Переход из Бессарабии до Одессы

В конце декабря 1854 г. 823 греческих добровольца обмундировали, выдали оружие, и они выступили в составе 5 рот по направлению к Одессе. По распоряжению Горчакова волонтеры были удовлетворены жалованьем по 1 февраля, нижние чины снабжены полушубками, а офицерам выданы дополнительные деньги «для заведения для себя теплой одежды» по 6 руб. серебром. На вооружении у батальона состояло 625 кремневых ружей, 248 пистолетов, 264 тесака, 421 подсумок, из амуниции за ними числилось 18 котлов с крышками и пять «подъемных лошадей»¹.

Таблица 5. Перечневая ведомость «О числе чинов, состоящих в пяти ротах греческих волонтеров, отправленных из Измаила до Одессы для дальнейшего следования в Крым»

В Одессе к ним присоединились еще 19 человек: 18 нижних чинов и один офицер — Леонидас Вулгарис, опрометчиво подавший в отставку в сентябре 1854 г.

Таким образом, 11 января 1855 г. из Одессы в Крым отправились 842 человека: 1 батальонный командир, 5 ротных, 7 младших офицеров, 3 священника, 1 значконосец, 5 фельдфебелей, 44 унтер-офицера и 757 рядовых². Армейское начальство распорядилось, чтобы временно батальонным командиром числился «поп Константин Дука», сохраняющий это звание только для получения жалованья, а на самом деле заведующий только 5-й ротой. В январе 1855 г. князь Горчаков, руководивший Южной армией, писал из Кишинева Меншикову в Крым о том, что в «здешнем крае от 500 до 600 человек греков, которые также желают отправиться в Крым для участия в военных действиях»³. Меншиков не возражал и, более того, сам предложил сформировать из греков, находившихся в Кишиневе, трехротный батальон, чтобы «по присоединении к нему одной роты волонтеров из прибывших уже пяти составилось здесь два баталиона греческих волонтеров»⁴. Эта идея так никогда и не была воплощена в жизнь. Второй батальон оставался некомплектным до самого конца войны, а набираемых в Бессарабии и Одессе волонтеров партиями, от 50 до 100 человек, направляли в Крым вплоть до сентября 1855 г., снабжая их одеждой, «крепкою обувью» и кормовыми деньгами.

Таблица 6. Перечневая ведомость казенному оружию, амуниции и прочим вещам, состоящим в ротах греческих волонтеров, отправленных из Измаила до Одессы для дальнейшего следования в Крым⁵

В Одессе по случаю выступления греков в Крым в кафедральном Преображенском соборе была отслужена торжественная литургия. Смуглолицые греки, одетые в шинели и юбки фустанеллы, были выстроены в походном строю на соборной площади, в их рядах развевалось голубое знамя с надписью «Православие». К. Стамати, корреспондент самой популярной в городе газеты «Одесский вестник», не преминул отметить среди них присутствие «известного Хрисовери», уже отличившегося в сражениях на Дунае: «В январе 1855 года капитан Хрисовери, на пути в Крым, прибыл со своим отрядом греческих волонтеров в Одессу. Все греки, жители Одессы, спешили приветствовать его и от души пожелали ему новых побед над надменными врагами веры и человечества», — писал Константин Стамати⁶. После литургии архиепископ Херсонский и Таврический Иннокентий благословил греческий корпус иконой Св. Николая и произнес напутственное слово. Впервые из уст русского пастыря прозвучало идеологическое обоснование участие греков в Крымской войне: «Вы не наши соотечественники, даже не наши соплеменники; и однакоже, подобно отечественным воинам нашим, спешно идете на брань и, следовательно, на самую смерть за нас!» Примечательно, что проповедь архиепископа Иннокентия была позже полностью переведена на греческий язык и в марте 1855 г. отпечатана в городской типографии Францова и Нитше⁷.

Константин Аполлонович Скальковский (1843—1906) — русский горный инженер, писатель-публицист, знаток балета, искусствовед, сын известного историка А.А. Скальковского — оставил яркие зарисовки, связанные с пребыванием греческих волонтеров в Одессе: «Толпу занимали греческие волонтеры в своих фустанеллах; сформировал их, говорят, не какой-либо генерал, а разносчик сластей из Петербурга — Маргаритка». Волонтеры эти служили предметом острот и куплетов, хотя дрались храбро под Евпаторией. Командовал ими Папа-Христо, который

...из кинзал
Пять часов он стоял

И затем
И уместо с Горцакова
Пил сампанско
Пять цалкова!⁸

В этом шуточном стихотворении обыгрываются две темы: особенности произношения в греческом языке, в котором отсутствуют шипящие звуки и преобладают шепелявые русские «З» и «С», и мужская сексуальная сила. Мы можем расшифровать и героев рассказа Скальковского. «Маргаритка» — это, очевидно, то же самое лицо, встречавшееся на страницах военного дневника А. Баумгартена — «торговец Маргаритка», ставший помощником генерала Саллоса по набору волонтеров в Придунайских княжествах. Полагаем, что в данном случае речь идет о Маргаритесе Александридисе, члене Братства благовещенных. А «Папахристо» — командир волонтеров в версии Скальковского — симбиоз имен двух греческих военачальников — А. Хрисовери (одесситы по праву считали его «своим», как выпускника Греческого торгового училища) и К. Папа-Дуки, которого греки и русские часто называли «Папа-Коста».

