з) Борьба с мусульманскими праздниками

В первые годы советской власти отношение к праздничной традиции было вполне здравое. Никто не препятствовал нормальному, культурному отдыху людей, тем более что в те времена мусульманское веселье было аполитичным и безалкогольным. Напротив, в Симферополе на второй день Курбан-Байрама в городском театре по этому случаю даже устраивали многолюдные вечера, на каждом из которых игралось по две пьесы на крымско-татарском языке (КК. 28.07.1923). Однако позднее против исламских праздников стали выступать не только партийные идеологи, но и такие серьёзные учёные, как А. Мачанов (КК. 05.02.1929), не говоря уже о областном Совете безбожников, который начал проводить шумные и безвкусные «антибайрамные кампании» (КК. 17.05.1929). С торжеством отмечались (вернее — раздувались) факты собраний, где выносились решения об «отмене» религиозных праздников (как будто праздник можно отменить!). В деревне, где все знали друг друга, никто не стал бы позориться участием в таком сборище, а в городах людей привлекали бесплатным кинопоказом после митинга. В Симферополе для этого использовали расположенный в крымско-татарском районе кинотеатр Субхи (на одноименной улице).

Мелкими подарками поощрялись и «демонстрации» в дни религиозных праздников — участники, как правило, находились (КК. 17.05.1929). Позже на всесоюзную трибуну вывели такую недоработку крымских безбожников, как попустительство в отношении многотысячных паломничеств, по-прежнему, как и столетия до того, совершавшихся в Кырк-азисе симферопольского района, где ширились «моления Аллаху в лесу» (Смирнов, 1931. С. 47). Возможно, они становились всё более многолюдными по одной причине — массового закрытия мечетей.

Понятно, что выступая против никому не вредящих и, главное, освящённых многовековой традицией праздников, пропагандисты должны были как-то обосновывать свою позицию. И они находили такие «обоснования», естественно, фальшивые, и ещё чаще — смехотворные. Так, сплошь да рядом утверждалось, что Ураза способна сорвать посевную кампанию, якобы лишая поля рабочих рук на целых 30 дней (КК. 29.01.1930). Та же напраслина возводилась на Курбан-Байрам: «Под покровом религии кулачество и муллы развернули агитацию за хищническое уничтожение скота (барашек), против весеннего сева и так далее» (Колл. 25.04.1931).

При этом как-то забывалась седая история исламских праздников, отнюдь не доводивших мусульман до неурожая и голода. Особенно разжигало ярость «безбожников» совпадение таких праздников с советскими. Тогда чисто религиозные торжества автоматически становились политическим преступлением, попыткой «укрепить религию как оружие в классовой борьбе в интересах баев (?), мурзаков, нэпманов и мулл» (там же).

Некоторый перелом в отношении советской власти к крымскотатарским праздникам наступил в 1933 г. Совершенно неожиданно Дервиза была объявлена народным, то есть «разрешённым» праздником. Более того, в этом году ей было придано значение и масштаб республиканской олимпиады. Газеты принялись посвящать «Всекрымской Дервизе» целые полосы, а председатель Крым ЦИКа Ильяс Тархан — выступления о ней как средстве «подъёма народной культуры» (КК. 23.10.1933; 26.10.1933). И действительно, судя по газетным отчётам, празднику вернули его всенародный размах, в том году лишь в Симферополь съехалось более тысячи гостей; одних борцов на этом торжестве выступало 200 человек (там же).

Вопреки обыкновению, власти снизошли до разъяснения столь крутого поворота своей «праздничной» политики. Оказывается, такие всенародные события, как Курбан-Байрам, Ураза, Киндерлез, Мевлут ранее «организовывались помещиками и кулачеством для одурманивания малокультурных народов». Другое дело — Дервиза в её «советском» варианте. Теперь её сутью становились, во-первых, демонстрация достижений народных экономики и культуры, а во-вторых, культурное празднование своих трудовых успехов «рабочими, колхозниками и трудящимися единоличниками» (ЗвУ. 22.10.1933).

Впрочем, более или менее нормального отношения к народным праздникам советской власти хватило ненадолго. Уже весной 1934 г. Дервизы в виде олимпиады, по сути, не было, а в газетах появились старые заголовки вроде «Против кулацкого Курбан-Байрама», где некий Муртазаев убеждал крымчан, что и «этот праздник выдумали служители культа — муллы... как хорошее средство эксплуатации и наживы», а теперь, в новой жизни, они же «агитируют за праздник и, следовательно, хотят этим сорвать сроки сева» (ЗвУ. 24.03.1934).