Отражение попытки противника с ходу ворваться в Крым. Бои за Перекопские позиции (сентябрь 1941 г.)

Немецко-фашистское командование не сразу пришло к решению захватить Крым. В ходе наступления в Донбасс, к Ростову и далее на Кавказ Крым, по их мнению, должен был сам пасть к ногам захватчиков. Поэтому интересно проследить изменение их взглядов на значение Крыма в войне.

28 апреля 1941 г. в ставке вермахта были разработаны тезисы к докладу о значении Черного моря и проливов в операции «Барбаросса»¹. Несмотря на оккупацию Греции, немецкое командование считало Черное море «ближайшей и единственной падежной коммуникацией между европейской частью России и Англией» и учитывало наличие большого торгового и сильного советского военного флота.

На период операции «Барбаросса» было решено оборонять береговыми батареями и минными заграждениями побережье Черного моря и особенно порты Констанца, Бургас, Варна; максимально сократить свои морские перевозки, полагая, что «до захвата русских военно-морских баз суда не будут плавать вообще или же будут использованы для каботажного плавания». Немецкое командование искало решения, как в результате победоносного завершения кампании получить в свои руки для последующего ведения войны больше исправных советских торговых судов и боевых кораблей.

Немецкие и румынские войска, развернутые в Румынии, главный удар наносили левым (северным) крылом на северо-восток. «Как только русские войска в результате наступления немецких войск на севере начнут оставлять свои позиции», начнется преследование и захват причерноморских областей, портов и баз на Черном море².

Черноморский флот, но мнению германского командования, не был столь опасным, как Балтийский, так как в первый период войны по Черному морю не предполагалось осуществлять значительные перевозки. Причерноморская группировка советских войск из-за своей небольшой численности также не могла угрожать немецкой группе армий «Юг», захватывавшей Украину. Поэтому в отличие от Прибалтики в Причерноморье не планировали операций по захвату военно-морских баз. Но в ходе кампании немецко-фашистское командование изменило свое мнение и организовало захват черноморских баз и плацдармов.

В директиве ОКВ № 33 от 19 июля 1941 г. впервые упоминается причерноморская группировка советских войск как значительная сила. В ходе общего отступления она отошла к Одессе, где была объединена в Приморскую армию. Господство советского флота позволяло снабжать и поддерживать сухопутные войска. Гитлер приказал провести операцию по овладению Одессой. Главнокомандование сухопутных войск считало эту операцию также необходимой, хотя она шла вразрез с их идеей максимального сосредоточения сил на основных направлениях (в данном случае на киевском. — А.Б.). Не располагая на Черном море необходимыми военно-морскими силами, немецкое командование планировало операцию как чисто сухопутную. В боях за Одессу участвовала 4-я румынская армия (1, 2, 3, 5, 6, 7, 8, 10, 11, 13, 14, 15, 18, 21-я гвардейская, пограничная и танковая дивизии; три кавалерийские бригады (две бригады УР); из немецких войск: пехотный полк, 4 саперных батальона, тяжелый артиллерийский дивизион, 2 дивизиона береговой артиллерии, рота связи; авиационная группа. Потери противника под Одессой составили 20 тыс. убитыми, 15 тыс. пропавшими без вести, 76 тыс. раненых³.

Начав наступление 18 августа, румыны рассчитывали взять Одессу к началу сентября, по через три дня наступление захлебнулось. Антонеску потребовал как необходимое условие возобновления наступления устранения советского Черноморского флота.

В дополнение к директиве № 34 от 12 августа 1941 г. Кейтель поставил задачу группе армий «Юг» «овладеть Крымом, который, будучи авиабазой противника, представляет особенно большую угрозу румынским нефтяным районам»⁴. Захват Крыма для них был необходим также, чтобы лишить советский флот выгодного района базирования. Вытеснить боевые корабли в порты Кавказа означало обезопасить в значительной степени свой южный фланг от удара с моря.

В то же время у германского командования возникает идея после захвата Крыма использовать войска для наступления через Керченский пролив в направлении Батуми.

