Л.С. Моисеенкова. Генуэзцы и венецианцы

Расположенная на островах адриатической морской лагуны Венеция и стиснутая между Лигурийскими Альпами и тирренским побережьем Генуя самой природой были предназначены стать морскими купеческими государствами. Подъем их торгового, а затем и политического могущества приходится на XI—XII вв. В период крестовых походов республики-соперницы становятся крупнейшими торговыми державами Средиземноморья. Особая роль в этом принадлежит Четвертому Крестовому походу (1202—1204 гг.), в результате которого руками рыцарей-крестоносцев венецианцы избавились от своего главного конкурента по торговле с Востоком — Византии, заняли купеческие кварталы Константинополя, захватили важнейшие острова и опорные пункты средиземноморской торговли. Получив монопольное право колонизации в Причерноморье, Венеция основывает в это время и ряд факторий в Крыму. Крупнейшей из них стал Судак, который итальянцы называли Солдайей, а русские купцы — Сурожем. С 1287 г. городом управлял присланный из Венеции консул Впрочем, резиденцией венецианского консула Солдайя пробыла недолго.

Успехи и доходы колониальной империи, в которую, по сути, в это время превратилась республика Святого Марка, не давали покоя генуэзцам. И если венецианцы обрели свои владения, способствуя падению Византийской империи, то генуэзцы добивались тех же целей на пути ее восстановления. Прагматичных генуэзцев не остановили ни проклятия папы, ни гнев большинства католических монархов Европы. В 1261 г. Генуя подписала с императором Михаилом Палеологом (1259—1282 гг.) договор, согласно которому за обещанную военную помощь против Латинской империи крестоносцев генуэзцы получали монопольное право прохода в Черное море и право основывать «фактории, конторы и церкви» во многих византийских городах. Помощь не пригодилась, но договор стал прологом небывалого могущества Генуи на протяжении более чем двухсот лет. Генуэзцы вытесняют венецианцев, экономически подавляют византийцев и основывают свои поселения, крепости и города по всему Средиземноморью. «Задумали они немалое, — писал в своих мемуарах византийский император Иоанн VI Кантакузин (1347—1354 гг.), — они желали властвовать на море и не позволяли византийцам плавать на кораблях, как будто море принадлежит только им».

В Северном Причерноморье генуэзцы утвердились в середине 60-х гг. XIII в. Здесь очень быстро, одна за другой, появляются торговые фактории, которые превращались в настоящие, порой довольно крупные и влиятельные, города, такие, как Каффа (Феодосия) и Тана (Азов). В своей бурной деятельности по освоению региона итальянцы далеко не всегда могли рассчитывать на радушный прием местного населения, но гораздо более серьезную опасность для них представляли монголо-татары, которые к этому времени превратили Крым в улус Золотой Орды. Однако, искусная дипломатия генуэзцев, щедрые дары татарским наместникам и обещания таковых в будущем позволили им урегулировать отношения. Генуэзцы добились разрешения основать целую сеть разнотипных колоний на крымском побережье. Они возводят крепостные стены Воспоро (Керчи), захватывают у венецианцев ослабленную постоянными татарскими набегами Солдайю, на берегу уникальнейшей черноморской бухты основывают крепость Чембало (Балаклаву). В 1381 г., по договору с татарами, выходцы из Генуи закрепили за собой 18 деревень солдайской округи и приобрели капитанство Готию. В эпоху средневековья так именовался Южный берег Крыма. В число поселений Готии входили пункты, на территории которых ныне расположены хорошо всем известные города и поселки: Форос, Алупка, Мисхор, Ореанда, Ялта, Никита, Гурзуф, Партенит, Алушта. Во многом эти названия созвучны тем, под которыми их знали генуэзцы. Итальянские поселения в Крыму получили общее название Генуэзская Газария.

