявшегося за счёт клиньев-джабу. Платье этого типа шилось на тонком слое ваты, который должен был придавать женскому стану некоторую округлую определённость.

Широкий тканевый (часто — плисовый) йилиш-къушак мог повязываться несколько ниже талии, даже на бёдрах; цвет его зависел от вкуса девушки, но чаще всего он изготавливался из чёрного вельвета или бархата, с золотым или серебряным шитьём. Пояс застёгивался двумя крупными, иногда размером с блюдце, чеканными, с рельефным орнаментом, бляхами (колан или капаклы-къушак), обычно из латуни, олова или позолоченными. Изредка их изготавливали и из серебра, но поскольку бляхи были крупными, то стоил такой пояс очень дорого, в начале XIX в. — от 120 до 170 рублей (Holderness, 1821. P. 13).

В домашнем обиходе и энтери шилось из материи попроще, и пояс был обычным. Часто такой туалет дополнялся довольно нарядным передником-пештмалом, как правило, из полосатой ткани. Замужние женщины носили на голове большую тонкую шаль из турецкого муслина, концы которой свисали ниже пояса, поверх шали набрасывалась белая чадра. При выходе на улицу сверху мог одеваться ещё один, большой платок из очень тонкой, ослепительно белой домотканой шерстяной материи.

Поверх энтери в XIX в. стали одевать салтамарку или друбе. Это была заимствованная в Турции чёрная или зелёная бархатная жакетка (у пожилых женщин — длинная, вроде шубки) с короткими рукавами, отделанная по краям золотой тесьмой или мехом, а по всем швам — широким золотым позументом. На неё набрасывалась яркая, чаще красная шерстяная шаль бель-явлукъ или киих, известная и веком раньше. Она складывалась по диагонали, так чтобы сзади её цветной угол доходил до талии, а то и чуть ли не до пола, при этом передние концы спускались на передник. В деревнях Южного берега между Ай-Тодором и Аю-Дагом была распространена особенно большая шаль, в которую закутывались при поездках (она называлась араба шалл, то есть «шаль для арбы»). Впрочем, её носили и дома, если погода была прохладной. Ещё бо́льшим по размеру ткалось ногайское покрывало красного (у пожилых женщин — белого) цвета достар, задний угол которого мог достигать земли.

Самым древним женским головным убором, исчезнувшим только в первой трети XIX в., был тюрбан белого цвета, явно пришедший в Крым из Средней Азии (там кое-где он сохранился и доныне, в национальном костюме, естественно). Он завязывался на голове пышным коконом, длинные концы его при этом ниспадали на спину, свободно опускаясь до середины икр. Этот головной убор был принадлежностью женщин из знатных родов. Основная масса женщин, особенно в степной части Крыма, со столь же давних времён носила платки, причём одновременно три штуки. Поверх нижнего, как бы бельевого платка ханэ, завязывавшегося на затылке, одевался каим или яшмак из кисеи, часто отделанной кружевом и завязывавшийся плоским узлом надо лбом. И уже сверху, главным образом перед выходом на улицу или приёмом гостей, одевался самый большой платок, который называли чембер или йермени. Концы его завязывались на затылке, так что все они спускались на спину. Как и другие виды уличной одежды, чембер был особенно наряден, нередко его расшивали золотом (Рославцева, 2000, 33).

Баш-мараме (чадра) изготавливалась из конского волоса, при её ношении голова сверху покрывалась белым чаршафом, концы которого опускались до колен и ниже. Иногда это узкое полотнище называли марамой; его ткали на небольших переносных станочках, очень легких: летом женщина могла вынести его на двор или поднять на плоскую крышу (Kohl, 1841. S. 194). Но самой нарядной была головная сетка, ажурной шёлковой вязки накидка, к которой пришивались монеты: сверху — помельче, снизу — покрупнее. Сзади она доходила до кушака, а то и спускалась ниже. Ещё один вид украшения — чёрная бархотка на шее, к которой также пришивались золотые монеты; нередко среди них встречались дукаты ещё византийского чекана (Пассек, 1840 «а». С. 209). При выходе из дома сверху одевалась розовая или зелёная суконная фередже¹, то есть накидка с короткими рукавами, одежда исконно крымская — о ней писал путешественник XVII в. (Челеби, 1999. С. 52). Если женщина выходила ненадолго, эту плечевую одежду можно было просто набросить на голову, используя как чадру. В XVIII в. бытовал и такой термин, как фередже-марама, которым обозначали исключительно белые накидки, которые надвигали низко на лоб, в то время как нижнюю часть лица закрывал платок также белого цвета (Рославцева, 2000. С. 32).

