Античная Феодосия

Великая греческая колонизация

В исторической судьбе Феодосии, как и всего Крыма, выдающуюся роль сыграла Великая греческая колонизация, протекавшая в архаическую эпоху истории древней Эллады, приходящуюся на VIII—VI вв. до н.э. Греки (эллины) принесли на полуостров цивилизацию и самую передовую в рамках древней ойкумены культуру. Что же заставило людей покинуть родные края и пуститься в далекое и весьма опасное путешествие в поисках новой родины?

Почвы Эллады малоплодородны (лишь в немногих ее районах хлеб выращивался в достаточном количестве), отсюда большая потребность греков в привозном хлебе. Не богата страна также металлами, древесиной. Между тем в эпоху архаики Эллада переживала экономический подъем, интенсивно развивавшееся ремесло испытывало нехватку сырья, набиравшей силу морской торговле требовались рынки для сбыта товаров (оливкового масла, вина, ремесленных изделий) и покупки всего того, в чем нуждались греки (хлеб, сырье). Бурное развитие экономики привело к резкому возрастанию численности населения, общество оказалось не в состоянии прокормить «лишних» людей. Эпоха архаики была также временем формирования государств (полисов) на территории Балканской и островной Греции. Этот процесс сопровождался потерей земельных участков многими рядовыми крестьянами и даже некоторыми аристократами, отсюда рост имущественного неравенства и, что неизбежно в таких обстоятельствах, социально-политическая борьба. Полисы были рабовладельческими государствами, их экономика нуждалась в дешевой рабочей силе, добыча невольников стала еще одним стимулом колонизационного движения.

В поисках новой родины приняли участие крестьяне, потерявшие свои земельные участки или не получившие их на родине; среди переселенцев были также ремесленники, торговцы и представители родовой знати (кое-кто из них надеялся поправить свое материальное положение, другие покидали родные края по политическим мотивам, потерпев поражение в обострившейся борьбе внутри гражданских коллективов рождавшихся государств-полисов). Количество первопоселенцев было невелико — от ста до тысячи человек. Колонии (греч. — апойкии) не зависели от метрополий политически, хотя обычно поддерживали с ними дружественные отношения и разнообразные связи.

Основная масса колоний греков в Северном Причерноморье появилась в VI в. до н.э. На западном, крымском побережье Керченского пролива (греч. — Боспора Киммерийского) были основаны города Пантикапей (Керчь), Нимфей, Мирмекий, Тиритака, Порфмий, Парфений, Акра, Китей, на восточном побережье — Фанагория, Гермонасса, Кепы, Синдская Гавань. Восточнее Феодосии, на склоне горы Опук — Киммерик. В Юго-Западном Крыму — Керкинитида (Евпатория), Херсонес (Севастополь).

Знавшие толк в мореплавании и морской торговле греки облюбовали на западном берегу Феодосийского залива удобную бухту; в естественной гавани разместили порт; для защиты судов от волн и ветров построили мол. Город-порт стал надежным убежищем для кораблей и важнейшим торговым центром на северном побережье Черного моря.

Не избалованных на родине дарами природы греков привлекало в районе Феодосийского залива и многое другое. В древности эта территория была богаче, чем в наше время, и пришельцы сумели воспользоваться такими дарами природы, как имевшиеся здесь так называемые непромышленные запасы железа и угля, древесина, разные породы камня, песок, глина. В соседних озерах добывали соль. Занимались рыболовством и охотой. А главное — сельскохозяйственными работами: выращивали хлеб, виноград, садовые и огородные культуры, разводили домашний скот. Для добычи пресной воды использовали все имеющиеся не очень богатые ее запасы: речки, пресные озера, источники, строили водосборные сооружения и водопроводы.

Центром колонии стала Карантинная горка. Горы и море защищали ее от возможных опасностей. Небольшую горку несложно было окружить кольцом оборонительных стен, за которыми при необходимости могло спрятаться все население города.

Взаимоотношения с местными жителями складывались у колонистов по-разному, все зависело от того, на какие места претендовали пришельцы и каков был уровень развития аборигенов, были ли они заинтересованы в контактах с новыми соседями, в обмене товарами. Античные авторы связывали Феодосию с племенами тавров и скифов. В тех местах, где скифы контактировали с таврами (сюда относится район Феодосии), шел интенсивный процесс ассимиляции этих двух этнических групп.

Раскопки на феодосийском Карантине принесли фрагменты лощеной лепной керамики конца VI—IV в. до н.э., а одна находка датируется VII — началом VI в. до н.э. Такую посуду делали не греки. Но сказать, было ли на месте будущей Феодосии какое-то варварское поселение, мы не можем — свидетельств явно недостаточно.

Основание Феодосии (середина VI в. до н.э.)

Наибольшую активность в освоении северопричерноморских побережий проявил город Милет, находившийся на юго-западном побережье Малой Азии (эта область называлась Ионией) и заселенный греками-ионийцами (одна из групп эллинских племен). Он развивался весьма интенсивно, здесь быстрее, чем в других формирующихся полисах, созрели внутренние предпосылки для колонизации, кроме того, с середины VII в. малоазийские греческие города страдали от агрессии восточных государств — Лидии, Мидии, а в VI в. — Персии. Первая половина — середина VI в. — время наиболее активного оседания жителей Ионии за пределами своей родины. Греческий писатель Арриан называл Феодосию «древним эллинским городом, ионийским, колонией милетян». В Феодосии найдены фрагменты чернофигурной керамики и терракотовые статуэтки из Эллады, изготовленные не ранее второй половины VI в.

Наиболее вероятное время основания Феодосии — около середины VI в. до н.э.

Следующая волна колонистов приходится на рубеж VI—V вв. Она связана с антиперсидским восстанием греческих городов Ионии, возглавленным Милетом и завершившимся поражением. Вполне вероятно, что тогда в Феодосию прибыла еще одна партия переселенцев из Ионии.

Античные города Северного Причерноморья

Имя города «Феодосия» мы впервые встречаем в источниках IV в. до н.э. — произведениях античных авторов, надписях Боспорского царства и на монетах, которые чеканил город. Очень важно замечание древнего грамматика Ульпиана: «Феодосия — местечко Боспора. Имя торжищу дано или от сестры, или от жены: об этом существует разногласие». Многие исследователи считают, что речь идет о сестре или жене боспорского правителя Левкона I, который, как мы увидим далее, завоевал независимое Феодосийское государство и присоединил его к своим владениям. Это печальное событие произошло в первых десятилетиях IV в. до н.э. Отсюда следует, что раньше город имел другое имя. Какое?

Когда Феодосийское государство было независимым, оно выпускало монеты с надписями: ΘΕΟΔΕΟ, ΘΕΟΔΕΩ. Это сокращенное слово, возможно, от мужского имени Θεοδέος (Теодеос), в состав которого входит слово Θεο — божество. Заметим, что на лицевой стороне ранних феодосийских монет отчетливо видна мужская голова. Известно, что греки нередко называли свои колонии именами их основателей (ойкистов), а после смерти чтили их как героев. Похоже на то, что и колонисты, осевшие на побережье Феодосийского залива, назвали свой город в честь его основателя, а в дальнейшем поместили его портрет (с лентой на голове — признак героизации) на своих первых монетах.

Монета с изображением мужской головы (возможно, основателя города) на аверсе, головы быка и надписью ΘΕΟΔΕΟ на реверсе. Серебро. 3-я четверть или конец V в. до н.э.

Когда Левкон I присоединил город к своему царству, он, по-видимому, переименовал его, назвав Теодосией (Феодосией), то есть Божьим даром. Нельзя не заметить, что новое название близко по звучанию к старому, не исключено, что таким способом боспорский царь старался вызвать расположение к себе своих новых подданных. Кроме того, Левкон чувствовал себя как бы вторым основателем города: в IV в. до н.э., после присоединения к Боспору, Феодосия переживала период расцвета. Для Левкона же и его преемников такое приобретение, как Феодосия, действительно стало «божьим даром»: за ее счет обогащались царское семейство и многие деловые люди на Боспоре. Весьма вероятно, что под божеством в новом названии города подразумевался Аполлон, который, во-первых, считался у греков покровителем колонистов, а во-вторых, являлся верховным божеством на Боспоре. Феодосийские монеты с изображением, возможно, Аполлона и надписью ΘΕΟΔΟ[Σ], отражавшей уже новое название города, могли быть отчеканены вскоре после его присоединения к Боспору. Легенды двух последующих монетных выпусков — ΘΕΥΔΟ и ΘΕΥ — также представляют новое имя города — Феодосия.

На раннем этапе (вторая половина VI — начало V в. до н.э.)

О раннем периоде жизни греков на берегу Феодосийского залива известно очень мало. Очевидно, что тяжелее всего пришлось первопоселенцам. Ютились в землянках и полуземлянках. Сразу начали осваивать близлежащие земли — примыкавшую к Феодосийскому заливу равнину, морское побережье, горные склоны. Так формировалась хора — сельская территория государства-полиса, на которой каждый взрослый мужчина получал земельный участок. Зарождались ремесла: строительное, плотницкое, столярное, металлообрабатывающее, керамическое, кожевенное, ткацкое. Вино, оливковое масло, металлические изделия, посуду хорошего качества получали из Греции. Наиболее интенсивными были связи с западным побережьем Малой Азии и соседними с ним островами — Хиосом, Самосом, Родосом, но уже с конца VI в. важным торговым партнером становятся Афины.

Маленькое поначалу поселение постепенно разрасталось, увеличивалось количество его жителей, налаживался быт. Переход к наземному домостроительству (сырцово-каменным жилым домам), прокладывание улиц, возведение зданий общественного назначения, очевидно, приходятся на конец VI — начало V в. Поселок становился городом.

Одновременно с формированием города шел процесс формирования самостоятельного Феодосийского государства-полиса.

Полис — небольшое по размерам государственное образование, численность его полноправных граждан невелика и относительно стабильна. Полноправные граждане получали земельные наделы на хоре полиса и считали себя их собственниками, хотя каждый осознавал, что верховным владельцем полисных земель оставался весь гражданский коллектив, то есть государство. Право на землю требовало от граждан выполнения некоторых обязанностей, главная из которых — вооруженная защита территории полиса и его граждан. В полисном ополчении состояли все граждане мужского пола от 18 до 60 лет. Государство заботилось о сплоченности коллектива граждан, впрочем, имущественного равенства в нем не было: он состоял из слоя сравнительно крупных землевладельцев и основной массы мелких и средних хозяев — крестьян, ремесленников, торговцев. В полисе господствовало народоправство, все граждане мужского пола являлись членами народного собрания — верховного законодательного органа власти. Другие органы управления были выборными: совет, магистраты (должностные лица), суд. Полис — это республика (хотя известна и так называемая тираническая форма правления). Но республики были разными: демократическими, аристократическими, олигархическими. Помимо полноправных граждан в государстве-полисе жили и другие слои населения: свободные люди, не имевшие прав на землю и не пользовавшиеся политическими правами (обычно это переселенцы из других полисов), и рабы (частные и государственные).

