Глава V. Последняя война

Первая мировая, гражданская война и массовая эмиграция крайне негативно сказались на состоянии крымско-караимского народа.

Евгений Ефет (1909—1941), геройски погиб на Балтике

Таврическое караимское правление прекратило свою деятельность в 1919 году. В результате крымские караимы лишились официального органа, представлявшего их национальные интересы на Украине и в России (в Литве орган продолжал функционировать). За рубеж выехала значительная часть интеллигенции, представители капитала, общественные лидеры, офицеры. Многие погибли в войнах. Национальная интеллигенция в начале XX столетия определяла направленность общественной жизни крымских караимов. Авторитет её лидеров был очень высок во всех социальных слоях. В караимской публицистике часто отмечается, что собственно интеллигенция составляла перед войной 1914—1918 гг. более половины народа. Иногда приводятся цифры а 60—65%. И даже полагая, что последние завышены, надо признать — гибель на фронтах и последующая эмиграция представителей интеллектуальной сферы, делового мира и военных нанесли невосполнимый урон караимскому обществу. По существу народ был лишен духовной опоры, потеряв большую часть национальной элиты. Ситуация удивительно походила на сложившуюся к середине XV века, с той существенной разницей, что в начале 20-х годов караимы обладали самым высоким уровнем грамотности в Крыму (74,2%)¹. И также, как и пятьсот лет назад, народ, в поисках опоры сближается с родственными крымскими татарами. Эта тенденция (характерная для караимов всегда, но наиболее отчетливо проявляющаяся в кризисных ситуациях) была не сразу, но все же подмечена партийными органами Крыма: «Крымский обком» РКП(б) — писал «Красный Крым» 5 мая 1921 года, — и перед X съездом РКП (б) и после него не отнесся с достаточным вниманием и осторожностью к вопросу о работе нацменьшинств, составляющих 25% от всего населения полуострова и группировавшихся возле 3-х главных национальностей в Крыму, находясь близко к ним и говоря на их языках: евреи, поляки, украинцы — возле русских: караимы, крымчаки, цыгане, турки, отчасти армяне — возле татар; эсты и латыши возле немце» (выд. В.К.)². Впоследствии национальная политика Советского государства, диктовавшаяся необходимостью социальной стабильности и ускоренного экономического развития, строилась на принципах сотрудничества с различными этническими группами и вовлечения их в строительство социализма. На первоначальном этапе проявлялась толерантность по отношению к национальным особенностям. Не случайно для малых народов СССР 20-е годы вошли в историю как «золотой период». В 20-е годы активно работают караимские клубы. Национальная библиотека — музей «Карай — Битиклиги» являлась в то время одним из крупнейших культурно-просветительных учреждений Крыма. В 1927 г. в Симферополе вышел из печати сборник «Бызым иол» (Наш путь), изданный КрымОКО (Крымское объединение караимских общин). «...Либеральная языковая и культурная политика не была для советского правительства самоцелью... и школы и издания на родном языке должны были распространять коммунистическую идеологию среди нерусских... И все же либеральная национальная политика уже во второй половине 20-х годов достигла границ, поставленных идеологией»³. Она не затронула, да и не могла по своей сути, затронуть у крымских караимов глубинных пластов психики, влияющих на национальное самосознание. Дальнейшие события, связанные с изменением линии партии в вопросах национальной политики приводят к тому, что в 30-е годы национально-общественная жизнь крымских караимов практически прекращается. Во второй половине 20-х годов закрываются кенаса. В 1928 г. прекращает существование «Карай Битиклиги». Забывался родной язык. Крайне низким был процент крымских караимов в партийном и советском аппаратах. Так, в 1926 г. в составе Крым ЦИКа — ни одного, а в райисполкомах Крыма один человек⁴. В 1929 году в Крыму уже не издаются ни книги, ни периодика на караимском языке⁵. С конца 20-х годов один из старейших, хоть и малочисленных, народов Крыма в официальных документах, как правило, упоминается в графе «прочие». Помимо перечисленного следует добавить, что в двадцатые годы в караимской среде наблюдается стремительный рост смешанных браков, обусловленный, прежде всего значительными потерями мужчин в войнах 1914—1920 гг. При таком положении вещей национальное сознание крымских караимов, проживающих на территории СССР, сохраняется в латентной форме, не реализовываясь в практической жизни. Национальные традиции частично забываются, частично переходят в область преданий. Выбор жизненного пути караимской молодежи в значительно меньшей степени связан с установками на военную карьеру, чем у предыдущего поколения. Подтверждает сказанное — значительно меньшее число именно кадровых военных участников 11-й Мировой и Великой Отечественной, по сравнению с количеством кадровых офицеров — караимов в годы 1-й Мировой.

Командир Е. Ефет (слева) и команда эсминца «Гордый»

Мемориальная доска на здании школы, где учился Е. Ефет. Евпатория

Иная ситуация сложилась в среде караимской эмиграции. Значительная ее часть, состоявшая из бывших царских офицеров чтила традиции предков и, наряду с русскими эмигрантами, продолжала считать себя частью сражавшейся за отечество Российской армии, волею судьбы оказавшейся за рубежом, но продолжавшей верить в правоту своего дела и возвращение на Родину. Вспоминая о жизни крымских караимов-эмигрантов во Франции, М.С. Сарач писал: «Добровольческая армия эвакуировалась из Крыма, и для караимских семей, живущих в Крыму, было легче уехать за границу с армией, чем москвичам или петербуржцам. Таковы были семейства Крым, Сарач, Шишман, Туршу, Стамболи, Апак, Хаджи и другие. Этим семействам пришла в головы мысль создать общество, которое позволило бы иметь контакты с молодыми людьми, холостыми и одинокими, добровольцами белой Армии... Со временем некоторые бывшие воины состарились, им трудно было работать шоферами. Более или менее состоятельные караимы и общество создали им возможность открыть небольшие бакалейные лавки. Таковой была лавка и при ней небольшой ресторан Ф.С. Фурумда, бывшего капитана царской армии, героя войны. Не было ни одного русского таксиста (в Париже — прим. В.К.), который не знал бы этой лавки, это был клуб бывших добровольцев, где люди за столом величали друг друга по прошлым чинам: поручик, капитан, полковник и даже, иной раз, — высокоблагородие»⁶.

Теплоход «Евгений Ефет». Почтовый конверт

Участники войны братья Дубинские и Баккал (справа)

Во время 11-й Мировой войны караимы призывного возраста служили во французской армии. Среди них А.Б. Катлама, Я.Б. Катлама, Г. Лопатто, М.С. Сарач, С. Чубарь, М.Б. Туршу...

Маршал Родион Малиновский

«Во время войны все молодые мужчины были мобилизованы (выд. В.К.) Все, кто участвовал в боях, окончили с отличием, как и многие русские... Национальным героем Франции можно считать Александра Катлама. Вторым отличившимся караимом был Сергей Чубар. Он руководил отрядом французских партизан»⁷. А. Катлама, кавалер ордена Почетного легиона. После поражения

Евпаториец Давид Паша (1898—1944). Участник 1-й Мировой Гражданской и Великой Отечественной войн. Погиб в Прибалтике в 1944 г., уничтожив в последнем бою 4 вражеских танка

Франции вступил в армию де Голля. Неоднократно участвовал в воздушно-десантных операциях на территории Франции. Осуществлял связь с партизанами⁸. Сергей Чубарь (Чубар) за свои заслуги получил чин капитана, награжден орденами Франции и СССР⁹. О себе М.С. Сарач в воспоминаниях крайне немногословен. Однако, известно, что, находясь в армии с 1939 года, он принимал участие в боях в самый трагический для французской армии период с 10 по 29 мая 1940 года. Приказом по армии был представлен к отличию. После военного поражения Франции — плен. Побег. Участие в движении Сопротивления в 1942—1945 гг. Был связным партизанского отряда, которым командовал С. Чубарь¹⁰.

