Столица: Симферополь
Крупнейшие города: Севастополь, Симферополь, Керчь, Евпатория, Ялта
Территория: 26,2 тыс. км2
Население: 1 977 000 (2005)
Крымовед
Путеводитель по Крыму
История Крыма
Въезд и транспорт
Курортные регионы
Пляжи Крыма
Аквапарки
Достопримечательности
Крым среди чудес Украины
Крымская кухня
Виноделие Крыма
Крым запечатлённый...
Вебкамеры и панорамы Карты и схемы Библиотека Ссылки Статьи
Группа ВКонтакте:

Интересные факты о Крыме:

Слово «диван» раньше означало не предмет мебели, а собрание восточных правителей. На диванах принимали важные законодательные и судебные решения. В Ханском дворце есть экспозиция «Зал дивана».

Главная страница » Библиотека » Д.Н. Верхотуров. «Крым. Военная история. От Ивана Грозного до Путина»

Глава пятая. результаты Крымской войны: разные и неожиданные

Почему же Крымская война, будучи мировой войной, не превратилась в позиционное столкновение миллионных армий, как в Первую мировую войну? В принципе, Россия и так имела более чем миллионную армию, и набрать армии такой же численности могли и Англия, и Франция. Но миллионные армии на поле боя не вышли.

Проблема заключалась в том, что при всех успехах науки и техники даже самые передовые державы не могли обеспечить такие армии всем необходимым. Если бомбические пушки и нарезные ружья серьезно расширили возможности ведения боевых действий, то вот продовольственное и вещевое снабжение эти самые действия серьезно сковывали.

Самыми запасливыми при высадке в Евпатории оказались французы: «Кроме полевой артиллерии и парков, артиллерийского и инженерного, Союзная армия имела при себе 11 тысяч туров, 9,600 фашин, 180 тыс. земляных мешков, 30 тыс. кирпичей, 50 мантелетов и 21,600 штук шанцевого инструмента. Французское интендантство, приняв на себя обязанность продовольствовать, как свои войска, так и турецкую дивизию, заготовило 1,000,000 рационов муки, сухарей и соли; 1,500,000 рису, кофе и сахара, 240,000 говядины, 450,000 сала, 800,000 вина, 300,000 водки, а также значительное количество дров и угля. Французы также озаботились облегчением участи своих больных и раненых: число военных медицинских чинов было увеличено; при каждой дивизии находились: походный госпиталь и часть легкого госпиталя, прибывшего из Алжирии, 50 пар носилок и лазаретные фуры, а также госпитальные палатки, материалы для постройки большего барака, тюфяки и все нужное белье. Обоз госпитальной части вообще состоял из 40 повозок и 350 вьючных мулов. Английские войска были снабжены всеми запасами хуже французских и вовсе не имели обоза, а снаряжение и снабжение турецких войск были весьма неудовлетворительны»1. Правда, в натуральном весе это не так много (например, 1 млн рационов муки — это примерно 600 тонн), и вполне поместилось бы на 2—3 парохода. Правда, в Евпатории их ждал сюрприз, в порту находилось 60 тыс. четвертей пшеницы (примерно 7800 тонн), принадлежащих купцам. Этого запаса зерна союзникам хватило на четыре месяца.

Прекрасное начало и французская запасливость, все же не избавила союзников от последующих проблем. Даже имея паровой флот, тем не менее английские и французские войска постоянно нуждались в продовольствии. Зимой 1854 года английские войска по три-четыре дня не видели хлеба, а на Рождество некоторые батальоны остались без мяса. Грунтовые дороги, по которым проходило множество лошадей и повозок, были разбиты и скоро сделались совершенно непроезжими, что сделало доставку продовольствия из Балаклавы на позиции трудновыполнимым делом. Для лошадей не было фуража, тыловые и кавалерийские лошади скоро ослабли так, что падали в дороге и умирали. С трупов тут же срезали все мясо, какое только могли. После тяжелой зимы 1854/55 года, англичане стали строить железную дорогу, чтобы избавиться от транспортных затруднений.

