О времени появления фемы в Таврике

Обращение к свидетельствам хронистов, изложивших события времен Юстиниана II, не позволяет получить однозначного ответа о том, насколько самостоятельными в местных (городских) делах были знатные люди Херсона.

Для показа наличия самоуправления и самовластия протевонов и архонтов города, как правило, используется описание миссии Петрона Каматира в хазарские земли при императоре Феофиле в изложении Константина Багрянородного.

Согласно свидетельству императора-историка, события развивались следующим образом. Ко двору императора Феофила (829—842) прибыли хазарские послы с просьбой о помощи в строительстве крепости Саркел. Она была удовлетворена. И спафарокандидат Петрона на хеландиях императорского флота и судах катепана Пафлагонии (побережье Малой Азии) пересек Понт. Оставив в Херсоне суда, на которых прибыли люди и, вероятно, какой-то груз, он отправился далее к низовьям реки Танаис-Дон на кораблях, имевших меньшую осадку, поэтому приспособленных для плавания по рекам. Вернувшись в Константинополь после завершения строительства Саркела, Петрона Каматир изложил императору свои наблюдения. «Если ты хочешь, — передает его слова Константин Багрянородный, — всецело и самовластно повелевать крепостью Херсоном и местностями в нем и не упустить их из своих рук, избери собственного стратига и не доверяй их протевонам и архонтам». И далее историк после пояснений: «Ведь до василевса Феофила не бывало стратига, посылаемого [туда] из этих мест, но управителем всего являлся так называемый протевон с так называемыми отцами города», продолжает: «Итак, василевс Феофил, размышляя при сем, того или этого послать в качестве стратига, решил, наконец, послать вышеозначенного спафарокандидата Петрону как приобретшего знания местности и понимания дел отнюдь не лишенного, которого и избрал стратигом, почтив чином протоспафария, и отправил в Херсон, повелев тогдашнему протевону и всем [прочим] повиноваться ему. С той поры до сегодня стало правилом избирать для Херсона стратигов из здешних»¹.

В первую очередь целью, которую преследовал Феофан при создании одной из поздних фем, безусловно, являлась защита северных рубежей империи. Но реализация ее должна была привести и к усилению контроля над местными властями, возглавляемыми, как и ранее во время выступления херсонитов против Юстиниана II, архонтами и протевонами.

Но в трактате «Об управлении империей» не приведен год, когда Петрона Каматир был назначен стратигом, поэтому время создания фемы в Таврике вызвало у исследователей разночтения и датировалось периодом между 832—841 гг.

Уточнить год образования фемы позволил один из пассажей «Жизнеописания византийских царей» Продолжателя Феофана, на что обратил внимание крымский исследователь В.Е. Науменко². Прежде чем мы последуем за логикой доказательств и хронологическими сопоставлениями исследователя, сравним рассказ о строительстве Саркела и миссии Петроны Каматира в изложении Константина Багрянородного и Продолжателя Феофана, где содержится информация и о некоторых событиях, предшествовавших посольству хазар.

«Двадцать первого числа апреля месяца, в воскресенье, рукополагается епископом Константинополя Яннес (Иоанн Грамматик), получивший священство наградой за нечестие, неверие и непоклонение божественным иконам. ...На следующий год и агаряне и Феофил выступили друг против друга, но каждый опасался противника и, ничего не совершив, вернулся в свою землю. В это время хаган Хазарии и пех отправили к самодержцу Феофилу послов с просьбой отстроить им крепость Саркел, ту, что расположена на реке Танаис, разделяющей по одну сторону печенегов, по другую — хазар. В ответ на их просьбы и мольбы послал Феофил спафарокандидата Петрону, сына Каматира, с царскими хеландиями и катепаном Пафлагонии и приказал выполнить просьбу хазар»³. В сочинении Константина Багрянородного и у Продолжателя Феофана прослеживается только одно разночтение: «и хеландии катепана Пафлагонии» (у Константина Багрянородного). Далее следует близкий рассказ, как Петрона из-за отсутствия камня, пригодного для возведения стен, соорудил печи и изготовил кирпич, из которого и была возведена крепость.

Время патриархата Иоанна Грамматика датировалось 837—843 гг.⁴. Переводчики комментатор Продолжателя Феофана Я.Н. Любарский считал, что рукоположение Иоанна, скорее всего, относится к 838 г.