Голову девушек, а также подростков покрывала круглая (куполообразная) шапочка из красного или пунцового бархата с крупной кистью. Позже появился фес, шапочка в виде усечённого конуса, как правило, ушитая монетками различного (в зависимости от достатка) достоинства. Дочери благородных отцов заменяли иногда монетки золотой бахромой. Первые фески завезли из Турции в середине XVIII в. под названием тарбуш, потом они стали зваться по-иному. Фес был одноцветным, лишь ялтинские девушки иногда заказывали его из полосатой ткани. Спереди этот женский убор украшался трёхрядным монистом из золотых монет (Remy, 1872. S. 68).

Фес, нарукавные вышитые и нагрудные металлические украшения. Колл. Одун-базар-капусы

Иногда фес отделывали плоским золотым или серебряным галуном, такой убор назывался шерт; обычно при этом на темя пришивалась круглая пластинка или бляха — тёпелик. Из-под феса на спину девушки опускались волосы, заплетённые в мелкие косички, числом около пятидесяти и больше. Замужние женщины чаше носили платок, из-под которого виднелись два локона-зульф или зелиф, окаймлявшие щёки, остальные волосы стриглись довольно коротко. После брака татарка начинала пользоваться белилами и румянами, не раньше. Старинной традицией было подводить брови басмой, соединяя их над переносицей в одну линию (точнее, такой вид макияжа назывался чатма къаш — «сросшиеся брови»), что также дозволялось только замужней женщине. Впрочем, в Новое время этот обычай уже считался признаком простонародной культуры, отличавшей женщин из совсем уж глухих деревень («къара-кемиклар»).

Гораздо более распространённым было окрашивание волос хной. Вообще рыжий или каштановый цвет волос почитался наиболее красивым, поэтому даже замужние или пожилые женщины, не пользовавшиеся хной, постоянно мыли волосы крепкой настойкой скорлупы конского каштана. Ногти окрашивались в карминно-красный или алый цвет (Castelnau, 1820. Vol. III. P. 271—272). Девушки обычно вплетали в волосы дува, то есть один или несколько матерчатых или кожаных треугольничков с сурой из Корана или перечислением имён 28 пророков. Кстати, дува мог зашиваться в различных частях одежды, носиться на шее или в головном уборе и т. д. (Домбровский, 1962 «а». С. 135). Обычно дува изготавливались в Мекке, откуда привозились в Крым паломниками-хаджи. Носились и талисманы, защищавшие от дурного глаза, изготовленные из сердолика или бирюзы.

Крымские татарки всегда отдавали должное ювелирному искусству. Украшения чаще всего изготавливались из серебра, которое «добывалось» из старых и новых монет. Серьги представляли собой довольно длинные жемчужные подвески. Очень любимы были кольца (их одевали одновременно до десятка) и тонкие браслеты, представлявшие собой 3—4 золотые или серебряные цепочки на общей широкой застёжке, а у небогатых женщин — стеклярусные нити. Девушки-степнячки украшались одним, изредка несколькими кольцами, продетыми в крылья носа. Имелись отличия (хоть и незначительные) ювелирных украшений замужних дам от принадлежавших юным девушкам. Старинная пословица кратко, но точно отметила склонность крымских красавиц к украшениям: «Женщину вначале слышишь, потом видишь»: действительно, ожерелья, мониста, браслеты при ходьбе или рукоделье постоянно тихонько позванивали...