К транспортным затруднениям добавлялись также трудности в хранении и приготовлении пищи. Тогда еще не было надежных способов консервирования, они были созданы позже, и потому чуть ли не единственным продуктом длительного хранения была солонина. Все остальное быстрее или медленнее портилось. К примеру, в декабре 1854 года в Балаклаву пришли три парохода с овощами, которые быстро испортились и пошли за борт.

В приготовлении пищи были свои сложности. Во французской армии был артельный способ самообслуживания и сменные команды в батальонах, на основе принципа старинной песни: «Должны солдаты все уметь // Престол свалить и суп сварить». В английской армии каждый готовил для себя, и потому английские солдаты после боя или стояния в окопах, шли за дровами, разводили огонь и жарили свою мясную порцию. Потом, как пишет генерал М.И. Богданович, англичане себе завели ротные котлы, громоздкие и неудобные. Все вместе это приводило к тому, что солдаты много дней кряду сидели на одних галетах. В пору Крымской войны началось усовершенствование приготовления пищи и организации питания в войсках. Большой вклад в это дело внес француз Алексис Сойе, шеф-повар лондонского клуба «Реформ», который пошел на войну и сделал многое для организации питания солдат, изобрел новые типы плит, духовых шкафов и другого кухонного оборудования.

Исключительно плохое питание войск приводило к тому, что потери от болезней были больше, чем в боях. Союзные войска терзала холера, начавшаяся еще в лагере в Варне и продолжавшаяся в течение всей кампании в Крыму. В феврале 1855 года среди английских солдат началась цинга. Английские офицеры писали, что присылаемые пополнения таяли от болезней даже когда не было активных боев и дружно жаловались на суровые условия и огромные лишения.

В русской армии также было худо со снабжением. Главная причина состояла в том, что продовольствие для армии перевозилось гужевым транспортом из Воронежской, Курской, Харьковской губерний, а то и из более отдаленных от театра боевых действий губерний, до Геническа, Крыма и Ярошика (правда, иногда эти перевозки делались речными пароходами в Керчь), а оттуда, снова гужевым транспортом поступали в магазины, находившиеся между Перекопом и Симферополем. Продовольствие и фураж поступали, в конце концов, в войска, претерпевая 3—4 перевалки, в которых много грузов терялось, портилось и расхищалось.

Перед войной в Крыму не было крупных войсковых частей, и потому для них не создавались большие продовольственные магазины, да и перевозки осуществлялись в основном морем, из Николаева в Севастополь. Война внесла свои коррективы, и тут пришлось импровизировать. Во-первых, выяснилось, что для собранных в Крыму войск и кавалерии катастрофически не хватало продовольствия и фуража. К октябрю 1854 года на довольствии было 140 тыс. человек и более 40 тыс. лошадей. Однако даже продовольствие, занаряженное для первых 35 тыс. русских войск, собранных для сражения на реке Альма, могло прибыть только во второй половине 1855 года или даже в 1856 году. Для остальных войск продовольствия не было, его предстояло заготовить и доставить в Крым издалека.

Во-вторых, хотя муку, крупы, сухари, сено, дрова и другие нужные припасы можно было заготовить, но очень трудно перевезти. В марте 1855 года было подсчитано, что для своевременного снабжения армии припасами необходимо 182,6 тыс. подвод, тогда как в распоряжении Крымской армии было не более 7 тыс. подвод. Предоставить все остальное население прилегающих губерний было не в состоянии.

В общем, тяжелое положение заставило Меншикова выкручиваться. В октябре 1854 года он приказал развернуть заготовки в самом Крыму: 26 тыс. тонн муки, 6,9 тыс. тонн сухарей, 8,3 тыс. тонн крупы, 11,7 тыс. тонн овса и ячменя, 320 тонн соли, 116 тыс. тонн сена. Интенсивные заготовки привели к тому, что местное население бежало из районов, где была расквартирована армия. По сути дела, Крымская война шла ценой почти полного разорения сельскохозяйственных районов Крыма.

