«40 крепостей» между Херсоном и Солдайей: сведения Вильгельма Рубрука

Мне вспоминается доныне,
Как с небольшой командой слуг,
Блуждая в северной пустыне,
Въезжал в Монголию Рубрук.

Н. Заболоцкий. «Рубрук в Монголии» (1958)

Тот факт, что часть потрясшего некогда своими завоеваниями европейский континент готского этноса до сих пор сохранилась в таком далеком краю Ойкумены, каким являлся Крым для Западной Европы, волновал умы европейских путешественников и ученых, начиная с позднесредневекового периода. В 1253 году Таврику посетил фламандский монах-францисканец Вильгельм (Гильом) де Рубрук, направлявшийся с миссионерской целью и дипломатическим заданием французского короля в ставку монгольского хана Батыя (Бату)^*. На пути из северной Палестины в Монголию монах высадился в Солдайе (Судаке), а оттуда через северный Крым поехал далее в южнорусские степи и Приволжье. Приводя важные сведения о Крыме, он среди прочего упоминает и о готах:

На [Черном] море от Керсовы до устья Танаиса находятся также высокие мысы: и между Керсовой и Солдайей находятся сорок замков, почти каждый из которых имеет особый язык: среди них было много готов, язык которых тевтонский¹.

Под топонимом Керсова (Kersoua / Kersova), безусловно, следует понимать искаженное Керсона (Kersona), т. е. уже хорошо известный нам средневековый Херсон (Херсонес). Расстояние от Херсона до устья Танаиса (т.е. реки Дон) и до Солдайи (Судака) — вот маркеры географических представлений Рубрука о Северном Причерноморье. По его сведениям, на территории между Херсоном и Солдайей (т.е. между современными Севастополем и Судаком) находятся некие «сорок замков», населенные многоязычным и, по-видимому, полиэтничным населением, среди которого он отдельно выделяет «тевтоно-», т. е. германоязычных готов.

В этом сообщении, казалось бы, все понятно, но есть одна важнейшая деталь, требующая немедленного разъяснения. Что это за «сорок замков»? Откуда такая точная цифра? Изначально ученые предполагали, что в данном случае действительно речь идет о многочисленных укрепленных пунктах центрального и южного Крыма. Крымовед В.Х. Кондараки даже попытался посчитать некоторые из них и насчитал как раз ровно сорок². Тем не менее, еще в 1784 году немецкий географ Йоханн Форстер предположил, что под этими «сорока замками» следует понимать «крепости евреев, а точнее готов» (Castella Judæorum, eigentlich Gothorum)³. Таким образом, ученый фактически указал на то, что под этими «сороками замками» следует понимать один-единственный населенный пункт — средневековый крымский город Кырк-Йер (Кырк-Ор), позднее известный как Кале или Чуфут-Кале (тат. «Еврейская / Иудейская крепость»). Этой же точки зрения придерживался австрийский путешественник и географ Балтазар Хаке, поддержавший в 1796 году гипотезу Форстера об идентификации рубруковских «сорока замков» с «крепостями евреев», т. е. Кырк-Йером / Чуфут-Кале⁴. И, наконец, Ф.К. Брун в 1880 году окончательно академически обосновал тождество «сорока замков» с одним-единственным населенным пунктом — средневековым крымским городом Кырк-Йером (Кырк-Ором), позднее известным как Кале или Чуфут-Кале⁵.

Руины Чуфут-Кале (средневекового Кырк-Йера) на почтовой открытке начала XX века. Здесь, по словам Рубрука, проживали готы, говорившие на германском языке

Почему ученые были столь уверены, что «сорок замков» стоит идентифицировать именно с Кырк-Йером (Кырк-Ором)? Если о переводе второй части данного топонима ученые продолжают дискутировать, то первая часть, кырк, на тюркских языках означающая «сорок», разночтений, как правило, не вызывает. Происхождение топонима Кырк-Йер (Кырк-Ор), известного нам лишь в его тюркоязычной ипостаси, следует объяснять, исходя из принципа омонимии^**. Согласно данной гипотезе, татары, называвшие город Кырк-Йер (Кырк-Ор) в XIII—XVI веках, адаптировали существовавшее ранее индоевропейское (аланское, греческое или германское) название города, подобрав новое по значению, но близкое по звучанию к старому, переиначив его на свой лад и сделав тем самым доступным и понятным. Практически все возможные варианты перевода данного топонима, рассматривая его как тюркский, привел В.Д. Смирнов: кырк-эр («сорок мужчин»), кырк-йер («сорок мест»), кырк-ор («сорок рвов»), кырк-юрт («сорок юрт»), кырк-иль («сорок племен»), кырк-йель («сорок ветров») и т. д.⁶. В близкой к «Кырк-Йер» форме данный топоним приводит большинство источников XIV—XVII веков: Киркри (Абу-ль-Фида)⁷, Karkery (И. Шильтбергер), Chercher (К. Контарини), Cherchiarde (И. Бабаро), Cherchere (договор Менгли Гирея I с Зигмунтом I), Kirkiery (договор Речи Посполитой с Крымским ханством 1479/1480 года), Kirkel (М. Меховский), Кырк-Йер (ханские ярлыки 1459, 1468 и 1608 годов), Кырк-Иери (Р. Бейбарс), Крикъер (караим Калеб Афендопуло) и пр. Формы Кыркор придерживались в основном лишь российские источники XV—XVI веков. Многочисленные варианты транскрибирования топонима в XIII—XVI веках могут свидетельствовать о том, что среди тюркоязычного населения Крыма не было однозначного толкования данного географического названия.