Центром полиса, как правило, был город, состоявший из двух частей: верхнего города (акрополя), обычно расположенного на возвышенности, являвшегося укрепленным убежищем и религиозным центром, и нижнего города с рынком (агорой), ремесленными кварталами, жилыми и общественными постройками. Акрополь Феодосии находился на Карантинной горке, сохранившей следы жизни архаического времени.

В раннее время города были небольшими. Размеры Феодосии нам неизвестны, но очевидно то, что она была меньше, например, Пантикапея, площадь которого приближалась к 9 га, а число его жителей не превышало 2—3-х тыс. человек.

Стена V в. до н.э. (справа) и стена IV—III вв. до н.э. Карантин (по И.Б. Зеест)

Вероятно, политическое устройство Феодосийского государства отличалось от того, которое установилось в Пантикапее. Феодосийцы были противниками сильной власти и, по всей видимости, отдавали предпочтение демократической форме правления.

По целому ряду причин экономического и в особенности политического свойства большинство городов на побережье Керченского пролива объединилось в симмахию — военно-политический союз. Опираясь на сообщение греческого историка Диодора Сицилийского, большинство исследователей считает, что это произошло около 480 г. до н.э. Возглавили объединение представители аристократического (видимо, милетского) рода Археанактидов, бывшие в Пантикапее архонтами (так в полисах назывались ежегодно переизбиравшиеся высшие должностные лица). Они же стали жрецами в храме Аполлона Врача, который был возведен во второй четверти V в. в Пантикапее в ознаменование столь важного события в жизни греческих городов Керченского пролива. Однако вскоре, около 438 г., к власти приходит династия Спартокидов, характер правления которых в науке определяется как своеобразная форма наследственной тирании (тирания у греков — единоличное правление, установленное в экстремальных условиях с помощью силы и незаконным путем). Впрочем, поначалу новые правители именовали себя архонтами Боспора, а вошедшие в его состав полисы сохраняли автономию. Возникло большое по греческим масштабам государство — Боспорское царство (или Боспор Киммерийский).

Отдаленная от Керченского пролива Феодосия не вошла в состав симмахии, сохранив независимость. Из сообщений эллинских авторов известно, что в ней жили какие-то изгнанники из Боспора; возможно, речь идет о сторонниках Археанактидов, скрывавшихся в независимом полисе от новых правителей из рода Спартокидов.

Независимое государство-полис (V — начало IV в. до н.э.)

Итак, Феодосия предпочла независимость, рассчитывая на собственные силы и возможности. В V — начале IV в. до н.э. город и его сельскохозяйственные владения крепли и расширялись.

Феодосийцы вывозили в Элладу зерно и, возможно, некоторые другие продукты собственного производства. Но постепенно в экономике полиса все большую роль начинает играть его варварская округа. В обмен на свои и привезенные из Греции товары (вино, масло, ремесленные изделия) феодосийцы стали приобретать у соседних варваров пшеницу, продукты скотоводства. Это позволило им увеличить объемы экспортного зерна, а значит, и собственные прибыли. Нужно учитывать и то, что обмен с варварами был неэквивалентным, что способствовало возрастанию материального благосостояния как отдельных граждан, так и всего полиса в целом.

Встреча греческих первопоселенцев с обитавшими в районе будущей Феодосии аборигенами, скорее всего, прошла мирно — ни горные тавры, ни кочевые скифы не претендовали на морское побережье. Напротив, они очень скоро почувствовали выгоду от цивилизованного соседства, и уже в начале V в. (если не в конце VI в.) недалеко от Феодосийского полиса появились их первые поселения. Благодаря археологическим разведкам и раскопкам на пространстве между Акмонайским перешейком и р. Куру Индол выявлено более полутора десятка ранних селищ: на северном склоне Тепе-Оба и у подножия Узун-Сырта (с. Южное), у сел Владиславовка, Новопокровка, Журавки, Кринички, Айвазовское, Партизаны, Надежда, Ильичево, Шубино, Синицыно, Фронтовое. В конце V — начале IV в. их число заметно увеличивается за счет начавшегося активного оседания на землю скифов-кочевников.

Варварская округа, обжитая скифским и смешанным скифо-таврским населением, экономически все больше зависела от Феодосийского государства, но находилась в подчинении у скифских вождей, получавших от жителей поселков дань в виде части урожая. Социальный состав населения поселков был относительно однородным.

Сама Феодосия из небольшого поселка превратилась в город со всеми присущими ему атрибутами — оборонительными стенами, общественными, хозяйственными и жилыми зданиями, колодцами. Основная масса построек концентрировалась на вершине и склонах Карантинной горки. За пределами города располагался некрополь — курганный могильник на северном склоне и вершине Тепе-Оба.

Монета с изображением головы Афины в шлеме на аверсе, головы быка и надписью ΘΕΟΔΕΩ на реверсе. Серебро. Рубеж V—IV или начало IV в. до н.э.

Акрополь окружала оборонительная стена (по предположению Е.А. Катюшина, совпадавшая по месту расположения со средневековыми оборонительными линиями на Карантине). Значительную его часть составлял священный участок с храмами, алтарями, жертвенниками. Обнаруженные на Карантине терракотовые статуэтки и фрагменты сосудов с процарапанными на них именами богов могли быть приношениями в храм (храмы) жителей города и его округи. Раз найдены приношения богам, значит, здесь же находились и сами храмы, которые греки рассматривали как жилища богов. Но священный участок был, видимо, невелик, так как там же, на акрополе, феодосийцы возводили и жилые дома.

В ходе раскопок на Карантине И.Б. Зеест выявлены остатки сооружения V в., сложенного из хорошо отесанных, уложенных насухо, без связующего раствора, больших блоков песчаника. Сохранились обломки штукатурки красного и желтого цвета. Эта постройка имела общественное назначение и входила в архитектурный комплекс акрополя. Просуществовала она недолго и была разрушена в первой половине IV в.

Монета с изображением головы быка на аверсе, шестилучевой звезды и надписью ΘΕΟΔΕΩ на реверсе. Медь. Возможно, начало IV в. до н.э.

Судя по этим немногочисленным постройкам, уровень городского благоустройства был довольно высоким. Основные строительные материалы — камень, дерево, глина. Из глины изготовляли кирпичи, черепицу, архитектурные украшения. Глина вообще использовалась широко. Из нее делали рыболовные и ткацкие грузила, пряслица, светильники, статуэтки и, конечно, посуду и тару для хранения и транспортировки жидких и сыпучих продуктов.

Помимо гончарного развивались и другие производства: металлообрабатывающее, прядильно-ткацкое, кожевенное, косторезное. Мастерские ремесленников представляли собой небольшие частные предприятия, в которых использовался в основном труд свободных людей и очень небольшого числа рабов. Впрочем, значительную роль играли домашние ремесла.

Торговыми контрагентами Феодосийского государства являлись города Балканской Греции, Ионии, Эгейских островов, Причерноморья. В V в. в Феодосию (а через нее в соседние сельские поселения) вино и оливковое масло поступали в амфорах из Хиоса, Милета, Самоса, Лесбоса, Фасоса, Менды; с начала IV в. появляются товары из Родоса, Пепарета, Самофракии, центров Южного Причерноморья — Гераклеи, Синопы. Особенно крепнут торговые и политические узы с Гераклеей.

Со второй половины V в., после окончания Греко-персидских войн (500—449 гг.), оживляются торговые связи Феодосии с Афинами — наиболее развитым во всех отношениях эллинским полисом, а к концу столетия они становятся особенно интенсивными. Феодосийцы получали из Афин масло, посуду, предметы художественного ремесла. Среди находок на Карантине, датирующихся концом V — началом IV в., самое большое число ваз и терракотовых статуэток изготовлено в афинских мастерских.

В Афины и другие греческие центры из Феодосии поступали пшеница, кожа, шерсть, рыба. Анализ этнического происхождения невольников, труд которых использовался в Аттике (область в Средней Греции, на территории которой находилось Афинское государство) во второй половине V в., дал основание Т.В. Блаватской предположить, что рабов-скифов афиняне получали из Ольвии (милетская колония в устье Днепро-Бугского лимана) или Феодосии. Этот промысел должен был составлять существенную статью доходов местных торговцев.

Греческий писатель Плутарх сообщает, что глава Афинского государства Перикл с большой эскадрой совершил поездку в Понт и «сделал для эллинских городов все, что им было нужно, и отнесся к ним дружелюбно; а окрестным варварским народам... показал великую мощь, неустрашимость, смелость афинян, которые... море держат в своей власти». Зашли в Синопу и, вероятно, некоторые другие южнопонтийские города. Плутарх ни словом не обмолвился по поводу северопричерноморских портов, но мы знаем, как афиняне были заинтересованы в поставках хлеба и вербовке союзников, поэтому можем предположить, что Северный Понт не остался вне зоны их внимания. По мнению некоторых исследователей, эскадра Перикла могла зайти в Нимфей (который не вошел в боспорский союз), Ольвию, а быть может, и некоторые другие города. Не была ли среди них и Феодосия, богатая хлебом и сохранившая независимость от Боспора, с которым афиняне в те времена не очень дружили? Экспедиция Перикла в Понт датируется в пределах 438—436 гг. Не исключено, что тогда же Феодосия стала членом I Афинского морского союза, созданного в 478 г. для борьбы с персами и не имевшего срока действия. Если это так, то Феодосия, как и все другие союзники, платила налог в союзную казну, а ее демократическое устройство импонировало афинянам, повсюду поддерживавшим демократические силы.

Феодосийцы развивали торговые связи также с городами Восточного и Северного Причерноморья, в том числе Керченского пролива, прежде всего, с теми, которые не вошли в боспорский союз.

Рост производства и торговых операций вызвал к жизни потребность в деньгах. Исследователи в своем большинстве полагают, что Феодосия начала чеканить монету в последней четверти — конце V в. С соседними племенами греки обменивались товарами, лишь изредка прибегая к помощи денег.

Налаженная экономическая жизнь и комфортабельный быт греков оказались привлекательными для варваров, и они начали селиться на территории Феодосийского государства — на его хоре, а некоторые представители варварской знати и в городе. В свою очередь небольшое число греков проживало на поселениях варварской округи Феодосии. Жители варварских поселков эллинизовывались, приобщаясь к более высокой греческой культуре.

