Столица: Симферополь
Крупнейшие города: Севастополь, Симферополь, Керчь, Евпатория, Ялта
Территория: 26,2 тыс. км2
Население: 1 977 000 (2005)
Крымовед
Путеводитель по Крыму
История Крыма
Въезд и транспорт
Курортные регионы
Пляжи Крыма
Аквапарки
Достопримечательности
Крым среди чудес Украины
Крымская кухня
Виноделие Крыма
Крым запечатлённый...
Вебкамеры и панорамы Карты и схемы Библиотека Ссылки Статьи
Интересные факты о Крыме:

В Форосском парке растет хорошо нам известное красное дерево. Древесина содержит синильную кислоту, яд, поэтому ствол нельзя трогать руками. Когда красное дерево используют для производства мебели, его предварительно высушивают, чтобы синильная кислота испарилась.

Главная страница » Библиотека » А.И. Романчук. «Исследования Херсонеса—Херсона. Раскопки. Гипотезы. Проблемы»

Хронологические рамки первого периода истории Херсона

Развитие исторических явлений, институтов, общий ход исторических процессов подчиняются определенным закономерностям. Вместе с тем в конкретном событийно-хронологическом плане того или иного региона существуют локальные особенности.

Если следовать традиции, которая существует в российском византиноведении, то начало нового этапа развития Херсона следует отнести к IV в. С этого времени начинал изложение истории города А.Л. Якобсон, выделив при этом специально раздел «Таврика накануне средневековья», в котором приведена краткая хроника событий III в.1

До конца III—IV в. доведен анализ ремесел и промыслов города и изложение таких сюжетов, как быт и культура, специалистом в области античной истории В.И. Кадеевым2.

В первом обобщающем труде по истории Херсона — монографии С.П. Шестакова — представление о хронологических рамках иное. Оно отражено непосредственно в названии монографии: «Очерки по истории Херсонеса в VI—X вв. по Р. Х.».

Близкая точка зрения была характерна для Д.Л. Талиса. В статье, посвященной периодизации раннесредневековой истории города, он отметил, что археологические и нарративные источники свидетельствуют о том, что принципиальных изменений до середины VI в. в сравнении с первыми веками нашей эры не прослеживается. Правда, облик города изменяется в V в., когда началось, по мнению Д.Л. Талиса, строительство базиликальных храмов. В отличие от А.Л. Якобсона, полагавшего, что VI в. — это время расцвета Херсона, он сделал вывод о начале экономического упадка именно с середины данного столетия3. Завершение первого периода в развитии Херсона, согласно точке зрения Д.Л. Талиса, приходится на первую половину IX в., когда в экономике начинает прослеживаться оживление, что и привело к превращению его из военного и религиозного центра в средневековый город4.

Тенденция начинать средневековый период Херсона с VI в. в последние годы нашла отражение в работах украинских историков. Одним из выразителей ее является В.М. Зубарь. В работах монографического характера и отдельных статьях он, отмечая малочисленность источников IV—V вв., все же полагает, что на основании эпиграфических данных можно говорить об изменении статуса города. В течение IV в. Херсон еще не входил «официально» в состав империи, а взаимоотношения с ней херсонита строили на союзной основе. Защиту своего города они осуществляли с помощью местного гарнизона, который набирался за счет субсидий центральной власти. Будучи организованным по образцу баллистариев позднеримского времени, он, подчеркивает исследователь, в сущности, являлся городской милицией. Однако командование принадлежало «римским кадровым офицерам». Одним из оснований для такого предположения стало выявленное на участке цитадели строительство, «которое производилось не без помощи центральной власти5, и привело к изменению функционального назначения данной территории»6.

В более ранних работах В.М. Зубарь писал, что крайняя фрагментарность материала не позволяет сказать что-либо определенное о взаимоотношениях Херсона с Восточной Римской империей. Отмечая, что все гражданские дела, «связанные с регламентацией отношении между городом и империей», после административной реформы Диоклетиана находились в ведении префектуры Востока, а гарнизон города мог курироваться военным командованием Фракии; по его мнению, в Херсоне существовали органы городского самоуправления во главе с первым архонтом на протяжении всего позднеантичного времени. О значении Херсона свидетельствует то, что он превращается в форпост империи в Таврике и в место ссылки опальных сановников.

