Глава вторая. «Второе Баку»

Конечно, Сталин лично и все советское руководство прекрасно понимали все военное значение кавказской нефти, ее большую уязвимость перед вторжением извне, в особенности Баку. Потеря кавказской нефти означала неминуемое поражение. Просто пониманием дело не ограничивалось, и уже в пору первой пятилетки были предприняты самые активные меры к тому, чтобы разыскать крупный источник нефти где-нибудь еще, например на Урале. Если бы нефть была открыта в глубине территории страны, то это обеспечило бы относительную безопасность и возможность снабжения топливом даже в случае захвата или разрушения бакинских, грозненских, майкопских нефтепромыслов.

Необходимость создания крупной индустриальной базы на Урале была поставлена на XV съезде ВКП (б) в декабре 1927 года, на котором обсуждался проект первого пятилетнего плана, разработанного Госпланом СССР. Проект пятилетки был весьма жестко раскритикован разными выступающими. Среди этих выступлений зазвучала тема подготовки хозяйства к обороне. В своем выступлении председатель ВСНХ СССР В.В. Куйбышев, в ведомстве которого также составлялись плановые документы и к съезду партии был подготовлен альтернативный вариант пятилетки, обозначил Урал в качестве перспективного района для развития промышленности, обладающего неисчислимыми запасами сырья и наиболее защищенного в СССР района от нападения извне¹.

Куйбышева полностью поддержал народный комиссар по военным и морским делам СССР К.Е. Ворошилов, который процитировал съезду партии книгу французского генерала Ф.-Ж. Эрра (в Первой мировой войне командовал 6-м армейским корпусом и отличился в боях под Верденом, после войны — председатель Центральной артиллерийской комиссии во французской армии): «Будущая война будет по преимуществу войной заводов.» и сделал вывод: «Индустриализация страны предопределяет обороноспособность СССР. Но именно поэтому военные соображения должны внести коррективы в конкретные планы промышленного строительства. В частности: а) районирование промышленности должно соответствовать требованиям стратегической безопасности, б) металлургия, черная и особенно цветная, уже в ближайшие годы должна обеспечить минимальные потребности обороны, в) общий план развития промышленности должен предусмотреть вложение достаточных средств в те отрасли, которые являются наиболее узкими в нашем хозяйстве и обороне (авто- и тракторостроение, химия и т. п.)»². Эта точка зрения вызвала большое неудовольствие украинской делегации, которая стремилась заполучить для Украины побольше новых промышленных предприятий, но с доводами Ворошилова спорить было трудно.

Поиски нефти на Урале начались еще в 1918 году по личному указанию В.И. Ленина. Непосредственным поводом для этого стали известные уже месторождения и проявления нефти. С XVIII века была известна нефть на Ухте, прилегающей к Уральскому хребту, а также разрабатывалась нефть на Эмбе, на Южном Урале. Однако поиски несколько затянулись, и первая уральская нефть была получена в 1929 году на Чусовой, в районе Перми. В том же году Башсовнархоз отправил заявку в Государственный исследовательский нефтяной институт под руководством И.М. Губкина с просьбой организовать поиски нефти в Башкирии. Там также с XVIII века были известны проявления нефти, вплоть до того, что она появлялась в колодцах и ручьях. По легенде, во время пугачевского восстания Хайдар Ишим-бабай в верховьях реки Агидель развел костер и отскочившая головешка подожгла ручей. Недалеко был выход нефти на поверхность. Подобные нефтяные ручейки и природный асфальт были обнаружены во многих местах. Потому у башкирских геологов были серьезные основания полагать, что в Башкирии есть крупные запасы нефти. Попытки искать нефть были до революции, но они не давали результатов — только асфальт, немного густой нефти — признаки, одним словом.

