5. Правительство Сулеймана Сулькевича

Итак, Крым был полностью занят немцами к 1 мая 1918 г., что соответствовало условиям кайзеровско-ленинского Брестского договора. Нужно сказать, что после большевистских ужасов этих «захватчиков» встретили с облегчением. Приведём лишь одно воспоминание современника о тех незабываемых днях: «1 мая 18 г. в Ялте появились первые немцы, которых приветливо встречали не только татары, но и русская интеллигенция из Петрограда, там жившая» (Судейкина, 2006. С. 128). На полуострове установился режим, более всего напоминавший колониальный, то есть способный восстановить порядок. Эти и иные меры резко изменили ситуацию. Наладилось снабжение местного населения товарами первой необходимости, в театрах и открытых площадках Крыма (прежде всего Южного берега) возобновились концерты знаменитых артистов и т. д. (подр. см.: Судейкина, 2006. С. 178, 179).

Для предупреждения актов террора местному населению было предложено сдать оружие, в том числе и холодное. За неисполнение грозил расстрел. И это была не пустая угроза — так, уже 25 мая были казнены крымский татарин Д.Д. Дженаев и украинец А. Савенко — здесь царило полное национальное «равноправие». Несмотря на начавшиеся преследования не выполнявшего распоряжения немцев «туземного» населения (официальный термин германских приказов), политическая жизнь, запрещённая было большевиками, снова возродилась. Далее, приказом командующего германскими войсками в Крыму генерал-лейтенанта Роберта фон Коша от 10.05.1918 г. был положен конец грабительским «реквизициям». Приказ гласил: «Недозволенные насильственные реквизиции будут рассматриваться как грабёж, а связанные с ним членовредительства — как покушение на жизнь или убийство» (РВК, 1924, № 2 (4). С. 192).

Но вернёмся несколько назад. Ещё в апреле 1918 г., как только был освобождён Севастополь, крымскотатарскими политиками было создано так называемое Временное бюро, которое должно было решать текущие национальные проблемы в период до созыва Курултая. Во главе этого временного органа самоуправления встал А.Х. Хильми, тут же начавший переговоры с командованием германских войск о дальнейшем сотрудничестве. И когда 10 мая 1918 г. Курултай вновь был собран, то на его заседания был приглашён генерал-лейтенант Р. фон Кош. Здесь делегатам был впервые представлен генерал-лейтенант Сулейман Сулькевич, чьи предки принадлежали к старой крымскотатарской диаспоре в Литве¹.

В своей вступительной речи председатель Курултая А.С. Айвазов следующим образом обосновал право этого национального конгресса на законодательную и властную инициативу: в дальнейшем «историческое и этнографическое бытие крымскотатарского народа, его полуторавековое рабство и те многочисленные жертвы, которые он понёс в течение трёхлетней войны и 14-месячной революции, дают ему право брать на себя инициативу организации власти в Крыму» (Крым. 15.08.1918). В конце апреля вновь собрался Таврический губернский комиссариат, в который был включён А. Озенбашлы, а 30 апреля — 7 июня 1918 г. прошло Губернское земское собрание, на котором председателем губернской земской управы был избран князь В.А. Оболенский, видный земской деятель, редактор газеты «Жизнь Крыма», с 1903 г. проживавший в Крыму и хорошо знакомый с местной обстановкой. Он не скрывал своих планов на возвращение Крыма в лоно России. Возможно, именно поэтому он столь охотно сотрудничал с крымскотатарскими политиками из кругов, близких Курултаю.

Основной доклад на Губернском собрании сделал А. Озенбашлы, выдвинув идею преобразования Курултая в общекраевой законодательный орган с включением в его состав представителей всех народов и национальных меньшинств Крыма. С альтернативным предложением выступил заместитель председателя Временного бюро Джафер Сейдамет, обосновавший необходимость возврата Крыма к политической форме ханства как самостоятельного государственного образования в форме президентской республики, каким оно, по сути, и являлось в своё время². В этом он встретил полную поддержку А.Х. Хильми и А.С. Айвазова. На последовавших заседаниях эта группа выдвинула более конкретные предложения. Они были сделаны с учётом весьма вероятной для населения полуострова русской угрозы в будущем: для гарантии своего суверенитета ханство должно опираться на поддержку Турции и Германии. В то же время, добившись признания от ряда нейтральных стран, следовало положить конец культурному и политическому господству России в регионе. Далее было предложено приступить к возвращению крымцев-эмигрантов прошлых лет из Турции и Румынии, для чего гарантировать им экономическую поддержку (КВ. 17.11.1918).

