1.1. Готия 40—60-х гг. XIV в. в историографии средневекового Крыма

После выхода работы Н.В. Малицкого «Заметки по эпиграфике Мангупа» [Малицкий, 1933, с. 5—45] становится почти общепризнанным положение о том, что княжество Феодоро появляется как независимое государство, играющее заметную роль в политической жизни причерноморского региона, не ранее второй половины XIV в.¹ Для обоснования этого тезиса А.А. Васильев использовал доступные ему разновременные и разнохарактерные нарративные источники.

Во-первых, свидетельство Теодоро Спандуджино (Teodoro Spandugino, родился около 1453 г., а после 1538 г., как говорится, «след его теряется») о конфликте между византийским императором Андроником III Палеологом (1328—1341 гг.) и «князем Готии (principe di Gothia), болгарами и сербским королем Стефаном». Кроме того, Теодоро писал, что султан Мурад I (1360—1389 гг.) «заключил союз с болгарами, валахами, готами и императором Константинополя против Венгерского королевства». Баязид I (1389—1402 гг.) внимательно следил за распрями, происходившими между правителями христианских государств «и в особенности королем Сербии, готами и валахами, которые все спорили с императором Константинополя Мануилом Палеологом» [Vasiliev, 1936, p. 183, прим. 1—4; Байер, 2001, с. 199, прим. 568—570].

По этому поводу Х.-Ф. Байер заметил, что правители Феодоро в XV в. назывались обычно только domini или signori, но не principes или principi. Возникает вопрос, означает ли «Готия» того времени у Спандуджино Молдавию, где Прут был некогда границей между остготами и вестготами, а титулом «principe» обозначен молдавский воевода [Байер, 2001, с. 199].

Наблюдение Х.-Ф. Байера важно тем, что во всех эпизодах, где по данным Теодоро Спандуджино в политических событиях якобы принимают участие «князья Готии», речь идет именно о Балканах и Подунавье (Сербия, Болгария, Валахия, Венгрия, Византия). Присутствие в этом перечне стран не проявлявшей себя в Газарии «Крымской Готии» выглядит очень странно. Тем более что в «своих выводах Спандуджино говорит о князе Готии или Готов как о столь же значительной силе, как сербский король, болгары и валахи» [Vasiliev, 1936, p. 183].

Однако вне зоны внимания Х.-Ф. Байера оказался один из активных участников политических событий западно-причерноморского региона 40—80-х гг. XIV в. — Добруджанский деспотат [Гюзелев, 1995, с. 49—81]. Поэтому не стоит исключать, что Теодоро Спандуджино под «principe di Gothia» подразумевал «principe di Gethia», представляющий собой антикизированный вариант средневекового названия не Молдавского княжества или «Валахии», как его зачастую именовали латинские авторы XV в., а Добруджанский деспотат. Именно византийскому титулу «деспот» больше соответствует латинское «principe» Теодоро Спандуджино.

Во-вторых, свидетельство Мартина Броневского, посла польского короля Стефана Батория в 1578 г. к крымскому хану. Описывая Балаклаву, Броневский отмечает, что «город на высокой горе был выстроен и укреплен генуэзцами, которые, не встретив сопротивления, захватили его у надменных, беспечных и ссорящихся между собой греческих князей, владевших тогда этой частью Тавриды» [Броневский, 1867, с. 343; Vasiliev, 1936, p. 184]. Несмотря на то, что польский путешественник не указывает конкретной даты события и явно излагает его так, как слышал от местных «греков» — в форме предания (легенды) — исследователи произвольно, опираясь на сообщение В.А. Формалеони, определили время — 1340-е гг. [Formaleoni, 1789, Ch. XXII, p. 88—90; Bruun, 1866, p. 59; Braun, 1890, s. 27—27, 29; Vasiliev, 1936, p. 184]. Однако как отмечал В.Д. Смирнов, каффийцы находились тогда в состоянии войны с ханом Джанибеком. Татары чувствовали себя хозяевами всего полуострова, и в 1345 г. изгнали генуэзцев из Чембало [Смирнов, 1887, с. 126; Vasiliev, 1936, p. 184].

