Св. Кирилл (Константин Философ) и крымские готы

Это ведь совершенно немыслимо, чтобы народ, который практически полтора тысячелетия прожил на одном и том же месте, не мог оставить совсем никаких ощутимых следов, и что ни одна надпись, ни одно строение — ничто, совершенно ничто не оставило нам свидетельства о существовании и жизни этого народа, о его языке и нравах.

Ф. Браун (1890)¹

Если отложить в сторону уже проанализированные нами сообщения Иордана, Прокопия Кесарийского и «Жития Иоанна Готского», то первым средневековым автором, сообщившим нам дополнительные сведении о крымских готах и их языке, окажется один из Солунских братьев, реформатор славянской письменности Св. Кирилл, в миру известный как Константин Философ (827—869). В составленном в конце IX века «Житии Константина» Готьѳи (т.е. готы) упомянуты среди народов, воздающих хвалу Господу на своих языках, а также в числе других причерноморских и восточноевропейских этносов, таких как армяне, абхазы, авары, грузины, турки и хазары. Поэтому нет особых сомнений в том, что Константин Философ имел в виду именно крымских готов, о существовании которых он должен был узнать во время своей Хазарской миссии 860/861 года. Согласно «Житию», Константин отправился в далекую Хазарию для того, чтобы принять участие в диспуте между христианскими, мусульманскими и еврейскими миссионерами. Ближайший путь в главные города Хазарии проходил через Крым, часть которого, как известно, также принадлежала хазарам². Попав в византийский Херсон (Херсонес), Константин встретился с полиэтничным населением города, в котором, помимо христиан-византийцев, проживали также евреи и самаритяне. «Житие» указывает, что именно в Херсоне миссионер «научился [...] еврейской речи и письму, переведя восемь частей грамматики, и воспринял от этого еще большее знание»³.

Солунские братья — Святые Кирилл (Константин Философ) и Мефодий

Там же Константин находит Евангелие и Псалтырь, написанные «русскими» письменами, а также беседует с носителем этого языка. «Сравнив ее [т. е. "русскую" речь] со своим языком, различил буквы гласные и согласные, и, творя молитву богу, вскоре начал читать и излагать (их), и многие удивлялись ему», — читаем мы в «Житии». По поводу того, что же следует понимать под «русскими»⁴ письменами, существует обширная академическая литература. Согласно одной гипотезе, здесь имелись в виду «сурьские», т. е. «сирийские» письмена. Данная версия не лишена оснований — ведь к тому моменту Библия уже была переведена на сирийский язык и записана арабским алфавитом. Другие ученые предполагали, что под этими «руссами», носителями «русской» письменности, следует понимать древних русов (восточных славян). Существовали и другие теории. Исследователи готской проблемы заявляли о том, что в данном случае речь шла о готских письменах и что Св. Кирилл ознакомился в Херсоне с переводом Библии, выполненным вестготским арианским епископом Вульфилой (Ульфилой) во второй половине IV века. При этом они указывали на то, что многие слова или сочетания в раннеславянском переводе Библии являются заимствованиями, построенными по готскому образцу. Однако нам это представляется маловероятным, т.к. перевод арианина Вульфилы едва ли мог использоваться крымскими готами, исповедовавшими христианство православного византийского образца. К сожалению, этот фрагмент, равно как и многие другие сообщения «Жития», не поддается однозначной интерпретации⁵.

В контексте готской истории чрезвычайно интересен другой эпизод «Жития Константина». Приняв участие в религиозном диспуте в Хазарии и убедив незначительную часть хазар принять христианство, Константин Философ возвращается в Таврику. Там он вновь посещает Херсон, а также заставляет некий «народ фульский» отказаться от идолопоклоннических обычаев и обращает его в христианство. Приведем этот фрагмент «Жития» полностью:

Был же в народе фулльском большой дуб, сросшийся с черешней, и под ним приносили жертвы, называя его Александр, — и женскому полу не позволяли ни подходить к нему, ни (приносить) жертвы. И когда услышал о том Философ, не пожалев трудов, направился к ним. И, став среди них, сказал. «Эллины пошли на вечные муки, поклоняясь [как Богу] небу и земле, столь большим и добрым творениям. Так и вы, кто столь убогому созданию, дереву, приготовленному для огня, поклоняетесь, как избегнуть можете вечного огня?». Отвечали они: «Не теперь мы стали так делать, но (обычай этот) от отцов приняли, и благодаря ему исполняются все просьбы наши, а больше всего идут частые дожди. И как мы то совершим, что не дерзнул никто из нас совершить? Ведь если кто и дерзнет сделать это, тогда же и смерть узрит, а дождя уж не увидит до (самой своей) кончины».
Отвечал же им Философ: «Бог о вас говорит в Книгах, как же вы его отвергаете? Ведь Исайя от лица господня вопиет, говоря: «Иду я собрать все племена и народы, и придут, и увидят славу мою, и положу на них знамение, и пошлю из спасенных от них к народам: в Тарсис и Фуллу, и Луд, и Мосох, и Фовел, и в Элладу, и на острова дальние, где не слышали моего имени, и возвестят славу мою народам»⁶. И снова говорит господь вседержитель: «Вот пошлю я рыболовов и охотников многих на холмах и скалах каменных изловить вас». Познайте, братья, Бога, сотворившего вас. Вот — Евангелие нового завета Божьего, в котором были вы крещены». И так, сладкими словами уговорив, приказал им срубить дерево и сжечь его. Поклонился же их старейшина и подошел поцеловать Евангелие, а за ним и все (остальные). И, взяв белые свечи у Философа, с пением пошли к дереву, и, взяв топор, ударил Философ тридцать три раза, и приказал всем срубить с корнем и сжечь его. В ту же ночь пошел дождь от Бога. И с радостью великою похвалили Бога, и Бог сильно возрадовался этому.

Вы можете спросить о том, имеет ли этот эпизод «Жития» какое-либо отношение к крымским готам. Попытаемся это продемонстрировать. Для начала стоит отметить то, что Константин действительно уговаривал фулльский народ «сладкими словами»: цитату из Исайи, упоминающую библейский «Фул»⁷, он перенес на крымскую почву, чтобы убедить «народ фулльский»⁸ в истинности христианского учения. Разные авторы отождествляли город Фуллы и Фулльскую епархию, упоминавшиеся в нескольких средневековых источниках, с различными крымскими местностями в восточном (Тепсень и Старый Крым) и юго-западном Крыму (Чуфут-Кале и Кыз-Кермен)⁹. Где бы мы ни локализовали Фулльскую епархию и, как следствие, «народ фулльский», с которым общался миссионер, мы так или иначе не покинем пределы территории, на которой проживали варвары — готы и аланы, к тому моменту начавшие, по всей видимости, смешиваться в единую этническую группу, позднее названную И. Барбаро «готаланами». В Крыму на тот момент просто не было иной этнической составляющей, которую можно было бы отождествить с «народом фулльским». Правда, приблизительно в этом же регионе проживали и хазары, у которых наряду с христианством, иудаизмом и исламом были распространены и языческие верования. Однако с хазарами Константин был прекрасно знаком и не стал бы их называть «народом фулльским». Так что под этим загадочным народом, по всей видимости, следует понимать именно крымских готов и алан. Согласно «Житию», правда, «народ фулльский» пребывал в язычестве, в то время как готы и аланы уже были большей частью обращены в христианство. Как мы знаем, миссионеры практически всегда стремились преувеличить собственные достижения в деле обращения в свою веру иноверцев. Как следствие, можно предположить, что Константин Философ мог убедить фулльцев (т.е., скорее всего, готов и алан) отказаться от каких-нибудь рудиментарных остатков языческих практик, связанных с поклонением деревьям.

Если же говорить о том самом «сросшемся с черешней дубе» — и если мы считаем, что данный эпизод «Жития» отражает реальные исторические события — то следует отметить, что гигантские многовековые экземпляры дуба черешчатого произрастали в Крыму преимущественно в окрестностях Бахчисарая, в долине реки Бельбек, т. е. как раз в области, традиционно отождествляемой некоторыми исследователями с Фулльской епархией. Возраст отдельных деревьев этого региона превышал 1500 лет, из чего следует, что они были весьма крупными деревьями уже во время визита Св. Кирилла в Крым. Об этих дубах неоднократно писали зарубежные путешественники, крымские путеводители XIX века, да и современные авторы. П.С. Паллас оставил нам следующее описание крупнейшего из них: «замечателен [дуб], растущий в саду адмирала де Рибаса на Бельбеке, в деревне Биюк-Сюрень, величайшее дерево во всем Крыму»¹⁰. Как мы узнаем позднее, по словам собеседников Бусбека, именно в этом регионе, окрестностях Мангупа и Сюйренской (Сюреньской) крепости, проживали крымские готы. Все это невольно подталкивает нас к выводу о том, что под «народом фулльским», у которого, несмотря на христианизацию, бытовали остатки суеверных представлений, связанных с гигантскими дубами, следует понимать местных готов и алан.

