Вокруг Алустона

Новое шоссе, по которому мы начали путь на юг из Симферополя, сделав несколько виражей по окраинам Алушты, как бы выбирая лучшее направление, вдруг резко сворачивает вправо и стремительно уносится в сторону Ялты. Шоссе уверенно огибает горы, прорезает седловины, почти нигде не делая крутых поворотов, иногда же оно стелется ровно, как стрела. Такова современная дорога. В недавнем же прошлом, а тем более в средневековое время ничего похожего на нее здесь не было.

Действительно, как и в других местах Крыма, на Южном берегу имелась целая сеть дорог, в средние века соединявших различные урочища, а в них — отдельные населенные пункты, замки, монастыри. Единой же дороги вдоль Южного берега Крыма тогда не существовало. Она была создана только после присоединения Крыма к России. В течение 14 лет, с 1824 по 1838 г., русские саперы и крепостные крестьяне, используя имевшиеся дороги, выбирая лучшие и наиболее удобные из них, проложили новую почтовую дорогу. Она служила людям свыше столетия. И лишь в 1961 г. проведена современная магистраль. Новое шоссе вдвое шире старого, на нем значительно меньше поворотов (на участке от Алушты до Ялты их ликвидировано около 300!). Теперь шоссе, мягко изгибаясь, стелется мимо горы Кастель, Ай-Тодора, Медведь-горы.

Интересно происхождение топонима «Кастель». Во многих книгах (путеводителях, краеведческих очерках) утверждается, что название горы в переводе с греческого или древнегреческого означает «крепость». Здесь, по-видимому, произошло недоразумение. Уважаемые авторы основывают, очевидно, свои утверждения на фразе академика П.И. Кеппена: «Кастель (далее то же слово по-гречески и греческими буквами. — Авт.) значит крепость, замок, крепостца. Таковы на южном берегу два Кастеля: Кючюк-Кастель и Бююк-Кастель»¹. А так как Кючюк-Кастель и есть алуштинский Кастель, многие авторы говорили о греческом происхождении названия горы, причем предыдущая фраза П.И. Кеппена. «Временам ново-греческим принадлежали названия Кастель и Кастрон», — казалось, еще раз подтверждает правоту такого утверждения. Но ведь Кеппен нигде не говорит, что слова эти — греческие.

Действительно, ни греческий, ни древнелатинский языки не знали слова «кастель». Оно появилось у римлян, видимо, на рубеже нашей эры, а от них позже перешло в Византию. Таким образом, у римлян периода империи для обозначения укрепления, крепости, военного лагеря к существовавшему прежде слову «каструм» прибавилось новое — «кастеллюм», обозначавшее отдельные небольшие крепости, выдвинутые далеко вперед от основной линии оборонительных сооружений. Однако, если первое из них всегда употреблялось применительно к военному укреплению, то второе со временем утратило военный смысл и стало означать укрепление невоенного характера — усадьбу, виллу, поселение. В Византии, очевидно, первое слово приобрело звучное окончание «он», второе, напротив, лишилось чисто латинского окончания, и оба они стали звучать на греческий манер.

Таким образом, название горы — «Кастель» — связано с существованием на ней какого-то укрепления невоенного типа: поселения или, быть может, усадьбы, где могли проживать феодал, его семья, родственники и зависимые люди.

При подъезде к горе Кастель со стороны Алушты у северного подножия ее виден огромный валун, от которого вверх тянется каменная россыпь, издали напоминающая дорогу. На самом деле это остатки стены средневекового укрепления, построенного на развалинах позднетаврского убежища. Стена опоясывала вершину Кастеля, ограждая находившиеся там жилые дома и хозяйственные постройки.

Укрепление давно привлекало к себе внимание. В древние времена возникло несколько связанных с ним легенд. В них упоминается о штурмах укрепления, проникновении врагов через подземный ход, о ручьях крови героических защитников Кастеля. Между прочим, следы древних лишайников на скалах западных склонов горы имеют некоторое сходство с запекшейся кровью.

Средневековые пифосы с горы Кастель.

Посетил эти места и П.И. Кеппен². Он видел «следы многочисленных жилищ, находившихся некогда внутри укрепления», а с западной стороны горы на бугре — развалины церкви, «называемой монастырем Ай-Брокуль». Мимо него, по словам П.И. Кеппена, проходил на гору Кастель водопровод, который был обнаружен при прокладке «большой битой дороги» (т. е. из битого камня) в 1833 г. «Трубы, — рассказывает ученый, — имевшие в поперечнике от 4 до 6 вершков (1 вершок —4,5 см. — Авт.), были сперва обложены слоем коросана^* толщиною в вершок...»