И. Кумыш — «гвардии Илюша»

К началу 11-й Мировой войны основная часть крымских караимов (около 9 тыс. человек) проживала на территории Советского Союза. Великая Отечественная стала тяжелейшим испытанием народа за всю историю его существования. Сотни караев сражались на фронтах и в партизанских отрядах. Военные традиции предков вновь дали о себе знать в экстремальных условиях. То, что в силу сложившихся обстоятельств существовало в скрытой форме в глубинах народного сознания, проявилось в полной мере в годы войны. Строки из фронтовых писем двух крымских караимов: «...мы не можем позволить фашистским людоедам разрушать наши жилища. Мы будем уничтожать их на той территории, откуда они появились. Мы выполним, безусловно, долг перед Родиной»...¹¹. «Дорогой сынок, я прошу тебя, как отец, что бы ты хорошо овладел военным делом и смог бы в любую минуту громить фашистов. Я хотя в данное время нестроевой, но в нужную минуту, как 13 и 14 августа сумею уничтожить не одного фашиста, и винтовку держу крепко в своих руках»¹². Первый отрывок из письма офицера Игоря Синани, отправленного 08.01.44 г. жене. И. Синани защитник Ленинграда, впоследствии доктор технических наук, принимавший участие в испытаниях атомного оружия. Второй отрывок из письма крымчанина Михаила Харченко, оборонявшего Крым в составе 51-й армии. Это его последнее письмо с фронта отправлено 27.09.41 г. Рядовой М. Харченко пропал без вести. Оба письма роднит нравственный выбор в необходимости защиты отечества. Он свойственен всему караимскому народу в годы войны, вне зависимости судьбы отдельных его представителей в годы Советской власти — для многих из них отнюдь не благоприятной. Тот же И. Синани, в силу своего непролетарского происхождения, с невероятными трудностями поступил в 30-е годы в институт и во время учебы постоянно испытывал травлю и угрозы исключения. Трагично сложилась судьба родных М. Харченко. Его отец, Давид Иосифович, основатель и владелец типографии, был убит революционными моряками в Севастополе в 1918 г. Вместе с ним погибли его младшие братья — Феликс, владелец известного в Крыму мыловаренного завода и Юлиан, подполковник царской армии¹³. Описанные судьбы далеко не единичны, но, несмотря на это, караимский народ не только не пошел ни на какие формы сотрудничества с фашистами, что наглядно проявилось на примере судьбы С.М. Ходжаша (расстрелян вместе с семьёй 26 марта 1942 г. за отказ стать городским головой Евпатории), но и активно участвовал в подпольной и партизанской борьбе. Ассоциации крымских караимов в настоящее время известно более 50 человек — партизан, подпольщиков и оказывавших содействие подпольным группам на оккупированных территориях. Помимо перечисленных 30 человек в книге А. Фуки «Караимы — сыновья и дочери России», за последние годы выявлено еще более 20 имен: десятки людей спасли от угона в Германию путем постановки ложных диагнозов и выдачи соответствующих справок врачи: В.О. Синани, Л.А. Габай-Ефетова, М.С. Ефетов, И.М. Таймаз. Только врачом Т.Д. Языджи за последний год оккупации Крыма спасено от угона в Германию 44 человека¹⁴. С симферопольским подпольем были связаны А.Я. Катык и О.Я. Прик¹⁵. В белорусском городе Лида возглавлял подпольную группу М.И. Кальфа, в мелитопольскую подпольную организацию входила А.М. Стамболи, награжден медалью участник одесской подпольной организации профессор Н.З. Юхневич, в симферопольском подполье вели борьбу Ф.О. Синани (группа Османова)¹⁶ и Т.Д. Языджи (группа Ходячего)¹⁷. Четырнадцатилетний симферополец М.А. Чадик участвовал в работе двух групп — вначале Димитрова, а затем Козлова¹⁸. Расстрелян в 1943 г. феодосийский подпольщик М.С. Савускан¹⁹. Арестован «СД» и расстрелян севастополец С.Я. Паша²⁰. Арестованную за связь с партизанами и содержавшуюся в симферопольской тюрьме семью старокрымцев А.Е. Харсун спасло от расстрела освобождение города в апреле 1944 г. Среди установленных в последнее время имен и фамилий партизан — М.К. Апак боец 2-го отряда 1 бригады крымских партизан (про>пал без вести 02.01.1944)²¹; А.С. Карга, боец Биюж-Онларского партизанского отряда (умер от истощения 26.07.1942)²²; И. Синани, боец 6 отряда 3 бригады Восточного соединения²³; А.Я. Джумук (брат партизана Виктора Джумука), боец 3 отряда, 2 бригады Восточного соединения²⁴; М.С. Савускан боец 9 отряда 3 бригады соединения ЦОГ (пропал без вести 05.12.1943)²⁵; А.Т. Саускан боец 2-го Симферопольского отряда (умер от истощения 20.05.1942)²⁶; С.Я. Шишман, боец Севастопольского отряда (погиб в январе 1942 г. в районе балки Карадаг)²⁷.

С. Бараш

Ассоциация крымских караимов на начало 2002 года располагала сведениями о 649 участниках Великой Отечественной войны. В том числе: 612 человек — солдаты и офицеры соединений действующей армии; 37 — партизаны и подпольщики. Ещё 18 человек оказывали содействие подпольно-патриотическому движению сопротивления на оккупированных территориях. 6 человек — участники движения сопротивления в странах Западной Европы. Из общего числа воевавших на фронтах Великой Отечественной 326 человек погибли в боях или пропали без вести. Сведения, безусловно, не окончательные и список постоянно растёт. За последние пять лет «Ассоциация» установила около 200 новых имён и фамилий воинов. Материалы о них поступили от родственников и близких, получены из архивов и публикаций о периоде Второй мировой и Великой Отечественной войны. На страницах документальных повествований, в архивных справках проступают характерные черты народа. Война, отбрасывая второстепенное, запечатлевает основное.

Лоцман С. Майтоп

В документальной повести командира Ичкинского партизанского отряда М.И. Чуба не раз упомянуты стойкость, невозмутимость и уверенность в бою пулеметчика Я.Е. Крыма²⁸. Первый бой отряда. Ноябрь 1941 года «Группа фашистов рванулась в сторону партизанского лагеря, но их путь преградил пулеметный огонь Яши Крыма и Дмитрия Пшеничного. Не ожидавший нападения противник пришел в замешательство»²⁹. В следующем бою «Яше Крыму и Мите Пшеничному было приказано отвлечь противника, прикрыть отход группы. Митя очень волновался, и Яша понимал — страшновато другу. Он на миг оторвался от пулемета, посмотрел на парня, ободряюще подмигнул, улыбнулся... Пулеметной очередью Яков прижал фашистов к земле, часть из них стала отползать к оврагу»³⁰. Неизменно высокую оценку боевых качеств Якова дают и другие участники партизанского движения в Крыму: «...Яков Крым, немногословный, чуть медлительный, но отличный, хладнокровный боец»³¹; «28 июля 1942 г. 9 час. 30 мин. Более двухсот солдат бросил противник против группы Яши Крыма. Яша пустил в ход пулемет, снятый с самолета. Это так ошеломило немцев, что они бросились бежать, устилая землю своими трупами»³². Ни врожденной выносливостью, ни огромной физической силой Я. Крыма не обладал Исаак Синани — боец 6 отряда 3 бригады Восточного соединения, но, как воин, проявил себя достойно. Краткая характеристика, данная командиром и комиссаром отряда: «В партизанском отряде недавно (с 10.01.44 г.), дисциплинированный, выдержанный боец. Слаб здоровьем и не пригоден к партизанской борьбе. В боях ведет себя хорошо (выд. В.К.)»³³.

