б) «Инерционное» возрождение крымскотатарской культуры

Конечно, по большей части это была видимость полной свободы литературы и искусства. Скорее — последний остаток, отблеск ликвидированных большевизмом демократических прав Февральской революции. Культурная жизнь Крыма катилась в это время как бы по инерции, заданной весной 1917 г. И эта инерция, столь благотворная для упоминавшейся «новой культуры» города, сыграла столь же замечательную роль в гораздо более массовой культуре, народной культуре крымцев.

Занятые своими яростными теоретическими диспутами, большевистско-комсомольские идеологи пока традиционную культуру Крыма не трогали. За одним, пожалуй, исключением — национальные мектебы в деревне стали заменяться поочередно, но неотступно советскими школами I ступени. В то же время, этого относительно краткого периода оказалось достаточно для естественного, то есть никем не поддержанного, тем не менее заметного подъёма крымскотатарской культуры. Это её возрождение было далеко не полным, частичным, но его истоками послужила творческая энергия и активность самого народа. Эта черта и оказалась чрезвычайно ценной сама по себе. В отличие от продукции новой культурной элиты, общий поток творчества национальных мастеров впервые за множество лет вернул свою первозданную чистоту, он стал практически беспримесным.

Временные рамки этого краткого периода — 1924—1926 гг. Ранее людям было не до духовных ценностей, так как шла тяжёлая борьба с голодом и его последствиями; позже о народной культуре вспомнили коммунисты, и приняли свои меры к её «правильному» развитию. Собственно, они никогда не недооценивали культуру как могучее средство политики, эффективный инструмент идеологической обработки «серой» массы. Просто в указанный период, во-первых, всё ещё было маловато материальных возможностей для широкого культурного наступления, а во-вторых, Центром ещё не были определены сами линии новой культурной политики, её общая стратегия.

Именно поэтому в тех областях культурной жизни, где эти линии были не столь уж важны (то есть там, где не нужно было ждать результатов противоборства упомянутых группировок), конструктивная работа велась благополучно. Прежде всего это касалось важнейшей для Крыма охраны многочисленных культурных и исторических памятников. С этой целью уже в 1920 г. при Крымревкоме была образована Секция по охране памятников старины и искусства, впоследствии преобразованная в Крымохрис — Крымский областной комитет по делам музеев и охране памятников искусства, старины, природы и народного быта, который имел свои отделения (хрисы) в уездных (позднее — районных) городах Крыма.