Османский анклав в Поволжье

Осенью 1523 года, в связи с убийством русского посла в Казани, Василий III организует против нее поход. Главным его результатом было создание первого на казанской земле русского опорного пункта — крепости Васильсурск (в устье реки Суры при ее впадении в Волгу). Саадет-Гирей, не имея в тот тяжелый для Крыма период возможности оказать силовое давление на Москву, предложил Василию III свое посредничество для заключения мира с Казанью. Но русское правительство, не признавая легитимность переворота 1521 года, заявило: «Помириться нельзя, во первых потому, что Саип стал царем без ведома великого князя; во вторых потому, что посла московского и торговых людей велел убить, чего ни в одном государстве не ведется: и рати между государями ходят, а послов и гостей не убивают». Кроме посредничества Саадет-Гирей не мог больше никак поддержать казанцев, и ему пришлось отстраниться от активной политики в отношении далекой Казани.

Оказавшись один на один с Россией, Сагиб-Гирей обратился тогда за помощью непосредственно к Турции, где правил Сулейман I Великолепный. В обмен на турецкую поддержку казанский хан признал верховную власть султана, т. е. османский протекторат над своими владениями. В связи с этим турецкий посол в Москве князь Искандер Мангупский официально заявил русскому правительству, что Казань отныне турецкое владение. В Кремле не признали этот акт, заявив, что Казань подвластна государю русскому, а хан Сагиб — мятежник и не имеет права дарить ее султану.

Однако наличие столь могущественного сюзерена имело для Казани скорее форму моральной поддержки. Реальной помощи новому вассалу турецкий султан оказать в тот момент не мог по причине дальности расстояний и сложности сообщений через пустынные степи. Москву же решительно не устраивало наличие на ее восточных и южных границах пояса агрессивных ханств во главе с Османской империей. Русские энергично готовились низложить Сагиб-Гирея.

Зная о сложном положении в Крымском ханстве и жесткой позиции Москвы, Сагиб-Гирей решил покинуть свое беспокойное место правления. Он вызвал из Крыма племянника, 13-летнего Сафа-Гирея, посадил его на престол, а сам отправился в Стамбул договариваться с султаном о помощи. «Воспитанный в Крыму, он был равнодушен к Казани. Это был очень образованный государь, побывавший и в Константинополе, и в Москве, и в Казани, но его симпатии явно склонялись не к суровому северу, а в сторону теплого юга. В его воображении варварская пышность Москвы затмевалась утонченным блеском Константинополя, и Сагиб-Гирей предпочитал царствовать не на угрюмых берегах Волги, а на лазурном побережье Черного моря», — так объяснял мотивы этого поступка Сагиб-Гирея М.Г. Худяков.

В Москве же этот отъезд расценили как трусость и решили воспользоваться сагибовым бегством. Замирение с Литвою (1522) давало Василию III возможность сосредоточить силы на востоке. В 1524 году к Казани с намерением завоевать столицу ханства была двинута крупная армия. В ней в качестве претендента на казанский престол находился бывший хан Шах-Али. Поход отличался плохой организацией, слабым взаимодействием войск и невозможностью обеспечить продовольствием осадную рать. Русским, подошедшим к Казани без артиллерии, не удалось взять крепости и пришлось вернуться обратно.

Начались длительные переговоры. В период их проведения русская оборона испытала первый, после 1521 года, экзамен на прочность со стороны Крыма. Осенью 1527 года в московские пределы вторглись войска Ислам-Гирея, племянника хана (40—60 тыс. человек). На этот раз Москва, получив известия от степной разведки, заранее сосредоточила воинские силы на пути вторжения. 9 сентября на «перелазах» через Оку русские отбили удар крымцев. Затем начали преследование и нанесли им крупное поражение у реки Осетр. Эта победа на пять лет избавила Московское государство от крупных набегов.

В 1529 году был, наконец, заключен и русско-казанский мирный договор. Москва признавала Сафа-Гирея правителем ханства, что фактически означало ее согласие на турецкий протекторат над Казанью.

Получив передышку, русские продолжили укрепление южных рубежей. В 1530—1531 годах построены новые деревянные крепости в Чернигове и Кашире, завершено строительство каменного кремля в Коломне. Но восточное направление продолжало оставаться одним из приоритетов Москвы. Усилив оборону на крымской «украйне», Василий III вновь попытался решить казанский вопрос.

