а) Иудаизм

Когда на Ближнем Востоке окончательно угас длительный закат политеизма, и иудеи одними из первых восславили единого Бога, несоединимого, казалось бы, с какой бы то ни было дуальностью (Исх. 7:14—10:29; 34:14), идеи дуальной оппозиции не только выжили, но и проникли в книги израильских пророков. Об этом говорят тексты иудейской Торы — она же Ветхий Завет (Мал. 3:1—4:6; Ис. 65:2—12; 66:1—4; Иер. 2:20—37; 4:8; 4:23—34; 49:8—22; Иезек. 9:5—10; Дан. 8:19—25; Ос. 8:10—10:15 и мн. др.). Эти идеи расцвели особенно пышно именно в книгах израильских пророков. В качестве чёрного антагониста «белому» Богу здесь фигурирует Сатана (I Пар. 21:1—8). Позднее идея этого Антибога переходит в Талмуд (V век н. э.).

Ортодоксальный иудаизм, системно оформившийся в среде фарисеев и саддукеев, сохранил древнее жёсткое разделение на «своих» и «чужих» до наших дней (мы говорим об учении и о его суровых подвижниках, но отнюдь не об абсолютном большинстве верующих евреев — люди они разные). Однако следовало бы подчеркнуть, что восприятие иудаистами всех остальных как нечистых язычников (см. I Ездр. 9:12; 10:2—3; Неем. 9:2; 13:23—25), способствовавшее самоизоляции, сыграло уникальную роль в судьбах еврейского народа. Эта стерильная герметизация сохранила этнос на протяжении многовекового рассеяния как нацию (само собой, без воистину Манихейского ригоризма это вряд ли было бы осуществимо).

Заметим, кстати, что иудейская религиозная нетерпимость — эта чуть ли не крайняя разновидность Манихейской жёсткости по отношению к «чужим» — в условиях Европы раннего Средневековья полностью утратила свои насильственно-агрессивные черты.