М. Сарач, участник движения сопротивления во Франции

О тяжелейших испытаниях, выпавших на долю крымских партизан написаны десятки книг. Воспоминания бывших бойцов и командиров свидетельствуют, что даже физически крепкие люди не выдерживали сверхнагрузок. Описание выходов отряда из окружений Сергея Черкеза, бывшего в январе 1944 года, комиссаром 4 отряда 2 бригады: «В 11 часов ночи мы выходим из окружения, выводим тысячу человек женщин, стариков, детей... Снег, скользко, обледенели все. Приходится идти даже не по тропинке, а между противником. Видишь костры и идешь между этими кострами, не смотришь есть ли дорога если обрыв — прыгай... Второй раз из окружения выходили уже по отрядам. Один отряд в одном направлении, другой — в другом. Мы десятые сутки не спали, все время в движении. Как привал, в снег ляжешь и сразу заснул, как ноги шли я и не знаю. Все осунулись, глаза ввалились, кожа потрескалась»³⁴. С.И. Черкез был комиссаром партизанского отряда им. В.И. Ленина (Аджимушкайские каменоломни) в ноябре—декабре 1941 года. На заключительном этапе партизанского движения — комиссар 2-й бригады Восточного соединения. Его имя часто упоминается на страницах изданий, посвященных крымским партизанам³⁵. Приводим отрывок из путеводителя «По следам народного подвига»: «Партизанской группе в 20 человек под командованием комиссара отряда С.И. Черкеза потребовалось всего несколько минут, чтобы разгромить заставу. Развивая достигнутый успех, партизаны взорвали мост и 9 столбов телефонно-телеграфной связи»³⁶ С.И. Черкез награжден орденом Красного Знамени и медалью «Партизан Отечественной войны» 1 ст.

Йолджи-таш М. Сарачу на родовом кладбище-святилище караев

Проявление высоких воинских качеств не может не вызывать уважения. Гораздо более уважения заслуживает оказавшийся стойким бойцом ребенок. Марк Чадик начал работу в Симферопольском подполье, помогая матери (группа Димитрова) в тринадцатилетней возрасте. После ареста почти всех членов группы и расстрела матери (18.02.1942) у Чадика из родных осталась одна бабушка. (Отец, мл. л-т А.Я. Чадик погиб на фронте, 02.07.1945 г.; родная тетя умерла в феврале 1942 г.). Уже с февраля 1942 г. он — активный участник подпольной группы Козлова (Козлов Савелий Евстафьевич, бывший ответственный организатор подпольного Горкома ВКП(б) — прим. В.К.).

С. Черкез, 1910 г.р., партизан, комиссар отряда им. В.И. Ленина (Аджимушкайские каменоломни, 1941) и подразделений Восточного соединения крымских партизан (1943—1944)

С.Е. Козлов о Чадике: «Марка Чадик я знаю очень хорошо. За время немецкой оккупации он жил в Симферополе со своей матерью, помогавшей партизанам. Несмотря на свою юность, он деятельно помогал своей матери... После ареста гестаповцами его матери и очевидной ее гибели тов. Чадик не пал духом, а еще с большим рвением работал на пользу подпольной организации...»³⁷. М.А. Чадик выполнял задания подпольщиков до освобождения Симферополя.

М. Кара-Кумыш — Караман (в центре) среди русских караимов села Камзетовка (Вересаево, Сакский р-н, Крым)избежавших с его помощью расстрела в 1942 г.

Формы сопротивления оккупантам могли быть самыми разными. Любые из них карались смертью. Рисковали жизнью врачи, избавлявшие жителей от угона в Германию. Свидетельство симферопольского подпольщика А.М. Хижко: «Особенно патриотично были настроены и вели работу среди населения и помогали населению освободиться от работы или мобилизации для отправки в Германию участвующие в комиссиях, это Овчукова Вера Семеновна — врач-невропатолог, Таймаз Иосиф Маркович — терапевт, врач Соркина И.Ф., Грицаенко Ольга Захаровна...» (стиль и орфография документа не изменены: выд. В.К.)³⁸.

Михаил Кальфа, военный врач, руководитель подполья в г. Лида, Белоруссия

Существуют примеры, когда крымские караимы, рискуя жизнью, спасали от расстрела евреев. «Выступили председатель общины «Шолом» Е.П. Трахтенгерц и Е.М. Кальфа — она единственная осталась в живых после расстрела. Екатерина Михайловна говорила со слезами, что и ей было здесь уготовлено место, но ее спасли, рискуя жизнью, прятали два года родители мужа — караимы»³⁹. Спасали от расстрелов не только членов семьи. Строки из воспоминаний Е. Ропштейна, одного из немногих, уцелевших в Симферополе: «Через несколько месяцев (после расстрела евреев в декабре 1941 г. прим. В.К.) слышал о таком случае: дочь отбилась от своей семьи во время выхода на сборный пункт, осталась на улице и ее приютили знакомые караимы и продержали несколько месяцев. Потом девочку вывезли в Саки...»⁴⁰ Упоминавшаяся ранее Б.Д. Языджи спасла от расстрела Ефима Работникова, укрывала у себя на квартире крымчанку Ачкинази Ревекку. Трагична судьба Софии Пастак, которая до ареста гестапо 3 июля 1942 года укрывала в своём доме племянницу-еврейку. В сборнике аннотированных статей «Научная летопись Сакского озера» (Симферополь, 2001), где опубликована статья и самой Пастак, она представлена краткими, но выразительными биографическими данными: «С.А. Пастак (1898—1942) родилась в семье потомственных караимских интеллигентов. Квалифицированный химик. Зав. Сакской КИС в предвоенные годы. Автор разноплановых статей по проблемам Сакского озера. 4 июля 1942 года добровольно пошла на расстрел, чтобы сопровождать перепуганных детей-евреев, уничтожаемых фашистами...»

Летчик штурмовой авиации М. Орзих, 1925 г.р. Участник боев за Варшаву, Франкфурт и Берлин. Фронтовое фото

Сами крымские караимы по национальному признаку фашистами не преследовались. Однако окончательное разрешение в отношении расовой принадлежности этого малочисленного народа было принято в фашистской Германии не сразу. Подавляющее большинство народа, проживающего, как за рубежом, так и в СССР оказалось в годы Второй Мировой и Великой Отечественной войн в зоне оккупации. До лета 1943 года в местах компактного проживания крымских караимов немцами проводились подробнейшие исследования с целью уточнения их этнической идентификации. Органы, ответственные за расовую политику третьего рейха, привлекали к работам и своих, и зарубежных специалистов и экспертов антропологов, лингвистов, этнографов и т. д. Крымские караимы подвергались тщательной проверке, аналогов которой, по-видимому, не испытывал в своей истории ни один из евразийских народов⁴¹. Результаты, полученные нацистами позволили им однозначно отнести караимов к тюркам, а не к семитам, что явилось основанием для принятия соответствующего решения на официальном уровне. В этот период всестороннюю помощь и поддержку одному из самых малых тюркских народов оказали крымские татары, русская эмиграция (прежде всего эмигрантские организации белых офицеров), представители грузинской эмигрантской общины во Франции, иерархи католической и Русской Православной церкви за рубежом. Многое сделали в отстаивании национальных истоков народа караимский гахан С.М. Шапшал, а также С.Э. Дуван⁴², С.М. Ходжаш⁴³, Б.Я. Кокенай⁴⁴, Г.С. Ялпачик⁴⁵.

С. Ходжаш, 1918 г.р., командир танковой роты

Осенью 1942 года немцы «проявили интерес» к небольшой группе караимов, проживавших в крымском селе Камзетовка (ныне Вересаево Сакского района). Этот «интерес» был спровоцирован доносом (основанием для которого послужили библейские имена и отчества караимов). Последовали аресты, но дальнейшее разбирательство поставило оккупантов в тупик. Выяснилось, что ими были арестованы русские караимы (о их существовании в России писалось в предыдущих главах). В колхозе им. И. Сталина в довоенный период работало около 50 русских караимов. Караимские семьи носили фамилии Шишлянниковы, Голосовы, Овчинниковы, Сапунковы... Все они были родом из Поволжья, раскулаченные и сосланные на север в годы коллективизации. После ссылки на родину не вернулись и поселились в Крыму. В выборе места жительства не последнее место имели соображения, что будут находиться вблизи от единоверцев. В довоенный период они близко были знакомы с евпаторийскими караимами, среди которых особенно уважали Карамана. Кара-Кумыш. Марк Моисеевич в полной мере соответствовал своему прозвищу (в переводе с караимского Караман — богатырь, грозный бесстрашный человек). Именно он в 1919 году спас С.М. Шапшала, заочно приговорённого красными к расстрелу, тайно вывез его из Евпатории. Караман был хорошо известен в городе. У него в довоенное время часто гостили камзетовские караимы. Как вспоминала летом 1998 г. Дина Даниловна Сапункова (проживала в 1998 г. в селе Лесновка Саксого района), непосредственная участница описываемых событий, — они все, несколько десятков человек — были заперты в винном подвале. В основном это были женщины, старики и дети, т.к. мужчины призывного возраста находились на фронте (в числе погибших и пропавших без вести в V томе «Книги памяти республики Крым» только Шишлянниковых упомянуто 7 человек: Иван Семёнович, Ефрем Данилович, Михаил Давидович, Михаил Моисеевич, Моисей Давыдович, Фарет Давыдович, Яков Ильич). На вопросы немцев они отвечали, что по национальности — русские, а вероисповедание — караимское, но языка караимского не знают. Немцы брали анализ крови, допрашивали по отдельности и пр. Потом приехал Караман, долго общался с немцами и оставался в селе до тех пор, пока все караимы из Камзетовки не были освобождены. Они поддерживали с ним близкие отношения и в дальнейшем. Сохранилась послевоенная фотография, на которой запечатлён Кара-Кумыш вместе с русскими караимами колхоза им. И. Сталина.

