Рим и Херсонес: к вопросу о статусе и инкорпорации

Обобщая точки зрения по некоторым вопросам историографии Северного Причерноморья в позднеантичный период исследователь из Белгорода, Н.Н. Болгов упрекнул создателей херсонесских штудий, что они не осветили реального статуса города, его инкорпорацию (incorporation включение в свой состав, присоединение) и интеграцию (integratio, восполнять, восстанавливать, объединять) в Римскую империю¹.

В данном случае автор прав только отчасти: термины, которые используются для характеристики взаимоотношений Рима и Херсонеса, действительно, иные: «Херсонес, оказавшийся в сфере влияния Римской империи и находясь под защитой ее армии и флота...»; «Херсонес, как центр римской оккупации Северного Причерноморья, представляет особый интерес и в смысле своего статуса»². «Со времени получения элевтерии Херсонес находился в зависимости от Римской империи на положении «свободного» города»³. Относительно более позднего времени говорится: «Херсонес утратил «свободу» и превратился в римский провинциальный город. Связано это было с реформами Диоклетиана»⁴.

После работ середины 50-х гг. XX в., в которых широко использовался термин «оккупация»⁵, помимо отдельных статей, посвященных римским находкам региона, было опубликовано несколько монографий. Примером являются исследования В.И. Кадеева, на которые при воссоздании картины государственности Херсонеса, пришлось неоднократно ссылаться. Как напоминание: можно привести несколько книг В.М. Зубаря и коллективную монографию о Херсонесе I в. до н. э. — VI в. н. э.⁶

Высшей формой интеграции той или иной территории в структуру Римского государства являлась превращение ее в провинцию.

После разделения провинций в 27 г. до н. э. на сенаторские и императорские, вновь завоеванные земли получали статус императорских провинций. Эдикт Каракаллы (196—217, император с 211 г.) в 212 г., превратил все свободное население империи в граждан, обязанных платить налоги. До начала II в. «процесс инкорпорации» касался только отдельных лиц. Становясь римскими гражданами, они обладали совокупностью политических и иных прав и обязанностей в соответствии с существующими законами. Как таковые некоторые бывшие провинциалы входили в состав сената.

Характерно, что на основании анализа эпиграфических источников все исследователи, даже имеющие отличия во мнениях относительно отдельных аспектов римского периода истории Херсонеса, пришли к единому выводу: во II в. количество граждан, получивших римское гражданство в Херсонесе увеличивается (процесс «инкорпорации» затронул Херсонес). В.И. Кадеев рассматривает это как подготовку к изменению статуса Херсонеса: включению его в состав провинции Мезия (о чем свидетельствует, по его мнению, и установка статуи наместнику данной провинции)⁷.

Римское вмешательство в дела городов Северного Причерноморья, защита империей безопасности собственных границ посредством размещения в Таврике войск проанализированы В.И. Кадеевым⁸. Более подробно на перипетиях военной истории региона и присутствии римлян в Херсонесе, как и составе легионеров, остановился В.М. Зубарь.

Далее, об «интеграции» Херсонеса в торговлю Средиземноморско-Черноморского бассейна имеется ряд статей⁹, коллективная монография В.И. Кадеева и С.Б. Сорочана, в которой обобщены находки, об этом свидетельствующие¹⁰, и исследования С.Б. Сорочана¹¹.

Но властям Рима более выгодным оказалось не «интегрировать» политически и юридически Херсонес, а иметь его в качестве центра, наделенного элевтерией¹². Как аргумент, что Херсонес не стал имперским городом, В.И. Кадеев приводит отсутствие культа императора, который характерен для провинциального населения. Однако он допускает почитание культа императора отдельными лицами, прежде всего легионерами¹³. О восхвалении императоров херсонеситами имеются надписи, правда, единичные.

Наконец, можно привести и специальное исследование о статусе Херсонеса в первые века н. э., также принадлежащее В.И. Кадееву¹⁴.

Таким образом, даже краткий обзор исследований второй половины XX в. — начала 21 столетия противоречит замечанию о не разработанности темы «инкорпорации» или «интеграции» Херсонеса в ту систему, которая развивалась в регионе, начиная с середины I в. до н. э. Но вот термины, о которых идут речь, оказались не использованными.