Готский епископ Вульфила (или «Ульфила»; 311—381/383 гг. н. э.) обращает готов в арианское христианство

С описанным выше эпизодом самым парадоксальным образом увязывается сообщение венского иезуита Сигизмунда Мондорфа (1684—1766), занимавшегося миссионерской деятельностью в Османской империи во второй трети XVIII века, т. е. практически через 900 лет после приезда в Крым Константина Философа. Сведения Мондорфа были напечатаны в 1766 году знаменитым немецким географом Антоном Фридрихом Бюшингом в третьей части его «Землеописания»:

Среди тех [т. е. среди татар], а именно на берегах Черного моря от Дуная до Азовского моря и даже на азиатской стороне Черного моря, проживает языческий народ без названия, чей язык родственен немецкому. (В этой местности издревле проживали готы, потомками которых, по-видимому, и является эта нация, которая вновь утратила христианскую религию.) Образованный и сведущий иезуит Мондорф, от которого я получил эту примечательную новость, покрестил одного галерного раба из этой нации, встреченного им на турецкой галере — и узнал от него же, что все их богослужение состоит из поклонения древнему дереву¹¹.

Если верить этому сообщению, то даже во второй половине XVIII века крымские готы продолжали говорить на готском языке; утратив христианскую веру, они вернулись к прежним языческим обрядам, состоящим из поклонения древним деревьям. Как и в случае с Константином Философом, здесь мы имеем дело со сведениями, полученными от миссионеров, нередко преувеличивавших собственные достижения. Сомнения вызывает и чрезмерно широкий для XVIII века ареал готов (от Дуная до Азовского моря), и факт активного использования в это время готами собственного языка, и существование у них языческих обрядов. Научная публика восприняла сведения Мондорфа по-разному. Сам Бюшинг вскоре удалил этот источник из последующих изданий «Землеописания»; скептически восприняли его Я. Райнеггс, Ф.А. Браун и М. Стернс. В. Томашек, напротив, отнесся к этому сообщению достаточно доверительно, а Рихард Лёве признал его по значимости практически равным сообщению Бусбека и даже заключил, что Мондорф общался с одним из готов-тетракситов, которые подпали под влияние языческих обычаев местных черкесов. По его мнению, доверие вызывал уже тот факт, что Мондорф, даже не зная имени этого народа, смог общаться с ним на немецком языке¹². В данном случае мы предоставим читателям самим для себя решить, чья позиция ближе к истине. По нашему мнению, краткость и неоднозначность «Жития Константина» и сообщения Мондорфа не позволяют прийти к однозначному решению этой проблемы.

Пленные готы: рельеф на колонне императора Феодосия, воздвигнутой в честь успешного завершения Готской войны 379—382 гг. н. э. Отличительной чертой готского костюма являются подвязанные у колен длинные штаны с зубчатой кромкой; в отличие от римских легионеров, готы носили длинные волосы и бороды (по Дж. Беллини и Дж. Баттиста)