В марте 1855 года, уже при новом командующем Крымской армией, было подсчитано, сколько надо войскам продовольствия и фуража. Цифры выходили впечатляющие: 84,2 тыс. тонн муки и сухарей, 15,2 тыс. тонн круп, 182 тыс. тонн овса и 176 тыс. тонн сена для лошадей. Однако в наличии было 147 тыс. тонн муки и сухарей, и удалось получить 6,9 тыс. тонн сена. Был план накосить сена на севере Таврической губернии, были даже занаряжены косцы и розданы косы, но необходимых 176 тыс. тонн сена заготовить не удалось.

Фуражная проблема становилась все острее, поскольку его стало недоставать даже для тех лошадей, которые использовались для подвоза продовольствия войскам. Каждая лошадь в сутки потребляла 8 кг овса и 6 кг сена. Сокращение наличных запасов фуража заставило выбирать, в чью пользу распределять фураж: кавалерии, артиллерии или обозам. В конце концов, выбора не осталось, надо было сократить кавалерию, чтобы не допустить полного исчерпания запасов фуража. Назрело решение о сокращении конского состава Крымской армии. «Из соображения всех этих обстоятельств оказывалось, что недостаток фуража не только угрожал уничтожением кавалерии, но даже мог совершенно отнять возможность подвозить к войскам жизненные припасы, что заставило бы нас очистить Крым без сопротивления неприятелю. Основываясь на том, генерал-интендант Затлер подал главнокомандующему, в различное время, три записки об уменьшении числа лошадей на полуострове. Князь Горчаков, убедившись в необходимости предложенной меры, приказал вывести часть обозных лошадей в Херсонскую губернию. Впоследствии же была также выведена из Крыма часть кавалерии и артиллерии», — писал М.И. Богданович2. Если бы этого сделано не было, подвоз продовольствия войскам мог бы прекратиться.

В свете этих данных становится понятен пессимизм Меншикова по поводу судьбы Севастополя после Инкерманского сражения. В отличие от ура-патриотов, жаждавших славной «виктории», он-то прекрасно понимал, что для нанесения сокрушительного удара у русских войск нет ни продовольствия, ни фуража, ни пороха с боеприпасами, и самое главное, все это невозможно будет привезти в ближайшее время: не было в достатке лошадей с подводами, не было фуража, да и дороги сильно испортились.

Вот эта военно-хозяйственная сторона дела и не позволяла в ходе этой мировой войны развернуть и бросить в бой миллионные армии. Слишком слаб был транспорт, слишком несовершенны были методы полевого снабжения войск. Да и основной фронт этой войны был в таком месте, где крупным войсковым частям негде развернуться и нечем снабжаться. Потому все последующие вооруженные выяснения отношений европейские державы предпочитали устраивать в Европе, не отрываясь слишком далеко от своих продовольственных магазинов и железных дорог. Крымская война в этом отношении стала одной из причин целой череды войн в Европе, в том числе двух мировых.

Но при всех трудностях и проблемах, которыми Крымская война была для обеих сторон наполнена до краев, опыт ее дал очень много новшеств и изобретений, которые с успехом применялись в последующих войнах, да и просто в гражданской жизни. Последствия Крымской войны оказались на удивление богатыми и разнообразными.

Самое интересное, что сражения в Крыму дали начало новому европейскому государству — Италии. 10 января 1855 года войну России объявило Сардинское королевство, расположенное на севере Апеннинского полуострова. Королевство не имело к России особых претензий, но было вовлечено в войну обещаниями французов оказать военную помощь против Австро-Венгрии. В конце апреля 1855 года под Севастополь прибыл Сардинский корпус из 15 тыс. человек под командованием генерала Альфонсо ла Мармора. Корпус стоял на Черной речке и впервые принял участие в штурме Севастополя 6 (18) июня 1855 года. Хотя сардинцы были в резерве, они впали в панику от этого грандиозного сражения. Потом они участвовали в сражении на Черной речке и в штурме Малахова кургана.