Поводом к новому походу стало оскорбление казанцами московского посла Пальметьева. В ответ летом 1530 года к Казани выступила крупная рать. На этот раз с артиллерией. Начавшаяся бомбардировка города встревожила горожан. Многие из них стали требовать переговоров с Москвой. Сафа-Гирей, не надеясь отстоять город, бежал в Астрахань. Но московские воеводы не спешили со штурмом, решая, кому из них первым вступать в Казань. Тогда казанцы совершили неожиданную вылазку, захватили 70 пушек-пищалей и нанесли поражение русским, которым пришлось отказаться от осады.

Тем не менее, оставшись без Сафа-Гирея, казанские власти начали переговоры с Москвой о восстановлении мирного status quo. Но тут в Казань вернулся Сафа-Гирей и отказался утвердить договор. Несмотря на его непримиримость, численность русской партии в Казани росла. Ее сторонники группировалась вокруг царевны Ковгоршад, сестры хана Мухаммед-Эмина — единственной представительницы старой династии. Ей удалось привлечь видных казанцев, недовольных засильем крымских элит. Имя царевны противопоставлялось чужой иностранной династии, с которой казанцы связывали непримиримую политику к Москве, что вызывало ответные действия и дестабилизацию ситуации в ханстве.

Это движение получило поддержку русского правительства, которое обещало восстановить прежние союзные договоры — «как было государево жалование при Магмед-Амине царе, такоже и ныне хочет их государь жаловати и беречи землю Казанскую». В 1531 году сторонники союза с Москвой совершили переворот и изгнали Сафа-Гирея, который нашел пристанище в Ногайской Орде.

В Казани же сформировалось временное правительство во главе с царевной Ковгоршад. Оно отклонило кандидатуру Шах-Али и пригласило в ханы его брата, касимовского 15-лет-него царевича Джан-Али (Еналея). Москва согласилась на эту замену, и Джан-Али был возведен на казанский престол.

Русско-казанское замирение вызвало немедленную реакцию Крыма, где престол в 1532 году занял бывший «казанец» — Сагиб-Гирей. В том же году крымские отряды царевича Бучек-Гирея «повоевали» одоевские и тульские места, а в августе 1533 года 40-тысячное войско во главе с царевичем Ислам-Гиреем и свергнутым Сафа-Гиреем осадило Рязань. Василий III отправил воевод к Оке. Одновременно за Оку был выслан авангард легкой конницы во главе с воеводой Палецким. Близ Зарайска он нанес поражение отряду крымцев. В погоню за ними отправился отряд воеводы Телепнева. У реки Осетр он настиг отступавших. Но тут к ним подоспели основные ханские силы. Они атаковали Телепнева, которому пришлось отступить. Но Сафа-Гирей, опасаясь подхода вслед за Телепневым главной армии, не стал продолжать натиск. Его войско было обременено большим полоном, с которым он и повернул в степь. По заявлению хана, во время этого похода Россия лишилась не менее 100 тыс. человек. По данным историка В.К. Сыроечковского, при продаже захваченных в этом походе пленных крымский хан только в виде «тамги» получил 100 тыс. золотых.

Активизация набегов явно сигнализировала, что Крымское ханство восстановило силы и готово к новому раунду борьбы за казанский юрт. На этот раз за ним все отчетливее вырисовывались грозные контуры османской Турции, которая становится уже не только крымским, но и казанским сюзереном. Тем самым Стамбул дал понять Москве, что ему небезразличны проблемы Поволжья и он против ее внедрения в данный регион. Москвой же появление там османского анклава воспринималось как новая опасность. Впрочем, подобная угроза имела пока еще размытый характер.

Османская империя не имела далекоидущих стратегических интересов в зоне Восточно-Европейской равнины. Традиционными объектами экспансии этой державы были: Средиземноморье, Юго-Восточная Европа, Ближний Восток. В XVI—XVII веках Турции приходилось постоянно воевать на двух-трех разных фронтах: австрийском, иранском (персидском) и средиземноморском. Порой они действовали одновременно. При таком напряжении империя просто не имела дополнительных ресурсов для крупной экспансии в северном направлении. Кроме того, чтобы достичь Поволжья, туркам еще предстояло преодолеть значительное расстояние по засушливому и безлюдному степному пространству, что создавало им дополнительные трудности.

Тем не менее османы, в случае благоприятной для них ситуации, были не прочь получить зоны влияния в Поволжье, став покровителями возникших на месте Золотой Орды мусульманских ханств (Казанского, Астраханского). В свою очередь, Крымское ханство имело свои явно выраженные властные претензии на земли бывшей Золотой Орды, в том числе на ее степи как среду обитания кочевников. При этом ханству приходилось играть еще и роль исполнителя политики Османской империи в данном регионе, где Турция и Крым столкнулись с противодействием Московского государства. Дуга их противостояния, прежде всего российско-крымского, стала зоной военных столкновений.

