Огненная земля

На вершине горы Митридат серебрится Обелиск Славы. Три широких крыла постамента служат опорой для орудий, глядящих в небо. "Бессмертным героям — советская Родима", — гласит надпись в центре. И дальше: "Генералам, офицерам, сержантам и рядовым Отдельной Приморской Армии и морякам Азовской военной флотилии, павшим смертью храбрых за освобождение Крыма. Ноябрь 1943 — апрель 1944". Свежий морской ветер гладит и перебирает чуть увядшие лепестки цветов, положенных кем-то на согретый солнцем камень обелиска.

Керчь за четыре года Великой Отечественной войны дважды оккупировалась фашистскими войсками и дважды освобождалась Советской Армией. В течение многих месяцев войны была она передним краем обороны. Здесь, у восточных ворот Крыма, непрерывно кипели ожесточенные сражения — то открытые, когда сталкивались на узком полуострове две враждебные армии, то сражения партизанской войны, которую вел весь народ. Две книги — "Огненная земля" А. Первенцева и "Улица младшего сына" Л. Кассиля и М. Поляновского — повествуют об этих сражениях, о народном подвиге, озарившем новым светом древние керченские высоты.

Цепь Ста Курганов, закрывающих горизонт на юге, видна с вершины Митридата. Двадцать четыре столетия назад выросла гряда этих гигантских скифских могил. Там, за Ста Курганами, всего лишь немногим более десятилетия тому назад горела Огненная земля, слышались глухие удары взрывов, раздиравших ее на части. Там в темных и сырых каменоломнях шла подземная партизанская война.

От Митридата на курганы перекинулось асфальтированное шоссе — через новые пригородные поселки, через пустынные холмы, на которых топографы под белыми зонтами еще только наносят координаты будущих поселков.

За курганами лежит поселок Краснопартизанский: белые дома на белесой известняковой земле, чуть прикрытой зеленью трав. Возле поселка земля изрыта ямами, как будто пахарь-великан попытался когда-то вспахать ее, прошелся плугом то тут, то там, да так и бросил, увидев, что везде здесь голый, бесплодный известняк.

Внизу, под изрытой поверхностью земли, — пустота. Десятки, если не сотни, лет вынимался здесь из земли легкий и прочный известняковый камень. Из него строилась Керчь, строился и сам поселок, стоящий как бы на огромном подвале.

Подземные ходы прорезают толщу известняка и под поселком и возле него, образуют сложный и обширный лабиринт длиной в несколько километров. И горе тому, кто попытался бы спуститься под землю один, без опытного проводника, без того, кто своими руками выпиливал эти ходы. Заблудившись безнадежно, он наверняка погиб бы в конце концов от голода.

С давних пор, еще с того времени, когда называлось это место Старый Карантин, живут в поселке рабочие каменных карьеров и железных рудников — народ упорный и неподатливый. И нет ничего удивительного, что еще в гражданскую войну именно отсюда обрушивались на интервентов удары красных партизан, в честь которых и переименован после революции поселок Старый Карантин.

В октябре 1941 года немецкие войска, прорвав ишуньские укрепленные позиции на Перекопском перешейке, начали продвигаться вглубь Крыма, на Севастополь и к Керченскому полуострову. В середине ноября по приказу командования советские войска были эвакуированы из Керчи на Тамань.

Когда фронт подошел вплотную к Керчи, рабочие Камышбурунского железорудного комбината спустились в известняковый лабиринт у поселка Краснопартизанского. Металлурги завода имени Войкова ушли в Аджимушкайские каменоломни, тоже уже сослужившие партизанам службу в гражданскую войну. К заводским рабочим присоединились рыбаки, служащие, партийные работники.

Среди ушедших в краснопартизанские каменоломни были и такие ветераны, как Иван Захарович Гриценко, партизанивший в этих самых местах в гражданскую войну. Были коммунисты — такие, как командир отряда Александр Федорович Зябрев, механик на портальных кранах в порту Камышбурунского комбината, и заменивший командира после его гибели Семен Михайлович Лазарев, начальник подрывной группы Владимир Андреевич Жученков — бывший начальник этих каменоломен, хорошо знавший их расположение, были и комсомольцы и пионеры — пятерка "младших сыновей партии", партизанских разведчиков, признанным вожаком которых стал Володя Дубинин. Всех их мы узнали и полюбили по книге Кассиля и Поляновского, открывающей одну из славных страниц борьбы керченских партизан.

Еще не написана книга о действиях партизан в Аджимушкайских каменоломнях. А на этом северо-восточном фланге партизанской войны происходили не менее яркие события.