Главным торговым и политическим центром Газарии стала Каффа. Уже к концу XIII в., динамично развиваясь, она превращается в густонаселенный полиэтничный город, а в XV в. по численности своих жителей обгоняет даже Константинополь. Возвышению Каффы способствовала все возрастающая в XIII—XV вв. роль Северного Причерноморья в международной торговле стран Запада с Востоком. В итальянские города Восточного Крыма и Приазовья по морю и по суше прибывают купеческие караваны из Византии, Золотой Орды, Руси и Западной Европы. Каффа становится крупным перевалочным пунктом по торговле транзитными товарами: русскими мехами, кожами, холстом, воском и оружием; пряностями, красителями, шелковыми тканями и драгоценными камнями из далеких восточных стран. Пользовались большим спросом у заезжих купцов и местные товары: соль, соленая рыба, икра, хлеб, невыделанные шкуры. Огромные доходы генуэзцам приносила работорговля. В то время как в метрополии итальянские гуманисты воспевали достоинства и доблести человека, в колониях их соотечественники беззастенчиво торговали людьми, превратив Каффу в крупнейший невольничий рынок региона. Рабов приобретали у татар, которые в погоне за живым товаром все чаще совершали набеги на южнорусские земли и западный Кавказ. Высокие цены на рабов нередко подвигали и самих итальянцев на рискованные операции по захвату пленников. Людей похищали корсары и пираты в приморских городах, в рабов превращали случайных пассажиров судовладельцы. Видимо, в таких случаях в периоды мирных отношений с Золотой Ордой в рабство попадали татары. В Европе в это время бытовало предубеждение считать татар вне их страны преимущественно рабами. Для итальянских заморских факторий, расположенных на территории Орды, эти настроения были чрезвычайно опасными. «Охота за людьми» решительно пресекалась генуэзскими властями Каффы, хотя наказания за эти преступления не отличались суровостью. Среди рабов, которых генуэзцы вывозили из Каффы, преобладали русские, грузины, черкесы, абхазцы. Небольшая часть рабов оставалась в черноморских колониях Генуи, остальных продавали в Византию, Италию и Египет.

Венецианская галея

Приезжие купцы порой надолго оседали в Каффе, приобретали конторы и дома. Потребности торговли и растущего местного населения стимулировали развитие ремесленного производства. Источники называют десятки профессий каффинских ремесленников, которые занимали в городе отдельные кварталы. Здесь работали кузнецы, конопатчики, плотники, прядильщики и ткачи парусов, обслуживающие потребности развивающегося судостроения, оружейники различных специальностей, скорняки, гончары, портные, мыловары, мясники, булочники, сапожники. Обособленно селились и столь необходимые купцам грузчики-хамалы. Развитие внутренней торговли вызвало необходимость чеканки собственной монеты. Ею стал серебряный аспр. Генуэзцы контролировали сбыт изделий колониального ремесла, облагали налогами ремесленные мастерские, получая значительные доходы, при этом зорко отслеживали ситуацию на рынке и решительно подавляли конкурирующие отрасли местного ремесла соседних стран, в частности, Византии.

Итальянцам проигрывали в конкурентной борьбе не только византийские ремесленники, но и купцы. В торговле целым рядом товаров (квасцы, кораллы) генуэзские купцы стали монополистами общеевропейского масштаба. Успехи итальянцев объяснялись той выдающейся ролью, которую играло купечество в городах Италии, где грань между дворянством и патрициатом уже в XIII в. была если не уничтожена, то размыта. Крупное купечество задавало тон всей экономической, социальной и политической жизни. Нигде в торговую деятельность не вовлекался столь широкий слой населения. Путешественник, посетивший Венецию в середине XIV в., пришел к заключению: «Весь народ — купцы». О генуэзцах говорили: «Генуэзец — значит купец». В экономике итальянских городов неизменно превалировали торговая и ростовщическая деятельность, достигшая невиданного размаха.

Итальянцы первыми открывают банки, создают гибкие формы торговых товариществ и кредитных ассоциаций. Это им позволило отказаться от услуг заморских менял и устанавливать более правильные курсы многочисленных видов находившихся в обращении монет Востока и Запада. Символами и практической реализацией сочетания успехов экономики и политики стали с XIII в. золотой дженовин (монета Генуи) и венецианский золотой дукат, которые, наряду с флорентийским флорином, приобрели авторитет и роль международных эквивалентов.