Подводя итоги, заметим, что даже самые скептические исследователи, не связывающие «фулльский» эпизод «Жития» и «русские» письмена с готами, признают, что Константин наверняка контактировал в Крыму с местными представителями этого этноса. Произойти это могло, по-нашему мнению, как в Херсоне, так и в Фулльской епархии — вне зависимости от того, где именно в Крыму она находилась, на востоке полуострова или на юго-западе. О принадлежности «фулльского языка [т. е. фулльского народа]» к готам говорил, в частности, такой авторитетный исследователь-византинист как В.Г. Васильевский¹³. Упоминание о языческих обычаях у готов в IX столетии (а по мнению Мондорфа, и в XVIII веке) вызывает значительно большие сомнения и скепсис. Тем не менее, полностью отвергать возможность этого феномена, пожалуй, не стоит. Достаточно вспомнить, что практически во всех христианизированных странах Восточной и Северной Европы отмечался и продолжает отмечаться по сей день языческий дохристианский праздник Ивана Купалы (или его аналоги — например, латышский Лиго, или Янов день). Так что наличие у крымских готов каких-либо рудиментарных языческих верований, возникших под влиянием этнических соседей-черкесов (адыгов), также не стоит полностью исключать. С другой стороны, можно найти и иное объяснение сообщению Мондорфа: миссионер мог встретить галерного раба-черкеса (адыга)¹⁴, выучившего готский язык от крымских готов. Как известно, у адыгов, бывших в XVIII веке частично христианами, а частично мусульманами, были достаточно сильны языческие суеверия, выражавшиеся, в частности, в поклонении лесам и деревьям. Тем не менее, повторимся: однозначно интерпретировать сообщение Мондорфа ввиду его краткости нельзя.

Примечания

1. Braun. S. 78.

2. О хазарском присутствии в Крыму см. Кизилов. Крымская Иудея... С. 76—83.

3. Здесь и далее цитаты из «Жития Константина Философа» приводятся в переводе Б.Н. Флори (Сказания о начале славянской письменности / Пер. Б.Н. Флоря. М., 1981).

4. В различных рукописях церковно-славянского оригинала «Жития» это слово пишется по-разному: «роусьскыми / роушкым / росъскы» (см. оригинальные варианты «Жития» в Лавров П.А. Материалы по истории возникновения древнейшей славянской письменности. Л., 1930. С. 12, 49, прим. 29).

5. См. обзор данной проблемы в Ганина. С. 63; Иванова Т.А. Еще раз о «русских» письменах // Советское славяноведение. 1969. № 4. С. 72—75; Gerhard D. Goten, Slaven oder Syrer in alten Cherson? // Beiträge zur Namenforschung. 1953. № 4; Скардильи П. Читал ли Кирилл Библию Вульфилы? // он же. Готы: язык и культура / Пер. А.Д. Сыщиков. СПб., 2012. С. 234—237.

6. Исайя 66:18—19.

7. Любопытно, что в греческом переводе Библии стоит топоним «Фуд», в то время как в древнееврейском оригинале — «Фул». Это истолковывается исследователями как еще одно доказательство в пользу того, что Константин действительно знал иврит (древнееврейский) (см. Mins E.H. Saint Cyril Really Knew Hebrew // Mélanges publiés en l'honeur de M. Paul Boyer. Paris, 1925. P. 94—97).

8. В оригинале стоит «Фоульстѣ ѩЗЫЦИ / Фоульсцѣ ѩзыцѣ / фульстемъ ѩзыцѣ»; форма «филїсцѣ / Фильсцѣ езыцѣ» представляется неверной (Лавров. Материалы... С. 25, 58, 96, прим. 53).

9. Герцен А.Г., Могарычев Ю.М. Крепость драгоценностей. Чуфут-Кале. Кырк-Ор. Симферополь, 1993. С. 33—35; Айбабин. С. 207—208, 221—222; Веймарн Е.В. О двух неясных вопросах средневековья югозападного Крыма // АИСК. С. 45—77.

10. Сосногорова М.А., Караулов Г.Э., Вернер К.А., Головкинский Н.А. Путеводитель по Крыму. К., 2010 [репринт изд. 1889 г.]. С. 178; ср. Ена А., Ена А. Куэсты крымского предгорья. Симферополь, 2010. С. 42—43.

11. Цит. по Stearns. Р. 18. Здесь и далее, за исключением особо оговоренных случаев, источники приводятся в переводе М. Кизилова.

12. Loewe. S. 52—70.

13. Цит. по Васильев. 1927. С. 229.

14. О том, что этот раб мог быть выходцем с Кавказа писал, к примеру, Я. Райнеггс (Reineggs J. Beantwortung der Frage ob in der Krim und längs dem schwarzen Meere noch Ueberbleibsel der alten Gothen vorhanden seyn können, deren Dialekt dem plattdeutsch Redenden verständlich sei? // Reineggs J. Allgemeine historisch-topographische Beschreibung des Kaukazus / Hrsg. F.E. Schröder. Hildesheim; St. Petersburg, 1797.,Theil II. S. 172).