Предисловие

В жизни моего брата, писателя Антона Павловича Чехова, было четыре периода: таганрогский, московский, мелиховский и ялтинский. Три раза коренным образом менялись обстановка и условия жизни нашей семьи. Когда в марте 1897 года я пришла в московскую клинику профессора Остроумова и увидела там больного Антона Павловича и рисунок верхушек его легких с пометками красным карандашом, я поняла, что в жизни нашей семьи должны наступить какие-то перемены. И действительно, при выписке из клиники Антон Павлович получил строжайшее медицинское напутствие: прекратить большую, напряженную работу, подчинить определенному режиму весь уклад своей жизни, а на зиму уезжать в южные, теплые края.

Вся поэзия мелиховской жизни, шумные приезды интересных людей, веселые музыкальные вечера, увлекательные прогулки — все это как-то потускнело и отошло на задний план. Мысли и стремления всей нашей семьи были направлены к тому, чтобы создать нужные условия для восстановления здоровья брата.

Осенью этого же года, выполняя врачебный совет, Антон Павлович поехал на юг Франции. Там, в Ницце, популярном в то время легочном курорте, он и перезимовал. В Мелихове у нас было пусто и скучно без него...

Прошла зима. В первых числах мая 1898 года Антон Павлович вернулся домой бодрым, веселым. Вновь оживилось наше Мелихово. Стали приезжать старые друзья, знакомые. Жизнь как будто вошла в свою прежнюю колею, хотя каждый из нашей семьи не забывал о предупреждении врачей, и все мы ревностно продолжали заботиться о здоровье брата. Мелиховское лето 1898 года вновь прошло со своей чарующей красотой и поэзией, и, как оказалось в дальнейшем, это было последнее такое лето в Мелихове.

С приближением осени Антон Павлович стал задумываться, куда ему на этот год поехать зимовать. За границу ему больше не хотелось ехать: слишком чуждо все было там ему, и он тяжело переживал свою вынужденную оторванность от России, от Москвы.

В одном из своих писем к В.М. Соболевскому он писал: «Без России нехорошо, нехорошо во всех смыслах... Из всех русских теплых мест самое лучшее пока — южный берег Крыма... В Крыму уютнее и ближе к России». Антон Павлович и решил провести наступающую зиму 1898/99 года в Ялте, где он бывал уже и раньше.

В сентябре 1898 года брат уехал в Ялту, намереваясь провести там несколько месяцев и в самый холодный период переехать еще южнее, куда-нибудь на Кавказ. Но Крым так понравился ему, что он больше никуда не захотел ехать и стал даже подумывать о приобретении на южном берегу небольшой усадьбы, где бы он с семьей мог зимовать, а лето проводить по-прежнему в своем Мелихове.

Вскоре тяжелое событие в жизни нашей семьи заставило Антона Павловича принять окончательное решение. В октябре 1898 года неожиданно умер наш отец, Павел Егорович.

После смерти отца Антон Павлович решил переселиться со всей семьей в Ялту. Он нашел в самом конце города, в деревне Аутка, подходящий участок земли, продававшийся по сходной цене, и купил его. Когда в конце октября я приехала в Ялту, чтобы посоветоваться об устройстве нашей дальнейшей жизни, участок был уже куплен, и после разговора с братом я поняла, что мелиховской жизни пришел конец и нужно будет заново устраиваться.

На другой же день после моего приезда Антон Павлович повел меня смотреть участок. К моему огорчению, он оказался далеко от моря и на горе. Я была поражена, когда увидела место, где мы должны были устраивать свое новое гнездо. Участок представлял собой часть крутого косогора, спускавшегося прямо от шоссейной дороги вниз. Никакой постройки, никаких деревьев, лишь старый, корявый виноградник торчал из сухой, твердой земли. Перед глазами вставало наше благоустроенное Мелихово с его аллеями, большими деревьями, фруктовым садом, аккуратными дорожками... Сколько наших трудов было вложено в него! И все это мы должны променять на этот дикий косогор. Правда, это был прославленный Крым, и сейчас, несмотря на октябрь, здесь было тепло, над нами расстилалось безоблачное глубокое синее небо, светило яркое солнце, и открывавшийся с участка вид на море, Ялту и на горы был замечательный. Но самое главное — брату нужно было жить на юге.

В тот же вечер я вместе с Антоном Павловичем занялась составлением плана участка, расположения будущего дома и сада вокруг него. Договорившись обо всем, я вернулась в Москву, а Антон Павлович приступил к организации работ. Он пригласил архитектора Льва Николаевича Шаповалова, по проекту которого и был построен ялтинский дом. Во внутренней планировке дома принимал участие и сам Антон Павлович. В середине ноября начались земляные работы по выравниванию и планировке участка, и строительство закипело.