Большого вклада Сардинский корпус в сражения в Крыму не внес, но зато Сардинское королевство, вынашивавшее планы объединения всей Италии, получило очень крупный выигрыш. На Парижском конгрессе граф Камило Бензо Кавур был равноправным участником и внес в повестку дня «итальянский вопрос». Позиция Сардинии получила поддержку Франции и одобрение Британии, потом французы помогли в войне с Австрией. 17 марта 1861 года было провозглашено Итальянское королевство во главе с королем Виктором Эммануилом II.

Если бы Сардинское королевство не вступило бы в Крымскую войну и не приняло бы в ней хотя бы такого участия, то неизвестно, как бы сложилась историческая судьба Апеннинского полуострова, и вообще могло бы и не возникнуть объединенной Италии, сыгравшей потом столь значительную, хотя и неоднозначную роль в европейской и мировой истории XX века. Если бы в результате Крымской войны не было бы создано объединенной Италии, то Бенито Муссолини, скорее всего, так и остался бы социалистом.

Другие последствия Крымской войны были не столь масштабными, но тоже примечательными. Так, среди новшеств, появившихся во время войны, оказался новый покрой пальто, существующий и по сей день, названный в честь британского фельдмаршала барона Реглана, командующего британскими войсками в Крыму. Этот военачальник изобрел покрой пальто, в котором рукава составляют с плечом одно целое, и оно не беспокоило рану, оставшуюся после потери руки, да и, видимо, такое пальто ему было удобнее надевать. Фельдмаршал умер от холеры 28 июня 1855 года под Севастополем, но пальто покроя, названное в его честь регланом, стало очень популярным. Кожаные регланы вошли в большую моду в XX веке, и довольно часто применялись в качестве обмундирования комсостава, танкистов и летчиков.

Конечно, в наибольшей степени Крымская война дала последствия для военного дела, причем в самых разных областях. Очень большой вклад был сделан в развитие полевой фортификации. Оборона Южной стороны Севастополя породила целую систему полевой обороны, возводимой руками обороняющихся солдат. Глубина обороны составляла 1,5—2 км, перед главной линией были вырыты 2—3 линии траншей и ложементов (небольшие траншеи, выкапываемые вблизи вражеских позиций, из которых стрелки могли своим огнем мешать противнику укреплять свою оборону или готовиться к атаке), и за главной линией были еще две линии укрепленных редутов, батарей, баррикад. Все это было связано воедино системой ходов сообщений, оборонительных стенок, созданы укрытия и блиндажи. Укрепления прикрывались препятствиями, например, рвами или «волчьими ямами».

Опыт показал, что прогрызть такую оборону очень трудно, даже имея превосходство в артиллерии. Англо-французские войска не раз пытались бомбардировками снести укрепления и батареи, но терпели неудачу. В ходе боев большое развитие получила не только полевая фортификация, но и тактика боя в полевых укреплениях. Линия обороны разделялась на пять дистанций во главе с начальником, была организована доставка вооружения и боеприпасов, доставка продовольствия. Также была создана тщательно продуманная эвакуация раненых: «Начальник Севастопольского гарнизона, барон Остен-Сакен, усилив и участив вылазки, содержавшие неприятеля в беспрестанной тревоге, принял целый ряд полезных мер, имевших целью улучшить положение вверенных ему войск. Определены с точностью правила для уборки и относа раненых на перевязочные пункты, и сформированы особые команды носильщиков. Войска, стоявшие на оборонительной линии, должны были постоянно иметь по 8 человек с носилками, наряженных с каждой роты, которым было приказано относить раненых отнюдь не далее ближайших резервов к местам, означенным желтыми флагами. Ближайшим же резервам отделений предписано наряжать ежедневно по 12 человек с роты, для дальнейшего относа раненых к местам, означенным красными флагами, где раненые получали первоначальное медицинское пособие, и затем отправлялись на перевязочные пункты. Красные флаги находились в четырех местах, по числу отделений оборонительной линии». В дополнение к эвакуации, солдат ежедневно опрашивали о состоянии здоровья и заболевших тут же отправляли в лазарет. По этой причине в гарнизоне Севастополя холеры почти не было, по сравнению с осаждавшими союзными войсками, где холера косила тысячи, от фельдмаршалов до солдат.

