От Канакской балки до Алушты

Из Канакской балки можно совершить интересную прогулку пешком по береговой тропе в Рыбачье, Малореченское и дальше до Алушты. Эта тропа дополнит образ юго-восточного Крыма новыми штрихами, которые невозможно увидеть, придерживаясь только шоссе.

Прежде чем уйти из Канакской балки, обязательно поднимитесь в рощу древовидного можжевельника и терпентинного дерева на склоне правого холма, замыкающего бухту. Здесь пряно пахнет хвоей, растут реликты — можжевельник, а в соседстве с ним терпентинное дерево. Его серовато-зеленые листья почти такого же цвета, как и хвоя можжевельника, и потому издали роща кажется однотонной. У терпентинного дерева несколько имен — фисташка дикая, кевовое, скипидарное дерево. Из его душистой смолы (кева, терпентин) можно получить скипидар. Оно привлекло внимание первых исследователей Крыма — Палласа, Биберштейна, Стевена и других. Долго спорили, местный это житель Крыма или «гость», современник древних греческих поселенцев. Оказалось, как и можжевельник, терпентинное дерево — абориген.

Канакская роща заповедная. И можжевельник, и терпентинное дерево — живые памятники природы, они охраняются законом.

Из Канакской балки на запад вдоль открывающихся одна за другой неглубоких бухт ведет береговая тропа. Какое-то время нам будут сопутствовать действительно безжизненные склоны со скудной растительностью, но рядом — море. В ранние утренние часы оно обычно тихое-тихое; едва прошелестит волна и отбежит надолго. А проснувшись, море повторит все краски неба — нальется блекло-голубым и фиолетовым, а потом сверкнет ненадолго розовым перед тем, как наполниться синевой.

Пляж в Рыбачьем

...Рыбачье видно издалека — просторный пляж, заполненный палатками автотуристов, здание пансионата на холме, а пониже его, левее, вначале неясный силуэт, а потом четкие характерные очертания огромной сосны итальянской.

Шоссе проходит рядом с пляжем, а по другую сторону его, в долине речки Хуны, глубоко разрезающей горы, раскинулось и само село. У Рыбачьего много приверженцев, которые из года в год проводят здесь свой отпуск. Их привлекают и отличный песчано-мелкогалечный пляж, и благодатный климат, и живописная местность вокруг. Растительность здесь богатая; ботаники проводят через Рыбачье границу произрастания многих средиземноморских растений, которые долгое время считал одной из главных своих привилегий Южный берег.

В Рыбачьем высятся сосны и кипарисы, много цветов, в будущем отлично приживутся и глициния, и ленкоранская акация, и олеандр, и кедр. В общем парки на этом курорте обещают быть живописнейшими. Здесь будут построены пансионаты, гостиницы, лагеря отдыха, кемпинги. В долине уже возводятся легкие, ажурные корпуса здравниц.

С запада бухту прикрывает не совсем обычный мыс. Сложен он вулканической породой со сложным и звучным названием — кератоспилит. Кстати, это один из немногих участков нашего маршрута, где тропа идет не самым берегом, а поднимается по склону и только потом спускается к основанию мыса.

Еще К.И. Габлиц писал, что некоторые из крымских гор «произошли от огнедышащих вулканов». Мы видим перед собой наглядное подтверждение этому. Явственно различим поток затвердевшей лавы, весь в огромных сгустках разнообразных форм. Рядом аргиллиты — глины, затвердевшие в результате уплотнения, с остатками разнообразной среднеюрской фауны, среди них — давно вымершие аммониты, головоногие моллюски. Геологи могут найти здесь интереснейший материал для исследований.

Продолжая идти по береговой тропе, мы вскоре поравняемся с Малореченским, затем минуем солнечногорскую бухту, за ней — лагерь отдыха, а еще через несколько километров выйдем к зеленому оазису в устье ручья Алака — к Сотере. Само название это (по-гречески «спаситель») уводит опять в глубь веков, в древнюю историю этих мест. Когда-то здесь было средневековое поселение и, по предположениям археологов, храм. Одновременно существовали поселения и в границах нынешних Солнечногорского и Малореченского; сейчас совсем позабыты их древние звучные названия — Ксеропотамос и Микропотамос. То, что уцелело от средневековой Сотеры, изучают археологи. Долгое время эта местность пустовала. Старые путеводители отмечали здесь только «прибрежный участок с большими тополями, орехами и шелковицей».

В конце прошлого века ненадолго вспыхнул интерес к Сотере: в 1893 году Н.А. Головкинский нашел здесь кости мамонта — впервые на южных склонах Крымских гор. Балочка, где были найдены кости, уходит влево от русла ручья Алака, в километре с лишним от берега моря. Предполагалось даже назвать балочку Мамонтовой, но имя это не прижилось, а вскоре перестали говорить и об открытии ученого и о Сотере.

