Об отношении к материалам раскопок

В очерках, посвященных изучению Херсонеса—Херсона, страницы его истории в той или иной степени освещались через призму дискуссий и обсуждения работ, в которых исследователи обращались к различным событиям, упоминаемым в письменных источниках. Большое внимание, что вполне закономерно, уделено и археологическим материалам. Но если проанализировать характер использования результатов раскопок в исторических штудиях, то можно видеть, что чаще всего их свидетельства оцениваются негативно. К примеру, в академическом издании «Истории Византии» во вводных разделах, посвященных обзору источников, всего несколько строк уделено памятникам материальной культуры. Безусловно, привести данные (даже очень краткие) о раскопках всех византийских городов невозможно: слишком велик объем информации. Однако отношение к результатам раскопок, их репрезентативность следовало бы показать.

Итак, что же говорится во вводном разделе первого тома «Истории Византии» (IV — первая половина VII в.)? В единственном абзаце, в котором приведены свидетельства археологии, а также эпиграфические и нумизматические данные, констатируется:

Археологические памятники подтверждают данные письменных источников;

Иногда вносят в них коррективы;

Данные раскопок начинают играть более значительную роль в исследованиях византинистов.

Вопросы о специфике источникового анализа (один из основных), об особенностях формирования отложений (отсюда и информативность культурного слоя), о методике работы с находками, интерпретационных возможностях данной группы источников даже не поставлены¹.

Столь же кратка информация в разделе, посвященном источникам середины IX—XII в. Здесь отмечено только то, что материалы раскопок имеют большее значение для изучения истории византийского города и что средневековые слои изучены лишь в немногих византийских городах: Херсонесе-Херсоне, Коринфе, Афинах, Пергаме, Сардах, Приене, даже в Константинополе обследованы небольшие участки².

В замечании, касающемся степени археологической изученности, отсутствует главное: упоминание причин такого положения: одна из них территориальный континуитет многих городов вплоть до наших дней.

Негативно оценены возможности археологических, эпиграфических, нумизматических, сфрагистических данных для XIII—XV вв. Автор этого раздела считал, что они сохранились в сравнительно малом количестве и не играют существенной роли для изучения поздневизантийской истории³.

Если обратиться к музейным коллекциям, то становится очевидным, насколько многочисленны артефакты византийского времени, особенно поздневизантийского периода, для Херсонеса—Херсона, где исследовано более 2 десятков кварталов в различных районах города. А более чем столетние раскопки в Пергаме, Эфесе, христианские памятники Милета?!

Среди источниковых штудий, содержащих разделы, в которых представлены материалы раскопок и сфрагистические памятники и дана оценка их информативности, можно назвать только специальный том, изданный в серии «Работы берлинских византинистов»⁴.

С другой стороны, в исследованиях, посвященных истории какого-либо конкретного византийского города, археологические материалы привлекаются постоянно⁵. Особенно подчеркивается значимость таковых в работах, раскрывающих особенности развития византийских городов в целом⁶.

Критическое отношение к информативности археологических источников у тех, кто основывает свои исследования главным образом на сообщениях древних авторов или официальных документах, вызвано их спецификой: они не «называют» события. Они «записывают» происходившее на особом языке: в виде изделий ремесленников, производственных комплексов, общественных и частных сооружений. Ошибки переводчика древнего акта могут быть исправлены при вторичном к нему обращении. Извлеченные из земли предметы, открытые здания, выявленная стратиграфия, если они не описаны со всей тщательностью (не «переведены» на всем понятный язык), если не зафиксированы условия находки всеми возможными способами, теряют часть содержащейся в них информации, поскольку в процессе раскопок разрушается культурный слой. Отдельный артефакт без учета условий его обнаружения, без связи его с другими обесценивается как источник для научных исследований. К сожалению, многочисленные материалы начального периода археологических раскопок в Херсонесе депаспортизированы. Тщательный анализ их в свете новых данных еще предстоит. При этом необходимо сравнение херсонесских материалов для всех периодов истории города с аналогичными или близкими из других центров. Только такой анализ позволит обрести дополнительные аргументы в продолжающихся до сего дня дискуссиях, истоки которых восходят к прошлому и позапрошлому векам.