Для того, чтобы ввести отсутствующую терминологию, попробуем сформулировать тезис, характеризующий процессы, показанные на обширном круге источников различными авторами.

«В силу исторического развития, в целом, внешнеполитической обстановки, в частности, пример Херсонеса показывает вариабельность исходного момента процесса «интеграции», который в силу локальной специфики, при проявлении общих закономерностей, остался не завершенным».

Для показа «локальных особенностей» остановим внимание еще на нескольких документах из каменного архива Херсонеса, к содержанию которых неоднократно обращались исследователи. Это шесть документов, касающихся нарушения легионерами правил сбора проституционного налога: письмо наместника Нижней Мезии к магистратам Херсонеса; послание херсонеситов к наместнику провинции; ответ на него; письма из Мезии к трибуну легиона, возглавлявшему херсонесскую вексилляцию, и к центуриону вексиляции, и еще одно — к ним обоим¹⁵.

Подробное содержание надписей и их интерпретация были даны М.И. Ростовцевым¹⁶. Использованы документы и В.И. Кадеевым для доказательства наличия императорских рескриптов о правилах взимания налогов, которые должны были покрывать содержание солдат гарнизона. Злоупотребления легионеров: присвоение большей части средств, чем предписывалось, и самостоятельный сбор налога ими — привели к жалобе властей города¹⁷.

Обратим внимание на некоторые детали.

Предписывалось не увеличивать размера налога «уже ранее принятого и утвержденного, в ущерб нашему авторитету, ...не пытаться вводить какие-либо новшества, которые могут обеспокоить граждан; [не] совершать вопреки дисциплине или с нарушением прав или обидою местных жителей; позаботиться о том, чтобы копия этого решения ... была выставлена возле (пропуск), где она могла бы правильно читаться с ровного места».

При всей относительности элевтерии и контроле со стороны империи обстановки в регионе — документы блестяще свидетельствуют о правилах, соблюдать которые обязаны обе стороны: и более сильная, и более слабая. Римским легионерам при выполнении задач защиты Херсонеса (и тем самым обеспечению безопасности и своего государства), не следовало нарушать существующие традиции и законы.

Переписка о правилах взимания проституционной подати позволяет говорить о самосознании херсонеситов: они имели смелость обратиться к самому императору, а затем к наместнику, который курировал войска в Таврике, а не терпеть самоуправство¹⁸. Вместе с тем это и показатель особенностей государств той эпохи: какие бы изменения не происходили, руководствоваться следовало законом, равным для всех.

Другая надпись, также освещающаяся взаимоотношения херсонеситов и римских властей, возвращает к вопросу формирования Совета. Казалось бы, что после доказательств, приводимых всеми исследователями на основании эпиграфических памятников, введенных в научный оборот к концу XX в., вопрос о замещении членов Совета путем избрания решен. Но в самом конце столетия во время раскопок в цитадели был обнаружен декрет в честь римского прокуратора Тита Аврелия Кальпурниана Аполлонида¹⁹. Публикация вызвала дискуссию о формировании органов власти в Херсонесе²⁰.

Одни из исследователей сочли миссию Кальпурниана Аполлонида дипломатической (В.П. Яйленко), другие — это поручение непосредственно императора, связанное с сопровождением войска, поскольку местного гарнизона в этот период для отражения опасности не хватало (Ю.Г. Виноградов)²¹. Но вне зависимости от характера миссии, ее успех привел к награде, одной из составляющих которой стало то, что высшие магистраты Херсонеса — проэдры, как и члены Совета — даровали Кальпурниану Аполлониду титул булевта, что рассматривается, как признак не избрания, а кооптации, рекрутирования в Совет. В числе заслуг упомянуты: выделение субсидий, строительство, бесплатные раздачи и угощение, в которых принимала участие и супруга Кальпурниана.

Обнаружение новых источников, безусловно, способствует уточнению или изменению прежних выводов. Однако отказываться от того, что создано предшественниками, используя подчас «цепочку предположений» (не противоречащих логике) для утверждения нового мнения вряд ли допустимо.

Что же еще следует отметить относительно не разработанности вопроса об «интеграции Херсонеса»?