В конце ноября фашисты попытались проникнуть в эти каменоломни, но с большими потерями отступили, не добившись никакого успеха. Партизанам Аджимушкайского отряда, которым руководил участник гражданской войны Иван Иванович Пахомов, удалось сохранить в тайне некоторые выходы из каменоломен на поверхность. Это развязало им руки. Партизаны уходили из-под носа оккупантов, уничтожали вражеские посты, расставленные у каменоломен, совершали рейды для разведки военных объектов противника. 25 декабря 1941 года, когда Советская Армия высадила десант в Феодосии и на керченском побережье, партизанские разведчики во главе с комиссаром отряда Черкез засекли огневые точки противника. Подавленные советской артиллерией, они не смогли сбросить десант в Море. На следующий день партизаны вышли из каменоломен, захватили шоссе, по которому доставлялись боеприпасы немецким войскам, пытавшимся уничтожить десант.

30 декабря советские войска освободили Керчь. В этот день штаб Аджимушкайского отряда объявил восстановление советской власти в рабочем поселке завода имени Войкова. Поднялись на поверхность партизаны Краснопартизанского, вышли из тюрем заключенные в них гитлеровцами советские люди. Всеобщее ликование охватило город, рабочие Поселки.

Керченский полуостров стал снова советским. Керчь встала в одном строю с Севастополем, отбивавшим вражеские атаки, протянула ему братскую руку помощи. Ее освобождение лишило немецко-фашистские войска возможности наступать с керченского побережья в сторону Кавказа и заставило противника оттянуть свои силы от Севастополя.

Сразу после освобождения Керчи трудящиеся принялись за восстановление разрушенного хозяйства, включились в помощь фронту. Завод имени Войкова наладил ремонт танков, минометов, автомашин. Камышбурунский комбинат готовил оборудование для госпиталей. Судоремонтный завод за три месяца отремонтировал больше тридцати судов. В городе, притихшем и словно опустевшем при гитлеровцах, открывались школы, медицинские учреждения, магазины.

Пять месяцев держалась Керчь советская. А весной 1942 года гитлеровская армия собрала резервы, перешла в наступление на Керченском полуострове и под Севастополем. Советским войскам снова пришлось оставить Керчь.

Когда в октябре 1943 года войска Четвертого Украинского фронта подошли к Чонгару и Перекопу, войска Северо-Кавказского фронта, завершив освобождение Кубани и очистив от нацистов Таманский полуостров, нацелились на Керчь.

Штурм Крыма с Моря нужно было произвести молниеносно, чтобы не Дать врагу оправиться от ударов, полученных на Тамани, не Допустить усиления немецкой обороны на берегах Керченского полуострова. Нужно было разорвать цепь этой обороны хотя бы в одном звене, высадив на крымском берегу стойкий десант. Эту задачу предстояло решить войскам гвардии Генерал-лейтенанта Мельника.

Задуманный план был чрезвычайно смелым по замыслу и сложным по исполнению.

Откуда и как произвести бросок? Единственным удобным трамплином для Него была плоская песчаная коса Чушка, вытянувшаяся узким мостом с кавказского берега к Крыму.

Гитлеровцы не могли не заметить активных передвижений и подготовки советских войск на противоположном берегу пролива. Они ожидали нападения именно с Чушки. Спешно принялись они укреплять, насыщать бетоном и сталью берег, севернее Керчи, лежащий против косы.

Задача советского командования в этих условиях была не в том, чтобы Скрыть Сам факт Подготовки десанта, а в том, чтобы скрыть Направление главного удара. Это возлагалось на первый тактический десант, который должен был отвлечь внимание противника в Другое место, рассредоточить его силы к тому времени, когда с Чушки будут высаживаться главные десантные части.

Местом высадки такого десанта был намечен участок крымского берега южнее Керчи, а трамплином для него на кавказском берегу — район Тамани. Первый бросок на крымский берег должны были осуществить отряды полковника Гладкова, ныне генерал-майора, Героя Советского Союза, и батальона морской пехоты капитана Белякова.

Части, предназначенные в десант, только что вышли из тяжелых боев на Северном Кавказе. Они преодолевали обрывистые скалы предгорий Кавказского хребта, переходили вброд топкие плавни. Были среди них герои отряда морской пехоты майора Цезаря Куникова, форсировавшие в феврале 1943 года Цемесскую бухту и затем кровью своей отстоявшие "малую землю" — Мысхако на подступах к Новороссийску. Были в морской пехоте те, кто последними оставлял Севастополь, давая нерушимую матросскую клятву вернуться к нему снова.

Сейчас воинам предстояло испытание, Пожалуй, самое трудное за всё годы войны. Испытание, которое от каждого требовало предельного напряжения всех физических и моральных сил, для преодоления которого каждый должен был стать героем.

И вот настал день, когда все, что тщательно продумывалось и готовилось, должно было пройти испытание огнем, действием. Между тем в Керченском проливе уже несколько дней бушевал шторм. Ледяной норд-ост перекатывал вдоль пролива к Черному морю кипящие водяные валы. Тучи, низко осевшие над берегом, до предела набухшие холодной влагой, тянулись за ними вслед.