Сам Смирнов считал наиболее вероятным вариант «Кырк-Ор», с тюркским словом кырк в значении «сорок» и ор в значении «возвышенность, крепостная насыпь». Таким образом, востоковед предлагал переводить этот топоним как «сорок крепостных насыпей», т. е. в значении, практически идентичном упоминаемому Рубруком. В качестве подтверждения этой гипотезы можно вспомнить также точку зрения Иосафата Барбаро, переводившего топоним Керкиарде (иск. Кырк-Йер или Кырк-Ор) как «сорок селений» (ит. quaranta logi)⁸. Если говорить о более точном значении этого топонима, то следует сказать, что в тюркских языках числительное «сорок» имело дополнительное значение «множество»^***. Исходя из этого, форму Кырк-Йер можно было перевести как «многоземельный, обширный», Кырк-Эр — как «многолюдный», Кырк-Ор — как «[обладающий] многими укреплениями» или, точнее, «хорошо укрепленный». Из недавних версий следует упомянуть концепцию В.А. Бушакова, вызвавшую шумную полемику на страницах журнала «Ватан». Ученый выводил топоним от имени христианского святого Григория (ср. греч. Григориос и имя собственное Кыркор в Болгарии)⁹. И.В. Зайцев предложил интерпретировать топоним как искаженное курук — «запретное место», «заповедник»¹⁰.

Тем не менее в силе остается вопрос, каковым же было более раннее, дотатарское название крепости. В связи с этим тоже имеется ряд предположений. К примеру, Э. Шютц, следуя мнению П. Кеппена, предполагал, что изначально город Кырк-Йер мог называться по-гречески киркос или крикос — дословно «круг, кольцо», а в переносном смысле — «окруженное», т. е. «защищенное стеною» место¹¹. Учитывая, что как минимум с конца XV века крепость использовалась в качестве тюрьмы, напрашивается, конечно, готская этимология — от слова karkara (гот. «тюрьма, карцер»). Впрочем, данная версия, как и любые другие попытки найти готские следы в крымской топонимике, выглядит несколько спекулятивной (см. подробнее 4-ю главу данной книги).

Орлиноголовые пряжки, пальчатая фибула и колт из Керчи (по А.И. Айбабину)

Однако вернемся к сообщению Рубрука. По всей видимости, переводчик, сопровождавший миссионера в его странствиях по Крыму, понял тюркский топоним «Кырк-Йер / Кырк-Ор» не как название конкретного города, а как упоминание о наличии в Крыму, на территории между востоком и западом полуострова (т.е. между Судаком и Херсоном), сорока укрепленных пунктов. Позднее он рассказал об этом путешественнику. Отсюда в рассказе Рубрука, по-видимому, и появилось сообщение о «сорока замках», а не об одной крепости под названием «Кырк-Йер». Для нас принципиально важно другое. Уже будучи в Крыму, Рубрук получил сведения о проживании в Таврике, между Судаком и Херсоном, и особенно в окрестностях города Кырк-Йера, многочисленных готов, говоривших на германском языке, названном путешественником «тевтонским». У нас нет точных сведений о политическом статусе города в период, предшествующий XIV веку. Одни исследователи считали, что Кырк-Йер был частью Крымской Готии¹², другие — что это была столица аланского княжества, находившегося в вассальной зависимости по отношению к Херсону¹³. Пожалуй, единственным источником, упоминающим об «аланском селении неподалеку от Херсона», под которым, видимо, следует понимать Кырк-Йер, является «Аланское послание епископа Феодора». Ранее этот источник датировался 1240 годом, в то время как современные исследователи полагают, что это произведение было написано около 1225 года¹⁴. По свидетельству Феодора, аланы жили в этом поселении «столько же по своей воле, сколько и по желанию Херсонесцев, словно некое ограждение и охрана [города]»¹⁵. Отсюда явствует, что до появления татар на юго-западе полуострова аланы находились в Кырк-Йере на основании того же принципа, что и раннесредневековые варвары-федераты.