На изменение плана повлияло отвлечение с центрального, московского, направления авиации для борьбы с Черноморским флотом. «Перед немецкими ВВС, — признают западногерманские историки, — ставились все новые и новые задачи. Так, верховному главнокомандованию потребовалось вдруг срочно бомбардировать боевые корабли и транспортные суда на Черном море, в портах Крыма, в Одессе, Николаеве, Таллине, Кронштадте, Ленинграде. Конечно, само собой разумеется, что парализовать морские коммуникации противника и вывести из строя его флот было очень важно. Однако это шло на пользу главным образом фланговым группам армий, а не той, которая действовала на направлении главного удара»⁵.

Такое «внимание» противника, в частности, к Черноморскому флоту говорит о его роли в борьбе за приморские плацдармы. Длительная оборона Одессы сказалась на темпах наступления немецко-фашистских войск.

В начале сентября 11-я немецкая армия, наступавшая на южном причерноморском фланге, вышла к Днепру и форсировала его в нижнем течении (у Берислава). Командующий армией генерал Э. Манштейн пишет, что «армия должна была занять Крым, причем эта задача представлялась особенно срочной. С одной стороны, ожидали, что занятие Крыма и его военно-морской базы — Севастополя возымеет благоприятное воздействие на позицию Турции. С другой стороны, и это особенно важно, крупные военно-воздушные базы противника в Крыму представляли собой угрозу жизненно важному для нас румынскому нефтяному району»⁶.

На южном фланге советско-германского фронта оборонялись войска Южного фронта под командованием генерал-полковника И.В. Тюленева, в который входили 9-я и 18-я армии и до середины августа 9-й отдельный стрелковый корпус, находившийся в Крыму. Приморская армия совместно с Черноморским флотом, успешно обороняла Одессу. Флот удерживал Тендровскую косу, прикрывавшую вход в Днепровский лиман. Однако войска фронта отходили севернее и организовать оборону Очакова, Николаева, Херсона советскому командованию не удалось.

30 августа части 22-й немецкой пехотной дивизии переправились через Днепр выше и ниже Берислава и создали плацдарм (каховский) на левом берегу. В течение трех дней части 9-й армии контратаковали противника, пытаясь сбросить его в Днепр. Но, несмотря на потерн, 30-й немецкий корпус к исходу 1 сентября расширил свой плацдарм до 10 км в глубину. 11-я немецкая армия (и действовавшая с ней 3-я румынская армия) первоначально получила двойную задачу: преследовать советские войска, отходившие от Днепра к Ростову, и одновременно частью сил захватить Крым. Очевидно, такое решение исходило из ошибочной оценки боеспособности 9-й армии, которая не могла организовать сопротивление на рубеже Днепра, и незначительности войск в Крыму. 11-я немецкая армия начала свободно маневрировать по Северной Таврии, сосредоточивая силы то на фронте реки Молочная, то на подступах к Крыму. Вскоре немецкое верховное командование реалистически оценило обстановку. Для 11-й армии была оставлена только одна задача — захват Крыма. Ее нельзя было решить лишь за счет ввода в дело резервов; предполагалось использовать 3-ю румынскую армию и авиацию 4-го воздушного флота.

Нарком Военно-Морского Флота адмирал Н.Г. Кузнецов, узнав о форсировании противником Днепра, рекомендовал Военному совету Черноморского флота направить максимум авиации для ударов по противнику на переправах. С 31 августа ВВС флота небольшими группами самолетов наносили удары по вражеским войскам на переправах. Ставка вермахта обратила внимание на потери в боях за плацдарм. Эти частные успехи не были развиты в действиях Южного фронта.

К этому времени 1-я танковая группа Клейста вышла в район Запорожья и создала угрозу окружения войск Южного фронта на рубеже Днепропетровск—Запорожье—Мелитополь. 30-й армейский и 49-й горнострелковый корпуса 11-й немецкой армии беспрепятственно продвигались на восток и в течение трех дней не настигли войска отошедшего Южного фронта. В ставке вермахта считали, что войска 11-й армии могут совместно с 1-й танковой группой уничтожить советские войска севернее Азовского моря и захватить Донбасс. Поэтому для захвата Крыма был повернут лишь один 54-й армейский корпус. Его передовые части 12 сентября подошли к Перекопскому перешейку и 15—16 сентября — к Чонгарскому мосту и косе Арабатская Стрелка.