Воссоздание В.М. Зубарем статуса Херсона как союзного, но контролируемого империей города строится в основном на отсутствии упоминания его среди провинциальных римских центров. Вероятно, поэтому, сознавая слабость аргументов, исследователь неоднократно повторяет, что «формально Херсон не входил в состав империи», подчеркивая при этом отсутствие возможности решить данный вопрос окончательно. Однако итоговый вывод звучит следующим образом: «К первой половине VI в., очевидно, можно относить начало новой эпохи в истории города, для которой был характерен ряд новых черт, совершенно не свойственных позднеантичному этапу развития»7.

Объяснение содержания «новых черт» приведено в коллективной монографии по истории и культуре Херсонеса I—VI вв.8. Это прежде всего завершение процесса христианизации и широкая строительная деятельность Юстиниана I не только в Херсоне, но и в целом в Таврике. Вместе с тем констатация в качестве «новой черты» широкой строительной деятельности для более раннего периода — времени правления императора Зенона — вызвала корректировку вывода: «В конце V—VI в. Херсон являлся составной частью и главным опорным пунктом империи»9. Следующей посылкой, обосновывающей нижнюю хронологическую границу нового этапа истории Херсона, является предположение (и не более) о том, что при Юстиниане Херсон превратился в центр провинции, в состав которой входили упоминаемые Прокопием Кесарийским крепости Алустон и Горзувиты10.

Об изменении статуса Херсона, что также положено в качестве аргумента для обоснования начала новой эпохи со времени правления императора Юстиниана I, можно говорить, согласно мнению С.Б. Сорочана, в связи с заменой местного гарнизона регулярными войсками — свидетельством этого является наличие «отдельного регионального командования в лице дукса или дуки». Однако, как отмечено автором, должность дуки (коменданта города и наместника владений империи в Таврике) впервые упоминается в строительной надписи времени правления Юстиниана II и Софьи (565—578)11. В данном случае можно отметить, что, следуя традиции, восходящей к историку VI в. Прокопию Кесарийскому, создавшему панегирик Юстиниану I (трактат «О постройках»), затем фундаментальному описанию эпохи Шарлем Дилем, все «новое и выдающееся» проецируется подчас на время правления этого императора, даже в тех случаях, когда прослеживается противоречие с конкретными свидетельствами источников.

Безусловно, отсутствие более раннего упоминания в источниках дуки не противоречит предположению о том, что он мог появиться в Херсоне в эпоху Юстиниана I. Более существенным для обоснования нижней границы нового периода истории города является ряд положений, которые приводит С.Б. Сорочан в монографии 2005 г. К числу таковых он отнес масштабное строительство христианских храмов во второй половине — конце VI в., что к началу VII в. «бесповоротно изменило облик Херсона в сторону классических средневековых черт»12.

Положение о том, что к началу VII в. появление крупных базиликальных храмов и других сакральных сооружений «выкристаллизовалось в модель топографии провинциального христианского византийского города», высказанное во введении к работе, предопределило подход к последующему изложению археологического материала и обращение к письменным источникам. Данное замечание, опережающее анализ конкретных данных, являясь отражением концепции автора, изначально показывает значение херсонесских материалов для урбанистических штудий по истории Византии, особенно для дискуссии о судьбах византийских провинциальных городов в период «темных веков». Это придает особую значимость исследованию С.Б. Сорочана, но одновременно заранее подготавливает сторонников мнения об упадке византийского города в середине VII — середине IX в. к критическому восприятию всех аргументов, которые содержатся в работе. Провозглашение тезиса, доказательству которого посвящено основное содержание монографии, придает ей особую остроту и, безусловно, способствует тщательному сопоставлению всех аргументов, приводимых для доказательства концепции. Но построение гипотезы вызывает два вопроса: а) а воссоздана ли в настоящее время «модель топографии провинциального христианского византийского города», с которой можно соотнести облик Херсона; б) что означают при этом «классические средневековые черты». Второе замечание обусловлено именно тем, что если принимать за таковые вычленение в эпоху Средневековья двух характерных компонентов: бург и посад, то для византийского Херсона подобной «классики» не прослеживается, о чем в дальнейшем пишет и сам исследователь.