Херсонесский полис, как показано в трудах целой плеяды его историков, с самого начала своего существования был «интегрирован» в систему торговых связей региона. При этом степень и масштабы его «представительства» зависели от уровня развития экономики. В свою очередь это влияло и на авторитет государства в международных отношениях. Сокращение хоры, внешнеполитические проблемы вызвали к жизни новые формы связей с другими государствами, привели к ориентации на Рим.

Изменения имущественного статуса граждан в свою очередь отразились и на развитии системы управления, ее аристократизации (олигархизации) и появлении новых функций у традиционно существовавших магистратов.

Выдающийся афинский оратор Демосфен как-то сказал своим согражданам, что Вы делаете нас такими, какими хотите видеть. Изменение структуры социума, мировоззрения граждан Херсонеса не могло не отразиться на структуре связи «народи власть». Но во все периоды своей истории Херсонесская община стремилась к сохранению монолитности перед лицом варваров (здесь интеграция была не возможна). Эллины в Северном Причерноморье являлись господствующим «меньшинством, резко обособленным от туземного населения самого полиса и окружающей его хоры»²².

Некоторые из вопросов, касающихся истории Херсонеса рубежа тысячелетий и первых веков н. э., на первый взгляд, решены. Но дискуссии не могут не продолжаться, ибо появляются новые памятники, приводящие иногда к разрушению, казалось бы стройной логики и доказанности концепции.

Вероятно, в новом столетии последует уточнение римско-херсонесских отношений²³, как и к выявлению особенностей структуры государственности²⁴ и стратификации общины Херсонеса, вопросов топографии города.

Не смотря на логичность неоднократно изложенной гипотезы, остается дискуссионным вопрос о месте размещения гражданского населения, прибывшего в Херсонес вместе с легионерами²⁵. Отсутствуют, за небольшим исключением, конкретные данные о местоположении общественных комплексов.

Обращение к уже имеющимся материалам некрополя, как и изучение не раскопанных участков его территории, не могут не способствовать уточнению этнической и социальной картины Херсонеса, получению источников для обсуждения дискуссионной проблемы о времени христианизации горожан. Но это уже вопрос, относящийся к следующему этапу (IV — середина VI в.) истории Херсонеса.

В качестве итогового замечания в целом к разделу «Народи власть» следует заметить, что благодаря поискам многих поколений исследователей некоторые страницы истории государственности Херсонеса выяснены, установлены основные этапы ее эволюции, причины появления новых государственных органов в связи с внешнеполитической обстановкой в Таврике и социальными коллизиями в рамках гражданского коллектива. Вполне логичным и основанным на комплексном анализе источников является положение о том, что прибытие второй волны переселенцев²⁶ и отсутствие у них равенства в правовой сфере с основателями полиса не могло не вызвать противоречий. Усиление внешнеполитической опасности, утрата земельных владений в Северо-Западной Таврике, связанное с этим увеличение населения в центре государства — в городе Херсонесе и его окрестностях — стало причиной конституционных изменений. Начиная с рубежа II—I вв. до н. э. все большую роль в общегражданских делах начинают играть наиболее состоятельные граждане, что, согласно тезису В.М. Зубаря, усилило элитаризацию государственного строя Херсонеса, тенденция к которой имела место со времени его основания²⁷.

Анализ эпиграфических памятников не позволил в полной мере выявить функции исполнительных магистратур и основные тенденции их развития. Остались многочисленные лакуны, которые «заполнить» может только обнаружение новых страниц из «каменной летописи полиса²⁸.

Примечания

1. Болгов Н.Н. Проблемы истории, историографии, палеографии Северного Причерноморья IV—VI вв. Белгород, 2002 (Зубарев В.Г. (ред.) // ВДИ. 2003. № 4. С. 210—212).

2. Кадеев В.И. Херсонес Таврический: Быт и культура. С. 3.

3. Там же. С. 16.

4. Там же.

5. Например, см.: Репников Н.И. О характере римской оккупации Южного берега Крыма // СА. 1941. Т. 7. С. 121—128; Дьяков В.Н. Таврика в эпоху римской оккупации // Учен. зап. Москов. ун-та. 1942. Т. 28. Вып. 1. С. 3—92 и др. Термина «оккупация» присутствует и в монографиях конца XX в.: «Главной задачей настоящей работы является исследование внутренней истории Херсонеса Таврического, ...а также политического статуса в условиях римской оккупации Таврики»; «Проблема статуса Херсонеса в условиях римской зависимости и военной оккупации» (Кадеев В.И. Херсонес Таврический в первых веках... С. 5, 9). Но при этом В.И. Кадеев отмечает, что его предшественники преувеличивали значимость римской оккупации (Там же. С. 22).

