Азовская эпопея

Русско-польский мир (1634) не принес покоя южным рубежам страны, которые вновь стали объектом крымских и ногайских нападений. Тем более Турция, потерявшая в лице Москвы союзника против Польши, отныне дала карт-бланш Крымскому ханству в отношении набегов на русские земли. Этому благоприятствовала и сама сложившаяся для Крыма ситуация.

В начале 1634 года Большая Ногайская Орда подверглась новому удару калмыков. Ей пришлось опять покинуть привычные кочевья и перейти на крымскую сторону. Теперь Большие и Малые Ногаи объединились с крымцами в нападениях на российские земли. Это осложнило задачи Москвы по обороне южных границ. Крымско-ногайские набеги 1634—1336 годов мало отличались по масштабам от времен Смоленской войны.

Объединение кочевых сил угрожало и интересам казачества, которое предпринимает активные превентивные меры против возросшей опасности. В марте—апреле 1634 года донские казаки напали на улусы Малых Ногаев на р. Ее, улусных людей «без остатка порубили», в полон взяли до 400 молодых ясырей, захватили 6 тыс. овец, более 5 тыс. лошадей и 100 верблюдов. В июле они высадили десант под Керчью и разгромили крымские деревни.

Постепенно казачья активность сосредотачивается вокруг Азова — восточного оплота турецкой системы укреплений в Азово-Черноморском регионе. Эта крепость представляла для донского казачества основной барьер, крайне затруднявший ему свободный выход в Азовское и Черное моря. Кроме того, она служила опорой кочевников в их противостоянии с донскими казаками.

В августе 1634 года донские и запорожские казаки две недели осаждали Азов, пожгли посады и из пушек выбили часть стены. Крепость выручили Малые Ногаи. Казачья активность выходила за рамки, которые пыталась ставить ей Москва. Царская грамота от мая 1635 года резко осуждает действия казаков, которые нарушали мирные отношения царя с султаном.

Но казачество продолжало азовский натиск, одновременно нанося удары по ногайцам и вынуждая тех откочевывать на правую сторону Дона, поближе к Крыму. Весной 1635 года донские флотилии разорили окрестности Керчи, захватили четыре турецких купеческих корабля, сожгли город Кают в Турции и вернулись обратно. Была установлена почти полная блокада Азова. В степи находились казачьи заставы, в устье Дона — дежурили донские и запорожские струги.

Попытку овладеть Азовом казаки повторили в 1637 году. Воспользовавшись новой войной между Турцией и Персией, а также уходом войск крымского хана в поход на Молдавию (в их составе ушли и ногайцы, прикрывавшие ближние подступы к Азову), казачье войско во главе с походным атаманом М.И. Татариновым в апреле 1637 года осадило Азов. Их поддержал крупный отряд запорожцев атамана Петра Матьяша (4—5 тыс. человек), которому была обещана половина будущей добычи¹.

Зная позицию московского правительства, казаки не сочли нужным предупредить его о своем плане относительно Азова.

Это было не только военное, но и масштабное коммерческое предприятие, которое оплатили крупные торговые люди (гостиной сотни, московских слобод Садовой, Барашевской, посадские люди украинных городов). Они грузили целые струги разнообразными товарами и ссужали неимущих людей оружием, свинцом, порохом под условием получения своей доли добычи.

Под руководством запорожского казака Ивана Арадова под крепость был сделан подкоп. 18 июня от взрыва пороховой мины часть крепостной стены рухнула. Через образовавшийся пролом казаки ворвались в город. После трехдневных уличных боев он был взят. В ходе штурма погибло свыше тысячи донцов и запорожцев. 4-тысячный гарнизон Азова и значительная часть его жителей, промышлявших работорговлей, были уничтожены, а город разграблен. Победителям досталась крепостная артиллерия — 200 орудий.

Азов казаки рассматривали как свою добычу, открывшую для них возможность свободного выхода в море, получения выгод и влияния от владения этим центром торговли и коммуникаций. Отдавать под московский контроль добытые преимущества они не собирались. Донцы рассчитывали получить от Москвы вооружение, продовольствие и боеприпасы, а также ожидали приток к ним вольных и охочих людей из украинных городов. Принятие города в состав России, а тем более размещение в нем московских ратных людей с воеводами в первоначальные казачьи планы не входило.