51-я армия имела в своем составе три кавалерийские дивизии, которые в степях Северной Таврии могли успешно действовать при поддержке авиации флота и замедлить продвижение противника, по связи с Южным фронтом не было и обстановки не знали. Чтобы определить, какие силы врага повернуты в Крым, и готовиться к их отражению, 156-я и 106-я дивизии выдвинули за пределы Крыма разведывательные отряды. Разведчики 106-й стрелковой дивизии захватили пленного унтер-офицера, который оказался из дивизии «Викинг», переброшенной из-под Киева на крымское направление⁷.

С 12 сентября вражеская авиация начала активные действия по оборонительным позициям на перешейках и но населенным пунктам северной части Крыма. В то же время отдельные группы мотопехоты пытались прощупать нашу оборону.

15 сентября к 16.00 разведывательные и передовые части 22-й пехотной дивизии противника захватили без значительного боя железнодорожную станцию Сальково, расположенную западнее Геническа и севернее Чонгарского полуострова. Крым оказался изолированным с севера. Это обстоятельство взволновало Военный совет 51-й армии, так как 276-я дивизия, занимавшая там оборону, считалась одной из боеспособных. Командующий армией приказал командиру дивизии генерал-майору И.С. Савинову контратакой вернуть утраченные позиции. Но этого сделать не смогли, так как не создали мощной контратакующей группы за счет других частей дивизии. В результате 2-й батальон 876-го полка отошел на Чонгарский полуостров, а 3-й батальон вел бои в окружении, затем прорвался на восток и влился в 9-ю армию. В район боевых действий прибыл член Военного совета армии корпусной комиссар А.С. Николаев — человек решительный, энергичный, но время было упущено — противник сосредоточил здесь значительные силы. В тот же день по Арабатской Стрелке к Геническу был направлен отряд — рота 320-й стрелковой дивизии и группа моряков с плавбазы «Нева» с задачей оборонять Красный Кут — Счастливцево в 3 км от Геническа⁸.

18 сентября по армии был издан приказ с разбором действий частей 276-й дивизии. Для ее укрепления было передано 3 тыс. бойцов из крымских дивизий народного ополчения, запасного стрелкового полка и батальона охраны штаба взамен физически слабых, пожилых красноармейцев старших возрастов. Командование усилило дивизию также несколькими командирами из других соединений⁹.

Советские войска еще не овладели искусством создания устойчивой обороны. Часто силы и средства, особенно артиллерия и танки, распределялись по фронту равномерно. Командный состав не научился организовывать взаимодействие войск, особенно между стрелковыми и танковыми частями. Имелись серьезные недостатки в инженерном оборудовании полос обороны, в организации связи и управлении войсками. Не хватало опыта у высшего начальствующего состава для целеустремленного проведения операций. Обо всем этом в течение лета указывалось войскам, и делались рекомендации по организации противотанковой обороны, проведению артиллерийской контрподготовки, управлению войсками, обеспечению стыков соединений и объединений. Высшее командование потребовало от командиров принимать решения только по результатам личной рекогносцировки.

Ставка ВГК 27 сентября приказала всем фронтам и отдельным армиям перейти к жесткой обороне и лишь в случае необходимости улучшения обороны проводить частные наступательные операции¹⁰. В Северной Таврии, где у противника первоначально наступал лишь один 54-й армейский корпус, были условия сочетать оборонительные и наступательные действия. Но войска в Крыму пока готовы были лишь к обороне.

17 сентября в командование 11-й немецкой армией вступил генерал-полковник Э. Манштейн, который заменил подорвавшегося на мине 12 сентября генерала Р. Шоберта. Машнтейн был одним из способных генералов вермахта¹¹.