Но вернемся к обоснованию хронологических рамок истории Херсона.

Вторым положением, свидетельствующим о возможности вести отсчет истории города со второй половины VI в., являются наблюдения относительно изменения политической обстановки в Таврике, вылившейся в «победную для Империи конфронтацию с воинственными пришельцами», чему способствовало и грандиозное оборонительное строительство13.

Возможно, поиск «границ нового периода» не имеет столь существенного значения, чтобы этому сюжету было уделено столько внимания; достаточно было бы отметить дискуссионность вопроса и то, что в последние годы появились специальные работы, посвященные обоснованию периодизации истории Херсона14, тем более что, предлагая таковую, С.Б. Сорочан пишет: «В источниках такой поворот прорисовывается не сразу». Именно это привело его к признанию, что «противоположный "полюс" периода не улавливается в материальной и духовной культуре херсонеситов»15.

Следующее положение, которое следует отметить, это выделение С.Б. Сорочаном на основании общеполитической ситуации в Таврике трех этапов для второй половины VI — первой половины X в.: первый — до конца VII в. (времени появления хазар и «складывания нового статуса города», второй — это существование особых византино-хазарских отношений (кондомината), которые исчерпали себя к концу первой трети IX в. В последующем создание фемы, уничтожившей окончательно «контактный статус», заложило основы для укрепления позиций Византии в Таврике, что проявилось к 40-м гг. X в., — это отражение конца раннесредневековой эпохи Херсона16.

Относительно предлагаемой периодизации можно сделать следующий вывод: аргументы, положенные в ее основу, носят до некоторой степени гипотетический характер. Конкретных документов о создании провинции в Таврике с центром в Херсоне при Юстиниане I или несколько ранее пока не обнаружено. Если же как доказательство принимать такой факт, как «массовая христианизация» херсонитов, о чем свидетельствует строительство многочисленных базилик, то встает иной вопрос: а было ли возможным столь масштабное возведение сакральных зданий в течение не более чем столетнего периода, который назван С.Б. Сорочаном временем «архитектурного бума».

Попытка «наметить основные хронологические вехи» для последующего анализа взглядов историков Херсонеса показала дискуссионность данного вопроса, поэтому в дальнейшем при обращении к историографическим сюжетам за начало принят IV в. Это основывается на следующих положениях.

Изложение истории Византии в научных штудиях и учебной литературе начинается с середины — конца IV в. Для Таврики этого времени характерно начало перманентных миграционных процессов; из Херсона выведен римский гарнизон; город включен в орбиту политики нового государственного образования — Восточной Римской империи. Это время, когда Херсонес предстает в источниках уже под новым именем — «Херсон», превращаясь постепенно в один из провинциальных византийских городов.

Своеобразным рубежом в развитии клонящейся к упадку Римской империи является эпоха Константина I (272—337), не только продолжившего некоторые начинания своего предшественника Диоклетиана (245—316, император в 284—305 гг.), но и внесшего много нового в жизнь государства. Особое значение при Константине I, ставшем императором в ходе гражданской войны, разгоревшейся после ухода от власти Диоклетиана, имели его взаимоотношения с христианской церковью. Церковные историки назвали его Великим. При нем христианство начало обретать статус государственной идеологии. Еще во время борьбы за власть, в феврале 313 г., он и его союзник Лициний провозгласили христианство равноправной с языческими культами верой, издав Миланский эдикт17. В 325 г. по инициативе Константина созван Первый экуменический собор в Никее, а за 4 года до этого воскресенье было объявлено «днем покоя». При Константине появляется и новая столица — Второй Рим. Таковым стал в 326 г. Византий, значительный в прошлом греческий центр, возникший в эпоху Великой греческой колонизации. В 330 г. он был переименован в Константинополь.

Для обоснования такого подхода использованы аргументы исследователей, имена которых были названы выше, но акценты расставлены иначе: а) фиксируемое в настоящее время появление христианских захоронений в Херсоне с IV в.; б) миграционные процессы в Таврике, кардинально изменившие этническую картину региона.