Торговая деятельность требовала серьезной подготовки. Отважные мореплаватели, предприимчивые купцы, расчетливые банкиры и судовладельцы, часто совмещающие в одном лице все эти ипостаси, должны были обладать разносторонними знаниями и широким кругозором, смелостью и осторожностью, сочетать деловую хватку с холодным расчетом. Не только неуемная жажда наживы, но и любознательность, и авантюризм влекли их в дальние страны.

Генуэзский торговый корабль XII—XIII вв.

Генуэзцы и венецианцы были прекрасными судостроителями и мореходами, создателями целой культуры мореплавания. Они первыми ввели в повседневную практику компас, освоили зимнюю навигацию. На верфях Венеции и Генуи строились суда в основном двух типов: галеи и высокобортные нефы. Галей — весельные суда с простейшей парусной оснасткой, не рассчитанные на длительное плавание, легкие и маневренные — использовались для перевозки специй и дорогих, экзотических, восточных товаров для удовлетворения элитарного спроса. Железо, сталь, зерно и лес перевозили на менее скоростных и не отличавшихся изяществом форм, но гораздо более грузоподъемных и вместительных, так называемых «круглых» парусных нефах. Высокие борта этих судов, предназначенных для длительных походов, защищали экипаж, вооруженный луками, арбалетами, холодным оружием. С конца XIV — начала XV вв. на верхних палубах устанавливали пушки.

Воинственность купцов не была излишней. Венецианцы и генуэзцы не упускали возможности нанести друг другу урон. Одних войн за преобладание в Восточном Средиземноморье было четыре (1257—1273 гг.; 1294—1299 гг.; 1350—1355 гг.; 1378—1381 гг.) В период обострения отношений дело доходило до прямых захватов и грабежей кораблей. Генуэзцы обладали более мощными позициями в бассейне Черного моря. Они опирались на многочисленные прибрежные фактории, крепости и имели все основания считать Черное море своим внутренним бассейном. Силу и боеспособность генуэзцев, впрочем, постоянно проверяли на прочность не только венецианцы. Мореплаватели находились под постоянной угрозой со стороны пиратов и корсаров.

Численность экипажа итальянских судов варьировалась, в зависимости от типа, размера и класса судна, от 25 до 110 человек. В состав экипажа должен был входить врач, священник-нотарий, писцы, которые регистрировали принятые на борт и отгруженные товары. Для подачи команд и сигналов на корабли брали музыкантов: флейтистов, барабанщиков, волынщиков.

Грузоподъемность купеческих кораблей достигала 700 и более тонн. Генуэзцы в начале XV в. строили суда, напоминающие настоящие плавучие крепости, которые могли взять на борт до 1000 тонн груза. Для каботажного плавания и небольших торговых перевозок использовалась барки — небольшие одномачтовые суда с высокой кормой, существовали специальные суда для перевозки рабов и скота.

В XIV—XV вв. венецианцы выработали унифицированную систему плавания караванов судов — так называемые «линии». Венецианское государство сдавало суда предпринимателям-патронам, которые набирали команды и вели суда в соответствии с детальными инструкциями правительства республики. Государство взимало налоги со стоимости перевозимых товаров. Галеям линии поручались политические и дипломатические функции по перевозке официалов Венеции и высоких персон из других стран. Выбор этих транспортных средств был признанием высокой степени их надежности и безопасности.

Венецианские линии заходили и в Каффу. Но, чтобы избежать высоких налогов, взимаемых в порту за стоянку с иностранных судов, чаще останавливались у мыса св. Иоанна, недалеко от черноморской столицы.

Трудно сказать, где проводил итальянский купец больше времени — на море или на суше. Навигация на Черном море стараниями и большим опытом итальянских мореходов была почти круглогодичной. Генуэзские статуты запрещали плавание по соображениям безопасности с 1 декабря по 15 марта, когда море особенно штормило. Но фактически черноморская навигация замирала всего на несколько недель в январе — феврале.

