Николай Яковлевич Данилевский и его гости

Николай Яковлевич Данилевский, выдающийся русский ученый, философ, последнюю треть своей жизни провел в Крыму. Родился он в 1822 г. в родовом имении своей матери в западной Украине.

В России насчитывалось более 20 дворянских родов Данилевских, старейший из этих родов восходил к XVII в., к этому роду принадлежал известный писатель Г.П. Данилевский, автор исторических романов, среди которых наиболее известны «Княжна Тараканова» и «Сожженная Москва». Последний посвящен В.А. Перовскому. Два других рода относятся к XVIII в., остальные 18 родов — позднейшего происхождения.

Большинство Данилевских не отличались особым богатством, получая средства для жизни на государственной службе.

Отец Николая Яковлевича — Яков Иванович, — учился на медицинском факультете Московского университета. Он принимал участие в военных событиях Отечественной войны 1812 г., дослужился до генерала.

После учебы своего сына Николая в частных пансионах он отдал его в Императорский Царскосельский лицей, последний из крупных предвоенных проектов царя. Лицей был открыт в 1811 г. и был призван воспитать из юношей новое поколение государственных мужей. Ради этого лицеистов, вырванных из семьи, поместили вдали от столицы. Местом обитания воспитанников лицея стала летняя резиденция русского царя.

Среди первых выпускников известного учебного заведения был и великий поэт А.С. Пушкин, считавший позже Царское Село единственным своим Отечеством. Ностальгия по Царскому Селу будет сопровождать его все жизнь.

Двенадцатый выпуск лицея, к которому принадлежал будущий ученый Данилевский, стал последним лицейским курсом в Царском Селе. В следующем году лицей был переведен в Петербург.

Создавался этот лицей как закрытое привилегированное учебное заведение, дававшее право всех факультетов университета, кроме медицинского. Срок обучения в нем составлял 6 лет. По окончании лицея, лучшие его воспитанники могли получить должность с чином 9 класса «Табели о рангах», что открывало им хорошие перспективы для служебной карьеры. В первые десятилетия своего существования Царскосельский лицей признавался одним из лучших учебно-воспитательных заведений в России, поэтому не случайно, что из его стен вышли многие прославленные деятели государственной и военной службы, знаменитые писатели и ученые.

19 октября 1843 г., в день лицейского праздника, последний выпуск в Царском Селе по традиции устроил спектакль для многочисленных гостей. Играли сцены из поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души». Роль Собакевича исполнял тогда юный Н.Я. Данилевский.

Окончив лицей, Николай Данилевский записался вольнослушателем на естественный факультет Петербургского университета. В эти годы в Петербурге возникают кружки радикально настроенной молодежи, желавшей коренного переустройства существующих в стране порядков. Наиболее массовым был кружок, во главе которого стоял недавний лицеист, чиновник Министерства иностранных дел, М.В. Буташевич-Петрашевский.

Федор Михайлович Достоевский, один из активных участников этого кружка, позже писал: «Между петрашевцами были, в большинстве, люди, вышедшие из самых высших учебных заведений — из университетов, из Александровского лицея, из училища Правоведения и из самых высших специальных заведений... Впоследствии, после помилования их, многие из них заявили себя весьма заметно... как профессора, как естествоиспытатели, как секретари ученых обществ, как авторы замечательных ученых сочинений, как издатели журналов, как весьма заметные беллетристы, поэты и вообще как полезные интеллигентные люди».

Больше всего молодых людей занимал вопрос об освобождении крестьян, и на вечерах они постоянно рассуждали о том, какими путями и когда может он разрешиться. Они с жаром обсуждали вопросы политической экономии, воспроизводили учения тогдашних выдающихся экономистов Франции Кабэ, Прудона, Фурье.

Членом кружка Петрашевского был и студент Данилевский, изучавший систему Шарля Фурье, реформы которого носили не политический, а экономический характер, то есть не посягали ни на правительство, ни на собственность.

В эти годы министром внутренних дел был граф Лев Алексеевич Перовский, признававший только полицию своего ведомства и отрицательно относившийся к III Отделению. Он считал, что его полиция может самостоятельно предупредить всякие возможные политические перевороты и знать о зародышах таких стремлений в стране раньше III Отделения. В этом отношении образование кружка Петрашевского представляло очень удобный случай. Наибольшим влиянием при Перовском пользовался И.И. Липранди, в производстве которого находились дела политического свойства. Он сумел проведать о существовании кружка в самом начале его деятельности и раздул его намерения до таких размеров, о которых, быть может, не мечтали даже самые активные его участники.