Летчик, лейтенант Б. Культе (1922—1941), четвертый слева. Пропал без вести. Фронтовое фото

Крымские караимы, как и представители других народов, достойно проявили себя в годы войны на полях сражений, в партизанских отрядах, в подполье.

Военврач, капитан А. Шайтан (1919—1981)

Более 50% безвозвратных потерь из числа воевавших — убедительное подтверждение воинской стойкости и доблести. И среди погибших, и среди оставшихся в живых были участники I и II Мировых, гражданской, Финской войн. В числе их — Георгиевский кавалер, дважды герой Советского союза, один из выдающихся полководцев Великой Отечественной, Маршал Советского Союза, Родион Яковлевич Малиновский (1898—1967).

Гвардии старшина морской пехоты И. Илик (1911—1985). Участник обороны Одессы, Севастополя, Новороссийска

Следование воинским традициям предков неотделимо от выполнения до конца воинского долга, порой ценою жизни. Незадолго до освобождения Бахчисарая расстрелян один из руководителей подполья А.М. Болек. Из погибших партизан Крыма в числе первых значится боец 1-го Симферопольского отряда С.С. Дормидор, павший смертью героя 03.11.1941 г. «И до июльского процесса и после него партизаны не раз схватывались в районе Аспорта. Погибшему в одном из боев симферопольцу Семену Дормидору у входа на кордон поставлен памятник»⁴⁶. До последнего дня обороны Севастополя оставался на посту начальник уголовного розыска города И.П. Савускан. Его гибель вместе с товарищами 5 июля 1942 года описана М. Казакевичем в документальной повести «Милиция остается на посту»⁴⁷. Командиру эсминца «Гордый» капитану III ранга Е.Б. Ефету посвящены десятки публикаций в периодических изданиях, несколько крупных документальных произведений⁴⁸. Е.Б. Ефет погиб, верный традициям военно-морского флота России, не сойдя с капитанского мостика тонущего корабля.

Мл. сержант стрелкового батальона ф. Эринчек, 1899 г.р. Фронтовое фото

«Дорогой сын Илья! Я жив, здоров, чего и тебе желаю. Дорогой сын, смотри за собой... За меня не беспокойся. Враг под натиском Красной Армии летит назад в свою берлогу, но и там ему не будет спасения. Сын, сколько я буду жить столько и буду мстить им, гадам. Если останусь жив, то расскажу как твой папа боролся за освобождение народов»⁴⁹. Строки из письма Д.Б. Паша к сыну. Письмо отправлено 5 августа 1944 г. Участник трех войн, евпаториец Паша погиб 17 августа 1944 г. у города Кликоляй (Литва). О том, как сражался солдат, расскажет фронтовая газета «Вперед на врага» 21 августа 1944 г. «...Раненый, истекая кровью, Паша остался один у орудия. А впереди — немецкие танки и автоматчики... В удобную секунду Паша дал выстрел. Вражеский танк загорелся. Слева появился второй танк. Паша быстро повернул ствол своего орудия. Выстрел. И вот полыхает второй танк. И, вдруг он заметил третий танк совсем близко. Метким огнем он спас орудие и свою жизнь. Третий танк горел... Вдруг, Паша снова услышал грохот немецкого танка... И с гранатой он кинулся под танк»⁵⁰. Описанный бой — образец воинской отваги и служения Отечеству.

Артиллерист С. Ботук (1896—1991). Участник 1-й Мировой (подпоручик) и Великой Отечественной (мл. лейтенант) войн

Приведенные на предыдущих страницах отдельные эпизоды, отрывочные фрагменты военных биографий дают представление о народе в условиях самой жестокой из войн в истории человечества, но, лишь в минимальной степени раскрывают тему прошедшей войны в судьбе крымских караимов. Объем работы не претендует на исчерпывающую полноту изложения. Подробные сведения о каждом из участников войны займут сотни страниц⁵¹. Крымские караимы немногочисленны, и не исключена возможность, что в будущем установят имена всех участников 11-й Мировой и Великой Отечественной, а может быть, и всех войн последних двух столетий. Значимость военной проблематики всегда будет высока в караимской среде т.к. древние воинские традиции, сыгравшие заметную роль в формировании духовной конституции крымских караимов предопределили их активное участие в войнах, оплаченное народом слишком дорогой ценой.

Примечания

1. Брошеван В.М., Форманчук А.А., указ соч. таблица «грамотность населения в Крыму в 1921 г.», с. 97.

2. Там же, с. 35.

3. Каппелер А. Указ. соч., с. 309.

4. Крымская АССР (1921—1945). Симферополь, 1990, с. 271.

5. Там же, с. 172.

6. М.С. Сарач (1910—2000). Юрист, специалист в области караимоведения, Академик Российской Академии Естественных наук. Семья М.С. Сарача эмигрировала в годы Гражданской войны во Францию, где он проживал до конца жизни. В годы Второй Мировой войны — офицер французской армии, а в период оккупации Франции — участник движения Сопротивления. Автор научных исследований по ранней истории и религии караимов. Инициатор издания, спонсор и главный редактор Караимской народной энциклопедии. В 90-е годы активно занимался благотворительностью, оказал материальную поддержку и выделил значительные средства на издательскую, культурно-просветительскую работу, помощь малообеспеченным караимам и т. д. Отрывки из воспоминаний М.С. Сарача публикуются по разрешению автора, данного им при жизни.

7. Там же.

8. Сведения о А. Катлама взяты из книги А. Фуки. Караимы — сыновья и дочери России. Москва, 1995, с. 55.

9. Там же, с. 56.

10. Там же, с. 56; Казас М. Михаил Семенович Сарач // Караимские вести, 1996, № 21.

11. Синани И. В поисках мира. С.-Петербург, 1996, с. 112.

12. Письмо М.Д. Харченко сыну А.М. Харченко от 21.09.41 г. Архив семьи Харченко, г. Симферополь.

13. Ельяшевич Б.С. Указ. соч., с. 27.

14. КГА, ф. 156, оп. 1, д. 134, л. 132.

15. КГА, ф. 156, оп. 1, д. 208, л. 186—190.

16. КГА, ф. 156, оп. 1, д. 92, л. 36.

17. КГА, ф. 156, оп. 1, д. 92, л. 49.

18. КГА, ф. 156, оп. 1, д. 92, л. 118—121.

19. КГА, ф. 156, оп. 1, д. 71, л. 51.

20. КПА, ф. 156, оп. 1, д. 32, л. 24. Тело погибшего опознано матерью на месте массовых расстрелов жителей Севастополя после освобождения города в 1944 г.

21. КГА, ф. 151, оп. 1, д. 315, л. 50.

22. КГА, ф. 151, оп. 1, д. 424, л. 9, 16.

23. КГА, ф. 151, оп. 1, д. 129, л. 61.

24. КГА, ф. 151, оп. 1, д. 319, л. 81.

25. КГА, ф. 151, оп. 1, д. 320, л. 104.

26. КГА, ф. 151, оп. 1, д. 320, л. 89.

27. Книга Памяти Республики Крым, т. VI. Партизаны и подпольщики. Симферополь. 1995, с. 194.

