Нераскрытые «тайны»

В 1935 г. на правом берегу реки Качи, на скале Таш-Аир, археологи обнаружили наскальные изображения, растянувшиеся десятиметровой полосой шириной от 1 до 1½ м. Хотя рисунки эти и оказались сильно разрушенными природой, от них все же остались, кроме бесформенных пятен, три группы изображений из 35 фигур¹. Это своеобразная запись событий из жизни племени, жившего в долине Качи, ни мало ни много, 4000 лет назад (1)^*.

Фигуры вооруженных и безоружных людей, испуганная лошадь у дерева, к которому она привязана, ощетинившаяся собака, готовая к прыжку, разрушенные постройки и разбитые повозки... Судя по всему, это рассказ о кровавом столкновении двух первобытных племен.

Как полагают исследователи, в эпоху раннего металла — в III — начале II тысячелетия до н. э. — происходили столкновения между местными жителями и пришлыми племенами, вторгшимися из северных степей. Некоторые, непонятные на первый взгляд, рисунки Таш-Аира можно рассматривать как сильно схематизированные человеческие фигуры, которые служили родовыми знаками. Такого рода стилизация изображений человека известна по многим памятникам этой эпохи в Западной Европе.

С какой же целью пришлые племена нападали на кеми-обинцев? Ответить на этот вопрос с полной уверенностью едва ли возможно. Одной из причин могло быть стремление к обогащению путем грабежа. О таких нападениях, даже в более позднее, скифское время, сообщает автор II в, н. э. Лукиан Самосатский, передавая рассказ скифа по имени Токсарис: «У нас всегда ведутся постоянные войны: мы или сами нападаем на других, либо подвергаемся нападению, либо вступаем в стычки ради пастбищ и добычи».

Рис. 1. Рисунки красной охрой на скале Таш-Аир (правый берег реки Качи).

Не исключено также, что северные пришельцы намеревались захватить районы горного и предгорного Крыма, заселенные кеми-обинцами. Если это так, кеми-обинский художник запечатлел одну из кровопролитных схваток своих соплеменников в борьбе за родину, за право жить там, где жили их отцы, деды, прадеды...

Как бы то ни было, но одно ясно: война не была главным занятием самих кеми-обинцев. Это были мирные скотоводы и земледельцы. Продукты животноводства и земледелия составляли их основное богатство.

Древние кеми-обинцы оставили памятник, свидетельствующий о характере их занятий, — изображение различных сельскохозяйственных орудий и упряжки быков. Этот единственный пока рассказ о земледелии эпохи бронзы дошел до наших дней на большой известняковой плите (2), найденной в 3 км от Симферополя, в урочище Бахчи-Эли. Длина ее 107 см, ширина 70 и толщина 15 см. На обе стороны верхней части плиты первобытный художник нанес рисунки, а на одной из торцовых ее граней выбил два параллельных ряда чашевидных углублений.

Рис. 2. Изображения, вырезанные на каменной плите из Бахчи-Эли (Симферополь).

Урочище Таш-Аир. Скалы с рисунками III—II тысячелетия до н. э.

Судя по свободной от изображений нижней части, плита возвышалась над землей, венчая, быть может, вершину кургана с погребением. А возможно, как думают некоторые исследователи, она была установлена в каком-либо из местных святилищ.

На трех сторонах плиты изображены топоры, мотыги и другие орудия труда, а на четвертой — целое повествование. Вот фигура человека, изображенного головой вниз. Он — мертв, ибо так в древности изображали мертвых. Рядом — другая, быстро шагающая или бегущая фигура, возможно с серпом или каким-то другим орудием в левой руке. Вверху над ними — два изображения прямоугольных рал^**. Тут же — топор, кирка, мотыга, серпы. А там, куда направляется шагающая или бегущая фигура, мирно стоит упряжка быков. Рядом с быками, спиной ко всему происходящему, сидит третья человеческая фигура. Перед ней — орудие, очень похожее на мотыгу.

По мнению исследователей, утверждающих, что изображения на плите связаны с религиозным культом, это сцена подготовки к пахоте. Человек, сидящий рядом с упряжкой, — землепашец, дожидающийся времени весенне-полевых работ. Две же другие фигурки изображают умирающее на зиму и оживающее весной божество плодородия.

Так ли все это? Трудно сказать. И главная трудность в том, что археологи нашли плиту не там, где она первоначально стояла, а в одной из грунтовых могил более позднего времени. Здесь ее использовали вторично в качестве обычной каменной плиты для перекрытия погребения. Плита вполне могла венчать и вершину кургана с погребением кеми-обинской культуры. А если так, то на ней могло быть изображено и нечто имевшее непосредственное отношение к погребенному или погребенным.