Замысел противника заключался во фронтальном прорыве через Перекопский перешеек в Крым 54-го армейского корпуса (46, 73-я пехотные дивизии и перебрасываемая из-под Одессы 50-я). После прорыва на просторы Крыма в сражение вводились 3-я румынская армия (в составе двух корпусов — 3 горнострелковые и 3 кавалерийские бригады) и 49-й немецкий горнострелковый корпус, который затем должен был наступать через Керченский пролив на Кавказ. Стремительным броском моторизованных сил намечалось с ходу захватить главную базу — Севастополь. Для этого после прорыва в Крым там должна была быть введена в дело танковая дивизия «Адольф Гитлер» (лейбштандарт — отборное привилегированное соединение вермахта). Кроме того, несшая охрану побережья севернее Крыма 22-я немецкая пехотная дивизия после прорыва на полуостров освобождалась от обороны для активных действий и завершения операции¹². Для увеличения ударной мощи 54-го армейского корпуса, которым командовал генерал Ганзен, ему придали всю армейскую артиллерию, саперные части и другие специальные подразделения.

Замысел командарма Ф.И. Кузнецова заключался в упорной обороне позиций силами 9-го стрелкового корпуса, которым с 9 сентября командовал генерал-майор И.Ф. Дашичев. На возможных путях вторжения было поставлено по одной дивизии. Разгромить врага должны были специально созданные оперативные группы генералов Батова и Аверкина¹³. П.И. Батов после подсчитал, что в обороне северных перешейков было около 30 тыс., на охране побережья — 40 тыс. и в глубине полуострова — 25 тыс. воинов¹⁴.

156-я стрелковая дивизия, которой командовал генерал-майор П.В. Черняев, обороняла перекопские позиции, 530-й полк подполковника Н.Ф. Зайвого оборонял предполье и Литовский полуостров на Гнилом море; 417-й полк полковника А.Х. Юхимчука оборонял участок от залива Сиваш до середины перешейка, и левее его — от середины перешейка до Керкинитского залива — оборонительную позицию занял 361-й полк под командованием полковника В.В. Бабикова. 2-й батальон этого полка (командир — капитан Е.К. Ивашеня) был выдвинут вперед, где перед оборонительной позицией занимал населенный пункт — совхоз «Червоный чабан».

Генерал армии П.И. Батов, очень мужественный и правдивый человек, в своих мемуарах показал ошибочность создания оперативной группы войск под его командованием. Его аппарат состоял из двух командиров при полном отсутствии средств связи. «И хотя эти офицеры были опытными, самоотверженными и способными работать за десятерых, по кто мне поверит, если я скажу, что хорошо управлял войсками, наносившими контрудар?..»¹⁵

В какой-то степени командарм и штаб армии (Симферополь), имевшие больше людей и средства связи для управления войсками, устранились от руководства ими. Командир 9-го стрелкового корпуса имел штаб и средства связи для управления войсками (КП корпуса — в населенном пункте Воинка), но ему было приказано руководить войсками правого фланга обороны (Арабатская Стрелка, Чонгарский полуостров, Сиваш), где оборону держали 276-я и 106-я (без одного полка) стрелковые дивизии. Сзади 156-й стрелковой дивизии ни промежуточный рубеж Будановка—Филатовка, ни Ишуньские позиции не были заняты войсками. Генерал Батов объясняет это тем, что командование армии считало наступление противника на Крым маловероятным в связи с продолжением его наступления на мелитопольском направлении. В разведсводке армии было сказано: «Противник, продолжая прикрываться на крымском направлении, проявляет главные усилия на мелитопольском направлении»¹⁶. Вполне возможная и объяснимая ошибка была бы исключена, если бы впереди действовали подвижные части армии, выявляя намерения противника.

Утром 24 сентября после двух с половиной часов авиационной и артиллерийской подготовки танки и пехота противника пошли в атаку. Основные усилия Манштейн направил вдоль Сиваша и Каркинитского залива, где они ожидали меньшее противодействие по флангам.