К тактике боя в укреплениях также можно отнести организацию вылазок, постоянное наблюдение за противником, для чего выделялись наблюдатели-сигнальщики. Солдаты гарнизона часто ходили за «военнопленником», которыми обычно оказывались английские или французские часовые. Севастопольские солдаты даже придумали специальный крюк на длинном шесте, чтобы было удобнее захватывать пленного. Наконец, повреждения и разрушения, наносимые при обстрелах, немедленно исправлялись, часто под огнем противника.

Осада Севастополя показала, пожалуй, впервые в военной истории, что правильно организованная полевая оборона и без крепостных фортов может быть прочной и неприступной для противника. Также было показано, что бой в укреплениях может быть активным и результативным и вообще не должен сводиться к пассивному сидению в траншеях и редутах.

Распространение мощных пушек и нарезных ружей привело к огромному количеству раненых, которые оставались после каждого боя, не говоря уже о крупных сражениях. Например, после Инкерманского сражения в начале ноябре 1854 года в госпиталях и лазаретах Крымской армии было 10,5 тыс. раненых, не считая легкораненых, оставшихся в войсках. Именно в период Крымской войны выдающийся врач и хирург Николай Иванович Пирогов сформулировал основы военно-полевой хирургии. В Севастополе он руководил оказанием помощи раненым, проводил многочисленные операции, а потом обобщил свой опыт в научных трудах, не утративших значение и по сей день.

В Севастополе, на перевязочных пунктах, Пирогов дал медицинское определение войны, как травматической эпидемии, и считал, что медицинская помощь на войне должна быть тщательно организованной, как и любые противоэпидемические меры. Он потребовал учредить в военных госпиталях дельную и хорошо организованную администрацию, которая обеспечила бы правильное лечение и уход за ранеными.

Там же он ввел сортировку раненых и введение очередности оказания им помощи. Это серьезно подняло эффективность в оказании помощи, поскольку силы немногочисленных врачей не тратились на тех, кому помочь было уже нельзя, и на тех, кто мог подождать. Тяжелораненых оперировали и перевязывали в первую очередь. Этот принцип сохранился в военной медицине и по сей день. В ходе многих войн, сортировка раненых, введенная Пироговым в Севастополе, сберегла неисчислимые тысячи жизней.

Англичане сделали серьезный вклад в развитие военной логистики, оборудовав в Балаклаве морской порт для выгрузки военных грузов, а потом построив железную дорогу. В принципе, это было новое слово в военном деле. Английский опыт показал, что возможно высадить крупную армию на побережье моря, а потом развернуть необходимую инфраструктуру для ее снабжения, была бы только подходящая бухта или побережье, к которому могут безопасно подойти корабли. Английский опыт оказался весьма востребован в ходе Второй мировой войны, в которой велись сражения за тихоокеанские острова и архипелаги, требовавшие десантирования крупных соединений войск. Однако самая крупная после Крымской войны высадка на необорудованное побережье — это, конечно, союзническая высадка в Нормандии в мае 1944 года. После взятия берега там также соорудили временный порт, обеспечивший развертывание крупной группировки войск.