В XVI веке территория между Россией и Крымским ханством представляла собой безлюдное Дикое поле. Прежде всего, это были сухие, бескрайние степи, жаркие летом и холодные зимой. Здесь не имелось налаженных коммуникаций. Все это крайне затрудняло действия крупных армий с пехотой, артиллерией и обозами. Зато для легкой конницы, составлявшей основу вооруженных сил Крыма, степь была родным домом. Если ее можно сравнить с бескрайним морем, то крымцы были искусными мореплавателями, которые отлично ориентировались в его просторах. С юга на север, вплоть до Оки, степь не имела особых естественных преград, что облегчало коннице свободное передвижение по этим просторам.

По степям в сторону московских владений шли по речным водоразделам три основные степные дороги — шляхи: Муравский, Изюмский и Кальмиусский. Кроме них были еще дороги, обычно соединявшиеся с главными. Так, восточнее Дона шла Ногайская дорога. По ней обычно вторгались ногайцы из прикаспийских и прикубанских степей. Пути вторжений проходили главным образом по возвышенностям, по сухим водоразделам рек. В крымских отрядах находились проводники, знавшие конкретную местность, броды через реки, места удобных стоянок. Ока была главным и последним рубежом на пути крымцев к Москве.

Если для вторжений в российские пределы у крымцев не существовало особых естественных препятствий, то для русских войск Крым представлял природную крепость, доступ к которой с севера был затруднен сотнями километров степей¹.

Они лучше всяких крепостных стен защищали полуостров от регулярных армий крупных государств. На этих растянутых, бескрайних и пустынных коммуникациях у Москвы не было ни колодцев, ни опорных пунктов и баз снабжения. Единственная сухопутная дорога в Крым проходила через сильно укрепленный Перекоп (Ор-Капи). С остальных трех сторон света полуостров был защищен морем. На морском побережье и в устьях впадающих в Черное и Азовское моря рек стояли мощные турецкие крепости, охранявшие подступы к Крыму.

Кстати, в русском фольклоре есть расположенный за тридевять земель, на море-океане, остров Буян. Там хранилась в ларце сила царя и волшебника Кощея — главного обидчика Ивана-царевича, похитителя его прекрасной невесты Марьи Моревны. Ивану предстояло добраться туда, в иной, на краю света мир, чтобы после долгого пути, полного опасностей и испытаний, добиться окончательной победы над могущественным похитителем, освободить из заточения Марью Моревну и перейти в новый этап бытия.

Поставив Крым в привилегированное положение, география создала ему условия для доминирования. Оставалось лишь дождаться подходящей исторической ситуации, которая, в конце концов, сложилась. С XVI века Крым, оказавшийся на стыке сфер влияния двух могущественных, растущих держав — Московского царства и Османской империи, становится одним из центров влияния на Восточно-Европейской равнине, за земли которой разворачивается новый этап борьбы. Ее участниками были: Швеция, Россия, Польско-Литовское государство и Турция с Крымом.

В более глобальном смысле это была часть битвы за наследие распавшейся Монгольской империи, в сферу влияния которой входила основная континентальная часть Евразии. И будущему победителю — хозяину Восточно-Европейской равнины предстояло получить гораздо более существенный приз — возможность организации значительной части евразийского пространства с его несметными ресурсами.

В той исторической ситуации военно-политическая роль полуострова выходит далеко за пределы собственной территории и поднимается выше азово-черноморского регионального уровня. Неприступная крепость Крым превращается в плацдарм экспансии. Оттуда можно было проводить демонстрацию силы, совершать набеги на сопредельные государства и распространять влияние на землях великой равнины. Вместо перекрестка народов и товарных потоков полуостров становится одним из геополитических центров борьбы, а также крупнейшим каналом работорговли на востоке Европы.

Ведь крымская военная активность на Восточно-Европейской равнине определялась еще и специфическими экономическими интересами Османской империи в данном регионе. Для Крыма и Турции эти земли представляли крупный источник бесплатной рабочей силы, которая угонялась в неволю в ходе нападений войск Крымского ханства. Оно становится крупнейшим поставщиком невольников и местом их продажи на рынки Европы, Малой Азии и Ближнего Востока.

Примечания

1. Крым (Кырым) в переводе с тюркского означает «крепость».