Начало систематических раскопок в Херсонесе

Записка П.С. Уваровой способствовала изменению отношения к раскопкам в Херсонесе. А.А. Бобринский, побывав в Севастополе и встретившись с В.Н. Юргевичем, представил в Министерство Императорского двора подробнейший рапорт, в котором были изложены и современное состояние раскопок и задачи, которые определяли основные направления деятельности Археологической комиссии.

Из Рапорта А.А. Бобринского:

«Возродить Херсонес — русские Помпеи! Здесь трудно ожидать больших результатов, там сохранилось все, здесь — только фундаменты, так как Херсонес неоднократно подвергался разрушению разных народов, не щадивших памятники искусства, часто не оставляя камня на камне. Но можно восстановить фундаменты, узнать размеры, открыть, получить новые памятники древнего быта, погребенные под слоем мусора¹.

Исследование требуется не поверхностное, чтобы полностью освободить здания, их фундаменты от мусора и камня. При этом следует заметить, что вывоз мусора и камней с уже отчасти исследованной части может показаться неблагодарным трудом и лишнею тратой денег. ...Если приводить руины Херсонеса в действительный порядок, то следует заранее отказаться от надежды ежегодного обнаружения каких-либо редких древностей. Таковые будут, без сомнения, попадаться по временам, я даже полагаю, что они будут встречаться более часто, чем может показаться с первого взгляда. Но могут повторяться года за годами, в которых не будет вовсе сделано интересных находок, которые будут посвящены неблагодарной вывозке мусора и камней и обнаружению фундаментов. Хотя в этих фундаментах многие не видят научного интереса.

Исследовать везде, не только внутри стен монастыря, но и к западу, в окрестностях, у Херсонесского маяка, где некоторые ученые на основании находок монет ищут следы древнего, довизантийского Херсонеса, и где вовсе не было произведено научных раскопок².

Раскопки сосредоточить исключительно в одних руках, только при этом условии возможен желательный порядок и строгая система раскопок. ...Предпочтительнее Комиссия, так как орган правительственный; не зависит от разных случайностей, которые играют большую роль в частных обществах. ООИД на деле уже показало, что оно хоть и привело к значительным открытиям, но сохранить их не смогло.

Что касается монахов, следовало бы раз и навсегда запретить им всякое вмешательство в дело раскопок и сохранение руин. Для сего следовало бы возможно скорее приказать им сдать в ведение Комиссии точную опись всего хранящегося в так называемом музее и Дворе древности до постройки здания музея.

Это необходимо, так как в числе прочих у них хранится надпись в честь Диофанта.

...Заведовать раскопками пригласить какое-либо лицо по рекомендации ООИД, живущее в Херсонесе; на него возлагается крайняя добросовестность и известная ученость. ...Для высшего контроля пригласить Бертье-Делагарда»³.

Возглавить раскопки было предложено Никодиму Павловичу Кондакову (1844—1925) и Ивану Ивановичу Толстому! 1858—1916), члену Археологической комиссии.

Н.П. Кондаков ответил отказом, сославшись на предстоящую командировку за границу для ознакомления с музеями в связи с подготовкой очередного тома «Русских древностей»⁴.

Обстоятельное письмо пришло от Ив. И. Толстого, в котором рекомендовалось внести в Отношение в Министерство Императорского двора ряд дополнений, прежде всего о том, кто является собственником земли, и если монастырь, то выкупить у него участок городища, чтобы в дальнейшем не было недоразумений. Относительно устройства музея в Херсонесе, он заметил, что сомневается в необходимости его строительства, так как «все лучшие вещи находятся в музеях и требовать все это обратно для сокрытия в захолустном хранилище, немыслимо. Если найдут что-то хорошее, то оставленное там, оно будет сокрыто от всей, а не большинства публики. Только громоздкие вещи, дубликаты оставлять, устроить обычный музей, хотя бы в базилике»⁵.