Временные военные железные дороги, впервые примененные англичанами под Севастополем в 1855 году, вскоре нашли широкое применение в войнах. Уже в 1881 году войска под командованием генерала М.Д. Скобелева во время войны в Туркмении, проложили по пустыне железную дорогу с колеей 500 мм. То же самое сделали французы в Тунисе. В 1875 году французский инженер Поль Декавиль разработал метод быстрого строительства узкоколейных железных дорог (500, 600 и 750 мм), в котором путь укладывался на минимально подготовленную трассу из готовых рельсовых элементов. Это были рельсы, жестко скрепленные между собой железными полосами, а потом и железными шпалами. В конце XIX — начале XX века «декавильки» широко применялись в боях в Африке, в Китае и на Мадагаскаре. В годы Первой мировой войны полевые железные дороги широко на обоих фронтах: Западном и Восточном, когда выяснилось, что имеющиеся железные дороги не в состоянии обеспечить подвоз всех необходимых грузов. На Западном фронте они сыграли большую роль в таких знаменитых сражениях: битвах при Ипре, Вердене, наступлении на Сомме. На Восточном фронте они наиболее активно использовались немцами, которые построили в Литве целую сеть военно-полевых железных дорог.

Во время Крымской войны англичане на своей временной железной дороге ввели еще одно крайне полезное новшество, которое потом широко распространилось, — санитарные поезда.

Наконец, телеграф. Вообще, европейские успехи в области связи были основаны на опыте использования оптического телеграфа или семафора, в котором сообщения передавались бликами зеркал. Во Франции первая такая семафорная линия появилась в 1794 году, и соединяла Париж и Лилль — 225 км. К середине XIX века семафорные линии соединяли Париж с Брестом, Кельном, Берлином. В России подобные системы появились в 1820-х годах и соединяли Петербург с соседними городами, а в 1839 году была сооружена самая длинная в мире семафорная линия длиной 1200 км, соединявшая Петербург и Варшаву. На суше семафор был вытеснен проволочным телеграфом, но оказался востребован на море и на железных дорогах.

Первые образцы электрического телеграфа появились одновременно с оптическими, но работоспособный телеграф на гальванических батареях был создан в 1812 году. В 1830-х годах появились пишущие телеграфы. В 1839 году проф. Б.С. Якоби, который занимался не только морскими минами, сконструировал пишущий телеграф, соединявший кабинет Николая I в Царском Селе со зданием Министерства путей сообщений в Петербурге. В 1837—1844 годах Самуэль Морзе разработал свой аппарат, который и произвел революцию в передаче сообщений. Телеграф быстро завоевал города и страны, перед Крымской войной в Англии было 4000 км, а во Франции около 1000 км телеграфных линий. Правда, во Франции электрический телеграф пока еще не вытеснил оптический, протяженность линий которого достигала 4828 км. Однако, в 1850 году между Дувром и Кале была проложена подводная кабельная линия. Это был решающий успех, позволивший создавать международные телеграфные линии, в частности построить Трансатлантический кабель. Также и во время Крымской войны, был проложен подводный кабель от Стамбула до Крыма, который использовался союзным командованием для связи. В частности, по этому телеграфу генерал Пелисье получал приказы от Наполеона III и посылал ему донесения о боевых действиях. Пелисье был, пожалуй, первым генералом, который стал применять в телеграфном сообщении всякие хитрости, чтобы дезинформировать свое начальство и провести свое собственное решение.

Перед Крымской войной в России также была достаточно протяженная телеграфная сеть. В 1852 году была построена телеграфная линия вдоль Николаевской железной дороги, из Петербурга в Москву. Телеграф в России быстро развивался, к 1855 году он был уже во всех крупных городах европейской части империи, а к 1860 году протяженность линий выросла до 27 тыс. км. Однако, Меншикову и Горчакову, командовавшими Крымской армией, приходилось отправлять донесения по старинке депешами, поскольку в Крыму телеграфа еще не было.

После Крымской войны Британия добилась от России разрешения о строительстве прямой телеграфной линии из Лондона в Калькутту, протяженностью в 11 тыс. км. Линия шла из Берлина на Торунь, далее в Одессу, Симферополь, Керчь, Батуми, Тифлис, Тегеран, Карачи и, наконец, в Калькутту. Значительный участок этой линии шел по территории Крыма. Соглашение было весьма щедрым, английской короне принадлежал участок под линией телеграфа шириной три метра, а также здания и конторы. Британцы построили линию в короткий срок, с 1868 по 1870 год, и 12 апреля 1870 года линия заработала. ИндоЕвропейская телеграфная линия работала до 1931 года (по другим сведениям — до 1939 года), а многие ее участки использовались для внутренней связи и после того, как вся линия прекратила свою работу.