Полки и батальоны 156-й дивизии генерала П.В. Черняева дрались упорно и самоотверженно. Взаимодействие между пехотой и артиллерией, по утверждению Батова, «было настоящее, что для первых месяцев войны являлось довольно редким явлением»¹⁷. Вначале противник нанес удар на правом фланге вдоль Сиваша, по получил сильный огневой отпор. Там же были взорваны фугасы из морских мин и действовала стационарная морская батарея. При поддержке артиллерии 417-й полк полковника А.Х. Юхимчука отбил вражеские атаки. После этого противник перенес удар на левый фланг — вдоль Каркинитского залива.

За передовой опорный пункт, который оборонял 2-й батальон 361-го стрелкового полка, бой длился целый день. Когда в строго осталось совсем мало бойцов и противник стал забрасывать траншеи гранатами, командир батальона Е.К. Ивашеня и представитель штаба полка С.А. Андрющенко вызвали огонь артиллерии на себя. Мемуары и документы говорят о хорошей работе 498-го гаубичного и 434-го легкоартиллерийского полков дивизии, которыми командовали полковники И.И. Хаханов и А.Н. Бабушкин. Начальник артиллерии дивизии Г.В. Полуэктов включил в общую систему огня и установленные на перешейке батареи береговой артиллерии. К концу первого дня боев оба батальона, развернутые в предполье, полностью выполнили свою задачу, при этом понесли большие потери, и остатки их ночью отошли на Перекопский вал.

Второй день боев 156-я дивизия снова дралась в одиночку. Связь с командным пунктом армии была нарушена, и командарм не оказывал влияния на ход боя.

Заместитель командарма генерал Батов, находившийся в расположении дивизии, мог воздействовать на течение боя лишь советами. Созданная под его командованием оперативная группа в составе 271-й, 172-й стрелковых и 42-й кавалерийской дивизий находилась в центральной части Крыма. Командарм начал выдвигать ее, чтобы 26-го атаковать противника и не допустить его прорыва на просторы Крыма. Во время выдвижения более чем на 100 км дивизии попали под массированный удар авиации 4-го воздушного флота и понесли большие потери. Это задержало ввод их в бой.

К исходу дня 25 сентября противник подошел к Перекопскому валу, готовился к его штурму. Манштейн вводил в бой 50-го пехотную дивизию (ранее была под Одессой) и подтягивал к перешейкам части 4-го корпуса ПВО.

В 156-й дивизии «пали смертью героев все командиры батальонов и многие ротные командиры». Отметим, что по традициям гражданской войны и навыкам боевой подготовки мирного времени командиры в бою всегда шли впереди своих подразделений. С утра 26 сентября предстоял новый бой. Генералы Батов и Черняев думали: «Надолго ли хватит дивизии? Когда подойдут новые соединения?»

Сложилась редкая в военной практике обстановка. Обороняющиеся в Крыму войска имели 8 стрелковых и 3 кавалерийских дивизии. Противник активно действовал только против одной из них (156-й на Перекопе), где он создал превосходящие силы но пехоте — более чем в 3 раза, по артиллерии — в 5—6 раз и абсолютное господство в воздухе. Две другие советские дивизии (106-я и 276-я) были скованы 22-й немецкой пехотной дивизией, которая демонстрировала готовность наступать по Чонгарскому перешейку и через Сиваш. Еще пять стрелковых и три кавалерийские дивизии были в глубине Крыма в готовности к отражению возможной высадки морских и воздушных десантов. И хотя эти дивизии были недостаточно вооружены и обучены, они могли успешно обороняться на заранее оборудованных рубежах.

К 11 часам 26 сентября противнику удалось прорвать оборону 156-й дивизии, захватить Перекоп и выйти к Армянску. Он понес значительные потери и производил очередную перегруппировку сил. К этому времени к Перекопу подходили передовые полки выдвигаемых сюда трех дивизий оперативной группы. Первым подошел 383-й полк 172-й дивизии под командованием подполковника П.Д. Ерофеева. Поняв критическую ситуацию, командарм приказал командиру 106-й дивизии А.Н. Первушину срочно направить ближайший 442-й полк полковника С.А. Федорова на помощь 156-й дивизии. Это было необходимо, так как Ишуньские позиции не были заняты войсками и противник мог выйти на просторы Крыма.