Дальнейший ход событий, реконструируемый В.Е. Науменко, выглядит следующим образом. В 839 г. Феофил возглавил военную кампанию против арабов. В его отсутствие прибыло хазарское посольство. Вернувшийся осенью с восточной границы Феофил решил удовлетворить просьбу о создании крепости. Началась подготовка морской экспедиции, которая требовала значительного времени. Только в следующем 840 г. Петрона отплыл к Херсону (по Константину Багрянородному, от Дуная до Саркела 60 дней пути). Далее последовали: строительство крепости, возвращение в столицу, доклад Петроны и назначение его стратигом фемы, которую он возглавил осенью 841 г. (в январе 842 г. император скончался). Так вслед за французским историком К. Цукерманом⁵ датирует создание фемы В.Е. Науменко⁶. Первоначально она носила название фемы Климатов, включала, кроме Херсона, и другие крепости: «от Херсона до Боспора расположены крепости Климатов, а расстояние 300 миль»⁷. В 60-х гг. IX в. фема Климатов переименована в фему Херсон, что было связано с преобразованием системы управления. Согласно мнению И.В. Соколовой, одновременно исчезают сохранившиеся и после появления стратига архонты Херсона⁸.

«Не доверяй их протевонам и архонтам», — советовал Петрона Каматир после возвращения в столицу. Именно они, стоявшие во главе граждан города, являлись той социальной силой, которая могла выразить несогласие с волей императора. При назначении стратига император повелел «тогдашнему протевону и всем [прочим] повиноваться ему». Этим актом еще не ликвидировались полностью элементы муниципального управления, но оно поставлено под контроль посылаемого из столицы должностного лица, которому Константин Багрянородный на случай мятежа херсонитов рекомендовал поступать следующим образом: стратиг должен удалиться из города, торговые суда херсонитов, находящиеся в пределах фем южного побережья Черного моря, должны быть арестованы. Одним словом, следовало принять меры экономической блокады: прервать торговые сношения и снабжение продовольствием мятежного города. Слова Константина Багрянородного в отношении «самовластия» местных архонтов и протевонов и указания на меры, способствующие усмирению мятежа, не могут не привести к предположению, что в городе должны были иметься силы, способные организовать (возглавить) противодействие распоряжениям из столицы. Такой силой могли являться «знатные города», которые каким-то образом должны были быть организованы. Это обстоятельство и позволяет исследователям полагать, что для Херсона характерно самоуправление (или его элементы), чему никоим образом не противоречит контроль со стороны центрального правительства, наличие в целом лояльности по отношению к столице, но в отдельных случаях проявление противодействия тому, что исходило из Константинополя. В этом свете вполне оправданным представляется вывод И.В. Соколовой, что создание фемы Климатов, в которой стратиг являлся только военачальником, первоначально принципиально не затронуло власти «отцов города». Упоминание архонтов Херсона имеется в составленной около 842—843 гг. «Табели о рангах»⁹, где перечислены чиновники Византии, что свидетельствует о сохранении представителей муниципальной власти до времени, когда исчезают печати архонтов Херсона — до 70-х гг. IX в.¹⁰

Вернемся еще раз к событиям начала VIII в. Посланный из столицы спафарий Илия в качестве архонта, как полагает И.В. Соколова, устраивал горожан, но он не сохранил верность императору, примкнул к выступлению херсонитов против Юстиниана II. В связи с этим она отметила, что наличие архонта как «представителя центрального правительства совместно с существованием полновластного самоуправления» стало возможным лишь в результате конфликта императора и херсонитов. После провозглашения императором Вардана-Филиппика и до образования фемы Херсон, оставаясь, безусловно, в пределах империи (речи об отделении и быть не могло), город обладал широкими полномочиями самоуправления, что подтверждается и монетной чеканкой¹¹. Постепенное уменьшение роли знати в решении городских дел отразилось в исчезновении печатей архонтов, но и во времена Константина Багрянородного жители Херсона были способны выступить против воли императора, потому-то и советует сыну Роману Константин Багрянородный установить экономическую блокаду; «сколько ни найдется херсонских кораблей в столице, конфисковать вместе с их содержимым, а моряков и пассажиров-херсонитов связать и заключить в работные дома. Затем же должны быть посланы три василика (служитель императора, выполнявший его поручения): один — на побережье фемы Армениаки, другой — на побережье фемы Пафлагония, третий — на побережье фемы Вукуллариев, чтобы захватить все суда херсонские, конфисковать и груз, и корабли, а людей связать и запереть в государственные тюрьмы и потом донести об этих делах, как их можно устроить. Кроме того, нужно, чтобы эти василики препятствовали пафлагонийским и вукулларийским кораблям и береговым суденышкам Понта переплывать через море в Херсон с хлебом и вином, или с каким-либо иным продуктом, или товаром. Затем также и стратиг должен приняться задело и отменить десять литр¹², выдаваемых крепости Херсона из казны, и две литры пакта¹³, а затем стратиг уйдет из Херсона, отправится в другую крепость и обоснуется там». И далее император подчеркивает действенность мер: «если херсонита не приезжают в Романию и не продают шкуры и воск, которые покупают у пачинакитов, то не могут существовать. [Знай], что если херсонита не доставляют зерно из Амиса, Пафлагонии, Вукуллариев и со склонов Армениака, то не могут существовать»¹⁴.