Опираясь на материалы раскопок XIX в., известный русский ученый М.И. Ростовцев охарактеризовал курганный некрополь Феодосии как греческий, не имеющий погребений, в которых присутствовали бы элементы варварских обычаев (как было, например, в некрополях городов Боспора). Вскрытые на Тепе-Оба погребения действительно демонстрировали эллинский погребальный обряд с кремацией как важнейшим его атрибутом. И все-таки мало вероятно, что население города было чисто эллинским. Примеры такой изоляции крайне редки в истории греческих колоний. Тем более, что Феодосия находилась на значительном расстоянии от других эллинских центров, в окружении варваров, с которыми была связана экономически. Да и среди первопоселенцев преобладали мужчины, причем, молодого возраста, так что кое-кому приходилось искать жен в варварской среде. Нельзя не учитывать и то, что раскопанные в окрестностях Феодосии погребения принадлежали зажиточным гражданам, включая аристократию, могилы же рядового населения, в состав которого в основном и должны были входить представители местных племен, пока остаются нам неизвестными.

Говорить о значительной имущественной дифференциации внутри гражданского коллектива Феодосийского полиса, по-видимому, не приходится. Тем не менее общество не было однородным. Вывоз пшеницы, продуктов скотоводства и рабов в Средиземноморье и Южное Причерноморье приносил доходы местным купцам и части землевладельцев. Граждане побогаче претендовали и на увеличение своей роли в управлении государством. К их числу могли относиться первопоселенцы и их потомки. О вкусах и потребностях зажиточных слоев свидетельствуют погребения на Тепе-Оба с богатым инвентарем, включавшим изящные и высокохудожественные вещи, а также фрагменты дорогой посуды и великолепные терракоты из раскопок на Карантине.

Боспоро-феодосийская война (конец 90-х — конец 80-х/середина 70-х гг. IV в. до н.э.)

Боспорское государство, новые правители которого взяли курс на укрепление центральной власти и расширение территории своих владений, настороженно следило за успехами Феодосии, становившейся конкурентом в хлебном экспорте. Вызывало недовольство Спартокидов и то, что по соседству процветало государство с республиканским (возможно, демократическим) правлением. Обладание же Феодосией обещало принести им огромные экономические выгоды и открыть новые перспективы. Далеко на запад отодвинулась бы граница их государства, это создало бы условия для овладения новыми плодородными землями, населенными и осваиваемыми скифскими земледельцами. Хотелось заполучить и земли феодосийской хоры, и соседние с Феодосией лесные массивы, и, уж конечно, ее порт, приносивший весьма ощутимые прибыли. Постепенно развившиеся между двумя государствами экономические и политические противоречия привели в конечном итоге к тяжелой и продолжительной войне, в которой феодосийцы намеревались отстоять свою независимость.

Война началась в конце 90-х гг. IV в. по инициативе боспорского правителя Сатира I. Царь готовился к ней заранее: в конце V в. он подчинил своей власти независимые полисы Нимфей и Киммерик и таким образом приблизил границы Боспора к Феодосии. Феодосия искала союзников. Надежной опорой для нее стала Гераклея Понтийская, нуждавшаяся в привозном хлебе и поэтому стремившаяся проникнуть в Северное Причерноморье. Захват Феодосии Спартокидами грозил Гераклее потерей прибылей от торговых операций, которые осуществляли ее купцы в этом полисе.

О ходе военной кампании сохранились разрозненные сведения в сочинениях античных авторов. Из них ясно, что у феодосийцев хватило собственных сил выдержать первый натиск противника, а вскоре на помощь им пришла Гераклея. Греческий писатель Полиен рассказывает о том, как ее флотоводец Тинних сумел освободить Феодосию от осады: он подошел ночью к городу на торговом судне в сопровождении одного корабля, трех челноков, небольшого числа воинов и трех трубачей; приказал трубачам отъехать друг от друга на челноках и начать трубить через небольшие промежутки времени. Хитрый замысел успешно сработал: «...осаждавшие, предположив, что явился многочисленный флот, ушли в беспорядке, покинув караулы».

При осаде Феодосии погибает Сатир и на боспорском престоле утверждается его сын Левкон I. Учтя печальный опыт отца, он бросает на борьбу с феодосийцами и гераклеотами значительные силы, привлекает к военным действиям скифов. Гераклея, как может, помогает Феодосии: отправляет против боспорян многочисленный флот. Увы, победа осталась за Боспором.

Информацию древних авторов подтверждают материалы археологических исследований в Феодосии: в городских слоях начала IV в. до н.э. прослеживаются следы значительных разрушений.

Победоносное для Боспора окончание войны относится к концу 80-х — середине 70-х гг. IV в., хотя боспоро-гераклейское противоборство и инциденты с Феодосией и поддерживавшим ее варварским населением хоры, видимо, продолжались еще довольно долго, о чем свидетельствуют масштабные разрушения и пожары 60-х гг. IV в. на Боспоре, в особенности в феодосийской округе.

Война за Феодосию стала важным этапом в жизни всех трех принимавших в ней участие государств. Она потребовала значительного напряжения сил и финансовых затрат; погибло много людей, уничтожено большое количество кораблей; на Боспоре и в Гераклее в период военных действий происходили внутренние неурядицы. Очевидно, что Феодосия была хорошо подготовлена к войне и смогла долго и поначалу успешно сопротивляться более сильному противнику. Левкону пришлось прибегнуть к помощи союзников-скифов, что, кажется, и позволило в конечном счете сломить сопротивление феодосийцев, да и то лишь тогда, когда Гераклея, поглощенная своими внутренними проблемами, отошла от военных действий.

В составе государства ранних Спартокидов (IV — первая треть III в. до н.э.)

Присоединение Феодосии стало важнейшей вехой в жизни Боспора. При Левконе I и его последователе Перисаде I Боспорское царство значительно увеличило свои размеры за счет земель Керченского и Таманского полуостровов, областей Нижнего и Среднего Прикубанья, Восточного Приазовья. Рядом с греками живут варвары — в основном они обитают в сельской местности, но частично проникают и в города. В боспорских надписях Спартокиды именуются «архонтами Боспора и Феодосии». Если под «Боспором» подразумеваются города (за исключением Феодосии), то, по-видимому, они сохранили определенную автономию в составе царства и полисную структуру (право на окружавшие их земли, внутреннее самоуправление, чеканку собственной монеты).

Очевидно, что Феодосия пользовалась всеми теми правами, что и другие города. Но очевидно и то, что она — единственный город Боспора, специально выделенный в царском титуле. Давно сложилось представление о ее привилегированном положении, говорили даже о том, что она периодически вообще управлялась одним из Спартокидов-соправителей. Намек на это содержится в пантикапейской надписи, называющей Перисада I «архонтом Феодосии и царем синдов, маитов и фатеев» (а не «архонтом Боспора и Феодосии»), Есть мнение, что после смерти Левкона I его сыновья в течение пяти лет (до смерти одного из них) правили государством сообща, поделив сферы влияния: старший (Спарток) управлял Пантикапеем и другими городами и сельскими территориями (то есть собственно Боспором), а младшему (Перисаду I) достались Феодосия, которой он управлял на правах архонта, и племена на восточной стороне Керченского пролива — синды, маиты и фатеи, которыми он управлял на правах царя. Когда Перисад I стал единоличным правителем, его титул приобрел обычную форму: «архонт Боспора и Феодосии».

Вполне возможно, что под «Феодосией» в титуле боспорских царей следует понимать не только город и его хору, но и соседствующие с ними варварские земли. Это была область «Феодосия» на западе Боспорского государства. Ее южное пограничье проходило по склонам Крымских гор (хребтам Биюк-Янышар и Узун-Сырт); на севере она доходила едва ли не до Сиваша; с востока на запад протянулась от Акмонайского перешейка до р. Куру Индол.

Итак, Феодосия, потеряв статус независимого государства, сохранила свою полисную структуру в рамках Боспорского царства — то есть принадлежавшие ей земли (хору с участками граждан) и местное самоуправление. О наличии ее гражданской общины свидетельствуют надписи IV в. до н.э., в которых имя гражданина дополнено его демотиконом: «Филоксен, сын Стратонакта, феодосиец», «Агенор феодосиец».

IV век стал для Феодосии, как и всего Боспора, временем экономического и культурного расцвета.

Ее хора была заселена преимущественно греками. Усадьбы граждан Феодосии находились в прибрежной зоне, у подножий и на склонах гор, окаймлявших город с юга и юго-запада. Главной культурой здесь был виноград. На горных склонах пасли овец и коз. Преобладали хозяйства мелкие и средние, в них трудились в основном сами хозяева со своими семьями. Небольшое число относительно крупных хозяйств обслуживалось наемными работниками (в роли которых могли выступать и варвары, и греки), а также, возможно, рабами.

В речи «Против Лакрита» (между 351 и 340 гг.), приписывавшейся в древности афинскому оратору Демосфену, содержится рассказ о потерпевшем крушение корабле, шедшем из Пантикапея, видимо, в Афины через Феодосию. На нем было 80 сосудов прокисшего косского вина (оно названо винцом) и 11—12 сосудов с соленой рыбой. Этот груз предполагалось отвезти в Феодосию для «какого-то земледельца, на продовольствие полевым рабочим». Речь, конечно, идет не просто о земледельце, а о довольно состоятельном человеке — гражданине Феодосии, владельце значительного участка на ее хоре, ведь его хозяйство обслуживалось полевыми рабочими, в которых, скорее всего, нужно видеть вольнонаемных работников, поденщиков. Им на пропитание хозяин и закупил некачественное вино и соленую рыбу.

В IV — первой трети III в. до н.э. варварская округа Феодосии покрылась множеством поселков, обжитых скифами и скифо-таврами. Она входила в зону экономического влияния Боспора и была тесно связана с Феодосией, но в политико-административном отношении принадлежала Скифии, как, кстати, и обжитые скифами глубинные степные территории Керченского полуострова. С этих земель, населенных полузависимыми земледельцами, скифские правители получали дань. Скифская верхушка приобретала у сельчан пшеницу (обменивая ее на греческие товары или скупая) и отправляла в Феодосию, где она закупалась царской администрацией Боспора.

По подсчетам А.В. Гаврилова максимальный собираемый урожай пшеницы на 60-ти выявленных поселениях Юго-Восточного Крыма IV — первой трети III в. до н.э. мог составить примерно 6—7 тыс. т, из них половина переправлялась через феодосийский порт в Элладу. Цену на зерно диктовали Спартокиды, так как они были хозяевами порта. Таким образом, сельское варварское население пребывало в экономической зависимости и от скифской верхушки, и от Боспора.

Уже при Левконе I Феодосия становится значительным ремесленным и торговым центром Боспорского государства. Среди находок, особенно на его курганном некрополе, оказалось довольно много предметов из металла — ножи, гвозди, скрепы, стригили, украшения из золота, серебра, меди, бронзы, бронзовые зеркала и урны. Часть их могла быть привозной, другие изготовлялись в городских мастерских. Интенсивно развивались каменотесно-строительное и деревообрабатывающее ремесла. Дерево шло на сооружение молов и причалов (в районе Карантина, на месте древнего порта обнаружено около 4 тыс. сосновых свай, вбитых в морское дно), постройку и ремонт судов. Его использовали также в жилом и хозяйственном строительстве, из него делали мебель. В могилах на Тепе-Оба сохранились остатки деревянных саркофагов, в одном из них оказались кипарисовый ларец, деревянное веретено и корзина из ивовых прутьев. Остатки древесины, древесные угли, сгоревшие деревянные сооружения — обычные находки на городском некрополе.

