Ласточкино гнездо

Приютившийся на скале небольшой замок Ласточкино гнездо рискованно нависает над волнами, оправдывая свое романтичное название. Для первых владельцев он представлялся сказочным приютом любви, а сегодня стал своеобразным символом Крыма. Некогда в этих местах обитали тавры, их сменили греческие колонисты, затем пришли римские легионеры, основавшие крепость на западном отроге скалистого мыса Ай-тодор. Плоская площадка восточной оконечности мыса Лимен-бурун («мыс гавани») именуется капитанским мостиком. С нее, словно с верхней палубы океанского лайнера, открывается прекрасный вид крымского побережья, царство солнца, воды и камня, влекущее неповторимым очарованием морского пейзажа.

В древности небольшую ай-тодорскую бухту часто навещали корабли Равеннской эскадры. Прошли века, сменилась картина побережья, и сегодня к причалу подходят лишь прогулочные суда. В 1960 году здесь снимались эпизоды известной киноленты «Человек-амфибия». Логово «морского дьявола» Ихтиандра располагалось под скалой, с которой 15 лет спустя падали герои «Десяти негритят» режиссера Станислава Говорухина. Безусловно, с обрыва в холодное ноябрьское море прыгали не актеры, предоставившие эту честь ялтинскому каскадеру В. Будишевскому. Недалеко от знаменитой скалы высится маяк, хорошо знакомый каждому черноморскому штурману.

Дворцы южного побережья можно считать каменными страницами истории. По ним прослеживается биография неповторимого уголка крымской земли. Все таврические памятники, относящиеся к глубокой древности или созданные современными зодчими, привлекают на полуостров многочисленных гостей. Многие из приезжих интересуются не тонкостями архитектуры, а таинственной историей, желая погрузиться в неповторимую атмосферу прошлого.

Сложенный из серого камня дворец с изящными готическими башенками хорошо виден с южнобережного шоссе и с катеров, курсирующих между Ялтой и Симеизом. Его зубчатые формы четырьмя ступенями взмывают вверх, неожиданно обрываясь на краю скалы, получившей имя Авроры — римской богини утренней зари. Здание венчает круглая башня, перехваченная в центре и снизу легкими балконами.

Вид на замок Ласточкино гнездо

Суженные по воле создателя стрельчатые окна выглядят сощурившимися от ослепительного солнца и точно вглядываются в бесконечную морскую даль. Вероятно, так же внимательно смотрел первый русский обитатель этого места, старый одинокий генерал, познавший тяготы турецких походов. Решение поселиться на самом краю скалы пришло от вида дерева, поднимавшегося прямо из каменного монолита. Упрямое растение продолжало существовать, не уступая в твердости камню. Солнце и зной иссушили ствол, но крона радовала глаз ярко-зелеными листьями, являя пример стойкости и неукротимого стремления к жизни.

Через некоторое время на Аврориной скале застучали топоры: старому воину строили деревянный домик, позже названный «Генералиф». После смерти хозяина дачу приобрела московская купчиха Рахманова, наскоро перестроив ветхое здание без учета ландшафта и местных традиций. Не лишенная романтичности, дама прозвала неказистое строение Ласточкиным гнездом, видимо представив себя птицей. В 1911 году «купеческое гнездышко» перешло во владение к немецкому нефтепромышленнику Штейнгелю. Барон приказал сломать деревянную постройку и возвести на ее месте каменный дворец.

Разработка проекта была поручена известному русскому архитектору А.В. Шервуду. Уже в 1912 году на тесной площадке Лимен-бурун стоял оригинальный готический замок. Задуманная зодчим ступенчатая композиция исходила из малых размеров участка. Здание 12-метровой высоты располагалось на фундаменте шириной 10 и длиной 20 метров. «Птичьим» объемам соответствовало внутреннее устройство: прихожая, гостиная, лестница и две спальни последовательно располагались в двухэтажной башне.