Эту позицию вольного донского общества весьма прозрачно выразил атаман Татаринов во время переговоров в Посольском приказе 4 апреля 1638 года: «А в помочь де себе о воеводе и о ратных людех с ним, атаманом, и с казаки от войска государю бити челом не наказано, и чево с ним не приказано, и они де того делать не смеют». Атаман передал лишь просьбу о разрешении свободного проезда на Дон с украйны торговых людей со всякими запасами и товарами. Другими словами, речь шла лишь о необходимости материального снабжения азовского гарнизона.

Взятие Азова существенно изменило обстановку в регионе. Стратегические выгоды сказались очень скоро. Крымский хан, отвлеченный начавшейся борьбой за Азов, временно прекратил набеги на Россию, а часть кочевых племен перешла на русскую сторону. Начался массовый уход ногайцев за Дон, что вновь разобщало их с силами крымцев. В 1638—1641 годах московская украйна отдыхала от крупных нападений со стороны степей. В эти годы многое удалось сделать для возведения засечных черт.

Если раньше борьба России с крымскими нападениями шла преимущественно в буферной зоне или на московских украйнах, то взятие Азова означало принципиально иную ситуацию. Это уже было утверждение чужеродной силы на территории Османской империи, т. е. непосредственное вторжение в сферу ее жизненных интересов. Отсюда создавалась прямая угроза имперским землям. Прежде всего, Крыму. Подобный выпад стратегического характера произвел сильное впечатление среди крымского населения. Русские полоняники, посещавшие московских посланников в Крыму, передавали, что они не раз слышали, как «говорят татаровя меж себя оъезжаючись и тужат гораздо об Азове: пропало де у нас мало не треть государства, и простор, и воля в степи вся у нас отнята».

Правительство царя Михаила заняло в азовском вопросе выжидательную позицию. Несомненно, оно было заинтересовано, чтобы казаки как можно дольше удерживали Азов. В борьбе с Крымом стратегические выгоды от обладания этим центром были очевидны. Но непосредственная помощь Азову посылкой туда за тридевять земель войска вела к конфликту с Турцией, что означало уже мобилизацию сил на южное направление и решительный поворот российской внешней политики с весьма неясным результатом. Тем более московский союзник в данном вопросе (донское казачество) вовсе не горел желанием получить такую прямую поддержку. Поэтому Москва пока ограничилась тем, что пошла навстречу пожеланиям казаков: снабжала их жалованьем, открыла свободный проезд на Дон охочим и торговым людям из украинных городов, восстановила льготы, которыми казаки пользовались до 1630 года.

Одно только крымское войско, не имевшее опыта крепостной борьбы, было не способно отбить Азов. Казаки предполагали, что и турки не рискнут проводить масштабную сухопутную операцию вдали от своих центров силы, а ограничатся морской блокадой крепости. В апреле 1638 года на предложение крымского хана Бегадыр-Гирея сдать город казаки самоуверенно и с законной гордостью ответили: «Дотоле у нас казаки место искивали в камышах, — подо всякою камышиною жило по казаку, а ныне де нам Бог дал такой город с каменными палатами да с чердаками, а вы де велите его покинуть. Нам еще де, прося у Бога милости, хотим прибавить к себе город Темрюк да и Табань, да и Керчь, да либо де нам даст Бог и Кафу вашу».

Однако казачье руководство недооценило жизненное значение Азова для османской Турции, ее мощь и серьезность намерений вернуть этот стратегический центр, несмотря на очевидные затраты и жертвы. Поначалу Турция, занятая войной с Персией, не смогла предпринять крупной операции против казаков. И в 1638 году активность в Азовском море действительно проявлял лишь турецкий флот, блокировавший устье Дона. Он нанес поражение казачьим флотилиям, пытавшимся прорваться в Черное море.