Подобные случаи в науке уже встречались. Например, на берегу реки Камы археологи нашли каменную надмогильную плиту, на которой были изображены человеческая фигура, кинжал, боевой молот и шейный обруч. Когда же они раскопали погребение, которому оказалось около 2500 лет, то нашли не только скелет погребенного, но и лежавшие рядом кинжал, боевой молот и шейный обруч²

Обычай изображать на надгробных плитах то, что имело связь с умершим, был, видимо, не только распространенным, но и очень стойким. Даже в средние века население Крыма на своих надмогильных плитах вырезало наковальни, топоры, пастушеские посохи, плуги и т. п., сообщая таким образом, кто именно погребен в могиле — кузнец, плотник, пастух или пахарь. Подобный обычай существовал у ногайских татар и многих других народов. Однако, несмотря на обилие аналогий, плита из Бахчи-Эли — уникальный памятник: не будь этой находки, мы не знали бы о хозяйственной деятельности древнейшего населения Крыма — племен кеми-обинской культуры.

Что касается двух рядов чашевидных углублений на торцовой стороне плиты из Бахчи-Эли, то их назначение хорошо известно. Они служили для сжигания каких-то благовоний — то ли в честь усопшего, то ли в честь божества. Подобные углубления в каменных плитах делались многими народами начиная с глубокой древности. Некоторые племена Центральной Африки, сохранившие в неприкосновенности свой первобытный строй, пользуются и сейчас такими жертвенниками. Нередко сжигания сопровождаются различными обрядовыми плясками и песнями.

Вполне возможно, что и в Крыму культовые сжигания благовоний уже в глубокой древности сопровождались ритуальными танцами. По мнению археолога А.А. Щепинского, такая пляска в честь погребенного кеми-обинца изображена на каменной стеле, найденной в селе Казанки Бахчисарайского района (3). Стела эта представляет собой зеленовато-серую диоритовую плиту высотой 1,45 м, шириной 0,28—0,29 м и толщиной 0,15 м. Верхняя часть плиты оформлена в виде головы, у которой глаза и рот отсутствуют, а нос и брови выделены четким рельефом. Голова, опоясанная едва заметным ободком, переходит в туловище со сложенными на груди руками. А еще ниже, под изображением пояса, древний мастер рельефно вырезал две держащие друг друга за руки человеческие фигурки с широко расставленными ногами. Свободные полусогнутые руки они приподняли над головами. Надо полагать, для людей древности эта сцена заключала в себе некий священный смысл. Доказательством может служить тот факт, что в последнее время археологи обнаружили уже несколько стел с подобным изображением. В будущем новые находки, несомненно, помогут решить этот вопрос.

Рис. 3. Надгробная стела из кургана у с. Казанки (Бахчисарайский район).

Ведя разговор о памятниках кеми-обинских племен, нельзя не вспомнить одну особенность их погребального обряда. Кеми-обинцы, хороня усопших в каменных или деревянных ящиках (над которыми насыпался земляной курган), нередко расписывали внутренние стены гробниц геометрическими узорами (4). Наносились узоры красной, черной и белой краской.

Рис. 4. Роспись погребального каменного ящика из с. Долинка Красноперекопского района.

Главный мотив росписи — чередующиеся черные и красные полосы, которые, начинаясь от краев плиты, идут своими вершинами к центру. Кроме линий, на некоторых ящиках можно увидеть красные пятна, ромбы, треугольники, кружки, волнистые линии, клетки из красных и белых полос на черном фоне, елочки, нарисованные красной и черной краской. Подобные находки имели место между реками Кача и Альма, в Симферопольском районе — у сел Кояш и Скеля, у поселка Украинка, близ Белогорска и т. д. (5).

Рис. 5. Плиты из расписных каменных ящиков в курганах Крыма: 1 — из Бахчисарая; 2 — из с. Софиевка Кировского района; 3 — из Белогорска (Кеми-Оба); 4 — из с. Долинное Бахчисарайского района.

На одной из стенок каменного ящика, найденного в окрестностях Бахчисарая, белые полосы нанесены по черному фону так, что образуют квадраты, вписанные один в другой. Сами полосы соединены небольшими белыми линиями, между которыми нанесены оранжево-красные пятна. Пространство между квадратами заполнено красными и белыми точками. Стенки ящиков, раскопанных близ села Софиевка Кировского района и Белогорска, украшены двумя и тремя линиями, пересекающимися в центре. В каменных ящиках, обнаруженных вблизи Бахчисарая и в Кировском районе, геометрический узор был нанесен белой и красной красками по черному фону. Он выглядел так ярко, будто рука художника нанесла эти ромбы, треугольники, перекрещивающиеся полосы, зигзаги, точки не много веков назад, а всего лишь за несколько дней до раскопок.