Дело, возбужденное Перовским, с целью доказать бесполезность существования III Отделения Собственной Его Величества канцелярии, имело тяжелые последствия для многих молодых людей. Цель, которую преследовал Л.А. Перовский, не осуществилась, так как лица, стоявшие во главе III Отделения, пользовались доверием Государя и отделение это продолжало существовать еще достаточно долго. Участники кружка были арестованы и посажены в одиночные камеры Петропавловской крепости. Более трех месяцев просидел в одиночной камере Алексеевского равелина и Н.Я. Данилевский.

Помню я Петрашевского дело,
Нас оно поразило, как гром,
Даже старцы ходили несмело,
Говорили негромко о нем.
Молодежь оно сильно пугнуло,
Поседели иные с тех пор,
И декабрьским террором пахнуло
На людей, переживших террор.

      Н.А. Некрасов. Недавнее время

После работы следственной комиссии, осужденных отвозили из крепости в ссылку партиями по два — три человека. Данилевский был сослан в Вологду, а в 1852 г. по ходатайству Л.А. Перовского, бывшего председателем суда над петрашевцами, его перевели в Самару.

Находясь в ссылке, Данилевский поддерживал связь с Русским Географическим Обществом, публиковал научные работы. Участие в Каспийской экспедиции определило всю его дальнейшую жизнь. За четыре года напряженного труда экспедицией был собран огромный научный материал, установлены причины сокращения рыбного промысла, выявлено бездумное и хищническое отношение к природным богатствам Каспийского моря.

В 1863 г. Николай Яковлевич возглавил Азовскую экспедицию, которая была организована для выяснения причин обмеления Азовского моря. Эта экспедиция была крупнейшим предприятием Географического Общества. За исследования в этой экспедиции ученый был награжден Золотой медалью общества.

Участие Данилевского в Азовской экспедиции привело его в Крым. Оказавшись в Крыму, ученый решил обосноваться здесь с семьей. Сначала его привлекла Феодосия, затем несколько лет он жил в Мисхоре.

Николай Яковлевич Данилевский — владелец имения Абильбах в Мшатке

В 1867 г. он недорого покупает запущенное имение графа Г.А. Кошелева в Мшатке. В разрушенном в годы Крымской войны особняке жить было невозможно, денег на новое строительство у Николая Яковлевича не было, поэтому семья ученого поселилась в небольшом домике управляющего.

С этого времени Данилевский постоянно живет в Мшатке, очень редко покидая ее. Свое имение ученый назвал Абильбах. Здесь, в окружении домашнего уюта, в общении с близкими по духу людьми, в гармонии с природой и прожил Николай Яковлевич Данилевский последние годы своей жизни.

Подлинной страстью ученого стал обширный, спускающийся по склонам к морю сад. В нем трудился не только Николай Яковлевич, но и вся его многочисленная семья, собственные и приемные дети. Садоводством занималась и семья Данилевского, и дети подолгу гостивших в их доме родственников. Труд на свежем воздухе в прекрасном саду доставлял всем истинное удовольствие. Николай Яковлевич придерживался принципа разводить в саду только те растения, которые могли бы расти здесь в грунте. Он выписывал из-за границы редкие растения, занимался опытами по интродукции, вел научные наблюдения. В его саду росли груши, персики, инжир, шелковица.

Современники восхищались его бамбуковой рощей с бамбуками довольно внушительной высоты и солидной толщины. И сегодня еще сохранились растения, посаженные руками ученого. Увлечение Николая Яковлевича садоводством стало известно в округе, оно было настолько заразительно, что в Мшатку началось настоящее паломничество. Сюда приезжали соседи со своими садовниками и виноградарями, для того чтобы получить квалифицированную помощь и совет.

Имение Данилевского, располагавшееся в одном из самых удаленных уголков Южного берега Крыма, было известно не только местным жителям, но и многим выдающимся представителям русской культуры.

Часто гостил в Мшатке литературный критик, публицист, первый биограф Ф.М. Достоевского Николай Николаевич Страхов, с которым ученого долгие годы связывали узы товарищества. Обычно он гостил у Данилевского по месяцу или чуть более.

Первый раз он посетил Мшатку в 1869 г., в последний — в 1895-ом, за несколько месяцев до своей смерти. Мшатку он вспоминал как особый, очень светлый и чистый мир, где легко дышится и хорошо думается. После первой поездки в Крым к Данилевскому Страхов написал очерк «Крымские впечатления», в котором выразил свой восторг Южным берегом Крыма.