К сожалению, территория города раскапывалась недостаточно для того, чтобы судить о его планировке, наличии значительных общественных построек, о жилой архитектуре и хозяйственных постройках. К тому же строительные остатки сохранились плохо из-за ущерба, нанесенного памятникам античной эпохи при строительстве Феодосии нового времени, особенно при постройке порта в конце XIX в. Тем не менее, высокий уровень обработки камня и строительства в целом демонстрируют сохранившиеся остатки зданий IV—III вв. на Карантине. Обширными и сложными должны были быть работы по ремонту и перестройке порта и, наверное, оборонительных стен.

Глина всегда очень широко использовалась греками, а у жителей Феодосии и ее округи в ней не было недостатка. В городских и сельских постройках обнаружены кладки из сырцового кирпича, развалы сырца, многочисленные черепицы. Встречается черепица привозная, но в основном местного, боспорского производства, в том числе феодосийского. В жилых и общественных постройках греки традиционно использовали такие глиняные архитектурные детали, как водосливы, акротерии и антефиксы, служившие украшениями крыш. Черепицу использовали и для обкладки земляных погребальных ям. Появились водопроводы из гончарных труб. Глина шла на изготовление рыболовных и ткацких грузил, пряслиц, светильников, детских игрушек, украшений и в большом количестве — на производство посуды. Найденные в Феодосии гончарные формы говорят о местном производстве терракотовых статуэток, светильников. Из глины, гипса, кости делали украшения для мебели, деревянных саркофагов. Из кости животных — орудия труда, музыкальные инструменты, шкатулки, гребни, бусы.

Ионическая капитель и барабан колонны с Карантина. Эллинистический период

Ремесленное производство концентрировалось в небольших частных мастерских. Свободный труд (хозяев мастерских, наемных работников) в них преобладал, но и рабы использовались шире, чем в сельском хозяйстве.

Особенно велика была в жизни феодосийцев роль торговли. Экономически развитые боспорские города нашли в Феодосии и близлежащих к ней сельских поселениях широкий рынок сбыта, не случайно здесь найдено довольно много изделий производства мастерских Пантикапея, Фанагории и других центров (в основном это черепица и амфоры). А боспорские правители, в первую очередь, постарались использовать для своих торговых операций феодосийский порт. Демосфен сообщил важную для нас подробность: Левкон I после присоединения к своим владениям Феодосии заново оборудовал ее порт, благодаря чему он стал одним из лучших в Боспорском государстве. С этим согласуется замечание Страбона о феодосийской гавани, пригодной для сотни судов. Обнаруженные у Карантина сосновые сваи, вбитые в морское дно, скорее всего, были остатками именно этого нового порта. Видимо, тогда же была проложена сухопутная дорога из Феодосии в Пантикапей — ее следы прослеживаются на аэрофотосъемках. Расширение и усовершенствование порта сулило Спартокидам значительное увеличение прибылей от торговых операций, особенно за счет высоких торговых пошлин.

Монета с изображением головы, возможно, Аполлона на аверсе, бодающего быка и надписью ΘΕΟΔΟ[Σ] на реверсе. Медь. Конец 80-х — 70-е гг. IV в. до н. э. или середина IV в. до н.э.

Феодосия по-прежнему оставалась значительным центром международной торговли. Афинское государство, особенно остро нуждавшееся в хлебе в IV в., когда оно переживало тяжелый кризис, получало с Боспора половину всего того зерна, которое ввозило извне. Демосфен назвал Левкона I господином всего боспорского хлеба. Получал же он его, в первую очередь, от варварских племен, находившихся в зависимости от Боспора, значительная часть его поступала из области «Феодосия». За границу это зерно целесообразнее всего было вывозить из ближайшего, то есть феодосийского, порта. По уверению Демосфена, Левкон даровал беспошлинность тем купцам, которые везли хлеб из портов Пантикапея и Феодосии в Афины (пошлина составляла 1/30 стоимости товаров), они также получили право первоочередной погрузки судов.

Предметы афинского производства, особенно посуда, терракотовые статуэтки, ювелирные изделия, часто встречаются при раскопках в Феодосии.

Монета с изображением головы Афины в шлеме на аверсе, лука в горите, палицы Геракла и надписью ΘΕΥ на реверсе. Медь. Возможно, 3-я четверть III в. до н.э.

Не прерывались связи и с городами южного побережья Черного моря. Гераклея, Синопа поставляли вино, оливковое масло, кровельную черепицу, архитектурную терракоту. Вино поступало также с эгейских островов и западномалоазийских центров — Хиоса (хиосские вина славились в древнем мире и были дорогими), Фасоса, Родоса, Коса, Книда.

Расширяются коммерческие связи Феодосии в северопричерноморском регионе. Ее монеты обнаружены в боспорских городах, в Херсонесе, Ольвии, на о. Левке (Змеиный). На феодосийском Карантине А.Л. Бертье-Делагард во время постройки порта собрал несколько сот монет разных городов (пантикапейские, фанагорийские, ольвийские, гераклейские, синопские и др.).

В конце 80-х или в начале 70-х гг. IV в. феодосийцы начали чеканить монеты с новым наименованием города и изображением, возможно, головы Аполлона. Последующие их выпуски несли облики Геракла, Афины, Деметры.

Торговый люд составлял значительную часть жителей Феодосии.

Товары, поступавшие из многих эллинских центров в Феодосию в обмен на боспорское зерно и иные продукты сельского хозяйства и промыслов, распределялись по всей территории Боспора, но часть их оседала на месте и шла на удовлетворение потребностей феодосийцев и жителей сельской округи города.

Торговля с варварами сельской округи носила и меновый характер, и денежный. В обмен на хлеб они получали вино, оливковое масло, гончарную посуду, орудия труда, украшения, предметы быта. Об этом красноречиво говорят находки на поселениях. Среди них довольно много фрагментов импортной тары с клеймами; преобладают амфоры из Гераклеи и Синопы.

На варварских поселениях феодосийской округи археологи и нумизматы с каждым годом обнаруживают все больше и больше монет различных центров производства.

Население Боспорского государства было этнически пестрым, но основной контингент горожан составляли греки. К Феодосии это относится, видимо, больше, чем к другим городам царства. Эллинские традиции прослеживаются по немногочисленным материалам городских слоев. Археологически лучше исследован городской некрополь на Тепе-Оба. Его погребения демонстрируют эллинский обряд кремации, а сопровождающий умерших инвентарь носит чисто эллинский облик.

Город-порт был населен людьми, связавшими свою жизнь с морем и торговлей, — мореплавателями, судостроителями, купцами. Кто-то наживал большие по греческим масштабам того времени прибыли и числился среди богачей. Основную же массу горожан составляли люди не богатые, но зажиточные. Именно к этой категории можно отнести большую часть людей, похороненных на Тепе-Оба. В загробный мир их сопровождали красивые вещи. Все это контрастирует с довольно бедным инвентарем погребений и скромными жилищами обитателей деревень Восточного Крыма, в том числе тех, что располагались по соседству с Феодосией и были заселены в основном варварами.

Наибольшие прибыли шли в руки купцов и ростовщиков. Значительными были доходы крупных землевладельцев, чьи участки обрабатывались наемными работниками и рабами. Богачи поддерживали политику Спартокидов, их устраивало покровительство Левкона городу, расширение порта, увеличение его торгового оборота. Теперь они могли не беспокоиться и об обороне государственных границ.

Привыкшие к полисному образу жизни феодосийские граждане предпочитали постоянно жить в городе, в своих городских домах и выезжать в сельскую местность для обработки своих земельных участков, располагавшихся на городской хоре.

Значительную часть горожан составляли ремесленники, особенно строители, кораблестроители, гончары, металлурги. В их среде были люди разного достатка — и состоятельные, и не очень.

Постоянно или временно в городе проживало какое-то число свободных людей, не входивших в феодосийскую гражданскую общину, а значит, и не пользовавшихся правами граждан этой общины. Это могли быть переселенцы из других боспорских и вообще греческих центров, по разным причинам осевшие в чужом для них городе и занимавшиеся, как правило, ремесленной, но в основном, конечно, коммерческой деятельностью. Здесь, например, подолгу жили купцы и их агенты из Афин и других торговых партнеров Боспора и Феодосии.

Феодосия была богатым и процветающим городом, вторым на величине и значимости после Пантикапея на европейской части Боспорского государства. Прибегнув к аналогиям, можно предположить, что ее территория составляла примерно 15—20 га, население — тысяч 6—8. Город на холме, под которым раскинулся громадный по тем временам порт, выглядел со стороны моря живописно и привлекательно.

Во времена поздних Спартокидов (середина III—II в. до н.э.)

В III—II вв. до н.э. (в так называемую эпоху эллинизма) изменяются условия жизни на Боспоре. Под давлением вторгшихся с востока сарматских племен новые волны скифов начали переселяться в Крым из северопричерноморских степей в Крым. А во II в. до н.э. на полуострове появляется новая сила — Позднескифское царство со столицей в Неаполе (Симферополь). Область «Феодосия» оказывается на границе между Скифским царством и владениями Боспора. В Крым проникают также сарматы. Находки кладов пантикапейских монет 275—260 гг. на селищах Юго-Восточного Крыма свидетельствуют о неспокойной обстановке на западных рубежах Боспорского царства. Сказалась также засуха, сопровождавшаяся сменой ландшафта и истощением почв. Во второй четверти — середине III в. до н.э. на Боспоре гибнут неукрепленные сельские поселения и усадьбы, в результате значительно сокращается приток зерна с варварской периферии.

Сокращение производства хлеба привело к перестройке хозяйства в целом. Со второй половины III в. до н.э. на Боспоре появляются укрепленные поселки и усадьбы, правда, число их невелико по сравнению с неукрепленными поселениями и усадьбами предшествующего времени (теперь весь европейский Боспор — Керченский полуостров и Феодосия с ее сельской округой — переходит под юрисдикцию Спартокидов). Возрастает роль виноградарства и виноделия, промыслов, ремесел.

Замирает жизнь в большинстве варварских поселений феодосийской округи. Часть разорившихся земледельцев уходит в город, но основная масса перебирается на городскую хору, а также в появившиеся в районе Феодосии укрепленные поселки, пополняя контингент, как правило, полусвободного и рабского населения.