Хрисовери в своей книге вспоминал, как греческая диаспора города и горожане сопровождали войска: «Одесское греческое общество было в передних рядах. Множество народа следовало за войском, хотя дул холодный ветер и было морозно. Шли до четвертой версты за город». В Одессе Хрисовери еще раз подтвердил репутацию успешного специалиста по привлечению коммерческих средств под свои проекты: «В Одессе группа греческих купцов, подражающих греческим купцам Измаила, откладывала денежный капитал, который достиг суммы около 3000 серебряных рублей и которую вручили командующему русского полка с просьбой передать эти деньги греческим волонтерам, когда настанет время. Я должен был об этом сообщить в своем письме, выражая благодарность греческим купцам Одессы. Когда я уже освободился от этих очень трудных своих занятий, пришел по патриотическому долгу выразить свое почтение уважаемому и почтенному старцу Александру Кумбари, своему земляку и большому другу-патриоту. Почтеннейший господин, как знаток людей, много рассказывал мне о жизни и о моей репутации. При моем прощании с ним он приказал своему племяннику Георгию Кумбари дать от имени своего дяди 300 серебряных рублей. Это был один из запоминающихся моментов за 9 дней пребывания корпуса греческих волонтеров в известном для торговых людей городе Одессе»⁹.

Греческий волонтер. Рис. А. Каращука

После «дневки» в Николаеве, куда волонтеры прибыли 17 января, они выступили в Крым по маршруту на Бреславль в сопровождение 3-го батальона Алексопольского 31-го егерского пехотного полка, специально задержанного в Одессе. Командовал батальоном, что было типичным для русской армии, остзейский немец по фамилии фон дер Бринкен. Фигура ничем не примечательная, не оставившая после себя почти никакого следа в военной истории, если бы не его рассказ о неудачном штурме форта Араб-табия под Силистрией. Российское командование беспокоилось о переходе добровольцев: П.Е. Коцебу, начальник штаба Южной армии, предписал генералам Кноррингу и Богушевскому, военным начальникам в Николаеве и Перекопе, «принять все необходимые меры для благополучного проследования всего сказанного эшелона в Крым», обратив внимание «на хорошее довольствие их и на сбережение от непогоды»¹⁰. Вдогонку волонтерам Горчаков отправил письмо Меншикову. Сообщая ему об отправлении греков, Горчаков уведомлял князя о том, что в «здешнем крае от 500 до 600 человек греков, которые также желают отправиться в Крым для участвования в военных действиях»¹¹.

Переход выдался крайне тяжелым. Практически сразу разыгралась снежная буря, причем такая, что, по словам Хрисовери, «следующий солдат не мог видеть предыдущего». Об этом же упоминает и Триандафилл Галиури: «После того как мы покинули церковь, отправились прямо за русским пехотным полком, по непередаваемому холоду, такому, что погибли многие русские и двое греков»¹². Невзирая на протесты греческих командиров, Бринкен, путешествующий в относительно комфортных условиях, в крытой дорожной коляске, вместе со своею супругой, решил продолжить путь¹³. В итоге по дороге не только замерзли, но и потерялись несколько русских и греческих солдат, а одна из греческих рот, во главе с подполковником Папа-Афанасопуло, попросту отстала, сбившись с маршрута.

Архиепископ Иннокентий Таврический

28 января 1855 г. большая часть греков все же дошла до Перекопа, где они были «разобраны на квартиры городскими обывателями из одного сострадания к их усталости и неимению заранее подготовленного ночлега»¹⁴. Один из волонтеров Дмитрий Полити был приглашен на ночлег в дом известного крымского ученого-краеведа В.Х. Кондараки. По воспоминаниям последнего, Полити был родом из Константинополя, где оставил жену и двух дочерей; все его ближайшие родственники были казнены в 1825 г. за сочувствие к национально-освободительному восстанию. В. Кондараки оставил любопытное свидетельство, позволяющее взглянуть на греческих волонтеров глазами современников. «Не слава, не деньги и не награда руководили этими людьми: одна лишь мысль содействовать единоверному народу... служила им основанием к отважным предприятиям». Их ненависть к туркам была так велика, что, несмотря на многочисленные требования русского военного начальства «переменить свои национальные костюмы, чтобы оставаться неузнанными», они отказывались подчиняться этому. «Мы напротив желаем, — говорили они, — чтобы варвары узнали в нас мстителей»¹⁵. Воспоминания Кондараки о приверженности греков к своим национальным традициям, в том числе в плане внешнего вида, находят подтверждение в мемуарах Хрисовери. В осажденном Севастополе на предложение нового командира греческого корпуса князя П. Мурузи надеть шинель «для примера» Хрисовери ответил категорическим отказом: «Мне ли, господин командующий, сорокалетнему волку, надевать шинель? Мне представляется очень странно менять фустанеллу на шинель»¹⁶.