За верхнюю веху принято время, когда при императоре Феофиле (829—842) появляется фема Климатов, преобразованная позднее в фему Херсона. Эти события не могли не способствовать существенному изменению статуса города. Безусловно, значительное влияние на жизнь и судьбы херсонитов оказывало все то, что произошло в IV — середине IX в., поэтому в рамках названных столетий как некоторый рубеж следует отметить середину VII в. (конец ранневизантийского периода). Середина VII — середина IX в. считаются в византиноведении периодом «темных веков». Объясняется это малочисленностью письменных источников, о чем уже неоднократно говорилось выше, а также слабой изученностью археологических памятников, что отразилось на дискуссии об особенностях развития византийского города, породив две диаметрально противоположные точки зрения: глубокий кризис и процесс дезурбанизации в Византии и теория «континуитета» городов, переживавших кризис, но сохранивших Торгово-ремесленный статус.

При изложении мнений историков, несмотря на иные точки зрения в отношении периодизации истории Херсона, все же последуем за вехами, которые выделены для истории Византии в целом: IV — середина VII в. (ранневизантийское время), середина VII — середина IX в. (первый этап средневизантийского периода), середина IX—X в. (второй этап этого периода). В качестве «верхней границы» примем мнение С.Б. Сорочана, который полагает, что в 20—40-е гг. X в. Византия «сумела занять лидирующие позиции на территории Крымского полуострова. ...К данным десятилетиям завершилось формирование этноконфессиональной общности, ... отличительными чертами которой явилось глубокое восприятие христианства и греческой культуры»18.

Эта периодизация имеет некоторые отличия от изложенной в фундаментальных монографиях А.Л. Якобсона, который выделял для раннесредневекового Херсона V—VI вв. (превращение города в византийский провинциальный центр), VII—VIII вв. — время глубокого кризиса, упадка города и «обезлюдевания», IX—X вв. — период стабилизации, экономического подъема, завершившийся разрушением Херсона в результате Корсунского похода Владимира, ставшего рубежом для исторического развития Таврики в целом19.

Правомерными ли являются выводы о разрушительных последствиях военной операции киевского князя, о глубоком кризисе в VII—VIII вв., какие аргументы приводят противники подобных взглядов, нам предстоит выяснить ниже. Однако прежде о дискуссии относительно византийского города VII в. и о том, подтверждают ли материалы раскопок Херсонесского городища точку зрения сторонников теории упадка и дезурбанизации Византии или мнение о сохранении городов в Восточной части бывшей Римской империи. Первоначальное обращение именно к данному историографическому сюжету объясняется значением археологических материалов из Херсонеса, которые, возможно, помогут найти весомые аргументы для завершения затянувшейся на многие годы дискуссии о судьбах византийских городов в период «темных веков».

Примечания

1. См.: Якобсон А.Л. Раннесредневековый Херсонес: Очерки истории материальной культуры // МИА. 1959. № 63. С. 17—21.

2. См.: Кадеев В.И. Очерки истории экономики Херсонеса Таврического в I—IV веках н. э. Харьков, 1970; Он же. Статус Херсонеса Таврического во время римской оккупации, II—III вв. н. э. // 15 Confer. Internationale d'etudes classiques des Pays socialistes «Eirene», Nessebar 2—6 Octobre. 1978: Resumes des Communications. Sofia, 1978. S. 34—35; Он же. Северное Причерноморье и Фракия в I—IV вв.: Проблема контактов // Дриновские чтения: Тез. докл. Харьков, 1988 С. 60—61; Он же. Херсонес Таврический: Быт и культура (I—III вв. и. э.). Харьков, 1996. В совместной работе В.И. Кадеева и С.Б. Сорочана анализ ареала торговых связей Херсонеса доведен до начала VI в. (см.: Кадеев В.И., Сорочан С.Б. Экономические связи античных городов Северного Причерноморья в I в. до н. э. — V в. н. э.: На материалах Херсонеса. Харьков, 1989).