Это далеко не все, что появилось и получило распространение в связи с Крымской войной, но и это впечатляющие новшества, которые сильно изменили мир вокруг. Мировые войны, по крайней мере, Первая и Вторая, также имели этот же признак. Помимо огромных жертв и разрушений, в годы войны ускорялся научно-технический прогресс, появлялись очень важные изобретения, быстро внедрялись технические новшества, которые потом находили широкое применение и в гражданской сфере. По этому признаку мы вполне можем отнести Крымскую войну к числу мировых войн.

Так проиграла или выиграла Россия Крымскую войну? Если принимать во внимание не только патриотические настроения, а вообще рассматривать войну всесторонне, как мировую, то итог ее получится неоднозначным.

С чисто военной точки зрения итог войны ничейный. Русская армия не была разбита, взятый англо-французскими войсками Севастополь (да и то не весь, а только его Южная сторона) компенсировался взятием Карса. Попытки нападения в Балтийском, Баренцевом морях и на Тихом океане были отбиты. Россия потеряла Черноморский флот, но и союзники понесли серьезные потери во флоте, особенно Турция.

С политической точки зрения, война закончилась явно неудачно, поскольку Россия лишилась своего доминирующего положения в Европе, уступив его Британии и Франции, понесла территориальные потери и лишилась права иметь военный флот на Черном море. Также это поставило крест на всех планах по освобождению славян и установлению контроля над черноморскими проливами. В России потом долго вынашивались планы и даже делались попытки захватить проливы Босфор и Дарданеллы, однако все они оказались неудачными. Проливы так и не стали российскими, и судьба этого вопроса решилась как раз в Крыму.

С точки зрения столкновения интересов колониальных держав, то у Крымской войны был двоякий итог. С одной стороны, вскоре после окончания войны были без боя уступлены заморские колонии на Тихом океане, продана Аляска. Интересы были повернуты в южную сторону, в Приамурье и Приморье. Конечно, Приморье потом составило важный форпост империи, но в целом из большой колониальной политики на Тихом океане Россия была, фактически, вычеркнута. Можно рассуждать, было ли это хорошо или плохо (заморские колонии одновременно являются и источником благ, и источником проблем), но положение сложилось именно так. Внимание России также было направлено на Среднюю Азию.

Крымская война решила, что население этого региона будет учить русский язык, а не английский.

С точки зрения исторических судеб развития России, Крымская война представляла собой однозначную победу. Англо-французским войскам и примкнувшим к ним туркам и сардинцам, не удалось стереть Россию с мировой карты как великую державу. Планы лорда Пальмерстона о разделе территорий так и остались планами. Более того, Россия отстояла за собой важнейший с точки зрения развития промышленности регион — Донецко-Днепровский, единственное место в России, пригодное на тот момент для мощного индустриального развития. Там были запасы каменного угля и железной руды. Если бы этот регион был потерян или стал бы спорной территорией, то Россия не смогла бы стать развитой индустриальной державой. Этот путь грозил многими бедами, и сильно напоминал бы печальный путь Китая, который не смог сделаться мощной индустриальной державой, ослабел и превратился в государство, раздираемое внутренними конфликтами и столкновением интересов великих держав. Если бы это произошло, то мировая история сложилась бы иначе, и этот вопрос был решен в Крыму.

Примечания

1. Богданович М.И. Восточная война 1853—1856 гг. В 4 т. Т. 3. СПб, 1877.

2. Трубецкой А. Крымская война. М.: «Ломоносовъ», 2010. С. 54.


 
 
Яндекс.Метрика © 2024 «Крымовед — путеводитель по Крыму». Главная О проекте Карта сайта Обратная связь