1.3. Русская православная церковь в Крыму от смерти Сталина до хрущевских гонений (1953—1957)

В пятидесятые годы в Крым приехали переселенцы из разных областей России и Украины. По данным статистического управления, за 6 лет население области увеличилось на 329 тыс. человек. В 1950 г. было 823 тыс. человек, в 1956 — 1152 тыс. человек.¹

Увеличение населения сказалось на положении церквей. В связи с ростом числа прихожан «малоперспективные» церкви встали на ноги. «Проверкой на месте установлено, что дотация, выдававшаяся священнику церкви в селе Грушевка, прекращена с прошлого года, так как надобность в этом миновала, церковное здание отремонтировано и находится в хорошем состоянии. О влиянии этой церкви на окружающее население можно судить по такому факту, что организованный правлением колхоза воскресник 5 апреля (первый день пасхи) был сорван, никто из колхозников не явился. На воскресник, объявленный до этого, в день так называемого Вербного воскресенья, явилось на работу во всем колхозе 35 человек, и те вскорости покинули работу.

Церковь в селе Шубино, считавшаяся безнадежной, в настоящее время уже имеет 4 тыс. руб. свободных денег...

Молитвенный дом в селе Почтовое в день пасхальной службы не вместил всех верующих, много их находилось вне помещения, а поодаль стояло 5 легковых автомашин и 1 автобус.

4 апреля, накануне пасхи, 35 колхозников, как заявил председатель правления колхоза, не вышли на полевые работы. Правление колхоза, опасаясь невыхода на работу в день пасхи, объявило воскресенье 5 апреля выходным днем...

Остальные церковные общины сельских церквей сравнительно крепкие, церковные помещения содержат в хорошем состоянии и имеют свободные денежные средства...

Богаче и сильнее, чем в сельской местности, выглядят церковные общины в городах. Например, церковная община собора г. Феодосии... Исполнительный орган собора, расходуя ежемесячно на текущие нужды (оплата хора, обслуживающего персонала, отчисления в епархиальное управление и др.) около 10 тыс. рублей, имеет на текущем счете 55 тыс. рублей и наметил произвести в этом году реставрацию росписи внутри храма...

В Керчи функционируют три церкви, положение которых мало чем отличается от церквей г. Феодосии».²

На 1 января 1954 г. в Крыму числилось 49 действующих церквей, сведения о которых собраны в таблицу³:

Из таблицы видно, что примерно половина функционировавших храмов находилась в городах. Здесь оставалось большинство не изуродованных типовых зданий. В сельских районах, напротив, их было немного, и знакомый пейзаж русской равнины с маковкой вдалеке редко встречался на полуострове. В 5 районах действующих церквей вообще не было. Как не было в Крыму и приписных храмов, то есть храмов, где богослужение совершалось спорадически командированным с этой целью священником. Из документов известна только одна незаконная «приписная» часовня. Часовня находилась в заповеднике под Алуштой, и там 11 лет подряд 11 августа (очевидно, с негласного согласия Луки) совершался молебен, на котором присутствовало 50—60 человек. Уполномоченный делал вид, что ничего не знает об этом. В 1957 г., с началом хрущевских гонений, молебны по требованию У. были прекращены, а священник в качестве наказания переведен.⁴

Характерная особенность приходской жизни послевоенного Крыма — устройство агапических трапез после богослужения. Скажем, в Покровской церкви Джанкоя на престольный праздник. «Такие обеды в этой церкви по установившейся традиции устраиваются в этот день ежегодно, за счет самих верующих, приносящих продукты, кто что может».⁵ Или в Успенском храме в Старом Крыму, где в 1957-м в праздничной трапезе участвовало 300 человек. С резким изменением церковно-государственных отношений эти трапезы были отменены.⁶

Значительное оживление религиозной жизни каким-то образом повлияло даже на стилистику отчетов. Обычно сухие, сдержанные, они вдруг изменились. В них появились живые детали, живописные подробности. Особенно выделяется рассказ о Пасхе 1954 года. Чиновник Совета по делам РПЦ посетил 11 храмов и составил отчет по 19. В первый и последний раз он работал в жанре репортера районной газеты, за что, к слову, получил выговор от начальства: «Зачем Жданов ездит по церквам на престольные праздники? Если для того, чтобы подсчитать количество молящихся, то это дорогое и ненужное удовольствие».