Обувь была разнообразной, особенно женская. Дома в зимнюю пору носились мешты — сафьянные сапожки, летом их сменяли папучи или бабуши — лёгкие остроносые башмачки, расшитые серебряной ниткой. Зимняя обувь для улицы называлась катыры, это были кожаные галоши, одеваемые поверх мештов, летом на папучи. Также не снимая их, одевали терлики, открытые сзади туфли. Хо́лода при этом женские ножки не испытывали, так как было принято почти постоянно носить довольно толстые шерстяные узорчатые чулки чорап (сырлы-чорап), чаще всего красного или жёлтого основного цвета. Для шитья обуви использовали сафьян или более толстое шевро чёрного, красного или жёлтого цвета. И последнее: путешественники, побывавшие в деревнях других стран Европы и в России, отмечали, что лишь в Крыму невозможно увидеть ни старого, ни малого босиком — здесь это считалось позором (Spenger, 1836. P. 142).

В дождливую погоду, когда по городским и деревенским улицам струились потоки воды, поверх обуви одевалась особая обувь табалдрык или табандрык (в окрестностях Ялты — налын). Это были деревянные башмаки-скамеечки типа японских гета, но гораздо более высокие, так как в крымских сёлах осенью грязь бывает нешуточной. Они изготавливались из лёгких пород дерева, чаще всего из чёрного тополя, подошва делалась довольно толстой, длина её достигала 18—19 см, по форме напоминая обычную подошву. В её «передней части вбивались гвозди, чтобы удобнее было бегать. Подошва держалась на двух поперечных дощечках от 7,5 до 18 см вышиной; к ним прикреплялся в виде стремени широкий ремень и таким образом башмак держался на ноге (Шатилов, 1857. С. 27). Эти миниатюрные ходули имели изящный вид, они лакировались, украшались резьбой с раскрашиванием, а также узорами из латунных гвоздиков или даже перламутровой инкрустацией (перламутра вообще в ремесленных мастерских было много, его издавна выпиливали из раковин черноморских моллюсков, и стоил он дёшево).

Но в целом нужно сказать, что даже самые благородные дамы Крыма отнюдь не стремились перещеголять своих менее зажиточных соотечественниц богатством или пышностью наряда. Здесь проявлялась такая редкая национальная черта, как известная крымскотатарская социокультурная этика, боязнь ущемить подругу или знакомую своим достатком (о традициях эгалитарности см. в конце главы), почти полное отсутствие чванства своим происхождением или богатством. И на эту черту крымских татарок сразу же обращали внимание путешествующие, особенно женщины: «Одежда [княгини Ширинской] отличалась простотою: на ней было из лёгкой шёлковой материи энтэри, застёгнутое одной пуговицей, грудь едва покрывалась константинопольской рубашкой, в которой блестела драгоценная запонка; на голове слегка был повязан тёмный шёлковый платок, в ушах были одни золотые колечки... У других были белые шерстяные фэрджэ» (Пассек, 1840 «а». С. 210, 218). То есть даже приём гостей никак не мог нарушить привычной элегантной простоты наряда этих аристократок.

В общей оценке совершенства одежды, обуви, макияжа и так далее, как банально это ни звучит, наиболее объективен взгляд со стороны. Западных путешественников не менее крымскотатарских платьев и обуви восхищали головные уборы, которые казались им «самим совершенством» (Remy, 1872. P. 69). Не уступавшие крымским татаркам в смысле вкуса русские аристократки довольно рано оценили это совершенство, после чего на протяжении почти всего XIX века на великосветских балах стало модным появляться в крымских уборах. Более того, у петербуржских и московских дам хватало здравого смысла заказывать такие платья не у столичных портних, а на месте, у крымскотатарских мастериц, издавна славившихся своим неподражаемым искусством. Причём чем дальше, тем больше становилось таких заказов, ничуть не удивляясь, отмечал этот факт заезжий ценитель и знаток женских нарядов (Там же).

Примечания

1. Этот термин пришёл в крымскотатарский язык от арабского фараджи, в древности позаимствованного арабами у греков. В дальнейшем эта крымская одежда, как и её обозначение, продолжили свой путь на север, имеются в виду русские мужские и женские ферязи (См. Фасмер, 1973. Т. IV. С. 190). В Средней Азии термин видоизменился в паранджу.