6. Зубарь В.М. Херсонес Таврический в античную эпоху: Киев, 1993; Он же. Херсонес Таврический и Римская империя. Киев, 1994; Он же. Херсонес Таврический: Основные этапы развития в античную эпоху. Киев, 1997; Он же Херсонес Таврический и население Таврики в античную эпоху. Киев, 2004; Он же. Таврика и Римская империя: Римские войска и укрепления в Таврике. Киев, 2004; Владимиров А.А., Журавлев Д.В., Зубарь В.М. и др. Херсонес Таврический в середине I в. до н. э. — VI в. н. э.: Очерки истории и культуры. Харьков, 2004. Следует отметить, что в монографиях 2004 г. аргументация и выводы, принадлежащие В.М. Зубарю, в сравнении с более ранними, фактически неизменны. Только иначе расставлены акценты. Это понятно: за несколько месяцев, отделяющих издание работ, новых источников не появилось. В данном случае хотелось бы отметить методику обсуждения гипотез — путь от отдельной статьи или популярной работы — к обобщающему монографическому изложению проблем. Безусловно, подобная публикация идей весьма интересна и ценна: она позволяет учесть критику оппонентов и в то же время познакомить не специалистов с новыми веяниями в исторической науке.

7. Кадеев В.И. Херсонес Таврический в первых веках... С. 23.

8. Кроме монографических исследований можно назвать также отдельные статьи: Кадеев В.И. Херсонес, Боспор и Рим... С. 55—76; Он же. Проблема римского влияния... С. 54—55.

9. Обзор см.: Кадеев В.И. Экономика античного Херсонеса в советской историографии // Учен. зап. Харьков. ун-та. 1961. Т. 117: Труды ист. фак-та. Т. 8. С. 19—33 (на укр. яз.); Кадеев В.И., Латышева В.А., Мещеряков В.Ф., Сергеев И.П. Древняя история и античная археологии в Харьковском университете (1805—1980) // Вестник Харьков. ун-та. 1991. С. 50—69. Позднее сюжеты о торговле представлены: Кадеев В.И. Торговля Херсонеса Таврического в I—IV вв. н. э. Харьков, 1969; Он же. Очерки истории экономики Херсонеса Таврического в I—IV вв. н. э. Харьков, 1970; Он же. О торговле Херсонеса с населением Юго-Западного Крыма в I—IV вв. н. э. // Вестник Харьков. ун-та: Питания ют. народів СРСР. 1970. Вып. 9. С. 151—155 (на укр. яз.); Он же. О торговле Херсонеса в Средиземноморье в I—IV вв. н. э. // Вестник Харьков. ун-та. 1970. № 45: Историческая серия. Вып. 4. С. 62—68 (на укр. яз.).

10. Кадеев В.И., Сорочан С.Б. Экономические связи античных городов...; также см.: Кадеев В.И., Сорочан С.Б. Северное Причерноморье и Южный Понт: Проблема контактов // Археологія. 1989. № 4. С. 91—102 (на укр. яз.); Они же. Херсонес и Южный Понт: Проблемы контактов // Археологія. 1989. № 4. С. 91—102 (на укр. яз.).