Е.Л. Марков³, также побывавший на Кастеле, увидел значительно меньше, хотя, как и подобает писателю, рассказал о посещении горы много больше и красочнее. Его поразило обилие на плоской зеленой вершине Кастеля каменных груд, представлявших «следы давних жилищ, неизвестно кем строенных и неизвестно кем покинутых. Они лежат обыкновенно ...круглой кучею в круглой яме». Марков и его спутники «копались» в этих камнях, но не находили даже следов извести или «других строительных материалов», только черепки «весьма крепкой каменной посуды».

Посередине плоской вершины писатель осмотрел остатки какой-то общественной постройки. Руины эти произвели на него впечатление прежде всего своей внушительностью. Здесь было множество правильно тесаных плит прекрасного красноватого камня, остатки посуды, на камнях — следы извести. И Марков предполагает, что это развалины монастыря св. Прокла, который у П.И. Кеппена упомянут под именем «Ай-Брокуль».

Не менее подробно описывает свое посещение Кастеля В.Х. Кондараки⁴. Уже при подъеме на гору он видел много одичавших фруктовых деревьев, осколков черепицы, груды камней, «быть может, некогда принадлежавших к обширным постройкам». По его мнению, внизу существовало крупное греческое поселение, «для которого Кастель-гора служила акрополем или замком на случай нашествия врагов». Примерно посередине склона горы В.Х. Кондараки увидел «широкие развалины насухо сложенных стен, опоясывающих верхушку Кастеля с северо-западной и северо-восточной сторон, как более доступных по естественному положению». Несколько выше вдоль всего северо-западного склона шла вторая оборонительная стена, а далее к вершине «беспрестанно встречались груды камней от небольших построек, местами заросшие одичавшим виноградом».

Естественно, такой памятник не мог не привлечь внимания археологов. В 1947 г. его изучением занялся Горный отряд Тавро-скифской археологической экспедиции под руководством Е.В. Веймарна.

Работы отряда свелись в основном к разведкам, поэтому новый материал был сравнительно невелик. Археологам удалось все же установить, что поселение возникло в VIII в., а укрепление — после X в. Жизнь на горе Кастель прекратилась в конце XV в. в связи с нашествием турецких захватчиков.

Далее к юго-западу от Кастеля, над селом Малый Маяк (б. Биюк-Ламбат), подле самого шоссе возвышается конусообразная гора Ай-Тодор (святой Феодор). П.И. Кеппен отмечал, что, по преданию, в средние века здесь находился монастырь. Возможно, по его имени названа и вершина. Ученый верно подметил, что «это место могло служить точкой соединения между укреплениями Кастель-горы и Аюдага», а стены, которые он видел на горе, «были воздвигнуты не без мысли о военной обороне».

В 1969 г. Южнобережный отряд Крымского отдела Института археологии АН УССР исследовал остатки укрепления на Ай-Тодоре⁵. Был найден небольшой одноабсидный храм XII—XV вв., построенный на фундаменте более раннего. Внутри храма и возле него находились могилы.

Раскопки подтвердили предположение П.И. Кеппена, что на горе находился укрепленный монастырь. Археологами открыты основания двух поясов оборонительных стен и башни. У одной из стен стояли большие пифосы, в которых хранился запас питьевой воды. У подножия крепости, на южном склоне горы, теснились жилища небольшого поселения.

На противоположной возвышенности раскопан могильник с небольшим кладбищенским храмом. На седловине же между кладбищем и поселением еще недавно возвышались снесенные теперь без остатка развалины большого средневекового дома; невдалеке от него в 1956 г. при плантажной вспашке участка под виноградник было обнаружено несколько поставленных в ряд пифосов. Один из них, пока единственный в своем роде, удалось извлечь из земли почти целиком; он весь, от днища до венчика, орнаментирован пересекающимися горизонтальными и протянутыми наискось валиками, что придает этому пифосу вид плетеной корзины.

Следы еще нескольких средневековых поселений заметны на склонах между горой Кастель и Ай-Тодором. Самое крупное из них было у моря в урочище Карабах, где неподалеку от могилы П.И. Кеппена сохранились остатки небольшого средневекового храма.