Но ждать, пока утихнет шторм, было нельзя. В ночь на 1 ноября 1943 года, когда советские воины, подошедшие к северным воротам Крыма, вступили в ледяные воды Сиваша, от причалов, наскоро сооруженных у побережья Тамани, отошли суда с солдатами и моряками, которые должны были открыть восточные ворота полуострова. Десант был одной из важных частей общего стратегического плана Верховного Главнокомандования по разгрому группировки немецко-фашистских войск на юге.

Мотоботы, сейнеры, бронекатера с баржами и плотами на буксире — все это, до предела набитое людьми, снаряжением, оружием и боеприпасами, устремилось в черную бушующую мглу. Под ударами волн сотрясались и глухо гудели корпуса перегруженных барж. Море швыряло катера и мотоботы из стороны в сторону, относило от намеченного курса, захлестывало ледяной водой. Но они упорно пробивались на запад. Там, впереди, невидимая и молчаливая, лежала крымская земля. Враг еще не заметил десанта.

Вдруг черные столбы воды, озаренные пламенем, с грохотом вырвались вверх — подорвалось на минах первое судно, за ним второе. Торопливые лучи прожекторов забегали по поверхности волн. Десант обнаружен. Ураган огня и свинца накрывает его с крымского берега. В ответ заговорили тяжелые орудия с таманского берега. Огненный поединок двух берегов разгорается над головами десантников.

Освещенные прожекторами и пожарами кораблей, почти в упор расстреливаемые из орудий и крупнокалиберных пулеметов, десантные суда приближались к крымскому берегу. Впереди батальон морской пехоты. Матросы в самой гуще боя. Они расстреливают со своих мотоботов немецкие торпедные катера, вынырнувшие откуда-то из тьмы, бросаются в ледяную воду, на обломках своих судов, подорвавшихся на минах, подтягивают к берегу уцелевшие пулеметы.

Вот накрытые прицельным огнем моряки залегли на какой-то миг на прибрежной полосе. Впереди проволочные заграждения, минное поле. Секунда промедления, и люди будут расстреляны в упор. Высадившаяся вместе с десантно-штурмовой группой моряков санинструктор батальона, главстаршина Галина Петрова первой поднялась и, перескочив колючую проволоку, побежала через минное поле. Увлеченные ее примером, моряки бросились вслед. Общим штурмом вместе с пехотинцами захватили они немецкую траншею и прибрежные доты, выбили противника из рыбачьего поселка Эльтигень, захватили противотанковый ров и высоты впереди рва. Плацдарм, похожий на туго натянутый лук, упершийся концами в море, был занят. Так начала существовать Огненная земля.

Гитлеровцы провели две ожесточенные атаки, пытаясь сбросить десант в море. Безрезультатно. Тогда они начали готовить серьезное наступление. Срочно подбрасывались подкрепления. По шоссе из Керчи потянулись танки, орудия, мотопехота.

Ранним утром артиллерия противника обрушила на десант огневой удар. Потом пошли в атаку танки, за ними — пехота.

Только к полуночи была отбита последняя за этот день, девятнадцатая атака. Десять сожженных танков, сотни трупов немецких солдат и офицеров остались на буграх, окружавших позиции десантников. Тогда лишь наступило некоторое затишье — первая передышка за этот день, — когда десантники могли окопаться и хоть чуть-чуть наладить свое хозяйство на Огненной земле.

Следующий день был не легче первого. С рассвета и до глубокой ночи был он весь заполнен ревом и грохотом снарядов, скрежетом танков, пулеметной и ружейной трескотней. Едкий, удушливый дым застилал Огненную землю. Десантники выдержали в этот день четырнадцать бешеных атак и отдали только одну высоту.

Ночью гитлеровцы под прикрытием сильного артиллерийского огня двинулись в пятнадцатую атаку. Стиснув зубы, десантники снова прильнули к земле. Но тут по траншеям пронеслась весть: с Чушки высадился на керченский берег второй десант, идут бои севернее Керчи. Ликующее "ура", грозная морская "полундра" прокатились по траншеям, подняли людей на штурм. Пятнадцатая немецкая атака захлебнулась в неудержимой волне контратакующих.

А севернее Керчи в эту ночь развертывались большие события.

Пользуясь тем, что внимание гитлеровцев в течение двух суток поглощено первым десантом, на косе Чушка в эти дни велись последние приготовления ко второму штурму. Подтягивались артиллерия, суда. В войсках царил необычайный подъем. Пример героев, первыми ступивших на крымскую землю и утвердившихся на ней, воодушевлял воинов.

