1. Константинопольский мирный договор

Первым из основных вопросов на упомянутой встрече, начавшейся в ноябре 1699 г. в Стамбуле, стала проблема обладания захваченными Москвой крымскотатарскими городками у Днепра. Русские не желали их уступать, хотя турки, пользуясь отсутствием посланцев Бахчисарая, предлагали (вместо возврата этих небольших крепостей хозяину) передать их во владение Порте (Павленко, 1990. С. 122). Причина, по которой глава русской делегации думный дьяк Е. Украинцев наотрез отказывался даже обсуждать этот вопрос, предельно ясна. Эти городки, не представлявшие собой никакой ценности как гавани или экономические центры, давно служили опорными пунктами, необходимыми для обороны ханства против любой, в том числе московской агрессии. При первой её угрозе обычно не только из Ора, но и изо всей цепи небольших прибрежных селений выходили крымские отряды, делавшие невозможным продвижение противника далее к Крыму на всём огромном пространстве Дикой степи:

«Столица царя московов на два месяца пути от Крыма, а потому, когда они пойдут, бывало, на Крым, то мы, выйдя на 15—20 станций (т. е. конных переходов. — В.В.) им навстречу, выжжем травы и разорим деревни, изморим их и лошадей их голодом и принудим их со стыдом вернуться назад. Теперь же все окрестности Крыма забрали гяуры». Такие доводы приводили прибывшие в Стамбул без приглашения к султану выборные эмиры Крыма. И добавляли, что ключ от османской столицы — это Крым, и его городки — отнюдь не османские крепости (Смирнов, 1889. С. 692). Наконец, на переговорах с русской стороной было достигнуто компромиссное соглашение насчёт передачи Турции этих небольших посёлков после предварительного их разорения. Что же касается живших там крымских татар, то они могли идти, куда глаза глядят.

Таким образом, 13 июля 1700 г. после дополнительных уточнений и был подписан этот договор, получивший имя Константинопольского (далее его содержание по публикации: ПСЗ. Т. IV. № 1804). По статье 2, «...у Днепра реки поселенные Тавань и Кизыкермень и Нустрет Кермень и Сатин Кермень городки да разгорятся с тем уговором, дабы везде на тех местах городкам и никакому поселению не быть, а реченные места со своими землями... во владение Оттоманского государства... да возвратятся». В то же время России передавались неразорённый

Азов и все прилежавшие к крепости городки, которые русские успели выстроить после её захвата, а также земли, находившиеся между этими городками (Ст. 4).

Чрезвычайно важным для дальнейших событий было учреждение демилитаризованной нейтральной полосы, на территории которой запрещалось возведение не то что крепостей, но и любых селений (причина ясна: они с лёгкостью превращались, в случае необходимости, в опорные базы агрессии): «от Перекопского замка начинающейся заливы, перекопской 12 часов расстоянием простирающейся земли, от края даже до нового города Азовского... среди лежащие земли пустые и порожние и всяких жильцов лишённыя да пребудут; также во странах реки Днепра от Сечи, города Запорожского... даже до Очакова... по обоей стороне Днепра, равным образом пустые и безо всякого жилища порожние да пребудут» (Ст. 5).

Со своей стороны султан обязывался удерживать крымских татар от набегов. Кроме этого ущемления собственной внешней политики, Крым терял традиционную дань (к тому времени она достигала 90 000 курушей¹), ежегодно получаемую им от Москвы. Впрочем, и с севера запрещалась не только прямая агрессия «Москвичей и Казаков». Московский государь, кажется, впервые обязался перед лицом Европы, что не позволит казакам «с чайками и с суды водяными... выходить на Чёрное море...» (Ст. 8).

При этом права Крыма снова, как и в Карловичах, никак не оговаривались. Даже взаимное московско-турецкое ненападение было гарантировано не для Крыма, а для Порты и остальных участников мирного договора.

Итак, царь обязывался не строить новых крепостей вблизи границ Крыма (имелась в виду некая разделительная нейтральная полоса к северу от ханства), а также морских военных кораблей в бассейне Азовского и Чёрного морей. Но обязывался он опять-таки не перед Крымом, который не мог, таким образом, защищать в будущем и это своё жизненное (в буквальном смысле слова) право на безопасность границ ханства.

Уже после подписания Константинопольского договора Девлет-Гирей II с горечью заметил в письме султану: «Нас не включили в мир. Сколько мы ни просили, нашей просьбе не вняли и выказали к нам полное презрение». Конечно, такое развитие событий могло лишь усилить чувство одиночества и политической незащищённости, появившееся у лидеров ханства ещё на Карловицких встречах. Именно с той зимы, вспоминает бахчисарайский летописец Сейид-Мехмед-Риза, «обитатели Крыма стали поглядывать на события времени через двери страха и ожиданий» (цит. по: Смирнов, 1889, 693; 677—678).

Примечания

1. Куруш — общее название европейских монет различных по названию, но не эквиваленту, имевших хождение в Османской империи и некоторых других государствах Ближнего Востока. Равнялся одному западноевропейскому серебряному талеру.