За Ай-Тодором одна из основных древних дорог, что шли далее на юго-запад, уходила вправо от современного шоссе, спускаясь к морю. Там она огибала мыс Плака, закрывающий с востока очень удобную бухту. На его вершине и крутом склоне к морю в средние века находилось небольшое укрепление.

С северной стороны — на территории парка санатория «Утес» (б. имение Гагариных) — к укреплению примыкали некогда поселение и храм, окруженный постройками небольшого монастыря (само урочище называется до сих пор «монастырек»). От этих памятников не сохранилось и следов. О них напоминают в настоящее время лишь разбросанные всюду обломки средневековой керамики. Кроме того, при строительстве теплицы имения Гагариных была обнаружена большая каменная купель (примерно XIII в.), пышно украшенная изображениями птиц, зверей и фантастических растений. Вещь эта, вполне византийская по стилю, композиции, технике исполнения, является ценным образчиком средневековой художественной резьбы по камню. Материал купели — крымский мраморовидный известняк. Две найденные вместе с купелью резные капители (вероятно, из того же материала) пока не удалось разыскать. Вещи эти свидетельствуют о том, насколько глубоко укоренились в Гаврике византийская культура и искусство.

Резная купель (прибл. XIII в.).

От мыса Плака дорога вела к Партениту. Здесь еще в VI в. возникает поселение, а затем и крепость⁶. От Партенита дорога поднималась вверх, огибая величественный Аю-Даг с укрепленным поселением и монастырем, и шла далее к Горзувитам, от них по всему побережью до Фороса и Ласпи, а оттуда на северную сторону Главной гряды и через Байдарскую долину к Херсону.

От Алустона на север вели три дороги. Одна шла через Ангарский перевал, вторая — через Долгоруковскую яйлу (между Северной и Южной Демерджи) и выходила в район села Ангара (ныне Перевальное). Третья была проложена по древнему колесному пути. От Алустона она сворачивала несколько на восток, затем огибала нынешнее село Лучистое (б. Демерджи), севернее которого находилась древняя крепость Фуна (речь о ней — впереди).

Обогнув Фуну с запада и севера, дорога поднималась выше, оставляя с левой стороны крутой и высокий утес Пахкал-Кая. На его вершине расположено укрепление VIII—X вв. с остатками небольшой часовни и основаниями оборонительных стен.

Напротив Пахкал-Кая, с другой стороны дороги, находится пещера МАИ, названная так в честь ее первооткрывателей, членов Малой академии наук^**. В этой пещере было некогда святилище людей кизил-кобинской культуры (VII—VI вв. до н. э.), а в верхнем ярусе культурных отложений найдены обломки раннесредневековых амфор (VIII—X вв.). У той же дороги, на седловине между Демерджи и Пахкал-Кая, сохранились остатки небольшого поселения, также относящегося к периоду раннего средневековья.

Западнее расположен Ангарский перевал, который, как уже говорилось, в VI в. защищала одна из «длинных стен», упоминаемых Прокопием. Благодаря стене перевал этот в древности был одним из самых труднодоступных.

В период раннего средневековья из крымских степей в Алустон вела еще одна колесная дорога — она шла по плато Долгоруковской яйлы, затем по плоскогорью Северной Демерджи. Неподалеку от упомянутой уже пещеры МАН обе дороги сливались в одну. Построенные по приказанию Юстиниана I «длинные стены» пересекали и седловину между Северной и Южной Демерджи — над ущельем, по которому тоже можно было пройти к Фуне и Алустону. Остатки их видны здесь довольно отчетливо.

Дороги соединяли Алустон и южное побережье полуострова с предгорными долинами Большого и Малого Салгира, Бештерека, Бурульчи, Зуи и других рек. С VIII в. эти долины были густо заселены земледельческими племенами, в том числе так называемой салтово-маяцкой культуры, происхождение которой до сих пор еще окончательно не выяснено и вызывает споры среди ученых. Раскопки поселений и крепостей на Южном берегу Крыма, в которых иногда встречаются явно привозные вещи из поселений салтово-маяцкой культуры, свидетельствуют о торговом и в результате этого культурном обмене между населением южного побережья и предгорно-степной полосы. Этот культурный обмен особенно хорошо прослеживается на керамике Южнобережья, где наглядно видно, как мотивы орнаментации, присущие салтово-маяцкой культуре, постепенно проникают и внедряются в керамическое производство Южного берега.