28. Чуб М.И. Так было. Симферополь, 1980; О Я.Е. Крыме, с. 43; 88—89; 94—95; 104; 163.

29. Там же, с. 38.

30. Там же, с. 39—40.

31. Шамко Е. Партизанскими тропами. Симферополь, 1969, с. 95.

32. Генов И.Г. Дневник партизана, Симферополь, 1963, с. 237.

33. КГА, ф. 151. оп. 1, д. 129.

34. КГА, ф. 156, оп. 1, д. 49, л. 119.

35. См., например, Луговой И.Д. Побратимы. Симферополь, 1965, с. 302; Крым в Великой Отечественной войне Советского Союза 1941—1945 гг. Симферополь, 1963, с. 43, 173—174 и др.

36. Шамко В.И., Шамко Е.Н. По следам народного подвига. Симферополь, 1986, с. 126.

37. КГА, ф. 151, оп. 1, д. 129, л. 121.

38. КГА, ф. 156, оп. 1, д. 119, л. 112.

39. Эренгросс А.Х. Эхо невиданной катастрофы. Евпаторийская здравница от 07.05.98, № 75, Кроме Е.М. Кальфа расстрела избежали в Евпатории еще несколько человек: Е. Белясная, М. Фишгойт...

40. КГА, ф. 156, оп. 3, д. 37, л. 96. Стенограмма беседы с Ропштейном Евсеем Ефимовичем. 16.08.1945 г.

41. Некоторые аспекты этнической идентификации караимов, проведенной государственными органами фашистской Германии в соответствии с принятыми ею нацистскими расовыми законами в определённом смысле до конца не изучены. Так, остаётся непонятным почему в 1941—1942 гг. в местах компактного проживания караимов, оккупированных вермахтом (Крым, Литва, отдельные районы Украины), активно проводились работы по определению расово-энтической принадлежности караимов, хотя вопрос, в основе своей был решён указом Рейсхминистерства внутренних дел Германии от 22 декабря 1938 г., подтверждающим нееврейское происхождение крымских караимов, т. е. ещё до начала Второй Мировой Войны.

Научные круги Германии проявляли в 20—30 годы интерес к тюркской проблематике и, в частности, к караимской этнической группе. Об этом свидетельствуют публикации статей тюрколога А. Самойловича «К вопросу о классификации турецких языков» и «Некоторые дополнения к классификации турецких языков» (Der Islam — Berlin, 1927, т. 16 № 1—2; Ungarische Yarbücher — Berlin, 1929, т. 9). Известный тюрколог, проф. В. Банг в 1930—31 гг. преподавал караимский язык на кафедре урало-алтайских языков в Берлинском университете. Изучались результаты антропологических исследований. В Германии были известны итоги работы антропологической экспедиции итальянского проф. К. Джинни, проводившей исследования караимов Польши и Литвы в 1934 г. Согласно опубликованным учёным результатам работ (Caraimi di Polonia е Lituania. Genus, Roma, 1936, № 2) караимы принадлежали к тюркскому антропологическому типу. К выводу о тюркском происхождении крымских караимов пришел немецкий востоковед, проф. П. Кахле, который в первые годы существования фашистского режима посещал Ленинград и изучал материалы по истории караимов. Не остались без внимания в Германии опубликованные в конце 20-х начале 30-х годов работы, непосредственно посвящённые крымским караимам, либо затрагивающие вопросы их этнической истории: Райхер М. Группа крови караимов Тракая и Вильно (Anthropologie Prague, 1932, № 9); Башмаков А. Пятьдесят столетий эволюции вокруг Чёрного моря (Paris, 1937); Данон А. Документы, относящиеся к истории караимов Европейской Турции, отредактированные и переведенные... (The Sewich quarterly review. New series 17, London, 1926—1927) и др.

Издание «указа» от 22.12.38 г. инициировали эмигрантские караимские общины Германии и Франции. С петицией к Рейхсминистерству внутренних дел обратилась группа из 18 крымских караимов, бывших царских офицеров, проживавших в Германии. По поручению французской общины в 1938 году приезжал в Германию и направлял письменное обращение в адрес Рейхсминистерства (от 05.09.38 г. и 10.10.38 г.) бывший городской голова Евпатории С. Дуван. Он получил 5 января 1939 г. официальное письмо от управляющего Рейхсдепартаментом по генеалогическим исследованиям, содержащее ссылки на положение «указа» от 22.12.38 г. о том, что на караимов не распространяются ограничительные (расово-дискриминационные) статьи германского законодательства. Казалось бы, что позиция германских властей определена окончательно. Но, несмотря на это, крымские караимы ещё дважды оказывались в период Второй Мировой войны под пристальным вниманием органов третьего рейха и правительства Виши, ответственных за реализацию (геноцид) нацистского законодательства.

В начале это происходило во Франции после оккупации её северной части в июне 1940 г. Германией и созданием в неоккупированных южных районах страны профашистского режима с центром в Виши. В марте 1941 года вишистское правительство создаёт «Генеральный комиссариат по еврейскому вопросу» (CGQJ), — главный орган, ответственный за проведение расовой политики режима. Теоретики (CGQJ) в отличие от германских нацистов при классификации национальностей брали за основу не этническое происхождение, а религиозную принадлежность, что привело к отнесению крымских караимов, к евреям. Это вызвало взрыв негодования в караимской общине Франции (общая её численность составляла около 300 человек). Последовали активные действия, выразившиеся в официальных обращениях в правительственные органы с требованием пересмотреть принятое решение. Руководители «Ассоциации караимов» С. Казас, А. Айваз, М. Баккал в сентябре 1941 г. посетили штаб-квартиру CGQJ в Париже. Тогда же был опубликован меморандум протестного характера известного в эмигрантских кругах полковника Богдановича. 29 ноября 1941 г. председатель «Ассоциации» С. Казас обратился с петицией к директору CGQJ К. Валлату, содержавшей 12 пунктов наиболее характерных этно-конфессиональных особенностей крымских караимов и, соответственно, отличий их от евреев. Был предпринят и ряд других действий.

В этот период с заявлениями в поддержку караимов выступили иерархи православной и католической церквей, которые дали краткие определения караимскому вероисповеданию и отметили принципиальные отличия от иудейской ортодоксальной религии: Митрополит Православных Русских Церквей в Западной Европе Евлогий (ноябрь 1941 г); помощник архиепископа Парижского отец Брюссо (декабрь 1941 г); митрополит Западно-Европейского Православного Русского митрополичьего округа Серафим (апрель 1942 г). Караимской общине оказали активное содействие и помощь русская эмиграция и грузинская эмигрантская община. В конце 1941 г. в защиту крымских караимов решительно выступили эмигранты-крымские татары в Берлине.

Еврейская община Франции не осталась безучастной к происходящему. Представители еврейской общественности и, в первую очередь, интеллигенция, традиционно рассматривая крымских караимов, как принадлежащих к семитской этнической группе, посчитали действия караимов в определённом смысле оскорбительными для себя, а петицию С. Казаса и, особенно, меморандум полковника Богдановича проявлением антисемитизма.

В августе 1942 года на страницах «Бюллетеня генерального союза евреев Франции» были опубликованы статьи по истории, этногенезу и религии караимов, излагающие традиционные взгляды еврейских историков. Возможно, что публикации в «Бюллетене» на какое-то время отсрочили принятие окончательного решения по караимам со стороны CGQJ, но решающего влияния на принципиальное решение вопроса оказать не могли. К тому же в сентябре 1942 г. своё отношение высказала русская эмиграция в двух заявлениях «Office des Immigrés Russes en France» (штаб-квартира русских эмигрантов во Франции). Публикации в «Бюллетене» рассматривались ею, как попытки навредить и отомстить караимской общине. К концу 1942 года эксперты CGQJ располагали значительным материалом о караимах. В январе 1943 г. ведущий специалист по расовым проблемам вишистского режима проф. Ж. Монтандон (характеризуется, как убеждённый нацист и антисемит) опубликовал статью о не-еврейском происхождении крымских караимов. Надо отметить, что на CGQJ в немалой степени влияло решение о караимах, принятое в фашистской Германии. Зарубежный исследователь описываемой проблемы У. Грин отмечал «...досье CGQJ показывает, что большинство исследовательских работ по происхождению караимов, проводимые в Германии и Восточной Европе, изучались французскими расовыми экспертами». («Судьба восточных евреев в Вишистской Франции», с. 44). На основании указанных работ в Германии пришли к окончательному выводу о тюркском происхождении крымских караимов. В конце концов, всё вышеперечисленное привело к тому, что в начале 1943 года CGQJ отказался от своего первоначального решения по караимам и освободил их от каких-либо преследований и ограничений по расовым дискриминационным законам.