На взгляд специалиста неверные пропорции соединены столь же неудачно; комбинация двух кубов и плоской призмы зрительно давит на цилиндр башни, не уравновешивая композицию, а «пытаясь столкнуть ее в бездну». Вопреки архитектурным нормам, объемы не исходят один из другого и потому не выглядят единым целым. Части здания сопряжены механически, но с полярной нагрузкой, то есть не притягивая, а подталкивая друг друга. Некоторым элементам, например башне с провисшим балконом, явно недостает визуальной тяжести. Со стороны весь дворцовый комплекс кажется шаткой конструкцией, готовой в любой момент рухнуть в морскую бездну.

Возможно, конструктивная неустойчивость задумывалась изначально. Шервуд мог запланировать такую постройку по просьбе заказчика. Однако другим архитектурным несообразностям объяснения найти невозможно. Объемы возрастают в соответствии с высотой унылой лесенки, высоким концом направляющейся к обрыву. Проводя аналогию с арифметической прогрессией, каждый последующий элемент здания высится над предыдущим. Особого внимания не уделено ни одной из частей; все они выглядят в равной степени полновесными, напоминая группу сановников одного ранга, выстроившихся по росту.

В то же время некоторая значительность сообщена деталями. Зубчатый венец увеличивается по мере уменьшения высоты блока. В средней части ансамбля расположена гостиная, выделенная широкими окнами, балконами и высокими остроконечными шпилями конусообразной формы, соединенными с рядом небольших арок. Рустика цоколя выражена в облицовке этой части камнями с грубо отесанной, выступающей лицевой поверхностью.

К архитектурным недостаткам здания можно прибавить несоответствие размеров оконных и дверных проемов, а также крайний лаконизм внутренней отделки. Украшениями парадного зала служат массивный камин, бронзовые бра, старинная инкрустация, резные детали потолка с выпуклыми изображениями драконов. Атмосферу ушедших эпох создают 11 средневековых гербов. Все же сказочный образ нарушен темными деревянными балками с излишне выдающимися деталями крепления.

Если в архитектурном отношении Ласточкино гнездо отнюдь не шедевр, то его художественный образ вызывает восхищение. Трогательное одиночество дворца, стойко противостоящего морской стихии, исходит от эффектного расположения. Идея устройства замка на самом краю отвесной скалы, безусловно, не является заслугой архитектора. Живописное место выбрал первый владелец, который невольно увековечил свои грезы и преподнес потомкам сказку в камне.

В 1914 году хрупкая обитель на скале Авроры вновь сменила владельца, перейдя в собственность московского коммерсанта Шалапутина. Человеку с такой фамилией не оставалось ничего иного, как открыть ресторан. В советские годы в здании находилась туристская база, затем отдельные помещения дворца заняла библиотека санатория «Жемчужина». В 1927 году Ласточкино гнездо едва не погибло во время сильного землетрясения. Часть опорной скалы обрушилась в море, и видовая площадка угрожающе нависла над пропастью. Само здание почти не пострадало, если не считать сорванных шпилей и оторванного куска скалы под нижним балконом. Однако в стенах появились трещины, поэтому состояние дворца признали аварийным, закрыв доступ в него на неопределенный срок.

Оставаясь безлюдным десятки лет, замок медленно разрушался. Начавшиеся в 1968 году восстановительные работы касались укрепления фундамента, частичного видоизменения фасада и внутренних помещений. Автор проекта реставрации, ялтинский конструктор В.Н. Тимофеев посадил крайний блок здания на консольную железобетонную плиту, заведенную под центральный объем. Таким образом была надежно закреплена крайняя часть дома, оставшаяся висеть над обрушенной скалой. Помимо монолитной плиты, всю постройку обнесли антисейсмическими поясами.

После реконструкции Ласточкино гнездо словно возродилось к жизни. Увеличенная в высоту башня обрела декоративность благодаря четырем шпилям. Правильный архитектурный прием нарушил унылое возрастание объемов, сделав акцент на крайней части дворца. Сегодня восстановленный замок официально признан памятником архитектуры прошлого столетия.