Подошедшие полки с ходу контратаковали противника и выбили его из района Армянска. Вскоре подошел сюда 865-й полк 271-й дивизии и тоже включился в контратаку. Однако стрелковые полки подошли без должного артиллерийского усиления. Армянск четыре раза переходил из рук в руки. Но к исходу дня все три немецкие дивизии перевалили через Перекопский вал. Появились здесь (как показали взятые пленные) и части четвертом — 22-й немецкой дивизии.

Утром 27 сентября заместитель командарма П.И. Батов организовал контрудар силами 271, 172, 42-й дивизий и 442-го полка 106-й дивизии. До рассвета, в темноте, без выстрела ворвалась в Армянск 42-я кавалерийская дивизия В.В. Глаголева, в которой было не более 2 тыс. всадников, в числе их — 369 коммунистов и 573 комсомольца. Кавалеристов поддержал 442-й полк С.А. Федорова. В отчаянном бою кавалеристы потеряли свыше 500 копей, по выбили гитлеровцев из поселка. С рассветом в атаку перешли батальоны других дивизий. 5-й танковый полк 172-й дивизии под командованием майора С.П. Баранова очистил от противника селение Волошино. Однако в 17.30 противник возобновил свои атаки, введя в дело свежие части 22-й и 170-й пехотных дивизий.

С утра 28 сентября все дивизии снова атаковали противника и вновь овладели Армянском. 5-й танковый полк, преследуя отходившего противника, продвинулся далеко за Перекопский вал и вел встречный бой с подошедшими вражескими танками¹⁸. Тяжелый бой, в который втянулись и другие части 172-й стрелковой и 42-й кавалерийской дивизий, с переменным успехом длился весь день.

Военный совет 51-й армии был доволен результатом боевых действий. 28 сентября, после пяти дней боев, он издал приказ, в котором объявил благодарность 156-й и 106-й стрелковым дивизиям¹⁹. Он положительно оценивал действия авиации, которая вместе с ВВС флота использовала 437 самолетов, в том числе 66 бомбардировщиков, 14 штурмовиков, 211 истребителей и 146 гидросамолетов. С 20 по 30 сентября ВВС совершили 2127 самолето-полетов и сбросили на противника 11 849 бомб общим весом 389 т, выпустили 267 тыс. снарядов. В целом интенсивность была незначительна — 5 вылетов на самолет за десять дней; применялись малые бомбы весом 25—50 кг. Несмотря на это, 94 вражеских самолета считались уничтоженными (70 — в воздушных боях и 24 — на аэродромах). Было уничтожено на поле боя 19 танков, 6 батарей (25 орудий), большое количество солдат и офицеров и 231 автомашина. Свои потери составили 37 самолетов²⁰.

Вечером 28 сентября командарм доложил в Генштаб: «Прошу доложить Ставке, что я буду выполнять данную мне директиву до последнего бойца. Но если противник прорвется через Ишуньские позиции, то следующий рубеж до северного предгорья на территории Крыма подготовить ни временем, ни средствами не располагаю, так как с 20 августа и до начала боев было все сосредоточено на севере»²¹.

Противник понес большие потери, но от продолжения наступления не отказался: усилил свою авиацию, ПВО войск и тылов, ввел в дело резервы. Удерживать фронт на главном рубеже обороны имеющимися силами стало невозможно, а усилить фронт другими соединениями (320, 321-я и 184-я сд) командарм не успевал. Поэтому он приказал в ночь на 29 сентября начать отвод войск на Ишуньские позиции. Центральный участок обороны вновь заняла поредевшая 156-я дивизия П.В. Черняева. Оборонявшая правый фланг 271-я дивизия М.А. Титова была передана в состав 9-го стрелкового корпуса. 172-я дивизия И.Г. Торопцева заняла вторую линию обороны по реке Чатырлык. 42-я кавдивизия В.В. Глаголева вышла в резерв армии. Из Севастополя прибыли 1-й и 4-й батальоны 7-й бригады морской пехоты, получившие название 1-го и 2-го Перекопских отрядов. Ими командовали капитаны Г.Ф. Сонин и Е.А. Кирсанов.