Писатель, никогда не имевший больших денег, во время строительства был в стесненных материальных условиях, поэтому сразу же заложил в банке участок земли, а в начале 1899 года вынужден был согласиться на предложенный ему издателем «Нивы» договор на продажу последнему права издания всех прежних, настоящих и будущих своих произведений. Как впоследствии выяснилось, этот договор для Антона Павловича был очень невыгодным. Но благодаря этой продаже брат мог благополучно закончить строительство ялтинского дома.

Живя зиму 1898/99 года в Ялте, Антон Павлович сам следил за ходом постройки, почти ежедневно бывая на строительстве. Весной он уже начал сажать первые деревья в саду, придавая этому делу большое значение. Безгранично любя природу, брат хотел создать в Ялте цветущий уголок вокруг своего дома. Так же как в свое время и в Мелихове, он и здесь, в Ялте целые дни проводил в саду за посадкой деревьев, кустарников, цветов. Он вел большую переписку с магазинами, садоводствами, выписывая самые различные семена и посадочные материалы, причем Антону Павловичу хотелось вырастить в своем саду и лиственные деревья из среднерусской полосы с опадающими на зиму листьями, и в то же время, интересуясь субтропическими растениями, он посадил мушмулу, японскую хурму, маслины и даже лимон и эвкалипт. Брат всегда любил розы и множество сортов их посадил в ялтинском саду, некоторые из них даже впервые вводя в Крыму. Он сам ухаживал за ними, не позволяя никому другому.

Часто бывавший у нас в Ялте писатель А.И. Куприн рассказывал, как Антон Павлович говорил ему о своем стремлении к преобразованию природы, окружающей человека: «При мне здесь посажено каждое дерево, и, конечно, мне это дорого. Но и не это важно. Ведь здесь же до меня был пустырь и нелепые овраги, все в камнях и в чертополохе. А я вот пришел и сделал из этой дичи культурное, красивое место. Знаете ли, через триста-четыреста лет вся земля обратится в цветущий сад. И жизнь будет тогда необыкновенно легка и удобна». Я не присутствовала при этом разговоре, но в этих словах узнаю моего брата, так искренно верившего в будущую прекрасную жизнь человечества.

Весной 1899 года Антон Павлович вернулся в Мелихово и занялся подготовкой к переселению семьи в Крым.

В начале сентября я вместе с нашей матерью, Евгенией Яковлевной, приехала в Ялту, куда Антон Павлович выехал еще раньше нас, и мы всей семьей водворились в новом доме. Мелихово вскоре было продано. Начался последний период жизни Антона Павловича — ялтинский.

В некоторых позднейших письмах из Ялты Антон Павлович писал о том, что он чувствует себя, как в ссылке, в «теплой Сибири». Бесспорно, брату было скучно в Ялте без привычного ему общества друзей: литераторов, театральных деятелей, художников, без любимой им Москвы, где у него было столько связей и с редакциями, и с книжными магазинами, и с театрами, наконец, скучно было без близкой ему среднерусской природы, которую он так нежно любил. Это, однако, не дает права утверждать, что Чехов вообще не любил Ялту и южный берег Крыма. Напротив, во многих своих письмах он очень тепло отзывался о южном береге Крыма. Особенно любил он крымскую весну и осень. «Живя здесь, необходимо на месяц-другой уезжать в Москву, не летом, конечно, а зимой», — писал Антон Павлович, переезжая в Ялту.

После нашего переселения в Крым друзья не забывали Антона Павловича, и многие из них часто навещали писателя, скрашивая его вынужденное ялтинское одиночество. Кого только не видел этот дом в те годы! Многие известнейшие деятели литературы, искусства и науки побывали в нем при жизни брата. В первую очередь сюда относятся приезды А.М. Горького. Именно здесь, в Ялте, писатели познакомились, здесь между ними зародилась большая дружба, и наибольшее количество их встреч произошло именно в этом доме; в 1901 году А.М. Горький даже останавливался на несколько дней и был прописан в доме Антона Павловича.

