е) Угасание материальной культуры

Расцвет материальной культуры 1920-х гг. был довольно краток — в 1930-х он пошёл на спад, ему стали уделять всё меньше внимания, сокращались ассигнования, закрывались мастерские экспериментальных направлений и т. д. Оставшиеся, обычные кустарные центры практически всех профилей переводились на производство стандартизованного ширпотреба. И, что имело ещё более пагубные последствия, — на территории полуострова начиная с весны 1930 г. стали проводить почти ежегодные кампании по сбору в качестве утильсырья старых металлических изделий.

Уже первая акция такого рода привела к поистине катастрофическим утратам памятников материальной культуры нации. Бесследно и безвозвратно исчезла основная масса произведений старых мастеров, в том числе и настоящие шедевры. При этом сильнее всего пострадал фонд крымско-татарской чеканки и оружейного искусства — старинные кумганы и джезве, медные браслеты и источенные ножи с прекрасными оправами, ранее хранившиеся и передававшиеся из поколения в поколения, теперь пошли на переплавку как металлолом. Энтузиастами сбора этого «вторсырья» были, естественно, комсомольцы и пионеры, — и старики ничего не могли поделать, настолько уже изменились социальные акценты, психологический климат в селе. Самым пагубным в этой истории было то, что исчезли многие уникальные изделия, которые в будущем могли бы стать образцами для возрождения старинного мастерства.

Улочка в Корбеке, Алуштинский уезд. Фото из: Дубровский, 1914

И ещё одна причина упадка и угасания материальной культуры Крыма — отсутствие материальной поддержки, а ведь недостаток внимания к старине обрекает её на гибель с той же неотвратимостью, как и целенаправленное разрушение. Раньше такая помощь поступала из вакуфных фондов, при советской власти их не стало, а государство от заботы о крымской старине самоустранилось. Раньше всего небрежение национальным наследием сказалось там, где для его поддержки требовались наиболее значительные средства — речь идёт об архитектурных памятниках, прежде всего старинных мечетях и дюрбе. Денег на их ремонт и реставрацию не выделялось, и они стали приходить в упадок, рушиться. Одна из самых своеобразных мечетей, бахчисарайская Ешиль-Джами, созданная под влиянием стиля барокко, всеобщим в середине XVIII в., ещё в 1927 г. сохранила свои стены, украшенные мозаикой и позолотой, а также кровлю, покрытую редчайшей поливной черепицей изумрудно-зелёного цвета. Но историк крымской архитектуры, посетивший мечеть в том же году, отметил, что «этот ценный памятник находится в сильно повреждённом состоянии и требует срочных мер по его укреплению» (Засыпкин, 1927). Никаких мер после этой статьи принято не было, и прекрасная мечеть была обречена.

Эти и многие другие утраты 1920-х гг. никогда не будут восполнены.