Путь из Алустона на север через Кебит-Богаз проходил мимо Кастеля, а затем сворачивал, петляя, в горы. Нынешняя дорога к этому перевалу ведет через село Изобильное (б. Корбеклы) и далее на северо-запад. Между селом и современным шоссе на карте П.И. Кеппена отмечено укрепление, которое до сих пор археологами не найдено.

В отыскании этого памятника ученым могли бы помочь любители истории и древностей. Мы приглашаем и читателей этой книжки включиться в исследование указанного района. Безусловно, кому-то повезет. Только не надо начинать самостоятельных раскопок: они могут привести к уничтожению памятника. Надо сообщить в Алуштинский краеведческий музей или Крымский отдел Института археологии АН УССР, который находится в Симферополе, по ул. Ялтинской, 2. Оттуда приедут специалисты и вместе с теми, кто нашел, исследуют укрепление.

От села Изобильного путь пролегал к слиянию речек Софу-Узень и Улу-Узень и далее к перевалу Кебит-Богаз, который тоже защищали «длинные стены». Туда же можно было попасть из Алустона и другим путем — по правому берегу Улу-Узеня. От урочища Мутул (здесь сохранились остатки большого средневекового поселения) дорога шла сначала вдоль подножия хребта Урага, затем, оставляя слева от себя городище Сераус, огибала крепостцу Ай-Йори (св. Георгий), а оттуда, петляя между притоками Улу-Узеня, выходила, наконец, к перевалу.

Этот путь к Сераусу — не единственный. Есть еще одна древняя дорога, которая проходит восточнее утеса Парагильмен, мимо развалин средневекового поселения и монастыря св. Ильи, а затем между северной оконечностью хребта Урага и горой Чамны-Бурун.

Сераус представлял собой относительно небольшое укрепление. Возникло оно примерно в VIII в. и просуществовало свыше шести столетий, вплоть до турецкого вторжения. Здесь и теперь можно увидеть развалы оборонительной стены толщиной более 2 м. Внутри укрепления находится основание небольшого христианского храмика.

Ай-Йори намного меньше Серауса. Это был небольшой укрепленный дозорный пункт у самой дороги. Как и Сераус, он существовал с VIII по XV в.

Миновав укрепления и перевал, дорога спускалась к верховьям реки Альмы, откуда открывались пути во все речные долины юго-западного Крыма.

Из всех дорог, уходивших из древнего Алустона, менее всего изменилась та, что ведет в Судак и далее к Феодосии, по юго-восточному побережью Крыма. Не так давно расширенное и покрытое асфальтом, это шоссе почти всюду повторяет извилистый след прежней дороги. Правда, до сих пор сохранилась и древняя тропа, которая проходит вдоль самого берега моря. Она прямее дороги и сокращает путь до Судака примерно на одну треть. Но ею, как и теперь, могли пользоваться только пешеходы. Колесный же и вьючный транспорт двигался выше, по колейной дороге.

Фрагменты средневековой глиняной посуды с Южного берега Крыма.

В наши дни побережье к востоку от Алушты выглядит по сравнению с Южным берегом довольно уныло и однообразно. Нет ни южнобережной пышной растительности, ни пестроты красок, ни богатства архитектурных ансамблей.

Совсем иная картина была в этих местах каких-нибудь полтора столетия назад. Побывавшие здесь в конце XVIII в. П.С. Паллас и П.И. Сумароков⁷ рассказывали о густых лесах и можжевеловых рощах, покрывавших холмы и горы на восток от Алушты. Поэтому реки были значительно полноводнее, долины теплее, следовательно, и условия жизни более благоприятными. Не удивительно, что человек поселился в юго-восточном Крыму в глубокой древности.

Дорога, выйдя из Алуштинской долины на восток, проходит между горой Демерджи и спускающимся к морю урочищем Сотера. Выше дороги слева остается другое урочище Греческие поляны с заметными остатками каких-то средневековых строений. Ни тут, ни в Сотере не проводились археологические раскопки, однако разведочные работы, ограниченные в основном сбором подъемного материала, могут уже кое о чем поведать.

В VIII—X вв. в Сотере возникло небольшое поселение и храм того же названия. Где-то поблизости должна была находиться и крепостца (или укрепление), однако вопрос этот решат лишь будущие археологические разведки и раскопки. Во всяком случае П.И. Кеппен и В.Х. Кондараки указывали на небольшое укрепление где-то «над Сотерой».