О том, что советы императора содержат не теоретическую возможность выступлений херсонитов, свидетельствует убийство ими стратига Симеона, сына Ионы, в 896 г. Известно и другое восстание горожан, возглавленное стратигом Георгием Цулой в 1016 г. О том, что могло стать причинами подобных выступлений, в источниках нет свидетельств. Но в данном случае можно вспомнить один из пассажей из «Алексиады» Анны Комниной, где она рассказывает, что будучи еще стратигом, Алексей, отправившийся на подавление мятежа некоего Руселя в Армениаке, испытывая недостаток средств, вынужден был обратиться к горожанам Амасии: «Проведя целую ночь в тягостных раздумьях, он решил собрать необходимую сумму у жителей Амасии. С наступлением дня Алексей, несмотря на трудности, созвал всех граждан, особенно наиболее влиятельных и состоятельных. (Он просит помочь ему собрать необходимую сумму, обещая позднее вернуть ее.)... Не успел он кончить, как его слова вызвали крики протеста, и среди подстрекаемых к бунту амастрийцев началось сильное брожение. Нашлись злокозненные и неугомонные люди, сеятели смут, которые побуждали толпу кричать и неистовствовать» (Алексиада, I, 2). Вполне вероятно, что «влиятельные и состоятельные» херсонита могли стать зачинщиками мятежных действий в тех случаях, когда это грозило их финансовому благополучию. Обратим внимание на слова Анны Комниной, что именно к «наиболее влиятельным и состоятельным» обратился будущий император с просьбой, а не приказал предоставить ему необходимые средства. Возможно, все разногласия о наличии самоуправления в Херсоне или его отсутствии порождены тем, что из-за внимания к нему Константина Багрянородного данный провинциальный центр оказался поставленным в исключительное положение. В свою очередь это привело к тому, что в отношении его возник тезис о существовании автономистских устремлений. Возможно, дело в другом: какие-то организующие горожан начала, несмотря на режим автократии, сохранялись в империи. Но сопоставлять это с античной эпохой, считать их рудиментом не совсем корректно.

Богатство любого государства, кроме его граждан, зависит от состояния его казны. Не касаясь всех средств ее пополнения, отметим только два источника: налоговая политика и таможенные сборы. И.В. Соколова на основании анализа печатей, известных по публикациям и поступивших в коллекции музеев к 1990 г.¹⁵, отметила преобладание в преобразованной феме (с 70—80-х гг. IX в.) моливдовулов стратигов и коммеркиариев. Многочисленность первых, отмечает исследовательница, объясняется тем, что высшая юридическая власть (наряду с военной) находилась в руках стратига; печати коммеркиариев свидетельствуют о значении Херсона как торгового центра Причерноморья¹⁶. В данной связи можно еще раз вспомнить рассказ Константина Багрянородного о том, что Петрона Каматир пересел в Херсоне на транспортные корабли, на которых последовал далее. Этот факт — несомненное свидетельство наличия судов в городской гавани, которые использовались для торговых сношений с землями, населенными «варварами». Доходы, получаемые от торговли, являлись одним из источников богатства знатных лиц города. В X в. и ранее соседями херсонитов являлись сменявшие друг друга номады, что и определяло характерную для города номенклатуру товаров. Выявить, насколько значительными были доходы, на основании имеющихся свидетельств не представляется возможным. Правда, косвенные данные все же существуют.

Феофан пишет, что во время прибытия в Херсон логофета геникона Георгия Сирийца Вардан, опасаясь за свою жизнь, бежал к хазарам. За возвращение в город Вардана, провозглашенного херсонитами императором, каган потребовал «доставить ему за каждого человека по номисме¹⁷. Тотчас дав это, они получили василевсом Филиппика». Сообщение хрониста привело к следующему замечанию И.В. Соколовой: «Чтобы представить себе, насколько велика была сумма, без больших проволочек выплаченная кагану, следует обратить внимание на сообщение Константина Порфирородного, относящееся к периоду признанного всеми расцвета города — к X в. Херсон в это время получал из императорской казны помощь в 10 литр золота, т. е. 720 номисм в год, в среднем по одной десятой номисмы на человека»¹⁸.

