Гибель великого народа (II—III вв. н. э.)

Ко времени столкновения скифов с римлянами их общество претерпело серьезные изменения, по сравнению, например, с эпохой правления Скилура. И если о сфере социальных отношений почти нет источников и, строго говоря, нельзя быть уверенным даже в самом существовании позднескифского государства, то об этнических трансформациях наши знания более обширны.

Исследования погребальных обрядов, особенностей материальной культуры, антропологические характеристики показывают, что основу жителей позднескифских поселений и в первые века нашей эры составляли потомки скифов, кочевавших в Северо-Причерноморских степях в VII—IV вв. до н. э. Однако этот массив впитал в себя значительные компоненты других этносов. Заметную роль сыграли в этом сарматы. Из письменных источников известно об их политических связях с поздними скифами, во этим контакты не ограничивались. Сарматы становились жителями позднескифских поселений. Сделаны попытки проследить волны сарматских миграций на территорию позднескифского государства¹. Захоронения в колодах, посыпание могил мелом или углем, конструкция некоторых погребальных сооружений, особенно подбойных могил, положение умерших со скрещенными в голенях ногами или с руками, сложенными на животе, частичная смена ориентации погребенных с широтной на меридиональную и другие признаки позволяют археологически проследить присутствие сарматов. Нельзя не заметить, что к первым векам нашей эры традиционное скифское вооружение целиком сменилось на сарматское, появились новые элементы костюма, например, края платьев стали обшивать бусами, как это было у сарматов. Но изменения в вооружении и одежде, может быть, не стоит связывать с прямым проникновением сарматов в позднескифскую среду: такова была мода, распространившаяся в обширных регионах, расположенных к северу от Черного моря. Другое дело религиозные представления. Они фиксировались в перечисленных выше особенностях погребального обряда и могли появиться, вероятно, только вместе с их носителями. Сарматы поселялись среди поздних скифов рассеянно, но кое-где, очевидно, составляли достаточно компактные группы. Одной из таких групп (может быть, осевшему на землю племени) принадлежал могильник Скалистое II, отличавшийся однообразием погребальных сооружений и инвентаря, и могилы. И найденные в них вещи не противоречат предположению о том, что их оставили сарматы².

Пожалуй, труднее выявить следы пребывания среди поздних скифов тавров. Археологически они улавливаются в некоторых конструкциях погребальных сооружений (наиболее ярко в уже упоминавшихся тавельских курганах), в отдельных формах лепных сосудов и очень редко в бронзовых украшениях. Однако в данном случае на помощь приходят письменные источники. В них для обозначения населения Крыма и появляется новый термин — «тавроскифы» или «скифотавры»³. Это название широко распространяется в первые века нашей эры. Оно употребляется, например, в надписях боспорских царей, которые должны были хорошо знать своих ближайших соседей. Скорее всего, мы имеем дело с процессом слияния двух ранее самостоятельных этносов — тавров и скифов. Судя по тому, что в это время исконный район обитания тавров — Крымские горы — запустел, тогда как позднескифские поселения в предгорьях продолжали жить активной жизнью, миграция шла в одном направлении: тавры спускались с гор и вливались в состав жителей позднескифских поселений.

Заметное влияние на позднескифскую культуру оказали эллины. Причем не только на материальную (скифы пользовались огромным количеством вещей, купленных у греков, заимствовали многие архитектурные приемы и т. д.), но и духовную. В столице государства устанавливались греческие статуи, живопись развивалась под заметным влиянием греческих, а конкретно боспорских образцов, надписи высекались на греческом языке (причем не только в Неаполе).

Привести подобных примеров можно и больше, но все равно остается неясным, в какой мере эти влияния обусловливались притоком греческих переселенцев в позднескифские поселения, а в какой — иными причинами (приглашением скульпторов и живописцев на временную работу, изучением греческого языка и письменности самими скифами и т. д.). Правда, хорошо известно, что в Неаполе жили греческие купцы, сначала Посидей, позже Евмен, но это могли быть и единичные случаи. Скифы испытывали влияние и некоторых других народов. При раскопках попадаются вещи, происхождение которых можно связать с фракийцами и кельтами. Однако довольно сложно установить, были ли эти предметы делом рук самих фракийцев и кельтов или их изготовили скифы по чужеземным образцам. Впрочем, количество, а главное, ассортимент изделий таков, что позволяет предположить наличие фракийцев среди поздних скифов. Относительно кельтов строить подобные предположения пока рано.