Ситуация в регионе изменяется в 1238 году. Как мы продемонстрировали в 1-й главе, в этом году крепость была взята ханом Шибаном. После этого и вплоть до окончательного завоевания Кырк-Йера татарами между 1342 и 1346 годами город, скорее всего, представлял собой столицу полуавтономного аланского владения, на манер русских княжеств обложенного выходом, который поступал лично ханам¹⁶. Так или иначе, как бы мы ни определяли политический статус Кырк-Йера, следует учитывать тот факт, что помимо алан там, по всей видимости, также проживали и готы. Об этом, среди прочего, свидетельствуют и исследования некрополя VI—X веков н. э., в котором были найдены орлиноголовые пряжки и фибулы, использовавшиеся крымскими готами и аланами¹⁷.

Примечания

*. Существует несколько вариантов написания имени (Wilhelm / Willielmus / Guillaume) и фамилии (Rubrouck / Ruysbroeck / Rubruk / Rubruquis) путешественника.

**. Омонимы — одинаковые по звучанию и написанию, но разные по значению слова.

***. Кстати, в русском языке числительное «сорок» (единственное русское числительное, заимствованное из тюркских языков) также имеет коннотацию «бесконечное, бесчисленное множество» (в форме «сорок сороков»).

1. Наш переводе латинского оригинала (Rubruquis W. de. Itinerarium fratris Willielmi de Rubruquis de ordine fratrum Minorum, Galli, Anno gratie 1253 ad partes Orientales // The Texts and Versions of John de Piano Carpini and William de Rubruquis / Ed. C.R. Beazley. Nendeln, 1967. P. 146—147).

2. Герцен, Могарычев. Крепость... С. 50—51.

3. Forster Y.R. Geschichte der Entdeckungen und Schiffahrten im Norden. Frankfurt an der Oder, 1784. S. 128, Anm.***. Другой возможный перевод: «крепости евреев, первоначально готов».

4. Письмо Хаке было частично опубликовано в Beckmann J. Litteratur der älteren Reisebeschreibungen. Band I. Göttingen, 1807. S. 179—180.

5. Брун Ф.К. Материалы для истории Сугдеи // Черноморье. Сборник исследований по исторической географии Южной России Ф. Бруна. Одесса, 1880. Ч. II. С. 135—136.

6. Смирнов В.Д. Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты. СПб, 1888. С. 109—110.

7. См. оригинал текста с переводом в Коновалова И.Г. Восточная Европа в сочинениях арабских географов XIII—XIV вв. М., 2009.

8. Барбаро и Контарини о России. К истории итало-российских связей в XVI в. / Вступ. статья, подг. текста, пер. и комм. Е.Ч. Скржинская. Л., 1971. С. 129.

9. Бушаков В.А. Феномены топонимов: о древнем названии города-крепости Чуфут-Кале — Кыркор // Ватан (Родина). 1991. № 10. С. 14—20; см. также Григорьев А.П. Прежние названия Чуфут-кале // Вестник Санкт-Петербургского ун-та. 1995. Сер. 2. Вып. 3. С 21—29.

10. Зайцев И.В. Кырк-Йер/Кыркор (Чуфут-Кале) и ранняя история Крымского ханства // От Онона к Темзе. Чингисиды и их западные соседи. М., 2013. С. 494—505.

11. Кеппен П. О древностях Южного берега Крыма и гор Таврических (Крымский сборник). СПб., 1837. С. 312; Schütz E. The Tat people in the Crimea // AOASH. 1977. T. 31. № 1. P. 104. Подробнее о возможных этимологиях топонима Кырк-Йер будет рассказано в готовящейся нами монографии по истории крымских караимов.

12. Schütz. The Tat people... P. 92.

13. Якобсон. Крым в средние века... С. 82—83.

14. Vasiliev. P. 167; Ченцова В.Г. Материалы к истории Херсона в средние века // МАИЭТ. 1996. Вып. 5. С. 172).

15. См. перевод источника в Кулаковский Ю. Епископа Феодора Аланское послание // ЗООИД. 1898. № 21. С. 17.

16. Зайцев. Кырк-Йер / Кыркор... С. 499.

17. Герцен, Могарычев. Крепость... С. 4—7.