Не раз бывали здесь писатели А.И. Куприн, Д.Н. Мамин-Сибиряк, И.А. Бунин, Л.Н. Андреев, Н.Д. Телешов, Вл.А. Гиляровский и другие. Особенно оживленно было в нашем доме в апрельские дни 1900 года, когда происходило знаменательное событие: приезд к Чехову из Москвы Художественного театра с целью показать Антону Павловичу постановки его пьес «Чайка» и «Дядя Ваня». Это были чудесные весенние дни. Вся труппа театра во главе с его основателями и директорами К.С. Станиславским и Вл.И. Немировичем-Данченко почти не выходила из нашего дома. К этому времени в Ялту съехалась большая группа писателей, и все они также ежедневно бывали у нас. Гостила у нас в доме в эти дни и будущая жена Антона Павловича, обаятельная женщина и прекрасная актриса Ольга Леонардовна Книппер, деятельно помогавшая мне и матери в хлопотах по приему гостей. Антон Павлович ходил довольный и радостный, как именинник. Он любил такое оживление в своем доме.

Сколько интереснейших разговоров о литературе, искусстве, театре я наслышалась в те дни! И не было, кажется, местечка в нашем доме и саду, где бы не раздавались порой шумные, порой приглушенные серьезные беседы. Одни соберутся в кабинете вокруг Антона Павловича, другие — в уголке столовой, третья группа на веранде слушает Горького; из сада доносятся взрывы смеха, вызываемого остротами И.М. Москвина или шутками и рассказами И.А. Бунина. А вечерами — все в театре. Шумные, незабываемые дни, окончательно сблизившие Антона Павловича со всей труппой Художественного театра.

Бывал в доме Антона Павловича и Федор Иванович Шаляпин, безоговорочно певший все, что просил брат, любивший шаляпинское высокохудожественное исполнение русских романсов и песен. Бывал и друг Шаляпина — известный русский композитор и пианист С.В. Рахманинов. Незадолго до своей смерти приезжал к нам в Ялту наш общий старинный друг — художник И.И. Левитан. Его панно «Стога сена в лунную ночь», вделанное в камин кабинета, появилось именно в этот приезд Левитана. Бывали в этом доме у Антона Павловича и академик А.Ф. Кони, и драматург С.А. Найденов, и поэт К.Д. Бальмонт, и артист П.Н. Орленев, и инженер-писатель Н.Г. Гарин-Михайловский, который должен был в то время строить железную дорогу Севастополь—Ялта, и многие другие известные люди того времени.

Когда в осенне-зимний сезон 1901/02 года в Гаспре в имении Паниной жил Лев Николаевич Толстой, Антон Павлович не раз навещал его там, а иногда говорил с ним по телефону из своего дома.

В мае 1902 года к нам приезжал Владимир Галактионович Короленко, знакомый Антону Павловичу еще по московскому периоду жизни. Как известно, оба они — и Чехов и Короленко — в 1900 году были избраны почетными академиками по разряду изящной словесности. В 1902 году в почетные академики был избран и А.М. Горький. Но через несколько дней выборы Горького по царскому приказанию были отменены ввиду его политической «неблагонадежности». По приглашению Чехова В.Г. Короленко и приезжал тогда в Ялту для переговоров о совместном выходе их из Академии в знак протеста против допущенного с Горьким произвола. В результате этой встречи писателей сначала Короленко, а месяц спустя Антон Павлович написали в Академию заявление с отказом от звания академиков.

Частым посетителем брата был живший тоже в Ялте писатель и врач С.Я. Елпатьевский, принимавший вместе с Антоном Павловичем активное участие в ялтинских общественных делах.

Общественная деятельность Антона Павловича не прекращалась и в Ялте. По состоянию здоровья брат уже не занимался врачебной практикой, хотя и не отказывал в бесплатной медицинской помощи приходившим к нему бедным жителям окраины Ялты. Его докторская трубка-стетоскоп, медицинский молоточек и плессиметр всегда лежали на его письменном столе. Часто к писателю-врачу обращались за помощью и неимущие туберкулезные больные, съезжавшиеся в Ялту со всех концов России. Тяжелое положение, в которое они попадали в Ялте, не имея средств на лечение в дорогих пансионатах, производило на Антона Павловича удручающее впечатление и привело к мысли о том, что в Ялте нужно организовать общедоступный санаторий. Он включился в деятельность ялтинского благотворительного общества, состоящего из врачей-общественников, составил воззвание с призывом присылать пожертвования на организацию специального санатория, разослал его редакциям газет, своим друзьям и знакомым. Так, в Ялте и был создан первый общедоступный санаторий для туберкулезных больных, носивший название «Яузлар» (ныне санаторий имени А.П. Чехова). Помогал Антон Павлович и школам и бедным учителям, был членом попечительского совета ялтинской женской гимназии и т. д.

Здоровье Антона Павловича в Ялте было переменчиво. Иногда он чувствовал себя очень хорошо и помногу работал в своем кабинете. Но иногда наступали периоды обострения болезни, и Антон Павлович ложился в постель. Тогда я приготовляла ему листочки бумаги, чернила, ручки, карандаши, и он, сидя в халате, писал за столом, стоящим у кровати.