Можно, однако, сослаться на более близкие данные для оценки величины собираемой с каждого человека суммы. Шестьюдесятью годами ранее рассматриваемых событий в Херсоне находился ссыльный папа Мартин. Жалуясь на тяготы жизни и дороговизну продовольствия, он писал: «Так мы могли приобрести три или четыре модия за номисму вплоть до нынешнего месяца сентября». Византийский модий равнялся 7,5 кг. Вес номисмы колебался в различные периоды от 3,79 до 4,55 г. Не будем в данном случае касаться вопроса о том, какие обстоятельства экономического развития диктовали стоимость товаров потребления. Для нас важным является другое: 22,0—30,0 кг зерна составляют фактически месячную норму хлеба. Вряд ли при «бедности» жителей было возможно быстро собрать запрошенную за возвращение Вардана весьма значительную сумму.

Для полноты историографической картины обратимся к основным положениям оппонентов «традиционной точки зрения» о муниципальных свободах.

Примечания

1. Константин Багрянородный. Об управлении империей, гл. 42. Цитата, неоднократно приводимая в работах историков, дана фактически полностью, для того чтобы показать, как воспринимались события и как оценивалось отношение к центральной власти «отцов города», а также потому, что историк назвал одну из целей создания фемы.

2. См.: Науменко В.Е. Учреждение и развитие византийской фемы в Таврике // Древности: ХИАЕ. 1996. Харьков, 1997. С. 23—30; Он же. К вопросу о названии и дате учреждения византийской фемы в Таврике // МАИЭТ. 1998. Вып. 6. С. 689—700.

3. Продолжатель Феофана. Жизнеописания византийских царей. Феофил, 26—28 / Пер. Я.Н. Любарского. М., 1965.

4. См.: История Византии. М., 1967. Т. 3. С. 387.

5. См.: Цукерман К. Венгры в стране Леведии: Новая держава на границах Византии и Хазарии ок. 836—889 г. // МАИЭТ. 1998. Вып. 6. С. 675, 683. К. Цукерман считает, что строительство было вызвано необходимостью защиты от венгров, которые в этот период не были союзниками хазар.

6. Интуитивная догадка о времени создания фемы (так можно считать, поскольку аргументация не была приведена) принадлежит С. Богуш-Сестренцевичу (История царства Херсонеса Таврийского. СПб., 1806. Т. 1. С. 333). Ни один из историков XX в., кроме С.Б. Сорочана, не обратил на это внимания (Сорочан С.Б. Византийский Херсон. С. 15). Вероятно, сказалась негативное отношение к сочинению.

7. Константин Багрянородный. Об управлении империей, гл. 42.

8. См.: Соколова И.В. Монеты и печати... С. 115.

9. См.: Успенский Ф.И. Византийская табель о рангах // ИРАИК. 1898. Т. 3.

10. См.: Соколова И.В. Монеты и печати... С. 112.

11. Соколова И.В. Монеты и печати... С. 113.

12. Литра равнялась 72 номисмам, в середине X в. около 320 г. золота.

13. Пакт — арендная плата за наем земли. В данном случае плата херсонитам за военную помощь, как полагает Г.Г. Литаврин.

14. Константин Багрянородный. Об управлении империей, гл. 53.

15. См.: Соколова И.В. Византийские печати из Херсона // АДСВ: Византия и средневековый Крым. 1992. С. 191—203.

16. См.: Соколова И.В. Монеты и печати... С. 115; также см. таблицу на с. 169—171.

17. Размер выкупа, приведенный в «Бревиарии» Никифора, в сто раз больше.

18. См.: Соколова И.В. Монеты и печати... С. 10. За численность населения приняты расчеты А.Л. Якобсона, согласно которым в этот период в Херсоне могло проживать 5—7 тыс. (см.: Якобсон А.Л. О численности населения средневекового Херсонеса // ВВ. 1961. Т. 19. С. 154—165). Представление о структуре жителей города на основании упоминавшихся выше данных попытался воссоздать С.Б. Сорочан. Он полагает, что в раннесредневековом Херсоне примерно 1% (около 50—70 человек) составляли «первенствующие» (потомственная знать, богатые предприниматели, владельцы недвижимости), высшее духовенство было представлено около 10 лицами (епископ, пресвитеры), к профессиональным военным относилось 80—100 человек; примерно 10% от жителей — это среднее и низшее духовенство (500—600 человек), торгово-ремесленное население, средние собственники — наиболее многочисленная группа — около 1000 человек (17—20%) и, наконец, городские низы, в том числе и рабы, — около 10% (см.: Сорочан С.Б. Византийский Херсон. С. 1218).