Характерно, что на стенках всех найденных в Крыму ящиков с росписью геометрические узоры наносились по какой-то определенной схеме, хотя ни один образец росписи не является полной копией другого. Пользуясь всего лишь тремя красками (черной, красной и белой), создатели узоров наносили свои треугольники, квадраты, ромбы каждый раз в совершенно новых сочетаниях.

Возникает вопрос: зачем было украшать вот так могильные сооружения и притом не снаружи, а изнутри? И ради чего создавали люди эти тяжелые — до двух тонн — ящики, тщательно и с таким трудом подгоняя плиты друг к другу либо соединяя их с помощью сложных врубок?

Исследователи полагают, что сооружение ящиков было связано с представлениями о том, что душа человека после его смерти продолжает жить. А раз так — значит, нужно построить ей достойное жилище, подобное тому, какое имел человек при жизни.

На наш взгляд, вполне допустимо, что каменные ящики были своеобразной моделью жилищ. Такие погребальные сооружения с начала III тысячелетия до н. э. распространяются на огромных территориях Европы, Азии и Африки. Позже, с развитием первых цивилизаций древности, люди начали строить настоящие «дворцы мертвых» с большим числом помещений, где складывались запасы продуктов всевозможная утварь и прочее. В Сирии же, на берегу Средиземного моря, обнаружен настоящий «город мертвых» середины II тысячелетия до н. э. В нем был даже... водопровод!..³

Но вернемся к вопросу о значении узоров, которыми украшали погребальные ящики кеми-обинцы. Существует мнение о том, что узоры эти были всего-навсего имитацией ковров или циновок, которыми увешивались стены настоящих жилищ кеми-обинцев, и что сами рисунки никакого смыслового значения не имеют. Первая часть этого предположения не вызывает возражений. Вторую же нельзя считать доказанной. Почему не предположить, что этим узорам придавалось какое-то символическое значение? А может быть, его имели и рисунки подлинных ковров? По свидетельству этнографов, некоторые племена еще сравнительно недавно наносили охрой, сажей и известью орнаменты на свои погребальные сооружения, причем у них тот или иной узор обозначал, к какой родовой группе принадлежал умерший и какое место занимал он в своем роду.

Возможность символического значения узоров, применявшихся кеми-обинцами, подтверждается и таким, на первый взгляд отдаленным, примером, как татуировка или раскраска тела цветной глиной, сажей и известью. До сих пор различные племена вкладывают в эти украшения не только определенный смысл, но и магическое значение.

Следует отметить, что у ряда народов черная, красная и белая краски с древнейших времен и до недавнего времени были традиционными для рисунков символического значения. Уже в самом начале III тысячелетия до н. э. мы встречаем их в междуречье Тигра и Евфрата в святилище Инанны — богини древних шумеров, самой древней, известной по письменным источникам, богини-матери. Стены древнего святилища украшала мозаика из черных, красных и белых полос. Еще пример: вся стена раскопанного в верховьях Тигра дворца XIII в. до н. э. с изображениями местных божеств была окрашена в красный цвет, на фоне которого ярко выделялись узоры из чередующихся черных и белых полос. А у североамериканских индейцев каждый из этих цветов сохранял до недавнего времени особое, строго определенное значение: красный напоминал о войне, черный — об опасности иди вражде, белый — о благоденствии.

Рис. 6. Древние антропоморфные стелы и изображения из степного Крыма: 1—3, 8—10 — из окрестностей Евпатории; 4 — из с. Емельянову Нижнегорского района; 5 — из Симферопольского района; б, 7 — с Керченского полуострова.

Как уже говорилось, кроме кеми-обинцев, в эпоху меди-бронзы на территории Крыма поселились пришлые племена ямной, катакомбной и срубной культур. Ни одно из этих племен не оставило нам памятников, подобных описанным выше, но и они прибегали к различным способам наглядного отображения действительности⁴.

Так, соседи кеми-обинцев — жители древнеямной культуры, обитавшие в степном Крыму в III — начале II тысячелетия до н. э., изображали обычно умерших сородичей в виде примитивных антропоморфных^*** изваяний (6). Нередко в подобных случаях естественный камень подвергался лишь незначительной доработке. Иногда же на плоской стороне плиты высекалось схематическое подобие человеческой фигуры либо изображение лица. Такие надгробия найдены близ Евпатории, у села Емельянова Нижнегорского района, близ Симферополя.