Особенностью итальянской колонизации вообще, и в Крыму в частности, было то, что она осуществлялась не государством, а различными объединениями граждан-предпринимателей, торговыми компаниями, патрицианскими семействами. Прослойка колонистов, оседавших на более или менее длительный срок в факториях, была не только подвижной, но и очень малочисленной. Колонисты не теряли связи с Генуей, в большинстве случаев сохраняли гражданство метрополии, редко привозили с собой семьи. В далекие заморские земли в поисках богатства и удачи отправлялись, в основном, молодые неженатые мужчины.

В 1475 г. в Каффе на 70 тыс. жителей насчитывалось только около тысячи генуэзцев. Местное крымское население (греки, армяне, татары, русские, евреи, представители других народностей) многократно превосходило их по численности. Итальянцы не могли рассчитывать только на силу. Они охотно шли на сотрудничество с местной знатью, сохраняя за ней ряд прав и привилегий, широко вовлекали в свои торговые операции местное купечество, приобщая его к новым формам предпринимательства. Далеко не всегда эти отношения были безоблачными, но линия противостояния определялась не по этническому или конфессиональному признаку, а, прежде всего, по имущественному и сословному.

Сообразуя свою деятельность с интересами местной верхушки, генуэзцы не гнушались никакими средствами в эксплуатации городских низов. Население факторий страдало от тяжких налогов и штрафов. Прямые налоги — поземельный, подушный, подоходный, налог со строений — дополнялись косвенными налогами на съестные припасы, лес, траву, уголь и т.п. Взимание налогов колониальные власти нередко поручали местным откупщикам, и тогда злоупотребления не знали предела. Городские низы, «маленькие люди без имени», как их называли генуэзцы, часто поднимали восстания. Только в истории Каффы XV в. их было пять.

Генуэзцы не ограничивались властью над приморскими городами, но и подчиняли себе земли в сельской округе. Причем некоторые из них превращались в таких феодальных владетелей, о которых Европа к тому времени уже начала забывать. Собственно феодализация генуэзского господствующего класса развернулась именно в колониях. Документы колониальной администрации донесли до нас сведения о влиятельных феодалах из семейства Гуаско, которые в XV в. захватили селения в окрестностях Солдайи с их развитым земледелием, преимущественно виноградарством. Опираясь на собственные вооруженные отряды, тюрьмы и суд, они ввели новые налоги, барщинные работы, обложили пошлинами все привозимые товары, а для устрашения крестьян поставили на дорогах виселицы и позорные столбы. Самоуправство братьев Гуаско вызвало недовольство даже у консула Солдайи, но его обращения в Каффу не имели последствий.

Управление Газарией было построено по подобию самой Генуи с ее развитой бюрократией. Во главе черноморских колоний стоял консул Каффы. Ему подчинялись главы администраций других городов и факторий. Консул столицы избирался из представителей патрициата метрополии. Ему полагалась охрана, свита и прислуга. Консул возглавлял судебные разбирательства, для устрашения и проведения дознания в зале судебного заседания была установлена «пыточная машина». Появление консула перед народом сопровождалось особым торжественным ритуалом. Но избирался консул всего на один год. Он приносил присягу перед синдиками (судьями) Каффы в соблюдении Устава Каффы и законов Генуи. По истечении полномочий консул подлежал суду, даже если его правление было безупречным. За малейшие нарушения законов и установлений консул подвергался штрафам.

В своей власти консул опирался на совет попечителей и совет старейшин, которые он сам назначал. Совет попечителей ведал городским благоустройством, ремонтом и постройкой крепости, осуществлял общий надзор за торговлей. Совету старейшин принадлежали общие контрольные функции. Высшие должности в городах занимали только генуэзцы. Менее важные посты разрешалось занимать представителям местной знати. За получение чиновничьего места взимался налог, а некоторые особо выгодные должности продавались с аукциона.

