III. Чуфут-Кале и успенский монастырь

В этих строчках сонета «Дорога над пропастью в Чуфут-кале» гениально передано молниеносное озарение поэта, заглянувшего не просто в бездну ущелья, а как бы в бездну времени, в глубины доистории. Чуфут-кале — наиболее посещаемый и лучше других сохранившийся из «пещерных городов»: последние жители оставили его в прошлом веке. С него (еще с екатериненских времен) начинали знакомство с «пещерными» городами и монастырями европейские путешественники, воображение которых они поражали и своей необычностью, и загадочностью пещер, и окутанной мраком неизвестности историей, дававшей простор легендам и домыслам. Преувеличивая сложность высекания пещер (в действительности местные известняки, особенно увлажненные, не столь трудны в обработке), они видели в них дело рук «доисторических» народов, искали аналогий с пещерными поселениями так называемых «троглодитов» Индии, Египта, Кавказа. Этот «полет воображения», рожденный неосведомленностью, уводил внимание и от наземных сооружений, тесно связанных с пещерными, которые еще существовали на Чуфут-кале в прошлом веке, и от конкретной истории этого и других городищ, находившихся на перекрестках исторических событий. Но не будем излишне строги к путешественникам прошлого века — их изумление поймет всякий, впервые, по выражению Павла Сумарокова, увидевший «с содроганием приткнутые к самоей бездне жилища… каменистого острова… городок, достойный по единственному своему положению великого внимания».¹

Чуфут-кале расположен на плато горного отрога, господствующего над тремя долинами. Человек использовал подготовленную самой природой вершину скалы, экономно усилив ее продуманными оборонительными сооружениями. Эпизодически проводившиеся исследования плато показывают, что оно было заселено еще в неолите, не менее 7 тыс. лет назад. В I тыс. до н. э. оно служило убежищем обширного таврского поселения в Ашлама-дере. Путешественник Эвлия Челеби, побывавший здесь в 1666 г., писал в цветистых восточных выражениях, что крепость расположена на обрывистой скале, «верхушкой своей неба достигающей… Однако во времена неверных (т. е. до татар — Т. Ф.) искусные в своем деле каменотесы вырубили здесь глубокий и большой ров, потом над внутренним берегом этого рва вознесли огромную стену длиной в сто аршин, три могучие башни построили и в средней из них сделали железные ворота крепостные… С внутренней стороны этих ворот на расстоянии трехсот шагов на север от них протянули они одинарную стену от одной глубокой долины до другой и на той же стене также три могучие башни вознесли… Кроме этих двух стен, нет там иных укреплений. Впрочем, они там вообще не нужны, ибо со всех сторон крутые скалы тянутся. Если с тех скал человек — да сохранит Аллах! — посмотрит вниз, то потеряет отвагу и в пропасть низринется. Однако если под ноги не смотреть, то страха нет».²

Время основания оборонительных сооружений — прежде всего Средней оборонительной стены, Орта-капу — после долгих сомнений и споров все же отнесено к VI в. Если точнее, то нижние ярусы кладки относятся, по мнению ее иследователей А.Г. Герцена и Ю.М. Могаричева, к тому виду «раннесредневековой фортификации, расцвет которой приходится на VI-VII вв., причем не только в Таврике, но и на Балканах, в Северной Африке, Месопотамии, Малой Азии, Западном Кавказе, то есть в регионе, находившемся под политическим и культурным влиянием Восточной Римской империи, Византии».³ Постройкам византийского периода предшествовало поселение и, видимо, укрепленное убежище. Об этом говорят найденные во время раскопок обломки амфор, лепной посуды позднеантичного и раннесредневекового времени. Более того, эпизодически проводившиеся исследования плато Бурунчак свидетельствуют, что оно было заселено еще в неолите, не менее 7 тысяч лет назад.

Примечания

1. Сумароков. П. И. Досуги крымского судьи или второе путешествие в Тавриду. — Т. 1. — СПб., 1801. — с. 145.

2. Эвлия Челеби. Книга путешествий. — Симферополь, 1996. — с. 93.

3. Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. Крепость драгоценностей. Кырк-ор, Чуфут-кале. — Симферополь, 1993. — с. 15.