Вот некоторые фрагменты этих зарисовок с натуры, в которых пасхальные описания неотделимы от фискальных поворотов и атеистической «аналитики».

«Николаевская церковь с. Зуя. Был здесь в 9:30 вечера. Хотя служба еще не начиналась, но в церкви было уже не менее 250 чел. и примерно такое же количество было вне храма в ограде церкви, сидели группами с узелками пришедшие из других деревень для освящения пасок, куличей, яиц и др., среди таковых много было молодежи и подростков. Кроме этого немало находилось молодежи и местной, так как кроме платных танцев в районном доме культуры, который находится почти напротив церкви, ничего не было».

«Кладбищенская церковь гор. Симферополь, в 11:30 уже шла пасхальная служба, в самой церкви, которая была переполнена, и вне ее находилось не менее полутора тысяч человек (в прошлом году до тысячи чел.), много было молодежи и подростков».

«Кафедральный собор г. Симферополь — в 12:00 ночи в пасхальной службе принимал участие архиепископ Лука, а также и в крестном ходе вокруг собора. Здесь в это время было не менее 6 тыс. чел., больше, чем в прошлом году, примерно на 2 тыс. чел., много было молодежи и подростков, примерно 20—25%. У собора стояло 5 автомашин, из них: 4 «Победы» и 1 грузовая. Вторично посетил собор в 3:45 ночи, количество верующих уменьшилось незначительно».

До этого У. успел побывать в нескольких храмах. «Николаевская церковь, село Мазанка Зуйского района. В 10:30 вечера службы еще не было, но в церкви и ее ограде было не менее 400 чел., из них не менее 40% молодежи и подростков. В это время в клубе демонстрировалась кинокартина, но на ней были только мужчины и не более 30 чел. Молодежь находилась в церкви и около нее. Верующие в это время еще подходили».

«Успенская церковь, село Чистенькое, Симферопольского района. В 0:40 здесь было до 250 чел., больше, чем в прошлом году, примерно на 100 чел., было много молодежи, которая составляла не менее 40%».

«Покровский молитвенный дом с. Почтовое Бахчисарайского района. В 1 час ночи храм был переполнен, всего было до 500 чел., из коих до 40% молодежи и подростков. Поодаль от молитвенного дома стояло 10 легковых автомашин, из них: 4 «Победы», 4 «Москвича», 1 иномарка и 1 автобус».

«Николаевский молитвенный дом гор. Бахчисарай. В 1:45 ночи было до 800 чел. Храм и двор его были переполнены верующими, молодежи было до 40%. Здесь имело место и проявление хулиганства со стороны 4 молодых парней, которые вошли в храм в головных уборах, подняли шум и стали свистеть, для их удаления были вынуждены пригласить находившегося недалеко на улице милиционера, который отобрал у хулиганов паспорта и удалил их с территории молитвенного дома».

«Петропавловская церковь, село Партизанское, Бахчисарайского района. В 2:30 ночи здесь было до 400 чел., из них до 50% молодежи».

«Николаевская церковь, село Пионерское, Симферопольского района. В 3:10 ночи здесь было до 500 чел., из них до 50% молодежи. Здесь также имело место проявление хулиганства. Против церкви примерно в 20—25 метрах открыт винно-водочный ларек, который и торговал водкой всю ночь. Пьяные заходили в церковь и поднимали шум, что мешало нормальному проведению церковной службы, конечно, их удаляли из церкви сами верующие, но у последних создавалось убеждение, что ларек против церкви торговал ночью водкой с целью, чтобы пьяные сорвали пасхальную службу».