Особенностью данных археологии является и то, что они не отражают всех периодов и всех сторон жизнедеятельности населения изучаемого города, крепости или какого-либо другого населенного пункта. Общую ситуацию, целостную картину тем, кто производит раскопки, приходится «домысливать», реконструировать, используя различные методы. До некоторой степени работу археолога можно сравнить с детективными поисками: по обрывкам, остаткам приходится восстанавливать то, что здесь когда-то было. При этом необходимо выстроить хронологическую цепочку для обнаруженных предметов, выявить место, где они были изготовлены и т. д. Как и любой другой, археологический источник необходимо суметь «прочесть». Любому источнику следует ставить только те вопросы, на которые тот «может ответить».

Одним из тех, кто «умел задавать вопросы находкам», был Анатолий Леопольдович Якобсон. Во многих историографических сюжетах было высказано несогласие с его выводами. Но нельзя забывать, что он, в сущности, был первым при обобщении памятников материальной культуры Херсонеса, причем использовал при этом депаспортизированные материалы раскопок конца XIX — начала XX в. Заслуга его в том, что он наметил пути будущих исследований города. Потому-то и стали его монографии настольными книгами для всех, кто обращается к истории Таврики.

В то время, когда А.Л. Якобсон создавал монографии о материальной культуре Херсона, он не ставил перед собой таких задач, как выявление «степени аграризации Херсона», наличия или отсутствия в городе «межотраслевого разделения труда»⁷. Но любое обращение к истории средневекового Херсона начинается с его трудов. Новые материалы позволяют скорректировать некоторые из предложенных им выводов. Но на многие из поставленных А.Л. Якобсоном вопросов получить ответов пока так и не удалось.

Херсонесское городище относится к числу немногих памятников, существовавших в античный и средневековый периоды, территория которого пострадала в незначительной степени от застройки Нового времени. Некоторые из лакун истории города благодаря труду нескольких поколений историков восполнены. Но еще многое остается не известным. Возможно, скрываемые землей памятники, как и хранящиеся в фондах находки, заполнят когда-нибудь эти лакуны. Однако между фактом истории и историческим фактом всегда будет существовать различие, а следовательно, сохранится и поле для споров исследователей на путях приближения к реалиям прошлого.

Примечания

1. См.: Удальцова З.В., Сюзюмов М.Я. Византийские папирусы II—VII вв., эпиграфические, археологические и нумизматические материалы ранневизантийского периода // История Византии. М., 1967. Т. 1. С. 65.

2. См.: Каждан А.П. Основные источники по истории Византии второй половины IX—XII в. // История Византии. М., 1967. Т. 2. С. 105.

3. См.: Каждан А.П. Источники // История Византии. М., 1967. Т. 3. С. 5.

4. См.: Romančuk A. Archäologie // Quellen zur Geschichte des frühen Byzanz (4.—9. Jahrhundert). B., 1990. S. 15—31.

5. См.: Медведев И.П. Мистра: Очерки истории и культуры поздневизантийского города. Л., 1973; Foss C. Ephesos after Antiquity. A Late Antiquité, Byzantine and Turkish City. Cambridge, 1979.

6. См.: Курбатов Г.Л., Лебедева Г.Е. Город и государство в Византии в эпоху перехода от античности к феодализму // Становление и развитие раннеклассовых обществ. Л., 1986. С. 100—197; Brandes W. Die Städte Kleinasiens im 7. und 8. Jahrhundert. B., 1989.

7. Подобные обвинения в адрес А.Л. Якобсона высказаны Н.М. Богдановой. Тем более некорректно характеризовать его попытку свести воедино все данные письменных источников для того, чтобы сопоставить их с материалами раскопок, как неудовлетворительную компиляцию (см.: Богданова Н.М. О методике использования археологических источников... С. 107).