Важной заботой консулов была постройка, ремонт и содержание крепостей. Архитектура черноморских крепостей следовала канонам европейского фортификационного зодчества. Оборонительные сооружения Каффы и Солдайи состояли из внешнего рада стен с башнями, перед которыми со стороны суши шел ров с перекинутыми через него каменными мостами, и внутренней цитадели, где находился донжон и административные здания. Портовая часть также защищалась башнями. Башни строились в основном прямоугольные, иногда круглые. Большинство башен было трехэтажными, открытого типа. Башни и стены украшали зубцы, но они не были элементами декора. Зубцы, мерлоны и кремальеры, служили для защиты обороняющихся от стрел. Утилитарность назначения сооружений и недостаток средств (основные колониальные доходы отправлялись в метрополию) не располагали к декоративным изыскам. Но, тем не менее, некоторые башни украшались каменными рельефами, памятными плитами с генуэзскими гербами и причудливыми орнаментами, в которых отразился местный колорит (Солдайя), поясными аркадами (башня Константина в Каффе).

Оборонительные сооружения Судакской крепости

Внутри крепостных стен Каффы находились городские кварталы, многочисленные храмы, принадлежавшие различным конфессиям, рыночные площади и постоялые дворы. По мере роста города возникали и поселения, располагавшиеся за крепостной стеной.

Вначале итальянцы, присвоив себе особые привилегии, селились отдельно, но с течением времени границы между богатой генуэзской застройкой и домами местной знати преодолеваются. Все горожане независимо от звания, верований и имущественного положения под постоянной угрозой нападений вынуждены были соблюдать законы жизни в крепости. Крепость не только оформляла окружающее пространство, абсолютно доминировала над всеми остальными постройками, но и диктовала распорядок жизни и шумной торговой Каффы, и Солдайи, которая при генуэзцах выполняла в основном дозорно-стратегические функции и обеспечивала всевластие итальянских феодалов в сельской округе.

Городские ворота открывались в строго определенные часы утром и закрывались вечером по специальному сигналу крепостной стражи. После вечернего звона колокола горожанам под угрозой штрафа запрещалось выходить на улицы. Уставом оговаривалось время, когда жители должны были гасить свет в своих домах. В ночное время за пределы городских стен не разрешалось выходить даже консулу.

Цитадель была административным центром города. Здесь находился консульский дворец, резиденция латинского епископа, проходили торжества, связанные с различными празднествами. Перечень праздничных дней, когда официально было запрещено работать, диктовался из Генуи. В 1440 г. был прислан список, который включал 51 обязательный католический праздник. Навязывание празднеств католической церкви шло в русле ее активной миссионерской деятельности в черноморских колониях, которую, впрочем, нельзя признать успешной. Большинство населения крымских городов сохранило верность своим конфессиям. Мусульманские и иудейские праздники, помимо официальных, отмечать не возбранялось, а почти половина православных праздников совпадала с католическими.

Наиболее торжественно праздновали Рождество, Богоявление, Пасху, Рождество Иоанна Предтечи, праздник патрона Генуи — Святого Георгия. Городские казначейства выделяли в канун праздников специальные средства для приобретения церковных свечей, раздачи милостыни и организации приемов знати в консульском дворце. У дворца и на набережной устраивался фейерверк.

Надпись консула Рафаэля Дориа из Солдайи. 1378 г.

1453 г. стал роковым в истории итальянских колоний. Турки захватили столицу Византии Константинополь и черноморские проливы. Путь из факторий в Геную был отрезан. Колонии, экономика которых переживала не лучшие времена, перешли под управление генуэзского Банка Сан-Джорджо, а в 1475 г., не сумев оказать даже достойного сопротивления, были захвачены турками.

Итальянские поселения просуществовали на территории Крыма немногим более 200 лет. Для истории срок небольшой. Но величественные руины крепостей, сохранившиеся грозные башни и неприступные куртины, удивительно органично вписавшиеся в горный крымский пейзаж, стали неотъемлемой составляющей наших представлений о полуострове. Редко какие из населявших Крым народов и племен, навсегда ушедших и ныне здравствующих (венецианцы и лигурийцы до сих пор составляют отдельные субэтносы итальянского народа), запечатлели себя в столь зримых образах, без которых немыслим крымский ландшафт.

Литература

История Византии. В 3-х томах. — Т.З. — М., 1967. Карпов С.П. Путями средневековых мореходов. — М., 1994.

Карпов С.П. Латинская Романия. — СПб., 2000.

Секиринский С.А. Очерки истории Сурожа. — Симферополь, 1955.

Якобсон А.Л. Крым в средние века. — М., 1973.