Активизация варваров вынуждала правителей царства особое внимание обратить на защиту государственных границ. В связи с этим со второй половины III в. в стратегически важных и защищенных природой местах — на морском побережье (к северу от Феодосии), в предгорьях (на западе и юго-западе от Феодосии) — укрепляются некоторые ранее существовавшие поселения (Береговое, Куру-Баш и др.) и возводятся крепости (на холме Биюк-Янышар и др.). Они должны были охранять сухопутные границы и дороги царства на его западных рубежах, защищать морское побережье и корабли от пиратов, а заодно контролировать ситуацию в Феодосии и ее округе.

Многогранник с буквами древнегреческого алфавита. Глина, покрытая египетской пастой. I в. до н.э.

Укрепления находились на царских Землях, но были связаны с Феодосией как с ближайшим от них городом. Их обитатели по своему статусу были зависимым населением, в мирное время они занимались сельским хозяйством, а в случае военной опасности становились воинами. Это были эллинизованные варвары — скифо-тавры, скифы. Боспорские цари размещали в крепостях и воинов-наемников, в этой роли чаще всего выступали фракийцы (выходцы из северо-востока Балканского полуострова).

В численном отношении поселений и усадеб на хоре и в варварской округе Феодосии стало гораздо меньше, чем было прежде. Если к этому прибавить, что обитателям укрепленных поселков приходилось заниматься не только крестьянским трудом, но и военной службой, а также учесть ухудшение климатических условий в Северном Причерноморье, то станет очевидным, что сельская округа Феодосии уже не производила столько хлеба, чтобы хватило на удовлетворение потребности в нем области «Феодосия», да еще и на вывоз его за границу.

Неблагоприятные условия в сельском хозяйстве привели к значительному сокращению поставок хлеба и других сельскохозяйственных товаров из Боспора в эллинские центры Средиземноморья и Причерноморья. К концу II в. импорт резко сократился на всем Боспоре и в Феодосии и уже никогда не достигал прежних размеров. Сокращение заморской торговли привело к переориентации торговых связей: возрастают поставки вина и ремесленной продукции боспорского производства на варварскую периферию.

Внешнеполитические и экономические потрясения не могли не сказаться на финансах. На рубеже первой — второй четвертей III в. на Боспоре начался денежный кризис. Он сопровождался массовым зарытием кладов. В 1989 г. недалеко от феодосийского Карантина, в районе маяка, был найден клад из 23 медных пантикапейских монет, чеканившихся в 70—40-х гг. III в. до н.э., как раз в период кризиса. Видимо, клад имел отношение к пригородной сельской усадьбе, хозяин которой припрятал деньги в сложной экономической ситуации.

В третьей четверти III в., после довольно длительного перерыва, Феодосия вновь начала выпуск собственных монет — меди с головой богини Афины; это был последний и недолговременный ее самостоятельный чекан. Он совпал с возрождением монетных выпусков некоторых других боспорских городов. Однако эти чеканки были связаны не с инициативой гражданских городских общин, включая феодосийскую, а с серией мероприятий по преодолению возникших в государстве финансовых проблем, проведенных боспорским царем Левконом II.

От Феодосии — ее сельской округи и порта — уже не ожидают прежних прибылей ни царский дом, ни местное (боспорское и собственно феодосийское) купечество. На первый план выдвигается стратегическое значение области «Феодосия», расположенной на западных границах Боспорского государства.

После смерти боспорского царя Перисада I в конце IV в. до н.э. разгорелась борьба между его сыновьями за престол. Из рассказа греческого историка Диодора следует, что младший из братьев — Евмел — решил отвоевать трон у старшего брата Сатира. После долгих перипетий победа осталась за Евмелом. В недолгие годы своего правления он боролся с пиратством на море и поддерживал дружеские связи с причерноморскими греческими государствами. Такая политика была продиктована изменившейся ситуацией в регионе: греки испытывали давление со стороны варваров, особенно скифов. Боспору даже пришлось платить дань то ли скифам, то ли сарматам. Натиск последних особенно усилился во II в. до н.э. В конце II—I в. до н.э. жизнь на многих поселениях европейского Боспора прекращается. Это относится и к сельской округе Феодосии.

Процветание осталось далеко позади. Шла новая эпоха...

Религиозная жизнь

В жизни античных народов религия и мифология играли очень важную роль. Ни одно сколько-нибудь важное дело не решалось греками без обращения к богам с просьбой о помощи. Колонизация была делом сверхважным, и в нем без поддержки всесильных и всемогущих богов было просто не обойтись. Жители Феодосии, как и все эллины, были приверженцами олимпийской религии и мифологии и, конечно, почитали всех богов Олимпа, но среди них выделяли тех, функции которых в наибольшей степени соответствовали их потребностям и чаяниям.

Трехручные сосуды, укрепленные на трубчатом кольце (детская «посудка»?). Глина

Памятники изобразительного искусства, надписи на сосудах, посвященных богам, изображения на монетах позволяют нам думать, что у феодосийцев наиболее почитаемыми были Аполлон, Деметра (которую чтили вместе с ее дочерью Корой-Персефоной) и Дионис. Аполлона греки считали защитником и покровителем колонистов, Деметру и Диониса — покровителями земледельцев, даровавшими урожай, а значит, жизнь.

Разумеется, поклонялись и другим богам. Источники свидетельствуют о том, что это были Афина и Ника, Афродита и ее сын Эрот, Артемида, Зевс и его супруга Гера, Посейдон, Арес, Гермес, Асклепий, Кибела, Тихе, Гелиос. Из героев предпочтение отдавалось Гераклу и Ахиллу.

Надписи-алфавиты на керамике. IV в. до н.э.

Вероятнее всего, Аполлон стал для феодосийцев верховным божеством. Его имя на фрагментах сосудов встречается чаще, чем имена других богов. Его изображения преобладают в памятниках искусства из Феодосии, есть они и на монетах городской чеканки. Возможно, феодосийцы отдавали предпочтение Аполлону Врачу (спасителю и главному покровителю основанных в Северном Причерноморье колоний) и Аполлону Гиперборейскому (покровителю растений, стад, богу плодородия. Это имя происходит от названия мифического народа — гипербореев, живших, по поверьям эллинов, на краю земли, под храмом Аполлона).

Варварское население сельской округи Феодосии почитало своих богов, главным образом связанных с культом земледелия, плодородия, домашнего очага, но в его среду постепенно проникали и эллинские верования. Вероятно, возникали такие культы, которые сочетали черты греческих и варварских божеств. Религия и мифология наложили отпечаток на все сферы жизни греков, связанные с духовностью, нравственностью, художественным творчеством.

Образование, наука, литература

Воспитание и образование детей составляли важнейшую часть духовно-нравственной сферы полисной жизни. Феодосийская коллекция детских игрушек включает глиняные фигурки животных, свистульки, игральные кости (астрагалы).

Мальчиков в школе, девочек дома учили писать буквы, слоги, отдельные слова и целые фразы. Для удобства запоминания букв делали нечто вроде наших кубиков. Такой глиняный «кубик», покрытый голубоватой египетской пастой, найден на феодосийском Карантине, на каждой из 18 его граней прочерчены буквы древнегреческого алфавита. Там же найдены черепки от битой посуды с буквами алфавита — это ученические упражнения; примечательно, что в них имеются ошибки.

О широкой грамотности среди граждан Феодосии говорит довольно большое количество обнаруженных здесь черепков с граффити — посвятительными, магическими, надписями торговцев и владельцев сосудов.

Важную роль в процессе обучения играли литературные занятия, музыка, танцы, спорт. В погребениях феодосийского некрополя археологи неоднократно находили металлические стригили, которыми пользовались юноши-спортсмены для очистки тела от песка после физических упражнений.

Не будем забывать о том, что Феодосию основали ионийцы, выходцы из Милета. Греческие города западного побережья Малой Азии (в особенности Милет) и близлежащих к ней островов славились в эпоху архаики своими поэтами, первыми в европейской литературе прозаиками, ранними философскими школами. Феодосийские первопоселенцы не могли не знать о достижениях своих земляков, а их потомки поддерживали связь с метрополией. Со временем в Феодосии значительно возросло влияние Афин — главного культурного центра Эллады. Таким образом, литературные и художественные вкусы феодосийцев формировались под влиянием лучших культурных центров Эллады.

В городах Северного Причерноморья — Пантикапее, Ольвии, Херсонесе — выросла целая плеяда профессиональных философов, риторов, историков, поэтов, филологов-грамматиков. Их деятельность и их сочинения, конечно, были известны феодосийцам. Наверняка и в самой Феодосии были свои знаменитости. Например, хорошие ораторы (что непременно в условиях демократического устройства, а мы не исключаем, что Феодосия времени независимости была полисом демократическим), историки. Известно, что в Пантикапее сложилась собственная историческая школа, один из ее представителей (или основатель) — его принято называть Анонимом — на рубеже IV—III вв. до н.э. создал труд, посвященный истории Боспорского царства. В нем Феодосия, с присоединением коей Спартокиды только и смогли создать крупное и сильное государство, наверняка заняла важное место. Не исключено, что среди источников Анонима были сочинения феодосийских авторов. А уже через Анонима перипетии боспоро-феодосийской войны и некоторые иные сведения о Феодосии вошли в произведения греческих писателей эпохи эллинизма и более позднего времени (Страбона, Диодора Сицилийского, Полиена и других). Арриан в «Перипле Понта Евксинского» заметил, что Феодосия упоминалась во многих литературных сочинениях — возможно, и тех, что были созданы в самой Феодосии и вообще на Боспоре.

Греки не мыслили городскую жизнь без театра. Театры были во всех северопричерноморских городах, и вряд ли Феодосия в этом отношении отличалась от них. Об этом красноречиво свидетельствуют найденные в ней глиняные скульптурки актеров и театральные маски.

Произведения художестве иного ремесла и изобразительного искусства

Благодаря раскопкам на Карантине и Тепе-Оба, а также в феодосийской округе мы имеем возможность познакомиться хотя и с немногочисленными, но замечательными по мастерству исполнения памятниками искусства, изготовленными мастерами из Греции и Северного Причерноморья, включая Боспор и собственно Феодосию. Подробнее о некоторых из них.

Серьга, состоящая из диска, фигурной группы(богиня Ника и воин на колеснице), лунницы и подвесок. Золото. IV в. до н.э.

В ходе раскопок погребений V—III вв. до н.э. на Тепе-Оба археологи обнаружили выдающиеся по художественному замыслу и мастерству исполнения произведения ювелирного искусства — ожерелья, браслеты, серьги, кольца, булавки, пряжки, подвески, бляшки (их нашивали на одежду). Общепризнанным шедевром являются золотые серьги из богатого женского погребения IV в.

Протома Деметры. Глина. V в. до н.э.

Серьги из Феодосии имеют сходство с парой херсонесских серег — так что и те и другие могли быть выполнены одним мастером. Не исключено, что он был родом из Южной Италии, но некоторое время жил и работал в Херсонесе, его заказчиками были не только херсонеситы, но и граждане других городов, например, дружественной Херсонесу Феодосии.