Принципиальная, но несколько идеалистичная (если называть идеализмом призыв к простой справедливости), эта линия встретила среди более прагматичных членов Курултая полное непонимание. Взамен они склонялись к установлению многонационального управления исторической родиной своего народа. То есть признавали правомерность создания правительства, избранного количественным большинством избирателей, которых за время Гражданской войны на полуострове значительно прибавилось (Крым. 10.05.1918). Другими словами, в предполагаемом парламенте коренной народ должен был снова представляться меньшинством депутатов. Впрочем, новое правительство предполагалось контролировать Курултаем.

Наконец, 19 мая 1918 г. делегаты Курултая утвердили итоговый документ, положения которого по большей части повторяли пункты программы умеренных его членов-центристов, хотя премьер-министром и был избран «правый» Дж. Сейдамет. Тем не менее такая компромиссная программа крымского парламента была земством отвергнута, как и кандидатура на ключевую должность будущего правительства Джафера Сейдамета. В то время как Курултай искал пути к достижению согласия с земцами, за Перекопом произошёл известный переворот П. Скоропадского, и Украина тут же предъявила претензии на территорию Крыма, Черноморский флот и Севастополь в качестве своей военно-морской базы. Решение этой неожиданной проблемы Курултаем пока было отложено.

Сулейман Сулькевич в парадной форме

После того как 5 июня Курултай был распущен на каникулы, дело образования краевой власти взяло на себя германское правительство, которое не желало в одиночку нести ответственность за управление Крымом, к чему оно фактически принуждалось длительным состоянием междувластия. И в тот же день генерал фон Кош назначил премьер-министром Сулеймана Сулькевича, предложив ему самостоятельно сформировать кабинет. С. Сулькевич подошёл к делу по-военному: в его Крымском правительстве он сам стал министром армии и флота, а также министром внутренних дел. Министром иностранных дел назначили Джафера Сейдамета, юстиции — литовского татарина А. Ахметовича, финансов — Д.И. Никифорова, промышленности и торговли — Никитина. Как видно уже из фамилий, это было смешанное по национальному признаку, коалиционное правительство, но с достаточной для крымцев возможностью влияния, особенно после того, как министром сельского хозяйства стал Мустафа Кипчакский, а министрами государственного имущества и военного ведомства — литовские татары И.А. Богушевич и А.С. Мильковский.

Основными пунктами в программе правительства Сулеймана Сулькевича были: 1) суверенитет Крыма; 2) созыв национального Меджлиса; 3) передача изъятых вакуфных имуществ религиозным комиссиям Курултая и 4) созыв съезда по решению проблемы возвращения в Крым старых и новых эмигрантов-татар. Одновременно, невзирая на неудовольствие германского командования, С. Сулькевич начал формирование собственно крымских вооружённых сил, а также подготовку к открытию Симферопольского университета. При нём на должности командира корпуса пограничной охраны, комиссаров полиции, председателей органов местного самоуправления назначались почти исключительно коренные крымчане, хоть и не все из них были крымскими татарами.

Не менее важна была позиция С. Сулькевича в проблеме крымского гражданства. Он придерживался принципа «Крым для крымцев», гражданство мог получить любой уроженец полуострова, а из переселенцев — лишь приписанные к местным сословиям и обществам, служащие крымских учреждений и лица, не замеченные в уголовно наказуемой и другой порочащей деятельности. Другими словами, генерал стремился очистить полуостров от тех бездельных и преступных пришлых масс, которые главным образом и вовлекли Крым в бедствия последних месяцев, — логика, с которой трудно не согласиться. Сам он говорил об этом достаточно чётко: «Мы хотим освободить Крым от пришлых элементов, создавших у нас большевизм» (Ялтинский голос. 03.09.1918).

По инициативе С. Сулькевича в Стамбул отправился редактор «Миллета» А.С. Айвазов, получивший права полномочного представителя Крыма. Кажется, это было первое в послеханской истории посольство суверенного Крыма за рубежом. Можно поэтому всецело согласиться с выводом современных исследователей о том, что для С. Сулькевича, для его личной политики было характерно прежде всего «отстаивать везде и во всём интересы Крыма» (Зарубины, 1997. С. 108). Эти весомые слова можно отнести и к экономической деятельности генерала. Им были восстановлены попранные советской властью вакуфные права крымцев. Хозяйственная жизнь Крыма, в корне подорванная правительством «республики Тавриды», удивительно быстро пришла в норму. К сожалению, исследование не может опереться на статистические данные — в те тяжёлые годы их никто не собирал. Но мемуаристы, в том числе и настроенные отнюдь не в пользу С. Сулькевича, вспоминают, что в период его правления «жилось сносно, лучше, чем в предыдущие и последующие периоды революции и Гражданской войны» (Оболенский, 1994. С. 84).