11. Об этом см. исследования С.Б. Сорочана: Импортные светильники как отражение торговых связей Херсонеса с Западным Средиземноморьем в I—III вв. н. э. // Вестник Харьков. ун-та. 1978. № 167: История. Вып. 10. С. 43—49 (на укр. яз.); Внешняя торговля Херсонеса Таврического в I в. до н. э. // Вестник Харьков. ун-та. 1980. № 201. С. 72—78 (на укр. яз.); О торговле Херсонеса с населением Таврики в I в. до н. э. — V в. н. э. // Проблемы античной истории и классической филологии: Тез. докл. Харьков, 1980. С. 61—62; О торговых связях Херсонеса в IV—V вв. н. э. // Археологические исследования на Украине. 1978—1979. Киев, 1980; О внутренней торговле Херсонеса в I в. до н. э. — V в. н. э. // Вестник Харьков. ун-та. 1981. № 214. С. 95—101; О сирийско-палестинском импорте первых веков н. э. В Херсонесе // Актуальные проблемы археологических исследований на Украине: Тез. докл. республиканской конференции. Киев, 1981. С. 88—89; Экономические связи Херсонеса Таврического с западом в I в. до н. э. — V в. н. э. // Археологія. 1985. Вып. 50. С. 9—18 (на укр. яз.); Экономические связи Херсонеса Таврического с Балканами, I в. до н. э. — VI в. н. э. // Народно-демократические революции и развитие славянских стран по пути социализма: 10-я Всесоюзная научная конференция историков-славистов: Тез. докл. Харьков, 1985. С. 156—157; Экономические связи Херсонеса Таврического с Боспором в I в. до н. э. — V в. н. э. // Боспор Киммерийский, Понт и варварский мир в период античности и Средневековья: Материалы III Боспорских чтений. Керчь, 2002. С. 223—225.

12. Все же магистратуры замещались собственными гражданами, более того, самоуправства легионеров херсонеситы не терпели, о чем свидетельствует переписка с наместником Мезии и самим императором, но об этом позднее.

13. Кадеев В.И. О культе римских императоров в античных государствах Северного Причерноморья // Проблеми історії та археології давньего населення Української РСР. Киев, 1989. С. 88; Он же. К вопросу о культе римских императоров в Херсонесе // Вестник Харьк. ун-та. 1992. № 362: История. Вып. 25. С. 86—90. Правда, если использовать этот аргумент как доказательство, то Э.И. Соломоник, признавая наличие культа Августов, являлась сторонницей тезиса включения Херсонеса в систему римских провинций. На основании трудно читаемой надписи (НЭПХ. I. С. 39, 190) она выдвинула предположение, что культ императоров в конце II в. был «учрежден также в Херсонесе, находившегося под сильным влиянием Рима». Основанием послужил термин «архиреус» — верховный жрец — применительно к одному из херсонеситов (сыну Папия); этот термин обозначал лиц, связанных «с обожествлением и культом императора» (НЭПХ. I. № 13. С. 36—41). О существовании культа римских императоров в Херсонесе писал Г.Д. Белов (Херсонес Таврический. С. 119). Специальную статью этому вопросу посвятил В.М. Зубарь (Зубарь В.М. Культ римских императоров в Северном Причерноморье // СА. 1995. № 1. С. 58—60). В.Ф. Мещеряков склонен был считать, что появление архирея — первосвященника императорского культа упразднило магистратуру базилея-эпонима (тезис высказан в диссертации: Мещеряков В.Ф. Религия и культы Херсонеса Таврического в I—IV вв. н. э. Харьков, 1980. Л. 52). Возражая оппонентам, В.И. Кадеев приводит традиционные формулы обозначения культа Августов и подчеркивает, что упомянутый в надписи «сын Папия» не имел римского гражданства, как требовало положение жреца данного культа (Кадеев В.И. Херсонес Таврический: Быт и культура. С. 152—155).

14. Кадеев В.И. Статус Херсонеса Таврического во время римской оккупации, II—III вв. н. э. // 15 Confer. Internationale d'etudes classiques des Pays socialistes «Eirene», Nessebar 2—6 Octobre. 1978: Resumes des Communications. Sofia, 1978. S. 34—35.

15. Такого членения документов придерживалась, вслед за В.В. Латышевым, Э.И. Соломоник (см.: Соломоник Э.И. Латинские надписи Херсонеса Таврического. М., 1983. С. 25).

16. Ростовцев М.И. Дело о взимании проституционной подати в Херсонесе // ИАК. 1916. Вып. 60. С. 63—69.

17. Кадеев В.И. Херсонес Таврический: Быт и культура. С. 17.

18. Макаров И.А. Документальное досье о налоге на проституцию из Херсонеса Таврического (К интерпретации IosPE. I². 404) // ВДИ. 2003. № 4. С. 123—136. В правление Адриана или Антонина был введен налог в определенных кварталах, в которых солдаты собирали средства в качестве платы за защиту города. Или увеличение ее, или нарушение «территории», или то и другое в совокупности вызвали жалобу херсонеситов, — к такому мнению пришел исследователь.