К концу III тысячелетия до н. э. у населения древне-ямной культуры появляются плоские антропоморфные стелы, которые устанавливаются на курганах. Изваяния эти имеют глаза, нос, рот, руки. А на стеле женщины древний ваятель изобразил и груди. Такие стелы археологи нашли на Керченском полуострове.

Однако если эти памятники говорят сами за себя и не представляют особых загадок для археологов, то другие находки этой эпохи, отличающиеся от кеми-обинских и принадлежащие, возможно, племенам катакомбной культуры, остаются неразгаданными и по сей день. У села Денисовка Симферопольского района был найден ничем не примечательный (на первый взгляд) обломок каменной плиты. Но на его лицевой стороне сохранились следы нескольких врезанных линий. Как понимать эти линии? Какой смысл вложил в них тот, кто их вырезал? Решить это могут только новые находки аналогичных памятников, их сопоставление и изучение.

Примером таких, еще не понятых нами изображений могут послужить следы человеческих стоп, высеченные на плоских сторонах плиты, найденной в кургане у поселка Марьино близ Симферополя. Подобные же «следы» встречены археологами на очень больших территориях и на самых различных памятниках⁵. Многие ученые, как у нас, так и за рубежом, неоднократно пытались приподнять завесу таинственности над этими загадочными изображениями. Однако к единому выводу они так и не пришли.

Приведем два примера. В 1911 г. в Северной Испании в пещере Пасьега были найдены наскальные изображения, в том числе двух человеческих ступней. Известный историк письменности Г. Иенсен говорит о них следующее: «Две человеческие ступни... вероятно, символизируют понятие «идти в пещеру». А вот как объясняет другой ученый, Г. Федоров, изображение человеческих стоп на мраморной плите, найденной в древнеримском городе Остия: «В храме богини войны Беллоны стоит мраморный ритуальный (культовый) камень. На нем изображены следы двух пар здоровенных мужских ног, идущих в противоположных направлениях. Это солдат, вернувшийся невредимым из какого-то тяжелого похода, счел нужным именно так поблагодарить богиню — спасибо, дескать, с чем ушел, с тем и пришел, все в порядке!»⁶.

Как видим, приведенные аналогии ничего не разъясняют: смысл подобных изображений по-прежнему остается загадкой.

Некоторые исследователи полагают, что плита, найденная в Марьино, имела культовое назначение: ведь на ней, кроме человеческих стоп, были вырезаны чашевидные углубления, те самые, которые, как упоминалось выше, использовались для сжигания благовоний или возлияний в честь божества. Что же касается изображений самих стоп, то вопрос об их смысле ждет еще своих исследователей.

Примечания

*. Цифрами в скобках обозначены ссылки на иллюстративный материал: арабскими — в основном тексте, римскими (в сочетании с арабскими) — в приложениях. Курсивом дана внутренняя нумерация в рисунках и таблицах.

**. Точно такие же рала II тысячелетия до н. э. высечены на скалах близ Фонтанальбы (Швейцария). До недавнего времени ими пользовались и некоторые племена Африки и Латинской Америки.

***. Антропоморфный (от греческих слов antropos — человек, morphe — вид, форма) — напоминающий своим внешним видом человека.

Литература и источники

1. Д.А. Крайнов. Пещерная стоянка Таш-Аир I как основа периодизации послепалеолитических культур Крыма. Материалы и исследования по археологии СССР, № 91, 1960.

2. А.В. Арциховский. Основы археологии, М., 1954.

3. Э. Церен. Библейские холмы. М., 1966.

4. А.А. Формозов. Очерки по первобытному искусству. Материалы и исследования по археологии СССР, № 165, 1969.; Материалы к изучению искусства эпохи бронзы юга СССР. Советская археология, № 2, 1958; А. Häusler. Antropomorphe Stelen des Eneolithikums im nordpontischen Raum. Wissenschaftliche Zeitschrift der Martin Lüther Universität, Halle-Wittenberg. Gesellschafts und Sprachwissenschaftliche Reihe, Band XV, Heft 1, 1966.

5. А.А. Щепинский. Памятники искусства эпохи раннего металла в Крыму. Советская археология, № 3, 1963; М.Я. Рудинський. Кам'яна могила, Киïв, 1961.

6. Г.Б. Федоров. Остия. Вокруг света, № 2, 1966.