Глава III. В Крымском ханстве

Большинство караев по-прежнему жили на своей исторической территории в междуречье Альмы и Качи. В пределах их бывшего княжества Кырк Ер (земля или округа кырков) выделялась долинная часть и Верхняя крепость — Кырк ернын юкары калеси, или просто Кале. После возведения Восточной оборонительной стены (XIII в) начали различать Новую крепость (Йаны Кале) в отличие от прежней — Старой крепости (Эски Кале), а вместе взятые их стали называть Джуфт (Чуфт, Чифт) Кале, или Кош Кале (парная или двойная крепость). Сохранились прежние общие термины: Кале; Кырк ернын юкары калеси. К концу XVII века именование выродилось в созвучное, но этимологически неверное Чуфут Кале¹.

3.1 План-схема крепости. 1 — Кичик Капу — Малые ворота; 2 — Бийик Капу — Большие ворота; 3 — Орта Капу — Средние ворота; 4 — храмы — кенаса; 5 — руины мечети; 6 — мавзолей Джанике ханым; 7 — привратная площадь; 8 — чувал — оборонительный «мешок»; 9 — Банная и Мастичная пещеры; 10 — начало Айрук йол — Святого пути от кенаса в святилище Священных Дубов; 11 — Аскерын сокъакъы — улица Воинов; 12 — Дом для паломников и ритуальная площадь; 13 — Монетный двор (?); 14 — Музыкальная пещера; 15 — Кырк йол — путь кырков; 16 — усадьба Чалборю; 17 — усадьба Бейма; 18 — переулок Чауша; 19 — площадь «Поцелуй Гулюш»; 20 — усадьба с колодцем; 21 — дорога и крепостной ров; 22 — хъавуз — бассейн для воды

В Крымском ханстве караи сохранили внутреннее самоуправление и рассматривались как политическая единица². Границы Кырк Ера (города-крепости и его окресностей) были закреплены в охранных ярлыках правителей, начиная с первого хана Хаджи Герая, и простирались до долины р. Качи (на юге), Тепе Кермена и т. д. В ханских ярлыках фигурировали обычно Кырк Ер в целом, а также Верхняя часть Кырк Ера, она же нагорье Кырк Ера и просто Кале. Например, в подтверждающей тарханство (принадлежность к привилегированному сословию военной аристократии) грамоте Селямет-Герая (1608), в ярлыках Мухамед Герая (1642), Девлет-Герая (1699) и других ханов³.

Храмы-кенаса — последний оплот обороны

Пенджере исар-стена с окном

После периода запустения и упадка, который пережили крымские караимы в XV веке, начинается новый период подъёма, но связан он уже с активностью в религиозном направлении, инициированной Синани Челеби-бей-Ходжи.

Бийик капу — Большие ворота в восточной стене, крепостной ров

В XV веке караимское общество Кырк Ера переживало, пожалуй, самое трудное время в своей истории. Особенно тяжелым ударом стал уход значительной части военных в Литву, среди которых были опытные воины и военачальники, представители родовой аристократии, духовенства. Общество лишилось большей части элиты. Кырк Ер теряет значительную часть своей территории в междуречье Альмы и Качи, которая стала принадлежать знатному татарскому роду Яшлау⁴. Не удивительно, что в конце XV века, лишившись экономической и военной опоры, перестает играть сколько-нибудь заметную роль и теряет первенствующее значение среди караев род князей Узунов. «После смерти князя Элеазера в 1433 г. мы не видим уже ни одного сколько-нибудь выдающегося правителя. Разоренные дотла, нищие духом, они примирились со своим бытом и просто не желали выйти из своего печального положения — пишет о караимах того времени национальный историк И. Синани»⁵. Этому периоду посвящено немало страниц в сочинениях караимских историков раннего периода (до XIX в. включительно), где эпоха описывается исключительно в мрачных тонах. Не лишним будет напомнить, что караимские историки указанного периода были одновременно и религиозными деятелями — теологами, богословами, представителями клира. Поэтому запустение в их понимании — это прежде всего забвение основных религиозных догм и канонов, потеря религиозности в целом. Выдающийся в истории караимов светский и духовный учитель народа Синани Челеби (1481—1551), прибывший в Крым из Ирана, был, прежде всего, религиозный вождь, восстановивший в обществе религиозные начала принудительными мерами. Примечательна характеристика, данная Челяби Б.С. Эльяшевичем: «...великий вождь, радетель и просветитель крымских караимов, которых он спас от окончательной ассимиляции с местными татарами» (выд. В.К.)⁶. Последняя фраза дает ключ к пониманию глубинных процессов, протекавших в караимском обществе на рубеже XV—XVI вв. При ослаблении властных структур, включавших и идеологические формы управления, основная масса народа испытывает стремление к возврату в первоначальное состояние, т. е. к истокам формирования этноса. Эта тенденция усиливалась при близком соседстве родственного окружения (крымских татар), обладавших во многом сходным с караимами этногенезом и в значительной мере сохранивших формы первоначального существования (достаточно упомянуть о сохранении в основной массе татар полукочевого образа жизни), притом, что ислам не мог еще в то время глубоко пустить корни в сознание крымскотатарского народа. Нельзя не признать, что караимская религия сохранила народ, не дав ему раствориться в этнически родственной среде. Более того, нельзя не признать, что несомненной заслугой религии явилось сохранение определенного уровня образованности и культуры в народе, формирование устойчивой направленности наиболее талантливых его представителей в интеллектуальные сферы деятельности, что позже ярко проявилось при формировании караимской интеллигенции (вторая половина XIX в). В то же время нельзя не признать, что сам факт существования народа был обусловлен нахождением и развитием в этнически близком крымскотатарском окружении. Не религиозная обособленность, а этническая общность с крымскими татарами в значительной мере обеспечила сохранение караимского этноса в средневековом Крыму, так же как и разобщённость с тюркской средой, по-видимому, следует считать основной причиной исчезновения княжества Феодоро, павшего под ударом объединённых турецко-татарских войск в 1475 году⁷. Этническая близость, общность исторической судьбы рождала почитание заслуг в прошлом и в первую очередь военных — красноречивое свидетельство тому — тарханные ярлыки крымских ханов. Доверие к караимам, выразилось в использовании ханами и татарской знатью Джуфт Кале как ставки, резиденции, убежища и размещении здесь монетного двора. Караи назначались на высшие административные посты.