«...Южный Берег имеет какой-то особенный, светлый, праздничный характер. Там все обращено к югу, все смотрит на юг, все стремится к югу... Как дома и деревья, так и люди здесь постоянно обращены лицом на юг. На юге — далеко открывающийся вид, простор, всегда притягивающий к себе человеческие глаза; на юге — вечно ходят корабли, вечная деятельность человека, невольно приковывающая внимание жителя пустыни; на юге — море, с его бурунами и прозрачными волнами, в которых можно купаться; на юге — виноградники, и смоковницы, и цветы; чем ближе к югу, тем меньше камней, тем мягче почва, тем укромнее, теплее, живописнее уголки, тем успешнее растут всякие благодатные травы и деревья. И вот почему все лица обращены на юг.

А какой воздух! В нем нет избытка влажности и не слыхать смешения токов разного свойства... Ни тени сырости, ни единой холодной струйки в воздухе... Все лощинки проникнуты теплом, всюду такой же чистый, прозрачный, ласкающий воздух... На Южном Берегу мне было раздолье. Много часов в лунные и безлунные ночи я пробродил по огромному, старинному, заросшему саду Мшатки. Тишина, пустыня. Сад спускается к самому морю, которое одно шумит, не умолкая ни днем, ни ночью».

Восхищенный Южным берегом Крыма, живя в сыром и холодном Петербурге, Страхов не мог его забыть уже никогда.

Отдыхал в имении Абильбах и Аполлон Майков, известный лирический поэт. Позже в знак благодарности он прислал Данилевскому трехтомное собрание своих стихов. Одно время он даже загорелся мыслью приобрести что-нибудь рядом, например, бывшее имение Алексея Константиновича Толстого Меллас. По этому поводу ученый писал ему: «Меллас — место красивое, дом большой — целый замок с четырьмя башнями, но требует исправлений. Воды нет, и поэтому разводить плодовый сад трудно».

Частым гостем Николая Яковлевича был его сосед, военный министр Дмитрий Алексеевич Милютин, живший в это время в своем имении близ Симеиза. Приезжал друг молодости Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский, известный географ, исследователь Тянь-Шаня. В многотомном труде под редакцией Семенова-Тян-Шанского, изданном в 1910 г. «Россия. Полное географическое описание нашего Отечества», немало страниц посвящено Крымскому полуострову. Поездка в Крым и общение с Николаем Яковлевичем давали ему массу новых, поразительно ярких ощущений.

Среди гостей — и писатель Лев Николаевич Толстой, который специально приходил из Симеиза к Данилевскому, чтобы познакомиться с автором капитального произведения «Россия и Европа».

Над этим трудом философ работал несколько лет. Печатался он в петербургском журнале «Заря» в 1869 г., затем вышел отдельным изданием. Эта книга привлекла внимание общественно-политических деятелей и мыслителей того времени и оказалась в центре дискуссий интеллигенции. Достоевский считал, что в будущем эта книга должна стать «настольной книгой всех русских надолго». Он был в восторге от работы Данилевского, с которым познакомился в молодости, посещая кружок петрашевцев.

Отличительной чертой «России и Европы» являлась сохранившаяся и в наши дни актуальность темы. Данилевский и его труд неразрывно связаны с драматической судьбой России. Во многом автор книги оказался пророком, предчувствовавшим неизбежные грядущие потрясения и катаклизмы. Прошло немало времени с тех пор, как был издан труд мыслителя, а проблема, как развиваться России — по западному образцу или идти своим самобытным путем, — все еще стоит на повестке дня.

Прекрасно образованный, широко мыслящий, душой болеющий за свою родину, Данилевский лишен был национальной узости. Он делает очень важный вывод: «Народы, как и отдельные личности, имеют свое рождение и рост, цветение и увядание; некоторые из них образуют культурно-исторические типы, другие остаются всего лишь как бы этнографическим материалом истории».

Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой, К.Н. Бестужев-Рюмин почувствовали в сочинении Н.Я. Данилевского новое слово в истории философии. Извечный спор о России, который вели еще Пушкин и Чаадаев, продолжается и сейчас.

Последние шесть лет жизни Николай Яковлевич трудился над капитальной монографией «Дарвинизм. Критические исследования». После долгих размышлений ученый решился доказать всю несостоятельность гипотезы Чарльза Дарвина. Для того чтобы опытным путем опровергнуть выводы Дарвина, Данилевскому пришлось завести у себя огромное хозяйство, которое могло помочь ему составить систему своих доказательств.

За 15 лет им было акклиматизировано до трех сотен деревьев и кустарников, завезенных со всех концов света: посажены редкие экземпляры кипарисов, целые рощи сосен. Парк Данилевского по праву мог называться ботаническим.

