2. Три этапа и три составные части национального движения

Таким образом, исходя целиком из точки зрения зрелости общеэтнического самоощущения, можно сказать, что крымскотатарское национальное движение прошло к 1917 г. три этапа:

1) Начальный этап характерен обострением чувства национального самосознания масс, хотя выразить его могли не все, а лишь наиболее чуткая часть крымскотатарской интеллигенции — практически все они принадлежали к дворянским (мурзинский) родам. В конце XIX, и особенно в начале XX в., часть этих людей была охвачена поисками наиболее точных, устойчивых методов культурной «привязки» своих соотечественников, то есть национальной идентификации народа. Такие поиски неизбежно заводили в прошлое, исторически значимое и культурно удивительно богатое, когда, в отличие от периода Нового времени, крымскотатарский народ, его этнокультурные границы оказались гораздо более чётко и недвусмысленно очерченными.

Известно, однако, что первопроходцам всего тяжелей. Отсутствие собственного, накопленного опыта ведет к ошибкам — и они впали в «грех жены Лота»¹. Поиск идеала в давнопрошедших временах, поиск без критического переосмысления этого идеала в связи с огромными переменами в мире ведет в никуда, точнее, в ностальгические или утопические мечтания, бесплодные в отношении перспектив будущего.

Другая, гораздо большая часть национальной интеллигенции, также из дворянских кругов, действовала более привычно и более конструктивно, целиком посвятив себя культурно-просветительской деятельности. Самым значительным представителем этой группы был, безусловно, Исмаил-бей Гаспринский. Из других просветителей крымскотатарского народа прежде всего стоит назвать уже упоминавшегося Исмаила Муфтия-заде, мецената и попечителя Татарской учительской школы. Созданное им в 1896—1897 гг. Симферопольское благотворительное общество стало центром притяжения для мыслящих татар столицы и крымской глубинки, организующим центром национальной интеллигенции. Естественно, правление общества состояло сплошь из членов бейских или мурзинских фамилий². А когда аналогичные общества открылись в Бахчисарае, Евпатории, Ялте, Карасубазаре и Керчи, то фактически была готова организационная база для более или менее широкого национального движения. И это движение начало набирать силу (правда, пока лишь в теоретическом плане). Впрочем, и в практическом тоже, так как деятельность одного из питомцев учительской школы Исмаила Муфтия-заде, а потом и участника благотворительного движения, депутата Государственной думы Р. Медиева приносила в высшей степени реальные плоды.

2) На втором этапе в лоне культурно-просветительского движения сформировалось и созрело второе поколение интеллигенции, посвятившее себя национально-освободительной борьбе или её поддержке. При этом вся его деятельность несла отчётливую печать всё тех же характерных просвещенческих традиций. Активно интересуясь теорией и практикой антиколониальной борьбы, ища и находя понимание в самых широких массах соотечественников, эти люди готовили массы и готовились сами к близившимся кардинальным переменам в жизни империи и Крыма. И нет ничего удивительного в том, что именно из этого, второго поколения национальной интеллигенции (а конкретно из школы Исмаила Муфтия-заде), вышло большинство членов будущей организации Милли Фирка — назову лишь С.Д. Хаттатова, О. Заатова, А. и У. Боданинских, У. Баличева, М.-С. Джемилева, Д. Меинова, С. Идрисова, С. Крымтаева, А. Ширинского.

Из этого второго эшелона движения вышла и так называемая группа Р. Медиева. В период её становления наиболее образованная, патриотичная и активная часть нации развернула пропаганду своих взглядов, ища и находя отклик в довольно широких кругах «созревшего» для таких интересов народа, формируя стабильный круг сторонников идеи национального возрождения. Численно небольшое организационное ядро движения разрабатывает программу дальнейших действий с опорой на самые многочисленные прослойки народа: крымскотатарского крестьянства, ремесленников и кустарей.

Назовём основной результат деятельности первого и второго поколений крымскотатарской интеллигенции: к моменту распада России, когда народы и племена бывшей империи стали перед необходимостью самостоятельного выбора дальнейшего пути, коренной народ Крыма был готов к этому выбору, ощущая своё этнокультурное единство в гораздо большей степени, чем полувеком ранее. Но не менее важным было то, что крымцы имели свою собственную, национальную интеллигенцию, хорошо ориентировавшуюся в происходящем, а в будущем выдвинувшую ряд блестящих политиков и деятелей культурного и национального возрождения народа.

3) На своем третьем этапе движение развернулось в предоктябрьские месяцы и в последующие драматические годы истории Крыма. Теперь национальное движение формируется на более широкой и многосоставной культурно-социальной основе с корнями в городе и деревне, в него пришли совершенно новые люди, образовав третью составную часть движения крымцев. К этому периоду крымское село заметно изменилось. Если раньше крестьянин считал себя прежде всего мусульманином, а потом уже крымцем, то теперь его самосознание неотделимо от сословной и национальной принадлежности. Быстрота такой внешне малопонятной перемены вполне объяснима. Политические и социальные бури военных и бунтарских лет так «нахлёстывали» идеологическую и социальную эволюцию, внутричеловеческие перемены, что в 3—4 года был пройден путь, который в более спокойной обстановке потребовал бы жизни целого поколения, а то и нескольких. И, конечно, как уже говорилось, в этом переходе крымцев в новое состояние, их подъём на новый уровень активности — великая заслуга Исмаила Гаспринского, воистину ставшего отцом новой нации.

Примечания

1. Напомню, что библейскому Лоту с семьёй было разрешено покинуть обречённый на гибель город Содом, при условии, что при этом никто из семьи ни разу не обернётся назад. Жена Лота обернулась, не в силах расстаться с прошлым, и была обращена в соляной столб.

2. Назову для примера некоторых из них: Селямет-мурза Карашайский, Асан-мурза Уланов, Селямет-мурза Ширинский, Селямет-мурза Крымтаев, Куддус-эфенди, Адиль-мурза Караманов и т. д. (Абибуллаева, 2000. С. 5).