Деметра, Кора-Персефона и Иакх. Глина. V в. до н.э.

Серьги изготовлены в технике тончайшей зерни, ее взял на вооружение и мастер двух золотых ожерелий из того же женского погребения на Тепе-Оба.

Афродита (или Нереида). Глина. Конец V — начало IV в. до н.э.

Высокохудожественные произведения из металла, хотя и редко, но встречаются на сельских поселениях. Например, бронзовая скульптурка сатира второй половины III—II в. до н.э., найденная на укреплении Куру-Баш (у с. Виноградное), которая, возможно, служила ножкой канделябра и, возможно, являлась изделием пергамской школы.

Ваза (пелика) с изображением Диониса, менады и сатира. Глина. IV в. до н.э.

Довольно богато представлены в Феодосии произведения глиптики — резьбы на минералах. В основном это интальи — геммы с углубленным изображением, которые эллины использовали в качестве печатей, амулетов и просто украшений. На них представлены божества, мифические персонажи, животные, птицы, женские и мужские фигурки. Одна из лучших феодосийских гемм — инталья из голубого халцедона с цаплей, видимо, работы местного умельца, подражавшего известному в Элладе мастеру V в. до н.э. Дексамену Хиосскому.

Краснофигурная ваза (лекана) с изображением госпожи и служанки. Глина. IV в. до н.э.

Гончары-коропласты делали глиняные скульптурки — терракоты. Ими греки украшали свои жилища, дарили богам (приносили в храмы и на алтари), клали в могилы. Феодосийские терракоты в основном датируются V—I вв. до н.э. и весьма разнообразны — это изображения богов и богинь, актеров и воинов, женские и мужские фигурки, вотивные маски, детские игрушки. Среди них есть настоящие произведения искусства. Найденные на Карантине гончарные формы говорят о наличии в городе мастерских ремесленников, изготовлявших терракоты.

Сатир. Часть бронзового канделябра. 2-я половина III—II в. до н.э. Укрепление Куру-Баш

А привозные изделия свидетельствуют о взыскательных художественных вкусах феодосийцев.

Хороша протома Деметры (полуфигура с прижатыми к груди руками на фоне развернутого покрывала) V в. до н.э. самосского производства: на пышных волосах богини башенная корона с плодами, в руке — гранатовое яблоко.

Среди произведений афинских мастеров выделяется по мастерству исполнения скульптурка Афродиты (или морской нимфы Нереиды) конца V — начала IV в. до н.э.: богиня изображена поднимающейся над волнами, с плеча спускается намокшее покрывало.

Женская головка. Мрамор. IV в. до н.э. (копия I в. до н.э.)

Проста и задушевна композиция, представленная уже местным мастером второй половины V в. до н.э.: Деметра и Кора-Персефона несут на плечах мальчика с крыльями — Иакха (сына Деметры или Персефоны), которого греки связывали с культом земледелия.

Довольно много фигурок актеров и театральных масок. Выделяется среди них по выразительности и мастерству исполнения маска раба работы феодосийского мастера IV в. до н.э.: старческое лицо, лоб в морщинах, широко раскрытые глаза, приплюснутый нос, огромный открытый рот.

Девушка в хитоне и гиматии. Глина. III в. до н.э.

Особенно впечатляют глубоко женственные и лиричные образы девушек. Они стройны и грациозны. Самые красивые — статуэтки из Танагры, города в центральной Греции, ставшего в эллинистическое время крупнейшим центром искусства мелкой пластики.

Медальон с изображением Аполлона Гиперборейского. Глина. 1-я половина IV в. до н.э.

Глиняные изделия утилитарного назначения зачастую также были рассчитаны на высокий художественный вкус заказчиков. Найденный на феодосийском Карантине акротерий IV (или V) в. до н.э. синопского производства — настоящее произведение искусства (акротерии — скульптурные украшения, устанавливаемые на коньках и по углам крыш). Он сделан в виде женской рогатой головы, окруженной тремя розетками. В ней видят и Артемиду, и богиню луны Селену, и, что более вероятно, Ио (возлюбленную Зевса, превращенную Герой в корову, вот откуда рожки на женской голове акротерия). Широко раскрытые глаза, полные губы, мягкий овал лица — все говорит о том, что перед нами работа тщательная и изящная. Акротерий столь высокого качества должен был венчать крышу храма или иного общественного сооружения на акрополе города. Кстати, там он и был найден и не исключено, что украшал главную святыню города — храм Аполлона.

В одном из погребений на Тепе-Оба обнаружено семь одинаковых глиняных медальонов (они служили украшением деревянного саркофага) с изображением Аполлона Гиперборейского, сидящего верхом на львиноголовом грифоне и поражающего копьем оленя. Композиция динамична, фигуры идеально вписаны в круг. Это хорошая работа афинского мастера начала — первой половины IV в. до н.э.

Акротерий с изображением головы Ио. Глина. IV в. до н. э.

Даже такую утилитарную вещь, как столовая посуда, греки желали видеть красивой, богато украшенной росписями, часто представлявшими сюжеты мифов и бытовые сценки.

В Феодосии найдено больше всего ваз афинского производства — чернофигурных и краснофигурных.

Здесь представлены разные стили краснофигурной вазописи, бытовавшие в Элладе.

Актер старой комедии. Глина. IV в. до н.э.

Наиболее часто встречаются так называемые боспорские (или керченские) пелики (вазы с широким горлом). Их изготовляли в Аттике и большими партиями вывозили за границу. Использовали же, как правило, в заупокойном культе и клали в могилы. Росписи пелик отражают мифы, связанные с северопричерноморской тематикой: сражения воинственных женщин-амазонок или одноглазых аримаспов с грифонами (чудовищами, похожими на львов с головой и крыльями орла), битву амазонок с эллинами, на них можно видеть грифонов, терзающих животных, Аполлона (или Диониса) в варварском одеянии, верхом на грифоне преследующего женщину, Эрота на коне или пантере, также преследующего беглянку, свиту Диониса. Довольно часто встречается сюжет битвы пигмеев с журавлями, в которых видели оборотней из потустороннего мира.

Старуха с сосудом. Глина. V в. до н.э.

Каменная пластика представлена всего несколькими экземплярами. Заслуживает внимания мраморная женская головка, относящаяся к I в. до н.э. и, возможно, являющаяся копией произведения выдающегося афинского скульптора первой половины IV в. до н.э. Праксителя.

Эти и другие феодосийские памятники художественного ремесла и изобразительного искусства хранятся в фондах Феодосийского краеведческого музея, Одесского археологического музея, Музея исторических драгоценностей в Киеве, Эрмитажа в Санкт-Петербурге, Государственного исторического музея в Москве.

Во времена Митридата VI Евпатора и его преемников (конец II—I в. до н.э.)

Внешнеполитические перипетии, которые переживал Боспор в связи с натиском варваров, не замедлили сказаться на делах внутригосударственных. Ослабевает центральная власть. Города стремятся к большей самостоятельности. Оказавшийся без опоры и не имевший наследника последний из Спартокидов — Перисад V — отрекается от престола в пользу Митридата VI Евпатора, правителя более сильного государства — Понтийского царства, возникшего в конце IV в. в северо-восточной части Малой Азии. Ставка на Митридата могла быть вызвана разными причинами, среди которых активная и результативная помощь, оказанная понтийским царем жителям Херсонеса, страдавшим от разрушительных набегов скифов.

Митридат направил в Крым войско под предводительством Диофанта — своего лучшего военачальника и дипломата. Благодарные херсонеситы поставили ему в своем городе памятник с надписью на пьедестале (ее принято называть декретом в честь Диофанта). Диофант прибыл на полуостров в 110 г. до н.э. и успешно воевал со скифами. В перерывах между военными действиями он по поручению Митридата вел переговоры с Перисадом V о передаче Боспора Понту. Переговоры с Перисадом прошли, по словам автора декрета, «прекрасно и полезно для царя Митридата Евпатора». Но когда на Боспоре стало известно о готовящейся передаче трона, «скифы с Савмаком во главе произвели государственный переворот и убили вскормившего его боспорского царя Перисада, а против Диофанта составили заговор». В начале весны 108 г. полководец Митридата явился на Боспор с сухопутным и морским войском, «взял Феодосию и Пантикапей, покарал виновников восстания, а Савмака, убийцу царя Перисада, захватил в свои руки, отправил в царство Понтийское и снова приобрел власть для царя Митридата Евпатора над Боспором».

Виновником описанных событий декрет называет некоего Савмака — скифа, осуществившего государственный переворот с группой заговорщиков и, кажется, поддержанного частью населения Боспорского царства. Возможно, это был человек знатного происхождения, имевший доступ ко двору боспорского правителя.

В херсонесском декрете Феодосия упоминается наряду со столицей Боспора Пантикапеем. Не была ли она одним из основных очагов восстания?

Захват Феодосии имел для Диофанта многие преимущества: он приобретал базу для борьбы с главными силами противника, пребывавшими в столице; в случае поражения ему было легче укрыться в Феодосии, нежели возвращаться в Херсонес; захват Феодосии отрезал скифов Керченского полуострова от степной Таврики, откуда они могли бы получить поддержку и куда могли бы отступить в случае поражения. К этому нужно добавить, что Феодосия была на пути диофантова войска в Пантикапей. Иными словами, Понтийский военачальник воспользовался удобствами географического и военно-стратегического положения города, и такая тактика принесла свои плоды: после захвата второго по значимости боспорского города Диофант смог приступить к штурму главной крепости — Пантикапея.

Можем ли мы судить по факту овладения Феодосией и Пантикапеем Диофантом о силе или слабости повстанцев и вообще о размахе всего движения? Конечно, два города — это не весь европейский Боспор. Но в то же время Пантикапей и Феодосия были не заурядными, а самыми крупными и важными городами. Борьба за власть должна была вестись, в первую очередь, в Пантикапее. Феодосия же могла быть одним из очагов мятежа.

Для закрепления достигнутой победы и во избежание возможных в будущем инцидентов Митридат счел целесообразным разместить свои войска в ближайших от Феодосии местах. Понтийские гарнизоны появились в ранее возникших укрепленных пунктах — например, на холме Куру-Баш (в 8 км к северо-западу от города), где обнаружено обилие монет времени Митридата VI и многих южнопонтийских центров. Опорой Митридата в феодосийской округе стало также местное варварское население.

Арриан называл Феодосию «опустевшим городом», возможно, имея в виду ситуацию после взятия ее Диофантом. Судя по всему, Митридат и Диофант придавали освобождению Феодосии от мятежников большое значение и, видимо, связывали с этим свои дальнейшие успехи.

