б) Идея сплошной коллективизации в Крыму

В Крыму, как упоминалось, коллективизация до 1929 г. шла крайне вяло, медленными приливами и такими же незаметными отливами. Колхозы возникали, сливались, реорганизовывались, снова мельчали или вообще распадались, менялись их профили и руководители. Но летом 1929-го началась активная пропагандистская кампания за укрупнение колхозов и кооперативов под предлогом будущей их механизации, всего было проведено 4000 собраний «бедноты»! (Очерки Крым ОПО. С. 133). То, что это обычная большевистская ложь (в России отсутствовала достаточно мощная тракторостроительная промышленность), было ясно любому экономисту. Действительной же целью укрупнения колхозов было уменьшение числа заготовительных пунктов — этим достигался лучший контроль над ними.

Уже говорилось о том, что в Крыму стать таким провозвестником сплошной коллективизации было доверено на Второй конференции групп бедноты крестьянину Сулейману Ибраимову, но поддержали-то его все собравшиеся. Партия, как и было расписано, осталась в тени. И лишь через два месяца, на декабрьском пленуме обкома было решено провести сплошную коллективизацию в республике, закончив её в сжатые сроки — к весне 1931 г. Объяснение этого шага только желанием выслужиться перед Кремлём — явно недостаточно, для этого хватило бы с лихвой и промежуточного плана (массовой, но неполной коллективизации к тому же 1931 г.). Здесь вряд ли вообще возможно какое-то разумное, то есть основанное на вере в логику объяснение. Скорее всего, поздней осенью 1929 г. сыграло роль ранее не столь явное, лишь теперь ставшее очевидным такое качество крымских большевиков, как глубокий, искренний и беззаветный энтузиазм (попросту — фанатизм), заслонявший любые доводы их скромного разума.

Постановление ЦК ВКП(б) от 05.01.1930 «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству» относило Крым ко II группе регионов страны, которой полагалось завершить кампанию к весне 1932 г. И это решение имело основательное объяснение: Крым позже других приступил к восстановлению экономики, и шла она более трудно по причине разрухи из-за столь затянувшейся здесь войны и послевоенных репрессий. Почему же теперь план проведения коллективизации сокращался вдвое? Ответ может быть всё тот же: крымские коммунисты снова решили поставить лошадь впереди всероссийской телеги добиться славы. О том, во что выльется это очередное насилие для полуострова, для его коренного населения, они думали меньше всего: Крым и крымцы оставались для них столь же чуждыми, как и в первые дни советской власти.

Крымская администрация озвучила решение декабрьского пленума обкома ещё через месяц, устами заместителя председателя Совнаркома Крым АССР тов. Карги, на Первом съезде по социалистической реконструкции сельского хозяйства (Нов. Деревня. 31.01.1930).

Обком стремился достичь объявленной цели путём наступления на крестьян по всему фронту. То есть и на середняков, и вообще на единоличников любого достатка. Все они, в том числе бедняки, отныне становились классовым врагом номер один. Новый, ужесточённый курс деревенской политики стал реальностью практически немедленно, партия не собиралась терять время на раскачку. Расширенные судебно-репрессивные меры вначале были опробованы на всякого рода должниках, недоимщиках и пр., которых в любой деревне было немало. Кажется, первой жертвой новых кар стал Умер Элемиев из Бей-Коченлы, Симферопольского района, осуждённый за небольшую недоимку на 8 месяцев тюрьмы с конфискацией имущества (НД. 1929, № 10, 12), за ним последовали ещё шестеро таких же «преступников»¹. Затем счёт пошёл на сотни.

Примечания

1. Кулак-лишенец из Коккоз, Сеит-Абла Чикоташ для погашения недоимки «тайным образом сбывал фрукты на рынок». Материал на него «ввиду ударности проводимой кампании» был направлен непосредственно в суд по указанию прокурора, то есть «без выполнения требований 3-й части 105 главы УПК» о предварительном следствии. Показательный суд приговорил его к высылке с конфискацией всего имущества (ГААРК. Ф. Р-663. Оп. 1. Д. 1771. Л. 6а). В Гаврах Бахчисарайского района точно также осудили сразу 5 «кулаков», всех на одном заседании. При этом досталось и Гавринскому сельсовету за «неприятие никаких мер к нажиму на кулаков и зажиточных, полнейший индифферентизм и отсутствие классового чутья, граничащего с преступным бездействием» — эти перлы судейского красноречия принадлежат прокурору Бахчисарайского района Мустафаеву (ГААРК. Ф. Р-663. Оп. 1. Д. 1771. Л. 7).