3. См.: Талис Д.Л. Вопросы периодизации истории Херсонеса в эпоху средневековья // ВВ. 1961. Т. 18. С. 54—73; Он же. Некоторые проблемы раннесредневековой Таврики и литература последних лет // ВВ. 1961. Т. 19. С. 241—259. Касаясь концепции Д.Л. Талиса в монографии 2005 г., С.Б. Сорочан замечает, что прошло почти 50 лет с тех пор, как она была изложена, появились доказательства, опровергающее ее, но тезиса об упадке Херсона, начиная с VI в., склонны придерживаться отдельные исследователи (см.: Сорочан С.Б. Византийский Херсон: Очерки истории и культуры, вторая половина VI — первая половинах в. Харьков, 2005. С. 53). В частности, это характерно для некоторых научно-популярных работ, см.: Крым: Дорога тысячелетий / Сост. В.А. Сидоренко. Симферополь, 2001. С. 158 (на укр. яз.). Авторами многих популярных изданий являются не историки, подчас создатели таких брошюр не очень хорошо знают даже географическую номенклатуру, что приводит к искажению реалий прошлого, но для В.А. Сидоренко, который занимается историей Крыма профессионально, все же желательно знание работ своих коллег, не считающих VI в. «временем упадка Херсонеса».

4. См.: Талис Д.Л. Вопросы периодизации... С. 67.

5. Зубарь В.М. Херсонес Таврический и Римская империя. Очерки военно-политической истории. Киев, 1994. С. 147—148. Отражением этого являются надписи времени правления Валентиана, Валента и Грациана, Феодосия и Аркадия.

6. Зубарь В.М. Еще раз о римском военном присутствии в Херсонесе во второй половине III — на рубеже IV—V вв. // Археологія. 2000. № 3. С. 83—97.

7. Зубарь В.М. Херсонес Таврический и Римская империя. С. 146—148. Концепцию исследователя отражает название одной из монографий «Северный Понт и Римская империя, середина I в. до н. э. — первая половина VI в.» (Киев, 1998).

8. См.: Владимиров А.А., Журавлев Д.В., Зубарь В.М., Кржыцкий С.Д., Русяева А.С., Русяева М.В., Сорочан С.Б., Скржинская М.В., Храпунов Н.И. Херсонес Таврический в середине I в. до н. э. — VI в. н. э.: Очерки истории и культуры. Харьков, 2004.

9. Владимиров А.А., Журавлев Д.В., Зубарь В.М. и др. Херсонес Таврический... С. 530, 552, 555.

10. Там же. С. 637.

11. См.: Сорочан С.Б. Византийский Херсон. С. 176, 178. К содержанию надписи неоднократно обращались исследователи Херсонеса; первая публикация: Латышев В.В. Надпись о постройке Херсонесской стены // ИАК. 1901. Вып. 1. С. 56—59. Обоснование тезиса о начале новой эпохи в истории Херсона также см.: Сорочан С.Б. Око и щит империи. Херсонес к концу правления Юстиниана I и при его ближайших преемниках // БИ. 2004. Вып. 5. С. 320—361.

12. См.: Сорочан С.Б. Византийский Херсон. С. 7.

13. См.: Сорочан С.Б. Византийский Херсон. С. 7.

14. См.: Сорочан С.Б. В поисках грани. Terminus ante quem раннесредневекового Херсона // Вестн. Харьк. ун-та. 2002. № 566. История. Вып. 34. С. 45—55.

15. См.: Сорочан С.Б. Византийский Херсон. С. 8.

16. Там же.

17. Его мать Елена (ум. в 326 г.), бывшая хозяйка постоялого двора и наложница отца Константина, щедро одаривала церковь и покровительствовала возведению храмов. Пожалуй, она является одной из первых женщин-паломниц по «святым местам».

18. См.: Сорочан С.Б. Византийский Херсон. С. 1220.

19. В соответствии с такой периодизацией А.Л. Якобсон излагал политические события (см.: Якобсон А.Л. Раннесредневековый Херсон: Очерки истории материальной культуры // МИА. 1959. № 63). В более ранней работе (Средневековый Херсонес, XII—XIV вв. // МИА. 1950. № 17), он остановил внимание на немногочисленных материалах XI в. Исследователь неоднократно использовал обозначение «позднесредневековый период», правда, при этом отмечал, что оно носит условный характер (Якобсон А.Л. Раннесредневековый Херсонес. С. 16).


 
 
Яндекс.Метрика © 2024 «Крымовед — путеводитель по Крыму». Главная О проекте Карта сайта Обратная связь