После завершение войны с Ираном сразу начать азовскую кампанию турками помешала смерть султана Мурада IV (1640). Новый султан Ибрагим I велел крымскому хану идти к Азову и перерезать связь крепости с Россией. Зимой 1641 года крымская конница в пятидневном степном сражении нанесла казакам поражение и прервала их сообщение с Воронежем. В результате гарнизон Азова лишился канала снабжения продовольствием и боеприпасами. Вскоре после начала сухопутной блокады Азова крымским войском хана Бегадыр-Гирея (40 тыс. человек) к крепости на судах был подвезен 30-тысячный турецкий экспедиционный корпус Дели-Гуссейн-паши.

Осада началась 7 июня 1641 года и продолжалась почти четыре месяца. Крепость защищал казачий гарнизон под командованием атаманов Осипа Петрова и Наума Васильева (5367 мужчин и 800 женщин). Во время первого штурма осажденные успешно применили пороховые мины, заранее установленные на вероятном направлении атак. Тогда турки попытались подвести к стенам крепости земляной вал, подобный тому, с помощью которого они прежде взяли Багдад. Но осажденные сорвали эти работы. Не помогла и многодневная бомбардировка Азова, по которому палило 129 больших пушек и 32 мортиры. Всего казаки отбили, по некоторым данным, 24 приступа. Наравне с мужчинами сражались женщины-казачки, проявившие в боях исключительное мужество.

Крымское войско, не приспособленное для штурма крепостей, активного участия в борьбе не принимало. Турки упрекали Бегадыр-Гирея в бездеятельности. Но хотя необходимость взятия крепости для безопасности Крыма была ясна, крымцы не желали идти на серьезные жертвы. Более того, они начали покидать район Азова, поскольку «запасов у них не стало, и конские кормы потравили». Истощение припасов испытывали и турки. Разведчики сообщали, что у турских людей в станах было голодно и харчей купить негде. Уход крымцев в какой-то мере оправдывал снятие осады, и турецкие военачальники, послав султану жалобу на крымского хана, 26 сентября 1641 года покинули район Азова. Турки потеряли во время осады 20 тыс. человек. Тяжелый урон понесли и казаки, лишившись 3 тыс. убитыми (около половины состава). Почти все оставшиеся в живых были ранены.

Это был несомненный успех казаков и их героический подвиг. Но он оказался пирровой победой. Крепость была в значительной степени разрушена. Возможностями ее восстановить (крупными финансовыми средствами, инженерными и рабочими кадрами, строительными материалами и т. д.) казаки не располагали. Они понесли тяжелые потери и вряд ли могли отстоять крепость при новом натиске Турции, обладавшей гораздо более значительными ресурсами.

Самостоятельный контроль над Азовом оказался для казаков крайне затратным и рискованным. В сложившейся ситуации им пришлось отказаться от подобной задачи и просить царя Михаила Федоровича принять Азов в состав России. «Мы наги, босы и голодны, — писали защитники крепости, — запасов пороха и свинца нет, от этого многие казаки хотят идти врозь, а многие переранены».

Предложение сулило Москве целый ряд преимуществ. Владея этим важным стратегическим пунктом, Россия прикрывала с запада Астрахань, получала выход в Азовское море, могла контролировать донское казачество, местные кочевые народы, угрожать Крыму и сдерживать набеги ханства на русские земли. Но получение ценного приза требовало серьезных издержек.

На созванном в начале 1642 года специально по вопросу об Азове Земском соборе мнения разделились. Одни говорили, что новая война ухудшит тяжелое положение сословий. Другие выступали за то, чтобы закрепить Азов за Россией. В целом, служилые люди выказали желание драться за Азов. Достаточно ясно изложили служилую позицию Никита Беклемишев и Тимофей Желябужский. Они заявили, что крымский хан беспрестанно изменяет своим клятвам. Деньги, посылаемые из Москвы в Крым, ничем не помогают. Лучше их не посылать, а употребить на жалованье своим ратным людям. Азов надобно удержать, потому что с тех пор, как он взят, татарской войны не было. В то же время эти служилые люди указывали на самовольность казаков и высказывали сомнение в целесообразности нахождения вместе с ними в Азове царских воевод. Беклемишев и Желябужский заключили свое мнение так: «Будет Азов за государем, то Ногай большой, Казыевы и Кантемировы улусы, горские черкасы, темрюцкие, кженские, бесленеевские и адинские будут все служить государю; а только Азов будет за турками, то и последние все ногаи от Астрахани откочуют к Азову».