Сакълав таш — Запас камня на Бурунчаке

Жесткая регламентация общественной жизни крымских караимов на религиозной основе, начавшаяся в XVI веке, препятствовала развитию военных наклонностей. Способом реализации военных устремлений оставалась служба по обороне крепости, гарнизон которой состоял всегда исключительно из караимов, что в своё время удивило турецкого путешественника Эвлию Челеби, посетившего Джуфт Кале в 1665 году⁸. Комендант крепости назывался дидзар, состав гарнизона кале — нефервти. Крепость теряла свое значение с развитием огнестрельного оружия. К тому же, находясь в глубине Крыма, она со времени образования Крымского ханства утратила значение передового оборонительного укрепления. Все это заставляло часть караимской молодежи уходить в набеги с татарами или, покинув родовое гнездо, искать счастья в казацкой вольнице. Сложившаяся ситуация — одна из причин появления караимских фамилий в казачьих сотнях запорожцев и реестровых казаков, наряду с уже упоминавшимся И. Караимовичем.

Каменные ядра из Кале

Э. Челеби при посещении Джуфт Кале обратил внимание на тысячи камней, собранных в четырёх концах крепости, которые использовались при защите укрепления во время осады. Необходимость постоянно сохранять значительное количество оборонительного материала заставляла (помимо прочих мер по поддержанию боеготовности) вменить в обязанность всем мужчинам, возвращающимся в крепость, приносить с собою камни. Интересно, что даже в начале XX столетия, старики-караимы, посещая Джуфт Кале, старались прихватить с собой камень и уложить его у края крепостной стены. Правило, продиктованное военной необходимостью и применявшееся много веков назад, трансформировалось в обычай. Длительное время караи сохраняли, подобно описанному, множество обычаев, восходящих к воинским традициям. Так, раньше, в каждом караимском доме обязательно находилась переносная медная печь для согревания комнат — мангал, что, безусловно, являлось отголоском кочевой жизни. С этим же периодом, в истории крымских караимов, связан и древний обычай вбивать по обеим сторонам мужской могилы пики (позже колья — къазык). Обычай, встречающийся у многих тюркских народов. При посещении родового кладбища Балта Тиймэз в 1794 г. акад. П. Паллас дал определение караимским захоронениям, сохранившееся до наших дней, — «двурогие гробницы» (zwei-hörnige Grabsteine). Традиционные «двурогие» караимские памятники не без основания связывают с видоизменённой формой седла (эгэр), которое в древности клали на могилу воина-всадника. Военное кочевое прошлое сохранилось в фольклоре — легендах, преданиях, песнях. Характерный отрывок одной из них:

Сел с колчаном на коня,
Три стрелы в колчане у меня,
Трех врагов я ими сражу...
Хазарского князя хвалу заслужу.