Причин этому трудному успеху было несколько. Во-первых, С. Сулькевичем проводилась неуклонная политика твёрдых («замороженных») цен. Во-вторых, зерно с вакуфных полей шло без какого-либо посредничества немцев или русских земцев напрямую крымскотатарской бедноте. Далее, был полностью прекращён какой бы то ни было вывоз продуктов или имущества в бездонную прорву Севера. Наконец, государство установило жёсткий контроль за развитием главных направлений внутрикрымского рынка. И конечно, правительство не могло не проявлять заботы о восстановлении производящих областей крымской экономики. Одной из первых таких областей стало Керченское казённое рыболовство (суда вышли в море под своим, крымским флагом!), стали давать уголь Бешуйские копи, заработали пищевые комбинаты и фабрики, мелкие обрабатывающие артели.

Немаловажное значение имело и моральное оздоровление Добровольческой армии, достигнутое, среди прочих средств, и путём вливания в неё эскадронцев, известных своей дисциплинированностью и приверженностью к порядку, к нормам справедливости. В декабре 1918 г. согласно приказу командующего войсками Добровольческой армии в Крыму, генерал-лейтенанта де Бодэ из бывшей 13-й пехотной дивизии, где служило много крымских татар, был сформирован пехотный батальон в составе 4 рот, а из «бывших чинов Крымского Конного полка — эскадрон», с местом дислокации в Симферополе. Как батальон, так и эскадрон пополнялись за счёт крымцев-запасников и нестроевых. В результате в первой половине 1918 г. в целом насчитывалось уже 4 эскадрона (Кручинин, 1999. С. 15, 30).

Главная улица Бахчисарая в первой четверти XX в. Фото из коллекции издательства «Тезис»

Тем не менее общая картина жизни полуострова была далеко не безоблачной. В действия правительства С. Сулькевича чем дальше, тем бесцеремонней вмешивались немцы. Они издавали собственные приказы, касавшиеся и жизни местного населения. Крымскотатарская сельская беднота была лишена частично занятой ею земли, которую вернули старым хозяевам. Были запрещены политические партии, организации, и, наконец, даже работа Курултая. Вернувшиеся при немцах в Крым русские помещики шли на любые меры для замены неудобного для них крымскотатарского крестьянина бессловесной наёмной силой: после весенних волнений они начали опасаться социального взрыва в будущем. Установившаяся власть не препятствовала и процессу вымывания татар из села, вообще занимаясь чем угодно, кроме национальной проблемы.

Но и в нелёгкую пору немецкой оккупации нашлись люди, которые по-прежнему болели бедами своего народа. Это были члены сильно пострадавшей, но сохранившей активность и энергию Татарской партии. Ее орган «Крым» бесстрашно разоблачал антитатарскую помещичью политику, бил тревогу по каждому случаю, когда «изгоняются с насиженных мест целые деревни крестьян-татар» только за то, что ранее «по требованию большевиков они должны были... засеять землю» бежавших помещиков; газета требовала остановить «поход против татарского деревенского люда» (Крым. 1918, № 19).

Требования эти были тщетными. Правительству было не до крымских татар: оно боролось в ту пору с планами Киева присоединить Крым к Украине. Впрочем, план этот лишь внешне принадлежал украинским националистам. Идея его была немецкой, судя по тому, что навязывали его крымскому правительству именно оккупанты. На юге России им было бы легче опираться на единое государственное образование, возглавляемое Радой, в ту пору вроде бы целиком им послушной (Бочагов, 1932. С. 46).

Среди крымской общественности, осенью 1918 г. открыто противодействующей идее новой, украинской аннексии Крыма, наиболее активно выступали Татарская партия и члены курултая, считавшие, что после распада империи у Крыма единственный способ сохранить интересы населения — это «сделать такой же политический шаг, какой сделали Финляндия и Украина», то есть добиться свободного, независимого пути развития (Крым, 1918, № 1). Ту же платформу было вынуждено занять и правительство. Но германское командование и на этот раз показало, кто в Крыму хозяин, заявив, что никогда не признает самостоятельное крымское государство со всеми вытекающими из этого последствиями (Бунегин, 1927. С. 183).