После кратковременного отдыха в Перекопе и Армянском базаре, которые в годы Крымской войны были важной тыловой базой русской армии, греки должны были проследовать в осажденный Севастополь. Неожиданно по распоряжению генерал-лейтенанта Богушевского (по Н. Дубровину, князя Меншикова — версии об авторстве приказа расходятся) их отправили под Евпаторию в распоряжение генерал-лейтенанта Хрулева, готовившегося к штурму города¹⁷. Меншиков, не дожидаясь результатов рекогносцировки генерала Врангеля, торопился со штурмом, стягивая к городу войска.

На Евпаторию греки выступили вместе с Азовским пехотным полком, изменившим свою дислокацию с Инкерманских высот, а батальон Алексопольского егерского полка остался для защиты Перекопа. Отметим еще несколько любопытных наблюдений, сделанных Хрисовери во время пути к Евпатории: «С этого дня и до лагеря, в котором располагался дивизион, рота двигалась целых пять дней. У нас не было даже того, что русские называют сухарями (Σουχαρι), так что нам приходилось питаться только остатками зерна на дорогах и луком, который отставили в своих хижинах ушедшие к врагам татары. На всем протяжении пятидневного пути в деревнях мы не встретили ни одной живой души: жителей здесь совсем не было, поскольку татары, желая нанести вред России, уходили к туркам и союзникам со всем своим передвижным имуществом»¹⁸.

Примечания

1. Перечневая ведомость казенному оружию, амуниции и прочим вещам, состоящим в ротах греческих волонтеров // РГВИА. Ф. 9196. Оп. № 2/243. Св. 33 Д. 219. Л. 15.

2. Рапорт от начальника штаба 2 Резервного кавалерийского корпуса от 3 января за № 7 // РГВИА. Ф. 9196. Оп. 2/243. Св. 33. Д. 219. Л 2—2 об.

3. Там же. Л. 74.

4. РГВИА. Ф. 9196. Оп. № 2/243. Св. 33. Д. 219. Л. 76.

5. РГВИА. Ф. 9196. Оп. 3/247. Св. 4. Д. 3. Ч. 1. Л. 0026.

6. Одесский вестник. № 11 и 12. 1855.

7. Ταπερίτηνεκστρατείαντου Τάγματος των Ελλήνων εθελοντών. Λόγος εκφωνηθείς παρά του Πανιερωτάτου Αρχιεπισκόπου Χερσώνος και Ταυρίδος Κυρίου Ιννοκεντίου, εν τω πρωτευόντι ναώ της Μεταμορφώσεως εν Οδησσώ τη 11 Ιανουάριου 1855, μετά την εφόδιον παράκλησιν υπέρ του Ελληνικού τάγματος στρατεύοντος εξ Οδησσού εις Σεβαστούπολιν // TIP. Frantsovai Nitch 4 Marta 1855.

8. Скальковский К.А. Воспоминания молодости (по морю житейскому). СПб., 1906. С. 67.

9. Χρυσοβέργης, Αριστείδης. Ιστορία της ελληνικής λεγεώνος. Τ. Β᾿., σσ. 46—47.

10. РГВИА. Ф. 9196. Оп. 2/243. Св. 33. Д. 219. Л. 45—58.

11. Отзыв от генерал-адъютанта князя Горчакова от 27 января за № 1704 // РГВИА. Ф. 9196. Оп. 3/247. Св. 4. Д. 3. Ч. 1. Л. 0014—0014 об.

12. Απομνημονεύματα της Ελληνικής Φάλαγγος, ο.π., σ. 21.

13. Ibid. Σελ. 21.

14. Кондараки В.Х. В память столетия Крыма. История Крымской войны с частными эпизодами (портретами и видами). Эпизоды и рассказы из Крымской войны. СПб., 1884. С. 53—53.

15. Там же.

16. Χρυσοβέργης, Αριστείδης. Ιστορία της ελληνικής λεγεώνος. Τ. Β᾿. Σελ. 51.

17. Дубровин Н.Ф. История Крымской войны и обороны Севастополя. Том II. СПб., 1900. С. 407.

18. Χρυσοβέργης, Αριστείδης. Ibid. Σελ. 16.s