Военная тематика отражена в пословицах и поговорках крымских караимов: «Справедливо, что летит стрела, но не справедливо, что лук остаётся в руке»; «Присоединись к войску, там будь храбрым»; «Знамя, не видавшее Перекопа»; «Без коня, что без рук»; «Конь седока — меч кушака» и т. д. Карайская лексика включает десятки военных терминов. Большинство их относятся к средневековому периоду. В значительной степени эпоха средневековья отражена в фольклоре. В рукописных семейных сборниках — меджума, хранившихся раньше практически в каждой семье, накоплен богатый фольклорный материал. Содержащийся в меджума мощный пласт, связанный с войной, военной профессией, указывает на то, что ратное поприще было свойственно народу на всём протяжении его существования. Следует обратить внимание на особое отношение к конному делу. Прослеживается связь с культом всадника, свойственным кочевникам, проявившаяся впоследствии в традициях и обычаях. Примером может служить известное описание древней караимской свадьбы в Крыму с конным эскортом, сопровождавшим жениха при возвращении вечером в Джуфт Кале, с призовыми скачками и стрельбой из пистолетов при свете факелов⁹.

Ашырын-Йол

Колодец Тик кую — фрагмент Ашырын йол, винтовой спуск на глубине 43 м

Учитывая полиэтничность караимского этноса, становится понятным наличие обычаев аналогичных у различных тюркских народов. Проживание некоторых из них в достаточно удалённых от Крыма регионах говорит о вхождении их наряду с предками караимов в одни и те же кочевые союзы, каганаты. Сказанное подтверждается, например, детской военной игрой крымских караимов (подробно описана в Караимской народной энциклопедии, т. 1, с. 73—74), почти идентичной такой же игре туркменов.

Привходовая траншея Скрытого пути

Южная (Круглая) боевая башня

Существование военного сословия в караимской среде фиксируется многими фамилиями: Актачи-Баши — заведующий ремонтом подков и тренировкой лошадей, предназначенных для конницы; Байрактар — знаменосец; Джигит — удалец, наездник; Кабак-Баш — главный страж крепостных ворот; Кермен — крепость; Кула — крепостная башня; Коджак — храбрый, отважный, почтенный человек (ветеран); Суверташ (Суврюташ) — заострённый камень, наконечник стрелы; Ламчари — блистательный воин; Туткун — пленный; Фиркович — полководец; Яайджи — стрелок из лука; и т. д.

Место Авул (лагерь) на Бурунчаке

Родовое гнездо крымских караимов — Джуфт Кале по сути своей — мощное фортификационное сооружение. Утрата военного значения города-крепости в XV—XVI вв. оказалась одной из причин, обусловивших уход жителей и расселение их по городам Крыма (большая часть осела в Евпатории, Феодосии, Бахчисарае). Расселение приобрело массовый характер после присоединения Крыма к России, однако началось раньше. Датировка старейших захоронений на евпаторийском кладбище, установленная А. Фирковичем (в его «Сефер Авне Зиккарон» приведены 100 надписей караимских памятников Евпатории) относится к XVI веку. Очевидно, что утрата военной значимости и политической активности негативно сказалась и на экономике, что обусловило отток части жителей в приморские города Крыма — традиционные центры деловой активности полуострова. В сложившейся ситуации военное дело с заложенными в нём изначально элементами сакрального, тайного приобретает у крымских караимов по ряду направлений характер эзотеричности — знаний для посвящённых. Издавна связанное с войной, обороной крепости было доступно далеко не всем, а лишь вождям, военачальникам. Ситуация усугублялась особенностями формирования караимского этноса, о чём писалось выше. Со временем круг посвящённых сужался. Информация, как правило, передавалась устно, и случалось, что непредвиденные обстоятельства (внезапная смерть и пр.) пресекали преемственность. Этим обусловлена потеря многого из известного предкам в прошлом уже к XIX столетию. Укоренившаяся традиция устной передачи информации посвящённым привела к потере не только конкретных сведений из области военного дела, но и из истории народа в целом. Упоминавшееся ранее посещение караимских кенаса в Евпатории маршалом Мармоном — убедительное тому подтверждение. Как вспоминал в путевых заметках А. Фиркович, встреча Мармона и его спутников с караимами заставила его самого и многих видных представителей народа испытать «чувство грусти и стыда», т.к. ряд вопросов об истории крымских караимов, заданных Мармоном, остались без ответа.

Восточная стена

Не исключено, что старейшины караев во главе с Ильягу Ефетом не считали необходимым делиться сокровенным с высокими, но всё же «чужими» гостями. Однако то, что самому Фирковичу (очевидно бывшему не «чужим») впоследствии придется потратить долгие годы на поиск и изучение сведений о прошлом крымских караимов, свидетельствует об утрате многого.