В ночь на 3 ноября по сигналу судов, подготовившихся к броску, четыреста пятьдесят орудий разных калибров, установленных на косе Чушка, обрушили на крымский берег огненный ураган. Под его прикрытием начали форсировать пролив основные силы армии под командованием генерал-лейтенанта Мельника. Среди первых высадившихся на широкой полосе побережья от поселка Маяк до Еникале (Синягино) были части гвардии генерал-майора Героя Советского Союза Аршинцева.

Гитлеровцы, спохватившись, срочно подтягивали в район высадки резервы пехоты, артиллерии, танков, непрерывно бросали их в контратаки, обрушивали на десантников бомбовые удары с воздуха.

Десантные части устремились на запад и север. В несколько дней тяжелых боев был завоеван плацдарм: десять километров по фронту, шесть километров в глубину — прочная ступень для дальнейшего продвижения в Крым.

По ночам с плацдарма было видно за горой Митридат и черной цепью курганов багровое зарево. Это сражалась Огненная земля.

В первые три дня фашисты предпринимали яростные попытки сбросить южный десант в море. Десантники отбили до пятидесяти ожесточенных атак врага, истребили до полутора тысяч гитлеровцев и остались стоять на месте.

Тогда, убедившись в безрезультатности активного наступления, гитлеровцы блокировали десант и с суши и с моря. Связь с Большой землей прервалась почти совсем. Только самолеты прорывались, сбрасывали на парашютах самое необходимое.

Пользуясь своим колоссальным превосходством в силах, гитлеровцы с методической настойчивостью уничтожали Огненную землю. Казалось бы, задача несложная. В распоряжении нацистов обширные тылы, аэродромы, хорошие дороги, по которым можно было доставлять в любом количестве боеприпасы, пополнения, все виды военной техники.

У горстки десантников, окруженных со всех сторон, ничего этого нет. У них нет укреплений, и единственная защита — противотанковый ров. Танкам, самоходным орудиям, артиллерии, минометам, кроме собственного мужества, они могли противопоставить только пулеметы, противотанковые ружья, личное оружие и гранаты.

Иногда казалось, что дальше защищать этот кусок земли, сжигаемой врагом, бессмысленно и невозможно. Но десантники-герои просили передать по радио всей стране только одно: Огненная земля держится. И она держалась сорок дней, столько, сколько нужно было держаться, отвлекая на себя силы противника, для того чтобы смог окончательно укрепиться плацдарм на направлении главного удара.

За сорок дней на Огненной земле было подано сто двадцать заявлений о приеме в Коммунистическую партию.

В начале декабря полковник Гладков получил приказ: прорываться из окружения, выходить в Керчь. Обессиленным боями и голодом десантникам предстояло освободиться из тисков целой дивизии гитлеровцев. И они в течение одной ночи пробили линию блокады, артиллерийские позиции и, пройдя двадцать километров в тылу противника по укрепленному району, вырвались на южные окраины Керчи, к горе Митридат.

Пять дней еще продержались герои Огненной земли на Митридате, пока не подошли к керченским причалам советские корабли.

Керченский плацдарм, завоеванный мужеством и кровью героев двух ноябрьских десантов, послужил исходным пунктом апрельского наступления Отдельной Приморской армии, родившейся в ходе боев. Одновременным ударом с севера и востока гитлеровская армия в Крыму была разгромлена.

Одной из первых среди крымских городов, 11 апреля 1944 года, освобождена Керчь. Воины, вошедшие в нее, увидели груды развалин. Враг превратил город в кладбище того, что созидалось здесь многими годами труда. Он оставил смерть в городе и вокруг него и про запас, заминировав все, что поддавалось заминированию.

Солдаты похоронили товарищей, погибших в боях за Керчь, расчистили от мин важнейшие объекты, проходы и ушли дальше освобождать от врага крымскую землю. Им на смену пришли жители. Осоавиахимовцы продолжили работу саперов по разминированию. Рискуя жизнью, осторожно и бесстрашно очищали они город и окрестности от самых страшных следов войны. Больше двух миллионов мин, авиационных бомб, артиллерийских снарядов и другой смертоносной техники извлекли они и обезвредили. Сколько человеческих жизней спасли эти скромные герои, сколько несчастных случаев предотвратили!

Рабочие вернулись в цехи, рыбаки направились в море, домашние хозяйки пошли строить школы и больницы. Город-труженик снова начал жить. Тогда на горе Митридат, возле могилы павших героев Огненной земли и северного плацдарма, среди которых были и главстаршина Галина Петрова и генерал-майор Аршинцев, народ воздвиг светлый и строгий Обелиск Славы. А у ее подножия, в центре города, возле здания школы, изуродованного войной, на обширной площади, расчищенной из-под сплошных черных развалин, были посажены тоненькие деревца белой акации — первые деревца Сквера Мира.