В других храмах У. был уже днем. «Николаевский собор гор. Евпатория, здесь в пасхальную ночь было до 4 тыс. чел., значительно больше, чем в прошлом году. Имело место хулиганство со стороны пьяных, которые заходили в храм и поднимали шум».

«Казанская церковь, село Красногвардейское. Здесь не обошлось без происшествий. По заявлению церковного старосты, подростки-школьники в возрасте 12—13 лет разобрали метров десять-двенадцать каменной ограды и камень разбросали, поломали в ограде скамейки и сделали ряд других повреждений».⁷

Празднование Пасхи — этот праздников праздник — в СССР имело свои особенности. В пасхальную ночь в храмы приходило немало людей, далеких от церкви. Те, кто уже давно не бывал в храме, но в глубине души сохранял искорки веры. Те, для кого оставалась важной традиция, кто помнил об обычаях старины. И молодежь — потусоваться, посмотреть на крестный ход. И для всех пришедших под советским весенним небом звучало Евангельское благовестие — Христос воскрес! Громко. Единственный раз в году. Атеисты, чуявшие нутром миссионерское значение пасхальной службы, устраивали, чтобы отвлечь народ, многочисленные мероприятия. Но эти программы мало кого интересовали. А многочисленные кордоны активистов, призванные не пустить подрастающее поколение в храм, еще не практиковались.

Оборотной стороной пасхальной службы, и это видно из «репортажа», было банальное хулиганство. Дух атеизма, сопутствующий толпе, проявлял себе во всей красе. Не случайно святитель после пасхальной ночи направил на имя начальника областной милиции письмо: «Во время Пасхального Богослужения в селе Красногвардейском группой хулиганов была разрушена часть недавно построенной каменной ограды. Кроме того, вывернуты из земли находившиеся в ограде церкви скамьи.

Грубые хулиганские выходки мешали пасхальному крестному ходу также в гор. Белогорске.

И в Красногвардейском и в Белогорске милиция не сочла своей обязанностью присутствовать при огромном стечении народа в ночное время.

Прошу произвести расследование о разрушении ограды и привлечь к ответственности Красногвардейскую и Белогорскую милицию за неисполнение своих обязанностей, а также и виновников разрушения ограды церкви».⁸

Хулиганские выходки, к слову, не ограничивались Пасхой. Даже в эти относительно спокойные годы верующим жилось непросто. Осенью, зимой и весной в Белогорске, Ялте, Евпатории и других местах крымские школьники и молодые люди били стекла в окнах храмов и совершали другие пакости. И власти, судя по оперативности действий, смотрели на это сквозь пальцы.⁹ Более того, местные «князьки» стремились внести свой вклад в дело борьбы «с религиозным дурманом». То дорожный отдел, ремонтируя дорогу, разрушит мостик для проезда в церковную ограду.¹⁰ То установят водопроводный кран в ограде церкви, и образуется целое болото.¹¹ То придумают и того круче. Рядом с церковью в Ново-Александровке председатель колхоза Файнберг поместил свинарник, «в котором имеется до 100 свиней». Священник, естественно, пожаловался, поскольку «соседство отражается на деятельности церкви, особенно во время кормления свиней, которые своим ревом и криком заглушают церковные службы и верующие теряют молитвенное настроение, что вместо ладана кадильного отвратительный запах от свиного кала проникает в храм».¹² Разруливать подобные ситуации был призван У. Но он не особенно ревностно исполнял эти свои обязанности. Эпопея с фермой продолжалась и в 1955-м, и в 1956-м годах.¹³