После подавления мятежа Митридат становится хозяином на Боспоре, а Феодосия и ее округа — частью его Черноморской державы. Входившие в нее эллинские города сохранили автономию (свои полисные земли и самоуправление); варварские племена стали главной опорой царя при комплектовании армии. Как свидетельствует Страбон, дань северопричерноморских городов в пользу Понта исчислялась 200 талантами серебра и 180 тыс. медимнами хлеба. В общей сумме эта ежегодная выплата составляла 300—350 талантов (1 талант — 26,2 кг серебра). Таким образом Митридат подготовил базу для грядущей войны с Римом, имевшей цель захватить римские владения в Малой Азии. Рим не без труда отстоял свои земли в трех войнах с Митридатом.

Следует сказать, что поначалу Митридат проводил проэллинскую политику и позволил боспорским городам чеканить собственную монету, что положительно сказалось на их экономике. Но Феодосия чеканку не возобновила, и это можно расценивать как своего рода месть Митридата горожанам за их враждебность по отношению к нему. Отсюда следует, что экономическое положение Феодосии, в отличие от других городов, было менее благоприятным. А если учесть, что она и ее округа значительно больше, чем другие части Боспора, пострадали от военных действий Диофанта, то станет очевидным, что никакого особенного возрождения города после присоединения царства к Понту не произошло.

Видимо, Феодосия рассматривалась царской администрацией, в первую очередь, как центр одного из округов Боспора — все той же ранее сложившейся области «Феодосия». Помимо города и его небольшой хоры с усадьбами граждан эта область включала царские земли — сельскую округу с укрепленными поселениями (как, собственно, было и раньше, с середины III в. до н.э., с той разницей, что теперь эти земли принадлежали не боспорским царям, а понтийским). Это были и старые, ранее построенные крепости, и вновь возведенные. Их обитатели — земледельцы и воины — платили Понтийской администрации налог за пользование землей, охраняли западные границы Боспора, а заодно приглядывали за строптивыми феодосийцами.

Вот три факта из истории Феодосии времени Митридата и его преемников, свидетельствующие о том, что она продолжала играть заметную роль в политической жизни Боспора и на международной арене.

По сообщению греческого писателя Мемнона, в 72 г. до н.э. осажденные римлянами жители Гераклеи нуждались в хлебе и обратились за помощью к Херсонесу, Феодосии и властителям Боспора (в те времена Боспорским царством от имени Митридата правил его сын Махар). Примечательно, что Феодосия названа отдельно от Боспора. Не рассматривалась ли она как самостоятельная сила, как город, сохранявший автономию в рамках Боспора?

Второй факт относится к 63 г. до н.э. По словам греческого историка Аппиана, в этот год вспыхнуло восстание против Митридата, в нем приняли участие Фанагория, Феодосия, Нимфей, Херсонес. Властитель Понта погиб в Пантикапее в 63 г. до н.э., скрываясь во дворце Спартокидов на вершине горы (носящей ныне его имя) от взбунтовавшихся солдат.

Факт третий связан со временем правления на Боспоре сына Митридата Фарнака II, после смерти отца поставленного на престол Римом. Поглощенный идеей восстановления Понтийской державы, он оставляет на Боспоре наместником Аcандра, видимо, одного из своих приближенных, и отправляется в Малую Азию. В 47 г. терпит поражение от римлян и возвращается в свои владения, где Асандр уже успел провозгласить себя самостоятельным правителем. Собрав «каких-то скифов и сарматов», он захватывает Феодосию и Пантикапей, ставших на сторону Асандра. Но атака последнего решила исход борьбы за престол — он остался в руках самозванца Асандра.

При Асандре начинается медленное возрождение Боспора. Царь укрепляет военные силы государства, борется с пиратами на море. Его особенно беспокоила безопасность границ, и он «...построил на перешейке Херсонеса (то есть Крымского полуострова. — Авт.), поблизости от Меотиды, стену длиной 360 стадиев и воздвигнул на каждый стадий по 10 башен», — рассказывает Страбон. Путешествовавшие по Крыму в конце XVIII — начале XIX в. П.С. Паллас, Э.Д. Кларк, И.М. Муравьев-Апостол связывали стену Асандра с остатками укреплений — стен, башен, рва, которые они видели на поверхности земли в районе Акмонайского перешейка. От местных жителей они слышали, что следы стены тянутся вдоль всего перешейка от Азовского моря до Черного. Значит, Асандр перегородил перешеек, отделявший Керченский полуостров от остальной части Крыма. Обычно говорилось, что эта стена, протянувшаяся с севера на юг до гор, окаймлявших Феодосию, — не что иное, как древний (так называемый киммерийский) ров, которой упоминался еще Геродотом; его-то и укрепил Асандр.

В последнее время в связи с активизацией разведок и раскопок в степных районах Крыма в науке обсуждаются вопросы, связанные с системой обороны Боспора, в том числе с валами, рвами, башнями и дорогами в районе Феодосии. Не все связывают постройку Асандра с Акмонаем. Некоторые локализуют ее в районе Перекопа, другие отождествляют с валом, протянувшимся от Узунларского озера до Азовского моря. Тем не менее трудно возразить против того, что Акмонайский перешеек является наиболее удобным местом для постройки оборонительных сооружений.

При Асандре прежние валы подновлялись и усиливались сторожевыми башнями. Для защиты Феодосии и ее сельской округи царь мог укрепить Старокрымский вал; а для защиты глубинных территорий Восточного Крыма — Акмонайский вал.

Заботясь о защите рубежей государства, Асандр, кроме того, строил укрепленные военно-хозяйственные поселения (катойкии). При нем в середине I в. до н.э. была возведена крепость, находившаяся в 60 км от Феодосии, у Кутлакской бухты (недалеко от с. Веселое и пос. Новый Свет). Она играла роль форпоста на западной границе царских земель и что в ней размещался гарнизон, формировавшийся, скорее всего, из варваров, живших по соседству с Феодосией. Эта было одно из укреплений — катойкий, возводившихся на царских землях со времен Митридата VI и заселявшихся военными поселенцами варварского происхождения. Они сочетали военную службу с земледельческим трудом.

Со строительной деятельностью Асандра связывают также укрепления в Старокрымской долине (на горе Карасан-Оба и горе Яман-Таш). В I в. до н.э. к Боспору перешло скифское укрепление на горе Сары-Кая. Вместе с другими, ранее существовавшими укрепленными пунктами они составляли единую систему обороны на западных рубежах Боспорского царства, где единственным городом по-прежнему оставалась Феодосия.

После смерти Асандра начинается чехарда на престоле, некоторое время у руля правления стоит его жена Динамия, дочь Фарнака, внучка Митридата VI. Положение в государстве стабилизировалось при Аспурге, вероятнее всего, бывшем сыном Асандра и Динамии.

Город и его округа в I—III вв. н.э.

I — начало III в. н.э. — время нового, второго расцвета Боспорского царства. Впрочем, это уже был другой Боспор, слишком многое изменилось в его жизни. Население государства интенсивно пополнялось сарматами, хотя и греками тоже — в основном из южнопонтийских регионов. Варваризация затронула буквально все сферы жизни. Города еще больше стали зависеть от центра, с них взимались налоги и поземельная подать, их органы самоуправления уже не играли существенной роли. Городское гражданство, однако, составляло основу армии — тяжеловооруженную конницу, а значит, опору центральной власти. Неограниченную монархию поддерживала ради собственных выгод землевладельческая и торгово-ремесленная верхушка. Рабский труд, и ранее не очень широко использовавшийся в боспорском хозяйстве, все больше заменяется наемным. Усиливается зависимость Боспора от Римской империи, хотя он и не входил в состав ее земель.

Общая обстановка подъема в государстве каким-то образом должна была сказаться на Феодосии, тем не менее ни о каком новом расцвете города не может быть и речи.

В двух надписях из Пантикапея «Великий царь Аспург» назван царствующим «над всем Боспором, Феодосией, синдами, меотами (маитами), тарпитами, торетами, псесами и танаитами». Этот титул невольно обращает нас к временам Спартокидов. Он может означать стремление новых правителей представить себя их наследниками. В таком случае упоминание в нем Феодосии вряд ли можно воспринимать как намек на хотя бы частичное возрождение былой значимости и авторитета города.

Из Пантикапея происходят еще два документа — надпись 70-х гг. III в. н.э. и надпись начала IV в. н.э. (306 г.). В них титулом «наместник Феодосии» именуются два представителя центральной власти — Менестрат и Аврелий Валерий Сог. Эта должность была достаточно почетной, так как в первой надписи ее исполняет наместник царской резиденции, фигурирующий в списках высших государственных чиновников, во второй надписи — человек, пользующийся благосклонностью римских императоров. На царском наместнике лежали различные обязанности, в том числе военные.

Кроме Феодосии наместника имела еще Горгиппия (Анапа), что на восточной стороне царства. Значит, расположенные на границах государства Феодосия и Горгиппия управлялись не так, как другие города, а через царских наместников из среды придворной аристократии. Такой усиленный контроль был связан со стремлением центра обезопасить пограничные области, соседствовавшие с варварами. Возможно, должность наместника была введена в Феодосии тогда же, когда и в Горгиппии. В Горгиппии она известна из надписей начала II в. н.э., но появиться могла раньше, еще при Аспурге. Наместнику Феодосии вменялось в обязанности оберегать западные рубежи государства от варваров, а также контролировать ситуацию в городе и его округе — за феодосийцами нужен был глаз да глаз. (Вспомним о Кутлакской крепости: она просуществовала всего лет 50—70 и была покинута гарнизоном по решению Аспурга для того чтобы ослабить сепаратистские устремления феодосийцев, поддерживавших с ней связи. Тогда-то и мог появиться в городе царский наместник. Не исключено и то, что гибель крепости была связана с Полемоном I — правителем Понтийского царства, занимавшим боспорский престол в 14—9/8 гг. до н.э.)

О городе и соседних с ним землях в первых веках н.э. мы знаем очень немногое. Судя по тому, что в Феодосии находился царский наместник, она имела какой-то особый статус, быть может, сохранила свою полисную структуру и остатки автономии. Если это так, то ее граждане имели земельные участки в округе города. Весь земельный фонд в государстве считался царской собственностью, но городам предоставлялось право пользоваться окружающими их землями на условии уплаты гражданами поземельной подати. За жизнью городов и эксплуатацией ими земель был установлен контроль. В Феодосии его осуществлял царский наместник.

Этот же наместник следил и за всеми царскими землями варварской округи Феодосии. На подступах к городу действовала сложившаяся ранее система укреплений, но лишь немногие из них просуществовали до III в. н.э. включительно, большинство погибло уже в I или во II в. н.э. Зачастую о наличии населенных пунктов свидетельствуют лишь развалы камней или отдельные находки. Археологически исследованы лишь два могильника, которые принадлежали существовавшим рядом с ними поселениям (у сел Отважное и Фронтовое). Обитателями укрепленных поселков были скифо-тавры, скифы и все увеличивавшееся сарматское население. Одновременно шел интенсивный процесс сарматизации местных жителей — как варваров, так, кстати, и греков. Как и прежде, жители укреплений были держателями небольших земельных участков, за что платили налог в царскую казну, и сочетали крестьянский труд с военной службой.