В Ялте Антоном Павловичем написаны такие известные произведения, как повесть «В овраге», рассказы «Дама с собачкой», «Невеста», пьесы «Три сестры», «Вишневый сад» и другие. Кроме того, им была проделана чрезвычайно большая работа по редактированию всех его ранее написанных произведений для издаваемого полного собрания сочинений.

Помимо ухудшавшегося временами состояния здоровья, творческой работе писателя мешали посторонние посетители. В последние годы популярность брата была очень велика. Малознакомые, а то и просто незнакомые лица приходили к нему, в сущности, без всякого дела: поболтать по пустякам, поговорить на «умную тему» с известным писателем, «пожать руку писателю Чехову», что всегда страшно сердило брата, так как ему совершенно чужды были всякая рисовка, самореклама. И как ни старались оберегать его от этих ненужных посетителей, они все же порой проникали к нему, мучили его пустыми разговорами, иной раз просиживали часами. Антон Павлович из-за присущей ему деликатности, боязни обидеть человека не показывал вида, как неприятны ему все эти пустые разговоры, и только после ухода этих людей, уже выбитый из рабочей колеи, усталый, подымался иногда ко мне наверх и жалобно говорил: «Послушай, Маша, неужели нельзя было избавить меня от этих гостей...»

В 1901 году в личной жизни Антона Павловича произошло большое событие: он женился на Ольге Леонардовне Книппер. Лето 1902 года Антон Павлович и Ольга Леонардовна провели под Москвой, на даче у К.С. Станиславского. Чувствовал себя он там хорошо и начал снова подумывать о возможности жить на севере, хотя бы в теплое время. И на следующий год май и июнь он опять прожил в Москве и под Москвой. Вернувшись в начале июля 1903 года в Ялту, Антон Павлович приступил к работе над пьесой «Вишневый сад», которая была задумана им еще годом раньше.

Но здоровье Антона Павловича становилось все хуже и хуже. То плеврит, то еще что-нибудь часто укладывали его в постель и лишали творческой работоспособности. Процесс в легких прогрессировал. Когда в январе 1904 года писателя чествовали на премьере «Вишневого сада» в Московском Художественном театре, в здоровье брата было уже значительное ухудшение. Весну этого года, живя в Ялте, он почти все время болел, хотя писал в апреле некоторым своим адресатам, что «в июле или в августе, если позволит здоровье, я поеду врачом на Дальний Восток» (в это время шла русско-японская война).

Первого мая (старого стиля) 1904 года Антон Павлович в последний раз выехал из своего ялтинского дома в Москву и больше уже не возвратился. В Москве он слег в постель и продолжал болеть. В начале июня по совету московских врачей он вместе с женой, Ольгой Леонардовной, выехал на курорт Баденвейлер, на юг Германии, откуда и была получена трагическая и совершенно неожиданная для нас телеграмма о кончине брата 2 июля. Еще за три дня до смерти в своем письме он писал мне и матери о том, что предполагает на днях возвратиться в Ялту морем, и просил телеграфировать о расписании пароходов.

Убитые горем, я, мать, братья Иван и Михаил выехали в Москву и там 9 июля при огромном стечении народа похоронили Антона Павловича на Новодевичьем кладбище.

Грустным было наше возвращение в Ялту в опустевший дом. Уже здесь, в Ялте, приехавшая вместе с нами вдова брата, Ольга Леонардовна, передала мне конверт с письмом Антона Павловича, написанным им еще в 1901 году. Это было завещательное письмо на случай его смерти. В нем я была назначена душеприказчицей его посмертных распоряжений и в нем же Антон Павлович завещал мне ялтинский дом.

Первым нашим желанием было оставить весь дом — расположение комнат, обстановку — в полной неприкосновенности, как было при жизни Антона Павловича.

Но вскоре же, неожиданно для родных, к дому стал проявляться повышенный интерес со стороны передовой, прогрессивной части русской интеллигенции того времени. То одни, то другие лица группами и в одиночку приходили и просили разрешения осмотреть последнее жилище писателя Чехова. И со временем мы все поняли, что нужно сохранить этот дом для народа как литературный памятник, во имя всенародной любви к творчеству писателя. Так у меня зародилась и была потом осуществлена мысль о создании мемориального Дома-музея Антона Павловича Чехова.