Но, в сущности, все это было мелочью по сравнению с ветрами из Кремля. 7 июля 1954 г. ЦК КПСС принял постановление «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения», в котором пересматривалась «примиренческая» позиция в «церковном вопросе». Началась новая травля верующих, в которой партийные органы действовали рука об руку с органами КГБ. Антирелигиозный вал за считанные месяцы достиг высот угрожающих. Лука писал патриарху о необходимости собрать архиерейский собор, чтобы обсудить сложившееся положение. На постановление он откликнулся проповедью «Не бойся, малое стадо»: «Везде и повсюду, несмотря на успех пропаганды атеизма, сохранилось малое стадо Христово, сохраняется оно и доныне. Вы, вы, вы все, слушающие меня, — это малое стадо... чего нам смущаться, чего тревожиться, чего скорбеть?! Незачем, незачем! Малое стадо Христово, подлинное стадо Христово неуязвимо ни для какой пропаганды».¹⁴

Антирелигиозная война вызвала негативные последствия внутри страны и за рубежом. К тому же в правительстве сохранялось немало сторонников старого курса. И уже осенью Хрущев отступил. 10 ноября 1954 г. ЦК КПСС принимает постановление «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения», ряд пунктов которого прямо противоположен июльскому.¹⁵

Волна схлынула. Однако атеистическая машина продолжала свою работу. С церковным активом «беседовали» (но с работы не выгоняли). Храмы продолжали закрывать. (Во втором полугодии 1956 г. закрыли молитвенный дом в селе Емельяновка)¹⁶. В Симферополе городской фотограф обходил храмы и, не слишком стесняясь, фотографировал прихожан в лицо. Так люди попадали в досье соответствующих органов.¹⁷

И все-таки Крымская церковь укреплялась. Росли доходы епархии. В 1955 г., к примеру, по сравнению с 1954 г. они выросли на 193305 руб.¹⁸ Весной 1956 г. усилился процесс освобождения духовенства. Из заключения прибыли о. Григорий Афанасьев (назначен настоятелем в с. Почтовое) и о. Евгений Руденко (назначен настоятелем Всесвятской церкви в Феодосии).¹⁹ Ежегодно епархия тратила значительные суммы (в 1957-м — 650 тыс. руб.) на ремонт и украшения храмов.

На У. посыпались заявления об открытии новых приходов, и хотя они, как и прежде, отражались, появилась надежда, что законные интересы верующих будут хотя бы частично удовлетворены.

Так что архиепископ Лука имел все основания в своем отчете патриарху за 1956 г. написать: «В важнейших городах Крыма и особенно Симферополе ярко выражен подъем церковной жизни: очень небольшой (до 2500 чел. вместимостью) кафедральный собор не вмещает молящихся».²⁰

Примечания

1. Ф. 6991, оп. 1, № 1497, л. 54.

2. Ф. 6991, оп. 1, № 1032, л. 23, 24. 25.

3. Ф. 6991, оп. 1, № 1139, л. 7.

4. Ф. 6991, оп. 1, № 1497, л. 57.

5. Ф. 6991, оп. 1, № 1139, л. 19.

6. Совет требует от У.: «Об устройстве религиозными общинами благотворительных обедов при удобном случае переговорите с Управляющим епархией о прекращении таких обедов». (Ф. 6991, оп. 1, № 1497, л. 12).

7. Ф. 6991, оп. 1, № 1139, л. 41, 42, 43, 44, 45.

8. Ф. 6991, оп. 1, № 1139, л. 52.

9. Ф. 6991, оп. 1, № 769, л. 57, 112; ф. 6991, оп. 1, № 1139, л. 52; ф. 6991, оп. 1, № 1389, л. 9, 14.

10. Ф. 6991, оп. 1, № 1389, л. 68.

11. Ф. 6991, оп. 1, № 1032, л. 84, 85.

12. Ф. 6991, оп. 1, № 1139, л. 9.

13. Ф. 6991, оп. 1, № 1389, л. 68.

14. Поповский М. Указ. соч., с. 470.

15. Шкаровский М. Указ. соч., с. 351.

16. Ф. 6991,оп. 1, № 1487, л. 3.

17. Поповский М. Указ. соч., с. 468.

18. Ф. 6991, оп. 1, № 1389, л. 107.

19. Ф. 6991, оп. 1, № 1389, л. 42.

20. Ф. 6991, оп. 1, № 1497, л. 20.