Восточная оборонительная стена

В газете «Караимские вести» (Приложение № 7, Август 2001) опубликована статья «Кырк Йер раскрывает тайны» Ю. Полканова и Ю. Шутова, где рассказано о найденном авторами в августе 1998 года колодце Тик Кую вблизи малых крепостных ворот (Кичик Капу) Джуфт Кале и о дальнейшей его очистке. Ныне основные работы завершены. Исследователям открылось грандиозное гидротехническое сооружение, вырубленное в скальном грунте: сам колодец глубиной 45,5 метров (диаметр в нижней части до 5 метров) и ведущая к нему 100 метровая подземная галерея квадратного сечения (2×2 м), соединяющаяся со стволом колодца на глубине 25 метров от поверхности. В Джуфт Кале, где вода всегда ценилась на вес золота, водоснабжение являлось не только важным, а, пожалуй, главным условием существования. Поражает не только масштабность сооружения, но и то, что на протяжении длительного периода времени о его точном местонахождении никто не знал, хотя отдельные сведения сообщали С. Шапшал (1895) и М. Фиркович (1907). Авторы статьи отмечают: «В периоды осады крепости неприятелем воду доставали из тайной системы гидротехнических сооружений. Все сведения о ней носили закрытый характер. В этом прослеживается некоторая аналогия с табуированным культом Священных Дубов» Несомненны выводы авторов о том, что сведениями о подземной системе водоснабжения располагали в основном потомки княжеских родов и «что обнаруженная система подземных сооружений — не единственная в пределах древней крепости, и можно ожидать новых открытий, базируясь на преданиях караимов и геологических особенностях района». Предания и другие формы фольклора караев, по-видимому, таят в себе не одну разгадку древнего народа, т.к. содержат отголоски реальных событий. После расчистки Тик Кую и соединяющийся с ним галереи стало понятно, что сооружение могло вместить до нескольких сотен человек, и теперь не столь уж фантастичным представляется древнее предание крымских караимов о князе с отрядом воинов, которые во время осады крепости неожиданно исчезали, чтобы затем появиться в тылу врага и внезапно атаковать противника.

Оборонительный каменный Чувал-Мешок

Пребывание крымских караимов в Крымском ханстве можно охарактеризовать как время нереализованных воинских традиций, когда народ не принимал активного участия в войнах, сражениях. Сравнительно спокойное существование караимов в Крыму в почти трехсотлетием временном промежутке не привело к забвению заложенных предками воинских традиций, тем более что сохранению их способствовал сам уклад жизни Джуфт Кале. Любым традициям, включая и воинские, необходимы условия для их проявления. Для крымских караимов они возникли уже в другой исторической эпохе.

Примечания

1. «Караимы, как остаток некогда господствовавшего в Крыму целого народа хазар, вытесненного оттуда другой, хотя и родственной тюркской народностью, основались в своем старинном укреплении, ныне именуемом Чуфут Кале, каковое наименование в свою очередь выродилось из другого, более правильного этимологически Чуфут Кале». Смирнов В., Татарско-ханские ярлыки, ИТУАК // 1918, N 54.

2. Сборник старинных грамот и узаконений Российской Империи касательно прав и состояния русско-подданных караимов. СПб, 1890, XVII.

3. Там же, с. 62, 83, 98.

4. Андреев А.Р. История Крыма. М., 1997, с. 110.

5. Караимская народная энциклопедия. М., 1995, т. 1, с. 74—75.

6. Эльяшевич Б.С. Караимский биографический словарь. М., 1993, с. 61.

7. При этом следует учесть, что Феодоро, в силу сложившегося в Крыму расклада сил, искало в крымских татарах союзника в борьбе с генуэзцами. Особенно актуальной политика сближения с крымскими татарами стала для правителей Феодоро после 1434 г., когда генуэзцы захватили порты княжества — Чембало и Каламиту. Однако, сближение, диктуемое лишь политическим расчетом, носило временный характер и не могло привести к прочному союзу. Участие же Феодоро единым фронтом с крымскими татарами против их противников вне Крыма (что могло способствовать укреплению союза) в XIV—XV вв. врядли имело место. К тому же крайне ограниченный круг источников по данному вопросу приводит к выводам, требующим тщательного анализа и дополнительных исследований. Сомнительно выглядит версия о совместном с крымскими татарами участием воинов Феодоро в битве на Синих водах, основанная на том, что имя одного из предводителей союзного войска — Димитрий, принадлежало правителю феодоритов. «Литовский князь Ольгерд (1341—1377) сумел использовать ослабление татар и в 1362 г. отправился в поход в сторону Буга. Здесь при Синих Водах татары были разбиты. Большинство историков разделяют мнение А. Якубовского. Это было сводное войско под командой известного крымского бека Кутлуг-бека, Хаджи-бека и бека из Добруджи с христианским именем Димитрия (выд. В.К.)». Греков Б.Д., Якубовский А.Ю., указ.соч., с. 282.

8. Челеби Э. Книга путешествий. Симферополь: Таврия, 1996, с. 93—94.

9. Бейм С. О свадьбе у караимов, как она совершалась сто лет тому назад. В кн. Память о Чуфут-Кале, 1862, с. 63—81.