Таким образом, римлянам пришлось столкнуться в Крыму с довольно сложным по составу населением. Первые подразделения римских войск появились здесь в 40-е гг. I в. н. э., но основательно они укрепились на полуострове в связи с упоминавшимся уже, спровоцированном скифами походом Тиберия Плавтия Сильвана. Важнейшей базой римских войск и флота в Крыму стал Херсонес. Но форпосты римлян находились и за пределами этого города.

Позднескифский костюм (реконструкция)

В частности, на Южном берегу была выстроена крепость Харакс⁴. Стремясь установить контроль над внутренними районами полуострова, одно из подразделений XI Клавдиева легиона заняло скифское поселение Альма-Кермен⁵. Бывшие его жители были выселены за пределы оборонительных стен и обосновались в ближайших окрестностях. На Альма-кермене римляне устраивали свою жизнь весьма основательно. Они возводили капитальные дома и даже организовали редкое для Крыма и совершенно не известное поздним скифам производство стеклянных изделий. Римские легионы проникали и в другие районы Крыма. Об этом свидетельствует, например, монетный клад, закопанный на пересыпи Сакского озера⁶. Но иные, кроме Альма-кермена, места долговременного пребывания римлян на территории, занятой поздними скифами, не известны. Взаимоотношения между римлянами и поздними скифами иногда приобретали характер вооруженных конфликтов. Об этом можно догадаться, обратившись к надписям на некоторых надгробиях, найденных в Херсонесе. В одной из эпитафий речь идет о враче-вольноотпущеннике, убитом таврами. На других надгробиях не сказано столь прямо о виновниках смерти римских солдат, во, вероятно, некоторые из них погибли в стычках с местными племенами. В 40-е гг. I в. н. э. варвары уничтожили несколько судов с римскими легионами, которые, как сообщает Тацит, «были отнесены к берегам тавров»⁷.

В то время, когда римляне еще очень прочно удерживались в Крыму, позднескифское государство пережило какую-то крупную катастрофу. Произошло это приблизительно на рубеже I—II вв. н. э. Практически весь северо-западный Крым опустел⁸. Сохранилось только поселение Тарпанчи, но и оно, утратив оборонительные сооружения, превратилось, таким образом, в неукрепленное селище. Замирает жизнь на Булганакском поселении в центральном Крыму. При этом не зафиксировано никаких следов единовременных разрушений или пожаров, которые сопровождают обычно военные действия. Создается впечатление, что люди организованно и обдуманно покинули обжитые места. Но для этого у них должны были быть веские основания. Вспоминается, что в конце I — начале II вв. н. э. в Северном Причерноморье происходят какие-то события, сопровождаемые активными военными действиями. Поздние скифы, жившие на Нижнем Днепре, покидают все, кроме одного, из исследованных до настоящего времени поселений. Судя но эпиграфическим документам, тяжелые времена в борьбе с варварами переживает Ольвия. Горят и разрушаются многие населенные пункты на азиатской стороне Боспора и Михайловское в европейской его части.

Если предположить, что все описанные выше изменения произошли вследствие одного исторического события, а не различных, но практически одновременных, то таковым могло явиться какое-то крупное передвижение сарматских племен. Это предположение не находит надежного подтверждения в источниках, но, известно, что в указанное время сарматы представляли собой в Северном Причерноморье единственную политическую силу, способную действовать на огромных территориях от кавказского побережья Черного моря на востоке до Приднепровья на западе.

Во II—III вв. н. э. в предгорном Крыму возникает довольно любопытная группа поселений, состоящих из маленьких укрепленных убежищ, лишенных культурного слоя в расположенных вблизи обширных селищ⁹. Вероятно, люди не жили в убежищах постоянно, а собирались туда из неукрепленных поселков в случае военной опасности. Возможно, возникновение таких комплексов в предгорьях объясняется притоком в эти места населения, оставившего северо-западный Крым.

Удивительно, что, несмотря на эти события, при римском императоре Антонине Пие (138—161 гг. н. э.) тавроскифы напали на Ольвию. Опасность для ольвиополитов была настолько серьезной, что они вынуждены были запросить о помощи императора. Римляне совместно с ольвийский ополчением нанесли варварам поражение, причем был заключен выгодный для Ольвии договор, для гарантии исполнения которого тавроскифы выдали своих заложников¹⁰.