Теперь Сотера — место оживленное, шумное. По склонам балки и вдоль берега моря проглядывают сквозь зелень красивые легкие корпуса, спортплощадки, поет пионерский горн, пляж заполнен людьми (кстати, сюда приезжают на катерах из Алушты, Рыбачьего и т. д.), а деревья местами подступают к самой воде. Такова теперь Сотера, где отдыхают студенты Московского авиационного института и пионеры.

Лагерь отдыха студентов МЭИ

Ближайшие западные соседи и соперники сотерцев в волейбольных, баскетбольных и прочих состязаниях (разумеется, не обходится и без КВН) — студенты Московского энергетического института; их лагерь расположен в бухточке, тоже недавно еще пустынной.

От пляжа ведут к корпусам асфальтированные дорожки в обрамлении зеленых бордюров. В лагере отдыха МЭИ тоже очень много зелени. Много и веселья, энтузиазма, выдумки. Причудливо расписанные ларьки, эстрада в виде диковинного черно-белого цветка, сочетание этих же цветов в окраске зданий неожиданно создает светлый, радостный тон.

Студенты и отдыхают, и строят свой лагерь — соорудили оригинальной формы бассейн и еще одну спортивную площадку.

Береговая тропа миновала МЭИ, и вскоре показалась длинная белая балюстрада, а за ней густые пятна зелени и стрелы тополей над ними. Сверкнут радостно легкие цветные павильоны, полыхнет флажок на вышке — и мы в Семидворье, в пионерлагере для детей работников Днепрогэс имени В.И. Ленина.

Воздух здесь напоен ароматом цветов, дыханьем моря, а если пройти вверх по руслу ручья Тапшан и подняться по склону в заповедную можжевеловую рощу, можно вдоволь надышаться густым, чуть пряным ее ароматом, совсем как в Канакской балке.

Хорош в Семидворье парк: тянутся вверх стройные тополя, широко разбрасывает красивые душистые соцветия ленкоранская акация; растут здесь кипарисы, туя, огромные ореховые деревья.

За Семидворьем привлекает внимание нагромождение прибрежных камней. Здесь и знаменитые карадагские Золотые ворота в миниатюре, и скала в море, напоминающая своими очертаниями роденовского «Мыслителя», а чуть дальше — один из песчаных обрывов, очень похожий на знаменитую Аврорину скалу, природный пьедестал Ласточкина гнезда.

Спешат к морю ребята из пионерлагеря в Семидворье

Дальше — небольшие безлюдные бухточки, и вот за одним из поворотов тропы опять открывается уже обжитый, освоенный, благоустроенный пляж; лестница ведет вверх к изящным желтым домикам-коттеджам. Это спортивно-оздоровительный лагерь харьковчан «Эврика».

И опять обрывистый серый берег, и вдруг в русле пересохшего ручья откроется зеленая балка с отлогими склонами, с группами деревьев — отличное место для отдыха...

В любое время суток хорош берег моря, великолепно и само море с его изменчивыми красками, своеобразной жизнью, в которую надо уметь всмотреться, вслушаться.

«Темно-зеленое море билось о скалы внизу под нами; голубое небо торжественно молчало вверху, а вокруг нас тихо шумели кустарники и деревья. Всходила луна. От узорчатой зелени чинар пали тени. Пела какая-то птица, задорно и звучно. Ее серебряные трели таяли в воздухе, полном тихого и ласкового шума волн, и, когда они исчезали, слышалось нервное стрекотание какого-то насекомого. Костер горел весело, и его огонь казался большим пылающим букетом красных и желтых цветов. Он тоже рождал тени, и эти тени весело прыгали вокруг нас, как бы рисуясь своей живостью перед ленивыми тенями луны. Широкий горизонт моря был пустынен, небо над ним безоблачно, и я чувствовал себя на краю земли, созерцающим пространство — эту чарующую душу загадку...»

Эти строки принадлежат Максиму Горькому, и родились они здесь, на побережье между Алуштой и Судаком, когда молодой Алексей Пешков, странствуя по Руси, прошел пешком по этим местам со спутником своим, грузинским дворянином С-дзе. История их взаимоотношений хорошо известна и рассказ «Мой спутник» — тоже. Он написан в 1894 году, а побывал здесь Горький в 1891-м. Но картина ночного моря так запала ему в душу, что воспроизвел он ее верно, во всех деталях, сохранив ощущения, тогда пережитые.

До сих пор не установлено точно, где останавливался в тот далекий вечер Горький со своим спутником, где горел их костер. Некоторые утверждают — на окраине Солнечногорского, другие — в Канакской балке. И то и другое спорно.

Многие уголки этого края могут одарить вас теми же впечатлениями, пробудить те же чувства, о которых так поэтично поведал великий писатель.

Совсем уже близка Алушта. Постепенно открываются ее пристань, пляж, зелень ее аллей-улиц и парков, санатории, бухта, долина, а потом и горы, отступившие далеко, чтобы пропустить эту долину к морю.

А теперь продолжим наше путешествие к Судаку с того места, где оно было прервано, — из Канакской балки.