Памятник Андрею Первозванному. Скульптор В.З. Замеховский. 2006 г.

Округа Феодосии должна была сильно пострадать от частых войн, которые в I—III вв. по подсказке Рима вели боспорские цари со скифами и таврами в Юго-Западном Крыму. Сложная обстановка в регионе не могла не сказаться и на Феодосии — на поступлении в город продуктов питания из близлежащих сел, внутренней и внешней торговле, работе порта, то есть на том, что всегда составляло основу ее экономического благополучия. Кажется, общий подъем на Боспоре затронул Феодосию в наименьшей степени.

Поначалу несколько оживились в городе ремесла, промыслы, торговля. Первыми веками н.э. датируются формы для отливки бронзовых украшений, бронзовые светильники, помещение с остатками сыродутного горна, обнаруженные на Карантине. В городских слоях в небольших количествах сохранились фрагменты амфор в основном боспорского производства, простой и краснолаковой посуды, светильников, лепных сосудов (производство последних увеличилось в связи с ростом влияния варварских традиций). Терракотовых статуэток немного, они невысокого качества и больше отвечают невзыскательным вкусам варваров. На городище найдены единичные предметы из кости, стекла. Важную роль в жизни горожан играли рыбный и соляной промыслы.

Феодосия поддерживала связи с Южнобережьем, предгорными и степными районами. Получала товары из боспорских городов (ее собственный экономический потенциал был недостаточным для обеспечения горожан и жителей сельской округи всем необходимым). Часть краснолаковой и стеклянной посуды, найденной на Карантине и в окрестностях города, могла быть привезена из разных центров Греции и Италии, стеклянные бальзамарии и пастовые амулеты — из Египта. Импорт поступал и через феодосийский порт, и через порты других боспорских городов. За безопасностью сухопутных дорог и побережья следили воинские подразделения окружавших Феодосию крепостей.

А.Л. Бертье-Делагард собрал на Карантине монеты почти всех правителей Боспора I—IV вв. н.э. Римских монет в Феодосии найдено немного, они в основном датируются I—II вв. — временем относительно спокойным и благополучным и для Боспора, и для Феодосии. Монеты, чеканенные от имени боспорских царей, и некоторое количество римских известны и на поселениях Юго-Восточного Крыма.

Если не считать царских наместников Феодосии (и, возможно, еще каких-то представителей царской администрации в регионе), которые принадлежали к боспорской элите и были людьми богатыми, и в городе, и в его округе проживали люди невысокого имущественного положения и наверняка немало было просто бедняков. В городе значительно уменьшился слой ремесленников, кораблестроителей, торговцев, моряков, их доходы стали невелики. В сельской округе не прослеживается следов каких-либо крупных хозяйственных комплексов, а обитатели укрепленных поселений составляли часть зависимого населения государства, эксплуатируемого через налоги и повинности.

В первых веках н.э. наблюдаются существенные перемены в духовной жизни государства. В условиях упадка полисных институтов, отсутствия стабильности, усиливались беспокойство, страх, стремление спрятаться от окружающего мира и возложить заботу о себе на чужие плечи. Люди начинают разочаровываться в старых богах, ищут помощи и поддержки уже не у государства, а у тех, кто рядом, кто близок по духу, и у новых богов. Греческих богов стали отождествлять с восточными, более чувствительными по отношению к людям. Примечательно и то, что новые божества были более универсальными, обращаясь к какому-то из них, человек переносил на него функции, ранее принадлежавшие нескольким богам. Так постепенно начался отход от многобожья к единобожию. Широко распространяются магия и суеверия.

В городах возникают частные культовые и профессиональные объединения — синоды и фиасы, которым покровительствовали цари. Их членами были люди разного этнического и социального происхождения. В них почитались восточные божества, но особую популярность приобрел ранее неизвестный безымянный Бог Высочайший или Внемлющий, соединивший в себе черты разных греческих и негреческих божеств. В нем видели самого справедливого и всемогущественного среди богов.

До нас дошло довольно много надписей, сделанных от имени таких объединений. Среди них надпись второй половины III в. н.э. на мраморной плите из Феодосии, содержащая перечень более чем тридцати мужских имен. Несмотря на то, что не сохранилось начало надписи, этот перечень очень похож на списки именно фиасов, хорошо известные нам по находкам из других мест Боспорского царства.

На некоторые новые аспекты в религиозной жизни феодосийцев проливает свет сделанная от имени наместника Феодосии Аврелия Валерия Сога. Она посвящена «Богу всевышнему, внемлющему», и в ней говорится, что Сог «по обету выстроил от основания молельню». Так обычно назывались иудейские синагоги.

В феодосийской коллекции гемм первых веков н.э. есть магические амулеты с изображением солнечного бога Хнубиса (с головой льва в венце лучей и туловищем змеи). Их связывают с проникновением в северопричерноморский регион культов богов гностицизма — религизно-философского учения, соединявшего христианские догматы с греческой философией и восточными религиями.

В III—IV вв. на Боспоре появляются первые почитатели христианства, но о христианстве как новом религиозном течении и оформлении христианской общины на территории царства можно говорить, по-видимому, не ранее начала IV в. Самые ранние христианские символы из Феодосии дошли до нас на геммах III—IV вв. Новое вероучение распространялось медленно и, видимо, не без труда. В житии святого апостола Андрея Первозванного, составленном монахом Епифанием, говорится, что апостол не нашел должного понимания у феодосийцев.

Прощание с античностью (конец III—IV в. н.э.)

Второй расцвет Боспора был недолгим. В связи с возрастанием численности варварского населения хозяйство городов все более натурализируется, а сами города приобретают деревенский облик. Вкусы негреческого, в основном сарматского, населения нашли яркое выражение в погребальных ритуалах и постройках, произведениях художественного ремесла и искусства. В Феодосии встречаются памятники явно варварские.

Принято считать, что в конце I—II в. н.э. на Боспоре появляются аланы и постепенно занимают господствующее положение среди других сарматов. Их присутствие в Феодосии засвидетельствовано не вполне ясным сообщением греческого анонимного автора: «Ныне же Феодосия на аланском языке или таврском наречии называется Ардабда, то есть Семибожный». В городских слоях II—III вв. прослеживаются следы пожарищ, их связывают либо с аланами, либо с готами. Возможно, с этого времени в Феодосии и ее округе появляются представители нового этноса — аланы, они и могли переименовать город на свой лад, сохранив в его новом имени слово «божество» и присоединив к нему числительное «семь» (культ семи богов характерен для религии скифо-сарматских племен). По словам римского историка IV в. н.э. Аммиана Марцеллина, Феодосия в его время была заселена в основном варварами.

С 30-х гг. III в. Боспор начинают беспокоить готы и другие варварские народы. Из пострадавших восточных районов Боспорского государства часть населения бежала в Крым — вероятно, тогда в Феодосии появились переселенцы из Горгиппии и Танаиса. Пришлые варвары совершают грабительские морские походы на Малую Азию, Кавказ и Балканы (так называемые Готские войны), опираясь на Боспор как на организационную базу и используя его флот. Все это не могло не сказаться на ухудшении условий жизни феодосийцев и их соседей.

От позднеантичного периода истории города сохранилось особенно мало памятников. Это несколько надписей. Из двух наиболее значительных из них (с именами наместников Феодосии) мы узнаем, что в конце III — начале IV в. боспорские правители еще рассматривали город и его округу как свои владения и держали там наместника. Менестрат принадлежал к семье боспорских аристократов. Аврелий Валерий Сог — боспорский грек, «известный Августам, почтенный Диоклетианом и Максимианом», «долго находившийся в отсутствии и остававшийся на чужбине 16 лет и много бед испытавший». Видимо, он служил в какой-то римской провинции, за заслуги удостоился римского имени и римского гражданства. В своей надписи он даже не упомянул имени боспорского царя, при котором получил должность наместника Феодосии. Очевидно, ориентация на Рим была выгоднее, так как Боспор к тому времени ослабел (некоторые исследователи не исключают даже, что Сог являлся представителем римской, а не боспорской администрации и был Римом поставлен наместником Феодосии). Внутренние перипетии и варварское присутствие дополнились новыми серьезными для Боспора проблемами: начавшимися войнами с Херсонесом.

О ходе военных действий сохранился рассказ, не лишенный легендарной окраски, в трактате «Об управлении империей» византийского императора Константина Багрянородного (908—959 гг.). Войну начали херсонеситы под нажимом Рима, желавшего наказать боспорян за их совместные с сарматами действия по опустошению его малоазийских земель. Около 328 г. сражение произошло недалеко от Феодосии — «в местах, называемых Кафа», и херсонеситы поставили пограничные знаки «...в том самом месте под названием Кафа, где, сразившись, победили». Скорее всего, речь идет о землях западнее города Феодосии, но находившихся в пределах области «Феодосия». В 40-х гг. IV в. боспорский царь Рескупорид VI решил «...силой отнятую у него землю вызволить и получить обратно». Войска вновь встретились «...в местах прежде названной Кафы». Собственно сражения даже не произошло, исход встречи решила смерть Рискупорида. На сей раз граница Боспора была передвинута на восток от Феодосии, к боспорскому г. Киммерику, а так называемая область Кафа временно перешла во владения Херсонеса.

Вид на стены и башни цитадели Каффы

Вообще говоря, Каффой (как принято писать в латинской транскрипции) Феодосия называлась в эпоху средневековья. Но название «Кафа» могло появиться еще в позднеантичное время. Но так называлась, скорее всего, не сама Феодосия, а ее ближайшая округа. Феодосия же, теперь совсем маленькая (не город, а городок или поселок) и потерявшая значение центра округи, могла просто входить как составная часть в «места, называемые Кафа».

Итак, в начале 40-х гг. IV в. Феодосия и соседствующие с ней земли отошли от Боспорского царства. Их теперь некому было защищать. Брошенные на произвол судьбы люди могли рассчитывать только на себя. Кто-то в панике бежал, кто-то обращался с мольбами к богам, некоторые старались припрятать хоть что-нибудь из накопленного. Близ Феодосии обнаружен клад из 135 монет последних боспорских царей, он датируется 286—327/8 гг.

В конце IV в. уже совсем ослабленная Феодосия подверглась разгрому пришедших с востока гуннов. IV веком мы и завершаем античный период ее истории. С этого времени жизнь на городище едва теплилась. Монах Епифаний, в IX в. прошедший путь апостола Андрея Первозванного, заметил: «А Феодосия ныне не имеет даже следа человеческого». Археологические и письменные источники от конца IV в. до XIII в., то есть до прихода генуэзцев, крайне скудны и представлены небольшим количеством византийских монет и случайными упоминаниями Феодосии немногими средневековыми авторами.

Э.Б. Петрова