Значительно выше в горах, у нынешнего села Генеральского (б. Улу-Узень), располагались в средние века поселение и монастырь Ай-Андрий (святой Андрей). Еще выше к северо-востоку, у истоков речки Нефан-Узень, находилось скотоводческое поселение X—XII вв. с небольшими хижинами и каменными загонами для скота.

Далее к востоку вдоль дороги местность изучена слабо. Отдельные разведочные работы и, главным образом, свидетельства авторов XIX в. позволяют составить лишь самое общее представление об этом районе в период раннего средневековья.

Разведочными работами М.А. Фронджуло⁸ было обнаружено поселение VIII—IX вв. у нынешнего села Солнечногорского (б. Куру-Узень). Остатки гончарного производства — печи для обжига глиняных изделий, керамический брак — найдены у современных сел Малореченского, Рыбачьего, Морского (бывшие Кучук-Узень, Туак, Капсихор). Жители этих мест занимались земледелием, скотоводством, ремеслом. Их гончарные изделия, судя по находкам, удовлетворяли не только местные потребности, но продавались и за пределами поселений, вплоть до самой Сугдеи (Судака).

Совсем по иным причинам и совсем другую, печальную известность получило селение Скути, что было на месте современного села Приветного (б. Ускут). В числе восемнадцати сел, захваченных в 1369 г. генуэзцами, оно вошло в состав их владений. Через селение проходила дорога на Карасубазар (нынешний Белогорск), по которой из этого центра работорговли гнали в генуэзскую Солдайю (Судак) невольников для отправки за море.

План одной из гончарных печей Чобан-Куле.

Фрагменты средневековых амфор и фляга из Чобан-Куле.

Между современными селами Приветным и Морским еще П.И. Кеппен заметил и описал средневековое укрепление Чобан-Куле, что в переводе значит «пастушья башня». Оно находится на небольшой возвышенности, возле которой протекает пересыхающая в летнее время небольшая речушка Чобан-Куле-Узень.

При входе в укрепление справа находится круглая башня. С восточной стороны крепость защищал почти неприступный крутой скат, поэтому строители не сочли необходимым возводить здесь особенно мощную стену. Остатки крепостных стен, сложенных на известковом растворе, были видны с западной и северной сторон еще в конце прошлого столетия. Отсюда, особенно с башни, хорошо и на далекое расстояние просматривается побережье. Внизу находились некогда гончарные печи. Такие же печи обнаружены археологами и к северо-востоку от Чобан-Куле, в глубине Канакской балки, что выходит к морю неподалеку от крепости⁹.

От Чобан-Куле дорога, снова отдаляясь от моря, ведет к Судаку, где во второй половине VI в. возникает большая приморская крепость.

Примечания

*. Коросан — цемент из толченой керамики, песка и извести.

**. Малая академия наук — научная организация крымских школьников.

Литература и источники

1. П. Кеппен. Крымский сборник (О древностях южного берега Крыма и гор Таврических). СПб, 1837.

2. П. Кеппен. Крымский сборник (О древностях южного берега Крыма и гор Таврических). СПб, 1837.

3. Евг. Марков. Очерки Крыма, СПб, 1872.

4. Отчет об археологических раскопках в Алуште (1950 г.). Архив Крымского отдела Института археологии АН УССР.

5. Отчет Южнобережного археолого-топографического отряда (1969 г.). Архив Крымского отдела Института археологии АН УССР.

6. Н.И. Репников. Разведки и раскопки на Южном берегу Крыма и в Байдарской долине в 1907 г. Известия императорской Археологической комиссии, вып. 30, СПб, 1909, стр. 101—103.

7. П. Сумароков. Досуги крымского судьи, или второе путешествие в Тавриду, ч. II, СПб, 1805, стр. 216 и сл.

8. М.А. Фронджуло. О раннесредневековом ремесленном производстве в юго-восточном Крыму. В сб.: «Археологические исследования средневекового Крыма», Киев, 1968.

9. А.Л. Якобсон. Раннесредневековые гончарные печи в восточном Крыму. Краткие сообщения Института истории материальной культуры АН СССР (КСИИМК), вып. 54, М., 1954; Средневековые гончарные печи в районе Судака. КСИИМК, вып. 60, М., 1955; Раннесредневековые сельские поселения юго-западной Таврики. Материалы и исследования по археологии СССР (МИА), № 168, Л., 1970, стр. 26.