В 1887 г. Археологическая комиссия не смогла приступить к раскопкам, о чем сообщил в Министерство Императорского двора В.Г. Тизенгаузен⁶. Но по совету В.Н. Юргевича было найдено лицо, для которого изучение Херсонеса станет делом жизни — К.К. Косцюшко-Валюжинич.

В мае следующего года Н.П. Кондаков, прибывший в Севастополь из Ялты, писал: «Бертье-Делагарда не нашел. Он занят сооружением мола в Ялте. По словам Косцюшки, он слишком занят на стороне, не сможет взять на себя заведование раскопками, но охотно примет участие и поможет своими указаниями. Косцюшко-Валюжинич в это лето свободен и очень желал бы посвятить себя надзору за раскопками. Лично я нахожу, что Археологическая комиссия вполне может доверять ему, если поручит руководить раскопками мне или В.Н. Ястребову (архитектор). Последнее лицо я предложил в тех видах, что Комиссии на будущий год необходимо будет вновь выбирать специалиста и приучать его делу раскопок, так как Бертье вряд ли будет свободен, а Косцюшко собирается с осени перебраться в Керчь.

...Подготовка будущих провинциальных членов Комиссии сторона особенно важная при расширении ее задач. ...Я передал архимандриту Иннокентию, что Комиссия налагает запрет на все мраморы до решения вопроса о восстановлении базилики⁷. Дело в том, что здешняя комиссия по постройке собора выбрала ...все лучшее из мраморов, и колонны, и капители, и орнаментированные плиты для сооружения иконостаса. Добиться отказа от мысли соорудить иконостас из древних мраморов.

Для сооружения базилики нужно будет отобрать колонны в городе, у кого они есть, и в Одессе, куда увезено лучшее. Раскопки начнем 16, в понедельник, налево от собора, траншеей, 3 человека и конная подвода»⁸.

Начало систематическому исследованию Херсонеса было положено спустя почти 60 лет после открытия первых его памятников.

Карл Каземирович Косцюшко-Валюжинич не был профессиональным историком, но с его приходом в Херсонес появляются регулярные отчеты о раскопках, с этого времени можно говорить о новой стадии накопления археологических источников. С публикации обширных статей А.Л. Бертье-Делагарда, основанных на материалах раскопок и свидетельствах древних авторов, следует вести отсчет научного изучения памятников Херсонеса. Эти два любителя истории, связавшие свои жизни с Херсонесом, сыграли большую роль в его исследовании и сохранении памятников от разрушения. Многие выдающиеся открытия в области античной истории и археологии в XIX в. принадлежат не специалистам, не профессиональным историкам. Вероятно, это типично для времени, когда зарождалась наука.

Примечания

1. В данном документе глава археологической комиссии наряду с критикой предшествующих раскопок, в сущности, намечает программу исследований в Херсонесе. Полностью осуществить ее не позволили многие обстоятельства.

2. О двух Херсонесах, дискуссии, которая возникла на основании свидетельств античного географа Страбона, см. далее.

3. Бобринский А.А. Рапорт в Министерство Императорского двора от 09.08.1887 г. // Арх. ИИМК, ф. ИАК, 1/1887, д. 22, л. 37—40.

4. О творчестве Н.П. Кондакова см. статьи в сборнике: Мир Н.П. Кондакова. М., 2004.

5. Толстой Ив. И. — В.Г. Тизенгаузену, 09.07.1887 // Арх. ИИМК, ф. ИАК, 1/1887, д. 22, л. 29.

6. Тизенгаузен В.Г. — Министерство Императорского двора, 27.07.1888 // Арх. ИИМК, ф. ИАК, 1/1887, д. 22, л. 34—36.

7. В восстановленной базилике планировалось создать музей.

8. Кондаков Н.П. — В.Г. Тизенгаузену, 13.04.1888 // Арх. ИИМК, ф. ИАК, 1/1887, д. 22, л. 63—66.