От тихой и уютной жизни в Мшатке в кругу его семьи ученого отвлекали только служебные занятия. Он продолжал заниматься решением важных хозяйственных проблем полуострова, среди которых всегда была актуальной проблема нехватки пресной воды. Но, несмотря на ряд кардинальных мер, предпринятых за последние годы, эта проблема остается важной и не решенной в Крыму и по сей день.

В 1880 г. в соседнем имении Раевских Тессели, на виноградниках близ Байдарских ворот Данилевский обнаружил первый очаг заражения филлоксерой, которая позже перешла и в Мшатку. Свирепствовала филлоксера в районе соседнего Фороса. Там не могли ни продать, ни подарить никому ни растения, ни цветка, так как филлоксера садится и на другие растения, хотя питается исключительно лозой. Всех, кто шел из Фороса в соседние имения, тщательно дезинфицировали, смазывали даже подошвы!

В имении Лимнеиз господина Оливы — симферопольского предводителя дворянства, расположенном восточнее Мшатки, зараженные филлоксерой виноградники были все уничтожены.

В Крым филлоксера попала вместе с лозами, выписанными из Франкфурта-на-Майне за год до запрета ввоза в Россию виноградных лоз из-за границы. В Австрии, Венгрии, Франции, Швейцарии большие участки виноградников погибли из-за незаметных простому глазу насекомых — филлоксеры. Сотни тысяч умов отыскивали средства одолеть врага виноградников и поставить преграду распространению его нашествия, но филлоксеру не убивали ни холод, ни засуха, ни солнечная теплота, проникающая в глубину почвы, ни дождливая и ненастная погода.

Австрийское правительство старалось распространить между населением лечение зараженных виноградников сернистым углеводом. Во Франции на побережье Средиземного моря разводили виноградники в песке, рассаживали виноградные лозы на значительном расстоянии или отдельными рядами. Эти методы, действительно, несколько замедляли распространение филлоксеры, но и только.

Обратили внимание, что вред и даже гибель филлоксере приносит продолжительное перенасыщение почвы водой. Методом наводнения виноградников в течение зимнего времени пользовались на равнине близ Авиньона. Этот метод принес успех и распространился в местах южной Франции, отличавшихся обилием воды. Однако качество вина из виноградников, которые длительное время были под водой, ухудшилось.

В Швейцарии заражение виноградников было открыто в 1874 году. Тогда же решились уничтожать филлоксеру вместе с зараженными кустами. Такой радикальный способ привел к блестящим результатам.

Г. Плантон, открывший филлоксеру, профессор знаменитой школы медицины в Монпелье, предложил американские сорта винограда.

Решением этой проблемы в Крыму занялся Н.Я. Данилевский. Министерством государственного имущества было ассигновано 93 тысячи рублей на истребление филлоксеры. Нигде, за исключением Швейцарии, не принялись так своевременно и с такой энергией за борьбу с этой заразой, как в России, в которой под виноградниками было занято примерно 120 000 десятин земли. После командировок в Швейцарию и во Францию, где Данилевский познакомился с различными способами борьбы с вредителем, Николай Яковлевич предложил систему радикальных мер по ее искоренению. Пораженные филлоксерой участки рекомендовалось уничтожать и высаживать привитую культуру.

Ольга Александровна Данилевская

Решительные действия Данилевского, назначенного председателем Крымской филлоксерной комиссии, получили высокую оценку у зарубежных и отечественных специалистов. Обобщенный опыт борьбы с филлоксерой, сделанный ученым, не потерял своего практического значения и сегодня.

Умер Николай Яковлевич Данилевский в 1885 г. во время научной поездки на Кавказ. Он обрел вечный покой в Крыму, в Мшаткинском парке, в так называемом кипарисовом зале, на площадке, окруженной высокими кипарисами, с которой открывается вид на море и окрестности.

Жена Данилевского, Ольга Александровна, урожденная Межакова, из вологодских дворян, продолжала жить в дорогой ее сердцу Мшатке еще долгие годы, умерла в 1910 г. и похоронена рядом с мужем.

Памяти друга юности посвятил стихи известный русский поэт А.А. Фет, путешествовавший по Крыму в 1886 г.:

Если жить суждено и на свет не родиться нельзя,
Как завидна, о странник, почивший, твоя мне стезя,
Отдаваяся мысли широкой, доступной всему,
Ты умел оглядеть, полюбить голубую тюрьму.
Постигая, что мир только, право, живущих хорош,
Ты восторгов опасных старался обуздывать ложь,
И у южного моря за вечной оградою скал
Ты местечко на отдых в цветущем саду отыскал.