Поскольку Губкин был большим знатоком геологии нефти и был убежден в наличии нефти на Урале, его не надо было просить долго. Были снаряжены экспедиции, одной из которых, под руководством геолога А.А. Блохина, выпал успех. У деревни Ишимбаево в мае 1932 года скважина дала нефть, а в июле того же года соседняя скважина дала фонтан нефти. Губкин приехал лично и убедился в том, что нефть эта «живая», клокочущая от газа, стало быть, есть ее крупные запасы. Ишимбай дал начало новому крупному району нефтедобычи, который вскоре был назван «Вторым Баку». В 1936—1940 годах была открыта нефть в Самарской Луке, а также богатая площадь Туймазы. Правда, его освоение шло медленно. Горные породы были намного крепче, чем в Баку. Скажем, чтобы пробурить скважину 990 метров в «Прикамнефти» требовалось 98 долблений, тогда как на Кавказе на скважину 2260 метров требовалось 65 долблений³.

Быстро изнашивался инструмент, бурение скважин требовало больше времени и усилий. Кроме того, уральская нефть, в отличие от бакинской, была тяжелой и сернистой, 23% серы, что требовало ее предварительной очистки. Требовалось строить специальные заводы, способные перерабатывать такую нефть. Первый такой завод был пущен в 1934 году в Саратове. Новый район нефтедобычи также требовал строительства с нуля всей необходимой инфраструктуры. Особенно остро эта проблема стояла на Эмбе, где нефтепромыслы были расположены далеко в степи. Для использования эмбинской нефти пришлось соорудить железную дорогу Кандагач — Гурьев, протяженностью 500 км, нефтепровод Гурьев — Орск, протяженностью 720 км, а также водопровод Гурьев — Косчагыл, протяженностью 300 км⁴. В районе нефтепромыслов воды почти не было, а очистка нефти требовала большого расхода воды, не считая питьевых и хозяйственных нужд. Трудности при освоении «Второго Баку» в годы второй и третьей пятилеток были огромны и неисчислимы. Однако, поскольку военное и хозяйственное значение «Второго Баку» было совершенно очевидно, этот район нефтедобычи развивался самым активным образом. В 1937 году добыча в этом районе выросла до 1,8 млн тонн нефти. Одновременно рядом с новыми скважинами строилась вся необходимая транспортная и перерабатывающая инфраструктура, развивалось также нефтегазовое машиностроение.

Хотя Урал по добыче и переработке нефти до войны далеко отставал от Кавказа, тем не менее, уральская нефть решала важные народно-хозяйственные задачи. В мирное время «Второе Баку» разгружало транспорт от перевозок нефтяных грузов на Урал, в Сибирь и в Казахстан. В это сейчас нелегко поверить, но в 1930-х годах практически вся потребляемая в Сибири нефть и нефтепродукты были бакинскими. Нефтеперевозки перегружали железные дороги, но топлива все равно не хватало. Сибирь и Казахстан были важнейшими перспективными зерновыми районами, однако для решительной тракторизации остро не хватало керосина для тракторов. В конце 1930-х годов вполне серьезно обсуждался проект строительства в Сибири специального завода по производству моторного топлива из бурых углей западной части Канско-Ачинского угольного бассейна, лишь бы только не возить больше бакинскую нефть. Даже после войны обсуждались планы создания в Сибири заводов по производству синтетического топлива из угля по методу Фишера-Тропша, которые планировалось оснастить оборудованием, полученным их Германии по репарациям. Только с открытием сибирской нефти в 1958 году все эти планы были окончательно отставлены.

В войну «Второе Баку» стало важнейшим тыловым районом по добыче и переработке нефти, сыгравшем очень и очень значительную роль. Открытие уральской нефти радикально изменило положение дел и позволило Советскому Союзу выстоять в самое тяжелое время войны.

Примечания

1. XV съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М.—Л.: Госиздат, 1928. С. 850.

2. XV съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М.—Л.: Госиздат, 1928. С. 886—887.

3. Булков А.Д., Будков А.Л. Нефтяная промышленность СССР в годы Великой Отечественной войны. М.: «Недра», 1985. С. 31.

4. Булков А.Д., Будков А.Л. Нефтяная промышленность СССР в годы Великой Отечественной войны. М.: «Недра», 1985. С. 38.