Общую картину политического господства оккупантов дополняло и социально-экономическое бесправие крымчан. С первых дней захвата Крыма начался его беспримерный грабёж, чего не знали даже германские колонии в Африке. На запад уходили поезда, груженные уникальной мебелью и картинами из императорских дворцов и яхт, аристократических вилл и замков Южнобережья. В Берлин отправлялось демонтированное портовое и заводское имущество. Крупными операциями такого рода командовал немецкий губернатор фон Кош; а немецкие солдаты по собственной инициативе отправляли на родину огромные массы продуктовых посылок. Специально для этой цели повсеместно были открыты почтовые отделения, на которых красовались чёрный германский орел и готическая надпись: «Почта Германской империи» — Deutsche Reichspost (Винавер, 1928. С. 2).

Это организованное выкачивание крымского народного достояния было столь эффективным, что уже летом возобновился прекратившийся было голод; хлебный паек опустился до нормы 200 г для взрослого и 100 г для ребенка в день. Протесты правительства против вывоза продовольственных товаров натолкнулись на декларацию фон Коша: если протесты не прекратятся, то Крым присоединят к Украине без согласия кабинета, который тут же распустят. Больше протестов генерал не слышал...

Сулейман Сулькевич стремился, нужно отдать ему должное, к демократическим переменам. Не удовлетворенный позицией своих коллег по кабинету, по сути, назначенных немцами, он восстановил выборные земства и издал распоряжение о созыве 20 декабря 1918 г. краевого парламента на основе всеобщего избирательного права. Однако решения эти запоздали — истекали последние дни пребывания немцев в Крыму, а премьера — у власти³. И всё же в начале этой зимы наиболее оптимистично настроенные жители полуострова (прежде всего городская интеллигенция) питали несбыточную надежду на то, что «Крым немцы не покинут. Сделают его, может быть, татарской республикой» (Судейкина, 2006. С. 294). Даже для русских — в основном горожан — это было бы несравненно предпочтительней, чем возвращение большевистской власти.

Примечания

1. Сулейман (Мацей, Матвей Александрович) Сулькевич (1865—1920) был потомственным военным. Окончил Михайловское артиллерийское училище и Николаевскую академию Генштаба. Участник войны с Китаем (1900—1901). С 1902 г. офицер для поручений при штабе Одесского ВО. Начальник штаба 15-й пехотной дивизии (1903—1905). Участник Русско-японской войны. С 1910 г. офицер для поручений при начальнике Генштаба. Начштаба 7-го армейского корпуса (1912). Участник Первой мировой войны; за боевые заслуги был награждён золотой шпагой «За отвагу». В мае 1917 г. в Яссах начал формирование Первого Отдельного мусульманского корпуса из рядовых и офицеров, служивших в российской армии, командиром которого назначен в октябре. Весной 1918 г. корпус был распущен, после чего С. Сулькевич прибыл в Крым, где вступил в контакт с Курултаем. В оккупированном немцами Крыму сформировал Краевое правительство (25 июня 1918), в котором занял должности премьер-министра, военного министра и министра внутренних дел. После оккупации полуострова войсками Антанты передал власть правительству С.С. Крыма (15 ноября 1918). Расстрелян большевиками в Баку.

2. Эта идея владела Дж. Сейдаметом с юных лет. Ещё в 1911 г. он поделился ею со старшим товарищем и наставником Ахметом Митхат-эфенди, на что тот мудро заметил: «Дитя, есть вопросы, о которых думают постоянно, но никогда не говорят вслух. Это — основа политики. И не вздумайте пугать русских!» (цит. по: Сейдамет, 2009, № 19. С. 14). Позднее это предостережение сбылось. Политические противники национально-освободительного движения превратили за время всего лишь теоретическую идею возрождения ханства в «страшилку», которая, будучи часто повторяемой, действовала на российского обывателя безотказно.

3. Согласно докладу, подготовленному осенью 1920 г. руководителем Особого отдела по нейтрализации крымскотатарского сепаратизма генерал-лейтенантом штаба Главкома врангелевской армии Е.И. Климовичем, к концу 1918 г. С. Сулькевич возбудил «против себя земские и городские самоуправления» (цит. по: Ефимов, Белоглазов, 2002. С. 142). Причиной этого острого противостояния стала национальная политика премьер-министра, неприемлемая для влиятельной русскоязычной элиты края.