Попытки противника наступать на Ишуньские позиции были отбиты с большими для него потерями. Э. Манштейн написал: «Попытка взять с ходу также и Ишуньский перешеек при нынешнем состоянии сил и больших жертвах, понесенных немецким корпусом, по всей видимости, превышала возможность войск. Намерение же командования армии подтянуть к этому моменту свежие силы — 49-й горный корпус и моторизованную дивизию "Адольф Гитлер: (лейб-штандарт) — было сорвано противником»²².

По указанию Ставки ВГК 26 сентября войска 9-й и 18-й армий Южного фронта перешли в наступление из района севернее Мелитополя и нанесли серьезное поражение 3-й румынской армии. Дальнейшее продвижение советских войск угрожало тылам 11-й немецкой армии, которая могла оказаться под ударами Южного фронта и 51-й Отдельной армии. Ввиду этого 49-й горный корпус, уже приближавшийся к Крыму, был повернут к Мелитополю, а дивизия СС «Адольф Гитлер» передана в состав 1-й танковой группы для наступления на Ростов. Понесшие большие потери, «совершенно измотанные» войска 54-го армейского корпуса потеряли способность наступать. Манштейн перешел к обороне и подготовке повой операции по захвату Крыма.

Наступила оперативная пауза, во время которой стороны приняли важные решения. Манштейн с целью поднять собственный авторитет, докладывая вышестоящему командованию обстановку в Крыму, показывал ее более сложной, преувеличивая состав советских войск, мощность оборонительных сооружений: «Противник превратил перешеек на глубину до 15 км в сплошную, хорошо оборудованную полосу обороны, в которой он ожесточенно сражался за каждую траншею, за каждый опорный пункт»²³. Показав, что желание Гитлера о переправе через Керченский пролив выполнимо только после решительной победы в Крыму, он выпросил еще один, 42-й армейский корпус (132-я и 24-я пд). Кроме того, Антонеску согласился направить в Крым румынский горный корпус для охраны побережья²⁴. Воздушной истребительной эскадре генерала Мёльдерса было приказано «очистить небо» над Крымом²⁵.

В связи с угрозой прорыва фашистских войск в Крым Военный совет Черноморского флота 29 сентября обратился в Ставку ВГК с предложением оставить Одессу и за счет сил и средств Одесского оборонительного района усилить войска Крыма. Ставка ВГК запросила Севастополь: нельзя ли вывести из Одессы для усиления 51-й армии часть сил и продолжать удерживать Одессу? Военный совет флота ответил, что положение на Ишуне критическое и если противник ворвется в Крым — Одесса погибнет. 30 сентября Ставка приказала эвакуировать войска Одесского оборонительного района в Крым. Это было своевременное решение. Следует заметить, что вхождение в Ставку с предложением оставить успешно обороняющуюся Одессу было в то время мужественным шагом Ф.С. Октябрьского и Н.М. Кулакова.

Если Манштейн и его штаб убеждали высшее командование в необходимости выделения дополнительных сил, то командование 51-й армии действовало на удивление вяло. Оно не изменило план обороны Крыма в связи с новой обстановкой, не собрало в кулак силы, разбросанные по полуострову, не пыталось использовать силы флота для усиления обороны. Заместитель командующего 51-й армией П.И. Батов вспоминал после войны: «Командующего армией по-прежнему ориентировали на противодесантную оборону». «Опасность надвигалась с севера, а нам предлагали разрывать силы армии на оборону побережья, на оборону предгорных районов, на оборону перешейков»²⁶. Оп с горечью говорит, что у Манштейна было больше сил, больше оружия и войска были лучше организованы к ведению боевых действий.