Немецко-фашистское руководство вновь вернулось к караимскому вопросу после начала Великой Отечественной войны. К ноябрю 1941 года Литва, Украина и Крым были оккупированы немцами. В этих регионах проживало основное количество крымских караимов (примерно 7 тыс. чел. из около 8,5 тыс. караимов СССР, из них более 5,5 тыс. в Крыму). С началом массовых акций по уничтожению мирного населения на оккупированных территориях, в том числе и по национальному признаку, потребовались разъяснения по караимам в первую очередь спецслужбам и подразделениям осуществляющим геноцид под руководством «СД», гестапо и других карательных органов. Как показал в ходе допросов на Нюрнбергском процессе командир айнзатцгруппы «Д» (действовала на Украине и в Крыму) генерал «СС» Отто Олендорф — в декабре 1941 г. он послал запрос в Берлин относительно крымчаков и караимов. На основании ответа крымчаки подвергались уничтожению, а караимов предписывалось не подвергать репрессиям, как не принадлежащих к еврейской расе. В примерно это же время специалисты из «Рейхскомиссии по укреплению Германской нации» подготовили доклад «Предварительные сообщения, касающиеся караимов», в котором разъяснялось, что караимы не подлежат преследованиям, не попадая под действие расовых законов Рейха. Заслуживает внимания в наименовании доклада словосочетание «предварительные сообщения», свидетельствующее о том, что немцами в конце 1941 года караимский вопрос ещё не был до конца изучен. Эта ситуация, видимо, и стала основной причиной проведения широкомасштабных работ по этноидентификации караимов, проведенной нацистами на оккупированных территориях в 1941—1942 гг. с привлечением антропологов, лингвистов, историков, этнографов и т. д. В караимской среде бытует мнение, что на исследования немцев подтолкнули доносы на караимов, которые по некоторым свидетельствам переживших период войны в оккупации, действительно имели место, и всё же надо полагать, что главная причина не в них.

В Крыму работы проводились в течение нескольких месяцев, начиная с декабря 1941 года, под руководством эсэсовца, профессора Венского университета Карасека. По его приказу была собрана и изучена литература о караимах, хранившаяся в центральных библиотеках Крыма (КГА. Ф 156. Оп 3, д. 37, л. 83), проведены многочисленные собеседования-допросы с лицами караимской национальности. Изучались мнения крымских специалистов (историков, этнографов, краеведов), связанных по роду деятельности с караимской тематикой в довоенный период. Так Карасек потребовал написать работу о караимах от А. Полканова (широко известный в довоенное время знаток крымской истории, бывшей руководитель Крымохриса, директор Симферопольского краеведческого музея. (Подробнее о А.И. Полканове см. Бибиков С. «Полканов Александр Иванович». Брега Тавриды, Симферополь, 1994, № 5, с. 167—171). Работа была представлена в марте 1942 года. В её основу была положена А. Полкановым статья о крымских караимах, написанная им незадолго до войны по заказу Академии наук СССР для сборника «Народы мира». К середине марта 1942 года исследования по караимам в Крыму были завершены и результаты направлены в Берлин. Выводы подтверждали тюркское происхождение крымских караимов, и они были избавлены от преследований по этническому признаку.

Огромные исследовательские работы по караимскому вопросу были проведены немцами в 1941—43 гг. в Литве, Польше и на Украине. Здесь также был собран и тщательно изучен значительный объём научной литературы и публицистики по караимскому языку, истории, антропологии с привлечением специалистов германского и не-германского происхождения, в том числе еврейских экспертов. Работы проводились под непосредственным руководством «Имперского министерства оккупированных восточных областей» (RMfdbO). Один из ведущих специалистов RMfdbO по расовой политике д-р Ф. Штейнигер провел антропологические исследования караимов Вильнюса, Тракая и Риги в 1942 году. Частично результаты исследований были опубликованы в 1944 г. [Natur und Folk № 1, 2, 10; ранее появилась статья Ф. Штейнигера «Караимы» в газете «Deutsche Zeitung im Ostland» № 314 от 15.11.1942]. В феврале 1943 года на Украине провели специсследования д-ра Фиргау и Галлмайер. К лету 1943 года власти фашистской Германии пришли к окончательному мнению относительно происхождения крымских караимов, освободив их от преследований. Караимы, не будучи преследуемы нацистами в годы Второй мировой войны как национальность, в равной мере с представителями других народов пережили трагедию фашистского оккупационного режима, умирая от голода и болезней, погибая, как и тысячи соотечественников, в ходе проведения облав, карательных акций, расстреливаемые как заложники и пр. (к примеру, только в Евпатории с 06.01 по 09.01.1942 г, во время расправы фашистов над жителями города за оказанную ими помощь десанту из Севастополя 5 января 1942 г, было расстреляно более 100 караимов).

В отечественной историографии описываемая тема практически не освящалась. Отдельные публикации появились на Западе. Среди них следует обратить внимание на работы Ф. Фридмана «Караимы под властью нацистов» (The Karaites Under Nazi Rule On The Track of Tiranny. London, 1960, с. 97—123) и У. Грина «Судьба восточных народов в Вишистской Франции», «Судьба Крымских еврейских общин: ашкенази, крымчаков, караимов» [«The Fate of Oriental Jews in Vichi France», «The Fate of the Crimean Jewish Communities: Ashkenazim, Krimchaks und Karaites», Jewish Social Studies, XLVI, 1984, c 169—176]. В этих работах отражены преобладающие среди еврейских историков взгляды на рассматриваемую проблему. Изначально предполагая семитское происхождение крымских караимов (как уже отмечалось выше — взгляд традиционный для еврейских учёных, тесно переплетающийся с религиозными канонами иудаизма), излагается ряд версий, объясняющих по их мнению, решение германских властей, признающее нееврейское происхождение караимов и, соответственно, освобождение их от преследований и уничтожения. К основным следует отнести: политические мотивы; участие караимов в формированиях вермахта, нежелание немцев обострять отношения с крымскими татарами геноцидом в отношении их земляков — крымских караимов; а также позицией, занятой еврейскими экспертами, продиктованной желанием последних спасти караимов от уничтожения. Вкратце рассмотрим каждую из этих версий.

«Не гуманные причины влияли на их (немцев, Примеч. В.К.) решения в пользу караимов, а холодные политические расчёты» пишет Ф. Фридман (указ соч. с 116); «...немцы сознательно смягчали своё расовое усердие исходя из военных и политических соображений» — аналогичное заключение у У. Грина (указ. соч. с 169). Вряд ли серьёзные политические расчёты фашистской Германии включали судьбу столь незначительной этнической группы, как крымские караимы, численность которой по самым оптимистическим подсчётам едва превышала 10 тыс. человек. К тому же, как известно, Крым (место основного расселения караимов) планировалось превратить в будущем в регион проживания исключительно немцев. Таким образом, говорить о какой-либо роли караимов, в связи с планами немцев использования завоёванных территорий, не приходится. Действия же крымских караимов в годы оккупации, когда их представители категорически отказывались сотрудничать с оккупантами (расстрелы евпаторийского юриста С. Ходжаша, симферопольского врача А. Синани, самоубийство севастопольского учителя А. Ходжаша и ряд других примеров убедительно иллюстрируют сложившиеся отношения с оккупационными властями), а главное — отказ создать комитет содействия германским властям, не оставляли последним сомнений в политической ориентации крымских караимов. Не было для немцев секретом и то, что большинство крымских караимов призывного возраста находились на фронтах в частях и подразделениях Красной Армии. Отмеченное выше указывает на несостоятельность версии о политических расчётах германских властей в отношении крымских караимов.