В дореволюционное время я содержала дом на те средства, которые получала от авторских отчислений за постановки в театрах пьес Антона Павловича и от шеститомного издания его эпистолярного наследия. Я была обеспокоена будущим дома, и был момент, когда пришлось вести переговоры с редакциями журналов и газет, приглашая их принять участие в деле сохранения памятника.

После Великой Октябрьской социалистической революции положение Дома-музея резко изменилось. Советское правительство включило его в число государственных культурно-просветительных учреждений. Дом-музей встал на ноги, окреп, получил штат и государственное содержание, а я была назначена хранителем и заведующей Домом-музеем. Изменился и контингент экскурсантов: рабочие, крестьяне, служащие, получившие доступ к памятникам литературы и искусства, стали постоянными его посетителями.

Посещаемость Дома-музея росла из года в год. В 1923 году музей посетило 2486 человек, через 10 лет посетителей было уже 19 357, а в последующие годы бурного хозяйственного развития страны, расширения курортного строительства в Крыму резко повышается и посещаемость Дома-музея, дойдя в довоенные годы до 40 тысяч человек.

Во время Великой Отечественной войны, по создавшимся условиям, Дом-музей не мог быть эвакуирован из города Ялты. Пришлось проявить много упорства, выдержки и хитрости, чтобы сохранить в неприкосновенности мемориальный дом и его экспонаты от разграбления захватчиками. В 1944 году, после освобождения Крыма от фашистских войск, Дом-музей А.П. Чехова первым из культурно-просветительных учреждений Ялты вновь открыл двери перед трудящимися. Из года в год увеличивающееся количество посетителей Дома-музея говорит о громадном и неизменном интересе советских людей к жизни и творчеству великого русского писателя.

В Доме-музее есть три мемориальные комнаты: столовая, кабинет, спальня писателя. Вся обстановка этих комнат, расположение предметов на столах, столиках и полочках, картины, портреты, фотографии на стенах — все находится в таком же виде, как было при жизни Антона Павловича, и лишь часть экспонатов покрыта стеклянными витринами для предохранения от износа и пыли. К столовой примыкает галерея-веранда (служившая при жизни писателя дополнительной столовой летнего времени). С веранды — выход на балкон, откуда виден сад, посаженный когда-то руками Антона Павловича, а теперь разросшийся так, что уже не видны ни город, ни морская бухта. В экспозиции Дома-музея имеется еще четвертая, дополнительная комната, называемая музейно-биографической. В этой комнате жила наша мать, Евгения Яковлевна. Здесь экспонированы материалы (фотографии, картины, книги, предметы быта и личного пользования писателя), которые в какой-то степени отражают жизненный путь А.П. Чехова.

Десятки тысяч советских людей, приезжающих в Ялту со всех концов необъятной Советской страны, — рабочие, колхозники, школьники, ученые, писатели, солдаты, офицеры и генералы Советской Армии, — ежегодно посещают и осматривают Дом-музей. Уходя, они оставляют волнующие записи, в которых выражают свою любовь к великому русскому писателю и патриоту Антону Павловичу Чехову, говорят о громадном значении его творчества, помогающего советским людям понимать прошлое своей Родины и строить новую жизнь.

В книге посетителей Дома-музея имеются имена многих выдающихся советских писателей, считавших своим долгом посетить чеховский дом, среди них имена А.Н. Толстого, К.А. Тренева, Вяч. Шишкова, П.А. Павленко, С. Маршака, К. Паустовского, Б. Лавренева, Миколы Бажана и многих других.

За время существования Дома-музея книги для отзывов и впечатлений заполнились многими записями на чешском, польском, болгарском, китайском, немецком, итальянском, французском, английском, японском и других языках мира. В этих записях говорится о большой любви народов всех стран мира к великому русскому писателю Чехову, подчеркивается значение и влияние его творчества на их национальную литературу.

И нет, кажется, сейчас такого уголка в Советском Союзе от Белого и до Черного моря, от Сахалина и до западных областей Украины, откуда бы не побывали в ялтинском мемориальном Доме-музее А.П. Чехова или не писали бы писем. Нескончаем народный поток к этому дому!

Счастлив тот человек, который, дожив до глубокой старости, может сказать: «Я выполнил то, что хотел. Жизнь моя была посвящена любимому делу, и я удовлетворен, что это дело принесло пользу!»

Моя жизнь была посвящена брату. Сейчас я вижу, как велика стала любовь многомиллионного, многонационального советского народа к творчеству, деятельности и моральному облику моего брата — писателя Антона Павловича Чехова. Мне кажется, что я могу теперь оказать, что маленькая доля участия в этом есть «моя: мною было положено начало существованию мемориального Дома-музея А.Н. Чехова в Ялте.

Мария Чехова