Изучая общественное мнение внутри страны, русское правительство пользовалось и информацией своих иностранных корреспондентов. В том числе молдавского воеводы Василия Лупула, который постоянно оповещал Москву о ситуации в Турции, Крыму и Польше. Он представлял царю, каким бедствиям подвергнется его войско в случае неудачи под Азовом. Воевода уведомлял, что султан поклялся в случае войны искоренить всех православных в своих владениях. Лупул также утверждал, что на казаков, народ вероломный и непостоянный, полагаться нельзя. Впрочем, это в Москве знали не хуже, чем в Молдавии².

В конце концов, для выяснения ситуации на месте в феврале—марте 1642 года в Азов была послана правительственная комиссия. Она установила, что крепость сильно разрушена (из 11 башен осталось лишь 3) и для серьезной обороны непригодна. Из-за удаленности Азова от российских операционных баз русские войска в случае неудачи подвергались здесь риску уничтожения. Исходя из этого, царь 30 апреля 1642 года послал казакам грамоту с повелением покинуть Азов. 28 мая она была прочитана и принята донцами на войсковом круге. Казаки покинули Азов, довершив разрушение крепости. Они увезли с собой в качестве трофеев крепостные ворота, пушки и городские весы. Огромное турецкое войско, пришедшее сюда летом 1642 года для новой осады, нашло на месте своего опорного пункта лишь груды развалин.

Московские власти не случайно опасались затрагивать Азов. «Азовское сидение» казаков (1637—1642) подняло мощную волну турецкого натиска в регионе. Спустя 70 лет после Астраханского похода турок этот край вновь стал центром их активности. Летом 1642 года они незамедлительно приступили к строительству на месте Азова новой, более мощной и современной крепости. Кроме того, турки соорудили по обеим сторонам Дона две высокие башни — «каланчи», между которыми протянули толстую железную цепь, чтобы полностью преградить казачьим стругам путь в море.

Дело не ограничилось постройкой укреплений. Турецкое командование предприняло ряд наступательных военных операций против донских казаков, чтобы ликвидировать их поселения в районе Нижнего Дона. 23 апреля 1643 года турецкое войско во главе с Реджеп-пашой разорило и уничтожило казачий городок Маныч. Всех оставшихся в живых отправили в Азов. Затем турки взяли Черкасск и Монастырский Яр. В июне они осадили городок Раздоры, где находились вывезенные из Азова орудия, но его защитники отразили натиск. Следующей весной казаки отбили Черкасск и сделали набег на Азов. В ответ турки предприняли в 1645 году новое наступление, пройдясь огнем и мечом по казачьим землям. Разгрому подверглись городки Голубые и Кагальник.

Турецкий натиск сопровождался активными набегами войск Крымского ханства. Летом 1644 года его отряды прорвались в Тамбовский, Курский, Новгород-Северский, Рыльский, Севский, Карачевский уезды. Наиболее успешный набег произошел зимой 1645 года. 30-тысячное войско царевича Гази-Гирея, пользуясь неожиданностью нападения, сумело захватить в плен свыше 6 тыс. человек. Обнаруженные во время набегов слабые места в обороне пришлось срочно дополнять постройкой новых городов. Сеть оборонительных укреплений к тому времени уже значительно продвинулась вперед. Со второй половины 1640-х годов путь для крымских нападений был надежно перекрыт.

Но оставалась еще турецкая угроза, возможные последствия которой приобрели опасные очертания. После карательных рейдов турецкой армии донские казаки заявили Москве, что в случае очередных ударов им придется уйти на Яик. Русское правительство встало перед дилеммой. С одной стороны, оно не хотело начинать войну с Турцией. С другой, его не устраивал разгром казачества и утверждение турок на Дону, что создавало новую угрозу южным рубежам страны.

В этой ситуации царь Михаил ограничился полумерами — разрешил казакам вербовать в России добровольцев. На казачий призыв откликнулось не менее 10 тыс. человек. Но они не могли успешно противостоять регулярной турецкой армии. По мнению атамана Ивана Каторжного, собранное на Дону воинство имело низкие боевые качества: «многие люди зерщики и тобатчики, проигрывают государева казенное ружье и запас. Где де им государева служба служить! А они де многие и за пищаль не умеют принятца, не токмо что стрелять. Только де государьству безчестья такие воины».

