Работы 60-х—70-х гг. в Восточном Крыму

Кардинальное изменение объема полевых работ в степной части полуострова произошло в начале 60-х гг. Исследования по трассе Северо-Крымского канала и на прилегающих к нему орошаемых площадях проводили две экспедиции Института археологии АН УССР: Керченская и Северо-Крымская. Зона работ Керченской экспедиции лежала между Акмонайским перешейком и Узунларским валом, тогда как Северо-Крымская начала исследования в Присивашье, в направлении от Перекопа к Акмонайскому перешейку.

Керченская экспедиция, в составе которой работали А.М. Лесков, Е.В. Черненко, Э.В. Яковенко, В.Н. Корпусова, В.Г. Збенович, Е.В. Цвек на протяжении 1960—1967 гг. раскопала в курганах Керченского полуострова не менее 62 скифских погребений (Яковенко, Черненко, Корпусова, 1970; Лесков, 1968).

Отдельным объектом исследований был грунтовый могильник Фронтовое I, в котором изучено около шестидесяти погребений скифского времени (Цвек, 1968; Корпусова, 1972). Информация о последних работах Керченской экспедиции относится к 1971 г. Сообщается об открытии в кургане у с. Виноградного скифского погребения IV в. до н. э. (Збенович, Черненко, 1972). В последующие годы работы на Керченском полуострове осуществлялись Северо-Крымской экспедицией.

В результате раскопок была создана обширная база археологических данных. Опираясь на нее и привлекая материалы, полученные предшественниками, Э.В. Яковенко подготовила и опубликовала обстоятельную работу, посвященную скифам Восточного Крыма в V—III вв. до н. э. (Яковенко, 1973). Некоторые неукрепленные поселения степной части Керченского полуострова с лепной керамикой варварского облика были интерпретированы как собственно скифские и разделены на две хронологические группы. Ранняя была отнесена kI—IV вв. до н. э., поздняя — к IV—III вв. до н. э. Такие селища, находившиеся на расстоянии 5—10 км друг от друга, состояли из отдельно расположенных построек и зольников. О земледельческом направлении в хозяйстве свидетельствовали многочисленные хозяйственные ямы и ручные зернотерки. В массовом материале наряду с гончарной керамикой были широко представлены лепные сосуды скифских типов. Остеологический материал свидетельствовал о развитом скотоводстве. Эти наблюдения позволили прийти к заключению о переходе скифов-кочевников к оседлому земледелию с V в. до н. э. и интенсивном продолжении этого процесса в IV—III вв. до н. э.

Результаты изучения погребального обряда свидетельствовали в пользу того, что скифы Керченского полуострова с V в. использовали как грунтовые некрополи, так и совершали подкурганные захоронения. Большинство подкурганных погребений относилось к IV — началу III в. до н. э., лишь единичные могилы датировались более ранним временем (Лесков, 1968). Об этом убедительно свидетельствовали материалы курганов, раскопанных у поселков Бранное Поле, Ильичево, Ленино, Кирово, Астанино, Зеленый Яр. Варварские погребения, совершенные в вытянутом положении в каменных ящиках на могильниках, расположенных в приморских районах Керченского полуострова, которые А.М. Лесков ранее связал с таврским этническим компонентом, представленным в скифской среде (Лесков, 1961), Э.В. Яковенко предложила рассматривать как собственно скифские (Яковенко, 1973. С. 58). Каменные же конструкции рассматривались как локальное явление, обусловленное природными условиями Керченского полуострова (Яковенко, 1970. С. 163; 1973. С. 59). Многочисленные подзахоронения в грунтовых могилах и склепах и разнообразные типы каменных погребальных сооружений рассматривались как результат греческого влияния на скифскую погребальную обрядность (Яковенко, 1973. С. 60).

Около 30 захоронений эллинизированных варваров в курганах Пантикапея, Нимфея, Китея были отнесены к числу скифских (Яковенко, 1973. С. 71). Погребения в курганах Патиниоти и Куль-Оба рассматривались как захоронения скифских царей или членов царской семьи, остальные — как могилы скифской племенной знати. Преобладание восточной ориентации объяснялось влиянием греческих погребальных традиций.