Не выдерживает критики и версия о массовом участии караимов в составе подразделений Вермахта и формирований «СС» (?). «Во время войны уступки стандартам расовой чистоты нацистской Германии были сделаны относительно тех, кто вступал в Вермахт и «СС» — делает заключение У. Грин (указ. соч. 173). В подтверждение вывода приводится письмо некоего высокопоставленного нациста Г. Клопфера генералу СС К. Бранфу, в котором сообщается о 500—600 караимах, якобы служивших в различных войсках Германии (там же, с. 173—174). Информация Г. Клопфера основана на караимских фамилиях, обнаруженных им в некоторых соединениях, формируемых немцами из местных жителей на оккупированных территориях. Оставляя за скобками уровень компетентности Г. Клопфера в знании караимских фамилий (к тому же в письме их приведено всего 5 и не характерных для караимов), значительная часть которых созвучна или даже идентична фамилиям многих тюркских народов, следует указать, что неизвестны конкретные лица из числа караимов, служивших в годы войны в вооружённых силах Германии или её союзников. Зато известно более 650 крымских караимов, воевавших в составе Красной Армии и партизанских отрядах. Установлена численность воевавших по состоянию на начало 2002 года. По минимальным предварительным оценкам общее число сражавшихся в годы войны составляет около 800 человек, т. е. практически подавляющая боеспособная часть крымских караимов СССР. Таким образом, немцам в годы оккупации на территориях Советского Союза по существу мобилизовывать было некого. Что касается караимов-эмигрантов в Европе, то их численность порядка 400 человек предполагала наличие не более нескольких десятков призывного возраста. Почти все мужчины призывного возраста с началом войны были призваны во французскую армию (во Франции находилась самая большая эмигрантская караимская община — около 300 человек). Учитывая близость караимской общины к русским эмиграционным кругам и, что незначительная часть русской эмиграции на начальном этапе войны Германии с СССР рассматривала её, как освобождение России от большевизма и воевали на стороне немцев, не исключено, что отдельные караимы придерживающиеся подобных взглядов, могли вступать в фашистскую армию. Однако, таковые ни в отечественных, ни в зарубежных документальных источниках не прослеживаются, хотя нельзя исключить появления единичных фамилий. Такова ситуация по Западной Европе. Относительно Польши известно, что большинство караимов, подлежащих призыву, служили в польской армии, участвовали в отражении агрессии Германии в сентябре 1939 года (военные биографии некоторых из них описаны в цитированной ранее книге М. Зайончковского «Караимы в армии»)

Ссылаясь на германские официальные документы, У. Грин указывает на подчёркиваемое немцами родство караимов с крымскими татарами. Приводится ряд примеров со ссылками на источники, подкрепляющих версию об одной из немаловажных причин, по которой «не трогали» караимов — чтобы не обидеть крымских татар. Следует в этой связи отметить, что отношение немцев к крымским татарам было не столь однозначным, как это принято в большинстве отечественных источников. Ведь значительная часть крымских татар находилась в частях Красной Армии, немало их было и в партизанских отрядах Крыма (по данным Крымского госархива свыше 550 человек). В ряде татарских деревень к оккупантам относились враждебно и оказывали помощь партизанам. По свидетельству очевидцев к жителям некоторых татарских поселений немцы применяли репрессивные меры, вплоть до уничтожения населённых пунктов и истребления жителей. Так 7 декабря 1943 года были уничтожены все жители (280 человек) деревни Кзыл-Куба и сожжены все строения. Та же участь постигла деревню Усеин-Аджи — большая часть жителей расстреляна, а остальные угнаны в Германию, деревня сожжена. Обе деревни Симферопольского района. (КГА. Ф 156, оп. 1, д. 34, л. 32—33). В работе западно-германского историка Патрика фон Мюйлена «Между свастикой и советской звездой» [Patrik von zur Mühlen «Zwischen Hakenkreuz und Sovietstern». Bonner Schriften zur Politik und Zeitgeschichte. Düsseldort, 1971] описывается массовое истребление восточных народов СССР в лагерях для военнопленных. «Расистские преследования» — сообщает автор — «не прекратились до конца войны» (указ. соч. с 49). «Описанное расистское преследование было направлено в первую очередь против тюркско-татарских народов, прежде всего против туркестанцев и татар...» (там же. с. 51). Не случайно образованное в ноябре 1944 г. в Вене «Общество татар и караимов», помимо решения культурно-просветительских, экономических и религиозных проблем, одним из главных направлений своей деятельности считало оказание помощи и, по возможности, освобождение соплеменников — военнопленных из в фашистских концлагерей. Безусловно, велика заслуга крымских татар и, в особенности, «Берлинского собрания», выступавших в защиту караимов (там же. с. 50). Однако, нацистская тоталитарная система уничтожения, не щадившая и татар, без сомнения, при необходимости не остановилась бы перед уничтожением крымских караимов.

По мнению У. Грина в значительной мере разделяемом и Ф. Фридманом (получило широкое распространение в еврейских научных, и не только научных, кругах) на окончательное решение немцев по караимам значительное влияние оказала позиция еврейских историков и экспертов Восточной Европы. Их выводы о нееврейском происхождении караимов, продиктованные желанием спасти последних от уничтожения, сыграли, согласно распространённому мнению, если не решающую, то существенную роль в судьбе караимского народа. Ф. Фридман рассказывает о деятельности еврейских учёных и экспертов, осуществлённой по требованию оккупационных властей в Литве, Польше и Украине. Зачастую эти понятия совмещались в одном лице, т.к. «эксперты» — еврейские учёные — специалисты, насильно привлечённые немцами для работы в ERR — Einsatzstab Reichminister Rosenberg — ведомства, помимо прочего, активно занимавшегося конфискацией, принадлежавших еврейским семьям собраний произведений искусства, антиквариата, библиотек и других культурных и исторических ценностей. В задачу экспертов входила оценка конфискованного и его систематизация.

Ф. Фридман также упоминает о диспуте по караимам, который организовали немцы в Литве между учёным-тюркологом, караимским гаханом С. Шапшалом и экспертом, еврейским учёным З. Калмановичем, который по мнению Ф. Фридмана, специально проиграл научный спор, желая спасти караимов. «Результат был таков, что Калманович, несмотря на свою превосходную учёность, позволил себе быть побеждённым караимским гаханом и согласился в своих тезисах, что караимы не были членами еврейской религиозной общины и не были родственны семитской расе». (Ф. Фридман, указ, соч., с. ПО) Знание тюркской проблематики, снискавшее заслуженную известность в научных кругах профессора, доктора наук С. Шапшала не оставляло сомнений в исходе диспута с З. Калмановичем. Если позиция последнего определялась искренним желанием спасти караимов, то недоумение вызывает сам факт его участия в диспуте. З. Калмановичу достаточно было в сложившейся ситуации заранее согласиться с мнением С. Шапшала по рассматриваемой проблеме, которое ему было заранее известно.

Ф. Фридман, очевидец и участник описываемых событий в 1941—1943 гг. сообщает в работах по караимской тематике, представленных немцам еврейскими учёными М. Балабаном и И. Шиппером в Варшаве, Я. Шаллем во Львове и самим З. Калмановичем в Вильно. Все они содержали схожие выводы о тюркском происхождении крымских караимов. Вероятно, что направленность работ была продиктована, помимо прочего, и желанием помочь караимам избежать геноцида, т.к. изложенное в них противоречило основным положениям, содержащимся в сочинениях большинства еврейских учёных относительно происхождения крымских караимов, однако немцы были с ними знакомы. Они имелись в научных центрах Германии и в немалом количестве содержались в конфискованных еврейских библиотеках. Впрочем, сам Ф. Фридман приходит к следующему выводу: «В любом случае мнения еврейских учёных не много значили для нацистского чиновничества не только из-за их отрицательного отношения к евреям в принципе, но также из за того, что они считали евреев заинтересованной стороной и, непригодными для беспристрастного заключения» (указ, соч., с. 111).