19. Антонова И.А., Яйленко В.П. Херсонес, Северное Причерноморье и Маркоманнские войны по данным херсонесского декрета 174 г. н. э. в честь Тита Аврелия Кальпурниана Аполлонида // ВДИ. 1995. № 4. С. 58—86.

20. Виноградов Ю.Г. Новое документальное досье императорской эпохи из Херсонеса: О превратностях судеб херсонеситов и их лапидарного архива // ВДИ. 1996. № 1. С. 48—60; Свенцицкая И.С. Еще раз о новом херсонесском декрете // ВДИ. 1996. № 3; Смышляев А.Л. Карьера, миссия и статус Т. Аврелия Кальпурниана Аполлонида // ВДИ. 1996. № 3. С. 141—147; Яйленко В.П. К дискуссии о херсонесском декрете в честь Т. Аврелия Кальпурниана Аполлонида (II) // Закон и обычай гостеприимства в античном мире: Докл. конф. М., 1996. С. 154—176; Он же. К дискуссии о херсонесском декрете в честь Т. Аврелия Кальпурниана Аполлонида (I) // ВДИ. 2000. № 1. С. 118—135.

21. Виноградов Ю.Г. Новое документальное досье... С. 58.

22. Андреев Ю.В. Греки и варвары в Северном Причерноморье (Основные методологические и теоретические аспекты проблемы межэтнических контактов) // ВДИ. 1996. № 1. С. 12.

23. Начало обсуждения положено гипотезой о том, что присутствие римлян в Херсонесе относится к рубежу I—II вв., а не ко времени похода Плавтия Сильвана (см.: Костромичев Д.А., Масякин В.В. К проблеме начального этапа римского военного присутствия в Крыму // Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. Этнические процессы: Материалы V Боспорских чтений. Керчь, 2004. С. 196—197. Своеобразным, но опережающим ответом на это стала публикация: Зубарь В.М. Еще раз о походе легата Мезии Тиберия Плавтия Сильвана в Таврику I // Исседон: Альманах по древней истории и культуре. Екатеринбург, 2003. Т. 2. С. 155—170.

24. Обратим внимание ряд статей, в той или иной степени касающихся данного аспекта; см.: Владимиров А.А. К вопросу о структуре государственного управления... Он же. Особенности элитаризации Совета в Ольвии и Херсонесе в римский период // Україна—Греція: Історична спадщина та перспективи співробітництва. Мариуполь, 1999; Он же. Об особенностях развития системы органов законодательной власти в государствах Северо-Западного Причерноморья в первые века н. э. // Проблемы истории и археологии Украины: Тез. докл. Харьков, 1999 (на укр. яз.); Он же. Административная реформа в Херсонесе Таврическом...; Он же. Институт синедрионов и в Ольвии и проэдров в Херсонесе Таврическом в римский период // Археологія. 2000. № 3.

25. Зубарь В.М. Еще раз по поводу местоположения «канабы» римского гарнизона Херсонеса // Боспор Киммерийский и Понт в период античности и Средневековья: Материалы II Боспорских чтений. Керчь, 2001. С. 47—50.

26. Попытка уточнить время их прибытия на основании анализа событийной истории Гераклеи Понтийской предпринята В.М. Зубарем в коллективной монографии 2005 г. Им же поставлен вопрос о наличии такого института эллинистического времени, как наемничество. Он полагает, что участвовать в освоении земель в Северо-Западном Крыму в качестве дополнительной военной силы могли наемники (Зубарь В.М. Херсонес и Северо-Западная Таврика во второй трети III — первой половине II в. до н. э. С. 219).

27. Зубарь В.М. Государственное устройство Херсонеса... С. 352; Он же. Государственное устройство // Зубарь В.М., Буйских А.В., Кравченко Э.А. и др. Херсонес Таврический в третьей четверти VI — середине I в. до н. э. (глава 6).

28. Характерно, что соотношение страниц, посвященных вопросам государственности Херсонесского полиса, в монографии по истории и культуре классического и эллинистического периодов значительно уступает другим разделам — косвенное свидетельство исчерпанности источников на сегодняшний день по истории государственности римского периода.