Ни о каких «греческих князьях», якобы до 40-х гг. XIV в. владевших Симболоном (Чембало) и отнятого у них генуэзцами, имеющиеся источники того времени не сообщают. Умалчивает об этом и В.А. Формалеони, писавший только о нападении на город татар (кстати, он не называет использованные им документы). Больше оснований предполагать, что Мартин Броневский слышал от местных греков предание о борьбе за Чембало, происходившей между генуэзцами и феодоритами уже в 20—30-е гг. XV в., когда реально можно было говорить о неких «греческих князьях». Так или иначе, сообщение Броневского 1578 г., лишенное каких-либо хронологических данных, невозможно использовать в качестве достоверного источника, «отражающего» события именно 40-х гг. XIV в.

В-третьих, А.А. Васильев отмечает, что в «связи с предполагаемой независимостью княжества Феодоро в XIV в.» он обратился к историографическим разработкам В.Н. Малицкого, касающихся сражения между татарами и литовцами на Синей Воде в 1362—1363 гг. Поэтому он с большей, чем В.Н. Малицкий, уверенностью писал: «В своей превосходной работе о надписях, связанных с Феодоро-Мангупом, он приходит к убедительному заключению о том, что разгром трех ханов на Синей Воде относится ко времени Великого князя Ольгерда, т. е. к 60-м гг. XIV в.» [Vasiliev, 1936, p. 184]. Однако затем исследователь без какого-либо критического анализа источников делает абсолютно произвольное заключение: «Большинство наших источников говорит, что Ольгерд выдвинулся на юг и разбил трех татарских князей: Кадлубука (Кутлубак), Качибея (Хачибея) и Дмитрия. С другой стороны, есть данные о том, что при князе Витольде Ольгерд, "знатный литовец", разбил на Дону трех ханов — крымских, киркельских и манлопских татар. По всей вероятности, Киркель — это хорошо известный в Крыму город Кырк-Ер, но что такое Манлоп? Местность с таким названием неизвестна. Я думаю, что это, должно быть, искаженное Манкуп (Мангуп). Таким образом, одним из подчиненных татарам князей, разбитых Ольгердом, был князь Мангупа, т. е. Готии. Если принять во внимание, что несколько источников называет одного из побежденных князей христианским именем Дмитрий, мы можем с основанием заключить, что Дмитрий был христианским князем, князем Монлопа (Мангупа), а иными словами — князем Готии» (выделено мной — В.М.) [Vasiliev, 1936, p. 184—185].

А.А. Васильев не оставил и тени от осторожных предположений В.Н. Малицкого. В дальнейшем исследователи средневекового Крыма, опираясь на авторитетное мнение А.А. Васильева (часто приписывая его Н.В. Малицкому), столь же уверенно и категорично писали на эту тему, не пытаясь самостоятельно разобраться в сложном и историографически запутанном вопросе. Поэтому обратимся к данной теме и попробуем установить, какие все-таки источники позволяют говорить об «участии мангупского князя» в сражении на Синей Воде.

Примечания

1. В монографии 1991 г. «Укрепления Таврики X—XV вв.» мной также было сделано явно априорное заключение: «Во второй половине XIV — начале XV вв. усиливается экономическое и военно-политическое влияние генуэзской Колонии, которой были захвачены на побережье обширные земли, принадлежавшие некогда Византии. В это время генуэзцами возводятся мощные укрепления — Каффа, Солдайя, Чембало, Луста и др. Желая противостоять дальнейшим территориальным захватам генуэзцев, князья Феодоро также предпринимают крепостное строительство: ими заново отстраиваются стены Мангупа и Каламиты, возводится замок Фуна, ремонтируются оборонительные сооружения других укреплений (выделено мной — В.М.)» [Мыц, 1991, с. 104]. Должен признать, что в ходе раскопок Фуны и Алу-стона каких-либо следов строительства оборонительных сооружений в XIV в. обнаружено не было.