Ссылка П.И. Батова на Генеральный штаб и Ставку ВГК не вполне обоснована. В директиве Ставки от 14 августа было сказано: «...немедленно развернуть с привлечением населения инженерные работы по усилению обороны полуострова, прочно закрыв в первую очередь пути с севера...»²⁷. Командование вооруженными силами в Крыму оказалось неспособным управлять силами армии и флота на самостоятельном театре военных действий.

20 августа Б.М. Шапошников дал указание командующему армией об организации взаимодействия 9-й и 51-й армий; 3 сентября — об использовании авиации Черноморского флота в интересах войск 51-й армии. Получив план обороны Крыма от 28 августа 1941 г., Генеральный штаб сделал несколько замечаний, смутивших командование армии. Его рекомендации были восприняты как приказ, хотя они и не соответствовали обстановке. Командующий и штаб армии не были готовы к творческому решению полученных указаний, не были приучены обращаться в высшие инстанции со своими предложениями. Война уже показала некоторое несоответствие части командных кадров, организации, подготовки вооруженных сил изменившемуся характеру войны. Командиры не сразу поняли, что военное искусство в конечном счете заключается в активном, по возможности многократном использовании соединений и частей в бою, что уничтожение врага — высшая цель в бою, что превосходства над противником можно достигать не только за счет наращивания количества соединений и оружия, а и за счет маневра. Чтобы прийти к этим выводам, к умению управления силами в бою и операции, нужен был опыт, нужно было время.

Однако недостаточно точная оценка обстановки на театре произошла из-за неверного определения соотношения сил на Черном море, где в то время господствовал советский флот. Это привело к распылению сухопутных войск в Крыму и обусловило слабость сил, оборонявших выгодные перекопские позиции.

Примечания

1. Сборник военно-исторических материалов Великой Отечественной войны. М., 1960. № 18. С. 28.

2. Там же. С. 172—176.

3. Rohwer J. Anmerkungen des deutschen Herausgebers des Buches N.A. Piterskij, Olderburg und Hamburg. 1966. S. 439.

4. «Совершенно секретно! Только для командования!»: Документы и материалы. М., 1967. С. 272.

5. Мировая война, 1939—1945. М., 1957. С. 473.

6. Манштейн Э. Утерянные победы: Пер. с нем. М., 1957. С. 196.

7. Первушин А.Н. Дороги, которые мы не выбирали. 2-е изд. М., 1974.

8. ЦВМА. Ф. 1081. Оп. 8. Д. 5. Л. 177; Саркисян С.М. 51-я армия: (Боевой путь). М., 1983. С. 13.

9. ЦАМО. Ф. 407. Оп. 9837. Д. 2. Л. 113, 137.

10. История второй мировой войны, 1939—1945. М., 1975. Т. 4. С. 93.

11. Г.К. Жуков, анализируя ход Курской битвы, писал: «Из анализа действия противника чувствовалось, что в районе Белгорода его войсками руководят более инициативные и опытные генералы. Это действительно было так. Во главе группировки стоял Генерал-фельдмаршал Манштейн» (Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. М., 1974. Т. 2. С. 173).

12. Манштейн Э. Утерянные победы. Л. 198, 199.

13. ЦАМО. Ф. 407. Оп. 9837. Д. 2. Л. 137.

14. Батов П.И. Перекоп, 1941. Симферополь, 1970. С. 28.

15. Там же. С. 44.

16. Там же. С. 59.

17. Там же. С. 61.

18. Ласкин И.М. На пути к перелому. М., 1977. С. 14.

19. ЦАМО. Ф. 407. Оп. 9837. Д. 2. Л. 141.

20. Там же. Л. 134.

21. Батов П.И. Перекоп, 1941. С. 85.

22. Манштейн Э. Указ. соч. С. 200.

23. Там же.

24. Там же. С. 204.

25. Ягги. Наступление на сильнейшую крепость второй мировой войны: Пер. с нем. ЦВМБ, ПС-389.

26. Батов П.И. Указ. соч. С. 28.

27. Саркисьян С.М. 51-я армия: (Боевой путь). М., 1983. С. 10—11.