Тогда в 1646 году для спасения донского казачества Москве пришлось, пожалуй, впервые решиться на прямое вмешательство в конфликт с Турцией. На Дон были двинуты регулярные войска — два специальных отряда ратных людей (общей численностью свыше 7 тыс. человек) под командованием воевод Семена Пожарского и Ждана Кондырева. Царские войска ходили с казаками под Азов, но взять его не смогли. Орешек оказался слишком крепким. Тем не менее, донские казаки и ратные люди из отряда Кондырева, выйдя на стругах в море, захватили два турецких корабля (с артиллерией, грузом пшеницы и винограда), а также потопили три галеры. 6 июля русские разгромили под Азовом крымское войско царевича Ният-Гирея. Это был первый со времен Ивана Грозного масштабный поход на юг московского войска, которое продемонстрировало способность успешно воевать на растянутых коммуникациях.

К тому времени уже разгорелась война Турции с Венецией за Крит (1645—1670). В этой ситуации Стамбул не стремился к началу полномасштабной войны с Москвой, что грозило Османской империи тяжелой борьбой на два фронта. Инициатива карательных действий на Дону была предоставлена местному азовскому бею Мустафе. В 1647 году он организовал еще одно решительное наступление. Оно вынудило казаков просить помощи у Москвы, которой опять пришлось ввязываться в конфликт с Турцией.

Для укрепления позиций на юге Москва пошла на военный союз с Польшей, направленный против Крымского ханства. В рамках планируемых совместно с поляками действий новый русский царь Алексей Михайлович направил им в помощь 40-тысячное войско, которое весной 1648 года сосредоточилось в Путивле. Тогда же для поддержки казаков на Дон прибыли регулярные войска во главе с воеводой А.Т. Лазаревым. Узнав о появлении на Дону царских войск, турецкое командование не стало ввязываться в бой и отвело свои отряды в Азов.

Однако широкие наступательные планы против Крымского ханства и Турции смешало восстание украинского народа под руководством гетмана Богдана Хмельницкого весной 1648 года. Оно привело к кардинальной смене обстановки на южной границе России. Поддержав украинских казаков, Крымское ханство начало войну с Речью Посполитой, войска которой потерпели жестокие поражения и оказались неспособны вести широкомасштабную кампанию против Крыма. Под влиянием украинских событий русско-польский союз распался. Ему на смену пришли иные внешнеполитические комбинации.

Вектор боевой энергии Крыма с русских земель переместился в район Украины. Туда же, по зову украинского казачества, в 1654 году сместился и центр внешнеполитической активности Москвы. Именно на украинских просторах произойдет в ближайшие десятилетия новое решающее столкновение интересов России и Крымского ханства. В борьбе за Украину, когда вершились судьбы государств и народов, последний раз ярко блеснула комета Крым.

Примечания

1. Массовый приток запорожских казаков на Дон с половины 1630-х гг. был связан с репрессиями польского правительства в отношении украинского казачества. Поляки стремились сломить казачье своеволие и прекратить их морские походы, которые создавали напряженность в польско-турецких отношениях. В 1635 г. на правом берегу Днепра, напротив бывшего Кодацкого порога, была заложена польская крепость Кодак для контроля над запорожцами. Польское давление вынуждало часть запорожцев уходить на Дон. Взятие Азова было для них новым вариантом выхода в море.

2. Проблема московско-казачьих отношений в азовском вопросе заключалась в разности целей обладания данной крепостью для каждой из сторон. Контроль Москвы над Азовом входил в противоречие с самостоятельными целями казачества, прежде всего их набеговой экономикой. Рано или поздно этот конфликт вышел бы наружу. Так, кстати, и произошло в 1708 г., через 12 лет после взятия Азова Петром I. Воспользовавшись нашествием шведского короля Карла XII на Россию и отвлечением русской армии на защиту страны, донские казаки во главе с атаманом Булавиным попытались захватить Азов. Попытка закончилась для них трагедией. Но они все же пошли на нее, что свидетельствует о большом значении для них этой крепости. Вряд ли правительство царя Михаила не учитывало этот фактор при решении вопроса об Азове.