И всё же, что заставляло фашистское руководство на протяжении Второй Мировой войны возвращаться к проблеме этнической идентификации караимов, проводя детальные, тщательно спланированные исследования, когда в основе своей вопрос был решён ещё до начала войны?! Ответ лежит в самой сути тоталитарной нацисткой системы, базисной основой которой являлась расистская идеология. Тоталитарный характер идеологии, направленной на уничтожение «не-арийцев», не допускал никаких отклонений и исключений, одновременно предполагая всестороннее изучение любой, даже самой незначительной этнической группы, оказывающейся в границах фашистского государства. Разумеется — «изучения» и связанные с ними исследования проводились прежде всего с целью получения новых аргументов, подтверждающих теоретические выкладки господствующей расовой концепции, а не желанием исключить ту или иную этническую группу из перечня обречённых на уничтожение. Захват огромных территорий с проживающими на них десятками различных народов и национальностей, распространение идеологических и законодательных норм, принятых в Германии, на страны союзников инициировало проведение новых исследований по этно-расовой классификации, расширяя и дополняя нацистскую расовую теорию. Не случайно на совещании по окончательному решению еврейского вопроса в берлинском предместье Ванзее 20 января 1942 года (вошло в историю под названием «Ванзейский протокол»), проводимом под руководством Р. Гейдриха, в числе прочего вновь обсуждалось «кто должен считаться евреем» с принятием уточнённого определения. (Шульмейстер Ю. Гитлеризм в истории евреев. Киев, 1990, с. 112). В докладе Р. Гейдриха указывалось на расхождение понимания принадлежности к еврейской национальности в Германии и в странах её европейских союзников: «В приведенных цифрах по различным иностранным государствам учтены, конечно, только евреи по вероисповеданию, так как определение понятия «еврей» по расовым признакам там частично ещё не существует». («СС в действии». Документы о преступлениях СС. Москва, 1968, с. 209)

Поэтапный захват территорий с компактным проживанием караимов (Польша — 1939; Франция — 1940; Литва, Украина, Крым — 1941), расширение и дополнение основных положений расистской теории на протяжении всего периода существования нацизма в Германии, необходимость проведения всё новых расовых проверок и исследований, обусловленных расширяющийся оккупационной зоной, увеличивающийся перечень народов, подлежащих рассмотрению на предмет этнической принадлежности, и, в частности, исповедовавших в различных формах иудаизм (кавказские тэты, потомки чалдинов в Грузии, центрально-азиатские джугути, венгерские субботники др.) — всё это объясняет причину проведения нацистами нескольких расовых исследований крымских караимов в годы Второй Мировой войны в соответствии с основанными идеологическими установками третьего рейха.

42. Дуван Семён Эзрович (1870—1957). Представитель старинного караимского рода, внук Гахана Хаджи Ага Сима Бабовича. Городской голова Евпатории (1906—1910 и 1914—1917), председатель Евпаторийской земской управы (1910—1914). Радикальные преобразования, осуществлённые С. Дуваном в начале XX столетия, коренным образом изменили город и позволили получить Евпатории в 1916 году официальный статус курорта Всероссийского значения. Известен также, как один из выдающихся благотворителей в истории города. Награждён царскими и иностранными орденами. Эмигрировал в 1917 году. В конце 30-х годов Дуван — один из признанных лидеров караимской эмиграции во Франции. В сентябре 1938 г, заручившись поддержкой Русского эмигрантского Бюро и епископа Берлинского и Германского Серафима, он совершил поездку в Берлин. Им были направлены два обращения на имя министра внутренних дел по вопросу определения статуса караимов в фашисткой Германии. Дуван предпринял и ряд других действий. Итогом проделанного был официальный ответ Рейхсдепартамента по генеалогическим исследованиям, удостоверяющий, что германскими властями крымские караимы не отождествляются по этническим признакам с семитами. Официальное «разъяснение», полученное С. Дуваном 5 января 1939 г. имело важное значение для окончательного решения «караимского вопроса» в дальнейшем.

43. Ходжаш Самуил Моисеевич (1881—1942). Родился в Кременчуге. В Крыму жил с 1908 г, в Евпатории с 1922 г. Выпускник Новороссийского университета в 1904 г. Один из лучших юристов довоенного Крыма. Владел несколькими европейскими языками. Автор научных работ по юриспруденции. Зимой 1942 года неоднократно обращался к оккупационным властям с разъяснениями о происхождении крымских караимов. Представил в нацистские органы материалы научного характера об этногенезе народа. Деятельность С. Ходжаша сыграла немаловажную роль в судьбе караимов Крыма. Немцам было известно о высоком авторитете Ходжаша в Крыму, и ему был предложен пост городского головы Евпатории. Последовал категорический отказ. Не дали результата ни длительные уговоры, ни угрозы. С. Ходжаш не допускал возможности сотрудничества с оккупантами. 26 марта 1942 года С.М. Ходжаша арестовали и после пыток расстреляли вместе с тёщей и свояченицей.

44. Кокенай Борис Яковлевич (1892—1967) — известный исследователь языка, истории и культуры крымских караимов. Родился в Феодосии. С 1921 г. проживал в Ростове. Владел караимским, крымскотатарским, турецким, арабским и французским языками. Автор караимско-русского словаря. Статьи Б. Кокеная по истории и культуре крымских караимов публиковались в журналах «Мысль караимская» (Вильнюс), «Карай Авазы» (Луцк), «Онормах» (Паневежис) и др. Часть национального наследия Б. Кокеная и богатейшее собрание древних рукописей, книг, фольклорного материала находится в библиотеке Вильнюсского университета и в отделении Института Востоковедения в С.-Петербурге. Проживая в 1942 году в оккупированном Ростове, (где немцы организовали «очередную» расовую проверку караимов), Б. Кокенай, совместно с юристом М. Демидовым, по просьбе караимов города разъяснял их позиции по вопросу этнической принадлежности. Он представил научные материалы, перевёл на немецкий язык отрывки собственного сочинения «Крымские караимы», тем самым внёс свою лепту в избавление караимов от уничтожения.

45. Ялпачик Гелий Семёнович (1912—1993), инженер-механик, кандидат технических наук. Родился в Бахчисарае. Составитель «Русско-караимского словаря» (опубликован в 3 томе Караимской народной энциклопедии. М., 1997), автор русско-караимского разговорника, «21 урока караимского языка» (Мелитополь, 2001). До войны жил в Мелитополе и преподавал в институте механизации сельского хозяйства. По состоянию здоровья не смог эвакуироваться с институтом, оставшись в оккупации. Эрудиция и глубокое понимание особенностей происхождения караимского этноса позволили ему убедительно доказать немцам тюркское происхождение крымских караимов. Краткая Историко-этнографическая справка о караимах, составленная Г. Ялпачиком 10—13 октября 1941 г. по требованию мелитопольского отдела «СД» (по распоряжению одного из старших офицеров «СД», руководившего в Мелитополе акциями массового уничтожения, для подготовки материала был установлен трёхдневный срок) сыграла значительную роль в судьбе мелитопольских караимов.

46. Шамко Е. Указ. соч., с. 35.

47. Казакевич М. Милиция остается на посту. Симферополь, 1963, с. 273.

48. См., например, Правиленко Г. Повесть о Гордом, Калининград, 1968 (в сборнике «В ту грозную пору»); Корсунский М. У берегов Эстонии, Таллин, 1978.

49. Письма с фронта. Евпаторийская здравница., 1982, № 89 от 08.05. Подлинник письма хранится в семейном архиве. Евпатория.

50. Тинфович М. Горели вражеские танки. Статья опубликована в районной газете г. Акмяне (Литва), 1968, № 54 от 9 мая.

51. Сведения о караимах — участниках войн собираются десятилетиями. Почти 20 лет вели поисковую работу А.И. Кафели и М.Э. Хафуз, Ими собраны сведения на 241 человека. Значительный объем изыскательской работы проделал А. Фуки при написании книги «Караимы — сыновья и дочери России» (автор использовал материалы А. Кафели и М. Хафуза и дополнительно представил сведения о более 190 участников войны). Большой объем информации содержится в словаре Б.С. Эльяшевича, пожалуй первого, кто начал системный поиск и продолжал его в течение всей жизни. Многое сделала С.И. Кушуль (составила список более 100 караимов Евпатории, уничтоженных немцами в числе 12,5 тыс. жителей за годы оккупации города). В последние годы к этому направлению работы подключилась Ассоциация крымских караимов «Крым-карайлар».