Проявляя активность на западе, на востоке скифы испытывали давление со стороны Боспора. 193 г. н. э. датируется найденная в Танаисе надпись, в сохранившейся части которой читаем: «...завоевав сираков и скифов и Таврику присоединив по договору...»¹¹. Вероятно, при царе Савромате II, ко времени правления которого относится эта надпись, Боспору удалось нанести скифам серьезное поражение. Во всяком случае, такая формулировка ранее не встречалась. Другой боспорский царь Рескупорид III (210/211—226/227 гг. н. э.) назван уже царем «всего Боспора и тавроскифов»¹². Возможно, Рескупорид III предпринимал походы в глубь Скифии. Дело в том, что за все время раскопок позднескифских памятников найдено только три монетных клада (в Неаполе и неподалеку от него в Чокурче и Беэли), которые были закопаны во время правления Рескупорида III — в конце первой четверти III в. н. э. Заметим также, что имя Рескупорида III упомянуто в надписи, найденной намного западнее традиционных боспорских границ, в г. Старый Крым¹³. Правда, не исключена возможность того, что надпись попала в Старый Крым случайно в недавнее время.

Раскопки поселений в центральном и юго-западном Крыму показывают, что весьма интенсивная жизнь на них продолжалась и позднее описанных выше событий. Позднескифские поселения и связанные с ними могильники перестали функционировать практически одновременно в середине III в. Из письменных источников известно, что в это время в Крыму появляется племенной союз, возглавляемый германскими племенами готов. Воинственность готов описана многими древними историками. Поэтому есть все основания полагать, что именно этими племенами были уничтожены позднескифские поселения.

Следы готского разгрома прослежены археологически. Например, в слоях, образовавшихся в связи с разрушением Неаполя, обнаружено несколько десятков костяков и отдельных черепов, захороненных без соблюдения обычных норм погребального обряда. В одной из ям найдено 42 травмированных черепа. Сейчас трудно решить защитникам города или его захватчикам принадлежат эти останки. Но, несмотря на трудности, связанные с датировкой этих погребений, можно предположить, что они были совершены сразу после окончательной гибели Неаполя¹⁴. Уточнить время проникновения готов на территорию поздних скифов позволяет клад из серебряных римских монет антонинианов, найденный в долине Качи. Обстоятельства находки не вполне ясны, но можно согласиться с авторами публикации о ней, которые полагают, что клад принадлежал одному из готских воинов¹⁵. Самая поздняя монета клада датируется 251 г. н. э. Вероятно, клад был спрятан чуть позже этого времени. Готский разгром скифы пережить не смогли, лишь кое-где, очевидно, в самых глухих уголках, продолжала теплиться жизнь. Только на одном городище — Tac-тепе в долине Качи — обнаружены достоверные материалы IV в.¹⁶. Гибель этого, но не исключено, что и некоторых других поселений, можно связать, конечно, лишь гипотетически, с нашествием гуннов, появившихся в Крыму в 70-х гг. IV в. н. в.

Примечания

1. Раевский Д.С. Скифы и сарматы в Неаполе // Проблемы скифской археологии. — М., 1971.

2. Богданова Н.А., Гущина И.И. Новые могильники II—III вв. н. э. у с. Скалистое в Крыму // КСИА. — М., 1967. — Вып. 112. — С. 132—133.

3. Соломоник Е.І. Про значення терміна «тавроскіфи» // Археол. пам'ятки УРСР. — К., 1962. — Т. 11.

4. Масленников А.А. Харакс // Античные государства Северного Причерноморья. — М., 1984. — С. 56—57.

5. Высотская Т.Н. Поздние скифы в Юго-Западном Крыму. — С. 40—58.

6. Гилевич А.М. Прибрежненский клад римских монет // Нумизматика и эпиграфика. — М., 1965. — Т. 5.

7. Соломоник Э.И. Латинские надписи Херсонеса Таврического. — М., 1983. — № 13, 35, 39.

8. Щеглов А.Н. Северо-Западный Крым в античную эпоху. — С. 35—43.

9. Высотская Т.Н. Поздние скифы в Юго-Западном Крыму. — С. 24—32.

10. Латышев В.В. Исследования об истории и государственном строе города Ольвии. — Спб., 1987. — С. 190; Ростовцев М.И. Военная оккупация Ольвии римлянами // Из. археол, комис. — М., 1915. — Вып. 58. — С. 13.

11. КБН. — № 1237.

12. КБН. — № 1008.

13. КБН. — № 953.

14. Высотская Т.Н. Неаполь — столица... — С. 200—202.

15. Пиоро И.С., Герцен А.Г. Клад антонинианов из с. Долинное Крымской области // Нумизматика и сфрагистика. — М., 1974. — Вып. 5.

16. Кутайсов В.А. Городище первых веков н. э. на горе Тас-Тепе в долине Качи // Население и культура Крыма в первые века н. э. — К., 1983.