Придя к выводу об отсутствии на Керченском полуострове выразительной серии погребений VI в. до н. э., исследовательница выступила сторонником локализации скифских могильников этого времени в Среднем Подненровье (Яковенко, 1973. С. 73). Анализируя этнокарту Геродота, она размещала на Керченском полуострове скифов-кочевников. Это население, находясь в зоне контакта греческой, синдо-меотской и таврской культур, испытало их воздействие, что и определило его своеобразие. В свою очередь восточно-крымское население повлияло на скифов Центрального Крыма. Это проявлялось и в передаче культурных традиций, и в непосредственной миграции скифов Керченского полуострова в Центральный Крым на рубеже II—III вв. до н. э. Взаимоотношения скифов Восточного Крыма с Боспорским государством рассматривались как мирные, союзнические, но характеризующиеся политической независимостью варваров.

Спустя два года была опубликована монография И.Т. Кругликовой, посвященная сельскому хозяйству Боспора и базировавшаяся в значительной мере на материалах раскопок и разведок длительное время проводившихся на Керченском полуострове и в районе Феодосии (Кругликова, 1975). В работе были подробно охарактеризованы сельские поселения Европейского Боспора. По мнению исследователя, материал поселения Андреевка Южная свидетельствовал о присутствии местного варварского населения в греческой среде по крайней мере с VI в. до н. э. На Керченском полуострове в VI—V вв. до н. э. существовали и скифские поселения, хотя в процессе расширения хоры значительная часть варваров была вытеснена с ее территории (Кругликова, 1975. С. 52). В первой половине IV в. до н. э. сельская территория боспорского государства уже включала и округу Феодосии. Впрочем, на общинных и племенных землях сохранялись поселения аборигенов (Кругликова, 1975. С. 54). В числе жителей многочисленных новых деревень были как боспоряне, так и осевшие на землю скифы. Существовали и поселения собственно скифов, перешедших к земледелию, например, Марфовка. Западнее Феодосии было открыто поселение Айвазовское, принадлежавшее, как считает исследователь, таврам, оказавшимся после включения этой территории в состав Боспора на царских землях.

Взгляды на политическую ситуацию в Восточном Крыму существенно отличались от тех, которых придерживалась Э.В. Яковенко. По мнению И.Т. Кругликовой, варвары Европейского Боспора с IV в. не были автономны и, скорее всего, находились в даннической зависимости от боспорских царей (Кругликова, 1975. С. 97). Подавляющее большинство греко-варварских и варварских поселков были заброшены в конце IV — первой половине III в. до н. э. Это связано с изменением в средиземноморской торговле и с активизацией крымских скифов, вытесненных сарматами в Крым.

В 60-е гг. восточнее Узунларского вала, на территории, несомненно, являвшейся во времена Спартокидов частью Боспорского государства, работали экспедиции ИА АН СССР, ЛОИА АН СССР и Керченского музея. В 1965—1966 гг. Е.Г. Кастанаян, а в 1967—1968 гг. П.Н. Шульц проводили раскопки кургана Кара-Оба под Керчью (Кастанаян и др., 1967; Шульц, 1968; 1971а). Этот громадный курган был датирован П.Н. Шульцем II в. до н. э. Рядом с ним был исследован меньший курган с каменным склепом, содержавшим разрушенное погребение IV в. до н. э. С.С. Бессонова произвела раскопки курганов у с. Лугового, Ленинского района. В одном из них было открыто варварское захоронение, датированное началом III в. до н. э. (Бессонова, 1971). В 1966—1967 гг. совместно с Д.С. Кириллиным С.С. Бессонова исследовала Трехбратние курганы в районе Нимфея. В двух из них были обнаружены богатые захоронения греко-варварского облика, вероятно, скифские (Бессонова, 1973). В конце 60-х гг. экспедиция ИА АН СССР под руководством Б.Г. Петерса у с. Михайловка Ленинского района исследовала серию курганов с погребениями варварского облика в каменных склепах и ящиках (Петерс, Ефимова, Кожин, 1970; Петерс, Ефимова, 1971).