По Большой Ялте

Артек будет расти дальше. Через несколько лет все побережье от Медведь-горы до Гурзуфа превратится в единый пионерский город. В нем будет три самостоятельных лагеря, и в каждом — все не только самое необходимое, но самое лучшее и совершенное, что только можно сделать для детского отдыха. У каждого лагеря будет свой лечебный пляж, школа, Дворец пионеров, детская техническая станция. Полторы тысячи пионеров будут одновременно отдыхать в Артеке круглый год.

В осуществление этого плана многое уже делается. Над зеленью парка в самом большом, Втором лагере уже возвышается возле моря новое, красивое здание столовой. Восстанавливается разрушенный во время войны дворец Пионерска (бывшего санатория Суук-Су). Дворец пионеров и столовая начинают сооружаться в Третьем лагере. Там же и во Втором лагере приступают к возведению спальных корпусов с верандами для круглосуточного пребывания детей на воздухе.

Реконструируются парки и дороги. Вместо длинного и утомительного спуска шоссе через Гурзуф между Артеком и Симферопольским шоссе будет проложена кратчайшая благоустроенная дорога. Но она не изолирует Артек от Гурзуфа, лежащего сейчас на пути в пионерские лагери и тесно с ними связанного. Наоборот, эта связь будет расти.

Под крылышком гор, плотно обступивших небольшую бухту, приютился курортный поселок Гурзуф. Здесь почти никогда не бывает морозов, и самые прихотливые растения живут свободно. Всю территорию курорта занимает вековой парк всевозможных хвойных и субтропических растений, скрывающий под своей сенью санаторные здания. Парк лежит на самом берегу моря, отделенный от него лишь полоской пляжа. Этот пляж, покрытый мелкой серой галькой и постепенно переходящий в ровное и чистое морское дно, тянется больше чем на километр вдоль всего курортного парка, уходит далеко к западу. Только в восточной части Гурзуфа громоздятся на берегу отвесные скалы и море неукротимо бьется о них.

В Гурзуфе жил Пушкин. В 1820 году гостил он здесь около трех недель в семье Раевских. Дом Раевских на склоне горы, в парке, откуда открываются сразу и морской простор и горы, сохранился до наших дней. В нем теперь один из санаториев. Могучие деревья платанов и кедров подступают к дому. Их еще юными знал Пушкин, под их тенью часто сиживая в знойные дни. Рядом кипарис, к которому поэт, "как к другу привязался искренне". Уединенная скала, нависшая над волнами неподалеку от Гурзуфа, была еще одним излюбленным местом поэта. Здесь Пушкин оставался наедине с морем, здесь родились замечательные строки: "Прощай, свободная стихия..." Картины крымской природы, которую увидел Пушкин в Гурзуфе во время своих путешествий по Тавриде, "и блеск и воздух полуденный" оставили неизгладимый след в душе великого поэта. Крымом вдохновлены и "Бахчисарайский фонтан", и "Путешествие Онегина", и множество лирических стихотворений, до сих пор волнующих миллионы людей.

Гурзуф вместе с Артеком и всем прилегающим побережьем будет через несколько лет целиком отведен для здравниц детей и подростков. Здесь разместится гурзуфская зона курортов, одна из четырех крупных медицинских зон, на которые делится Южный берег по плану Большой Ялты.

Большая Ялта. Так принято здесь называть единый грандиозный курорт, который создается на Южном берегу. От Медведь-горы на востоке до Фороса на западе, на сто километров вдоль берега простираются границы Большой Ялты. Здесь уже теперь свыше ста санаториев и домов отдыха, в них ежегодно отдыхает и лечится больше четверти миллиона человек!

Но успехи советской медицинской науки позволяют значительно шире и рациональнее использовать целебные силы Крыма и, прежде всего, его климат. А он различен не только в разных частях полуострова, но и на самом Южном берегу: климат Ялты не похож на алупкинский, алуштинский, отличается от гурзуфского.

Уже осуществляется план медицинского зонирования всех крымских курортов, которое позволит с наилучшими результатами использовать природные ресурсы Крыма для лечения того или иного заболевания, превратить его в первоклассную здравницу нового типа и огромного масштаба.

Все крымское побережье от Керченского полуострова до Евпатории делится на восемь медицинских районов или шестнадцать медицинских зон. На берегах Азовского моря и Керченского пролива, богатых источниками сероводородных вод и лечебными грязями, вырастут курорты, наиболее полно использующие эти целебные силы полуострова. Феодосия станет центром другого климато-бальнеологического курорта, использующего свои лечебные ресурсы. В районах Карадага и Алушты разместятся общетерапевтические санатории, дома отдыха и туристские базы, старокрымская горно-лесная зона отводится для туберкулезных санаториев, Евпатория станет Всесоюзной детской здравницей и т. д.

Самым большим районом будет южнобережный — Большая Ялта. Здесь намечены и уже проводятся огромные работы, которые совершенно преобразят его облик, и, приехав сюда через несколько лет, мы с трудом узнаем знакомые места.

На быстроходном морском такси, которых и теперь уже немало снует вдоль побережья, можно будет совершить интересную морскую прогулку из конца в конец Большой Ялты. Глазам тогда предстанет панорама обновленного берега.

Набережная, которая протянется от Гурзуфа до Алупки, подчеркнет линию берега, придаст ему строгий архитектурный стиль. Линия набережной отделит от моря сплошной зеленый массив, которым станет Южный берег.

Ближайшую к морю и хорошо видимую с него первую террасу этого массива займет дворцовая застройка.

Лучшие из старых дворцов, такие, как Ливадийский, Алупкинский, будут по-прежнему украшением прибрежной зоны. Их дополнят новые, которые идут на смену разностильным особнякам, когда-то без всякого плана выросшим там и в таком виде, как это подсказывали вкус и капиталы их владельцев. В ближайшей пятилетке на Южном берегу вступит в строй двадцать санаториев.

Цепь санаторных дворцов, расположенных среди зелени парков в природных амфитеатрах, придаст Южному берегу новые, своеобразные черты. Их дополнят широкие пространства, занятые садами и виноградниками, табачными плантациями, цитрусовыми, которые расположатся в этой же зоне.

На второй и третьей террасах горных склонов, чуть видимые с моря, разместятся горно-климатические курорты — отдельные архитектурные ансамбли из двух-трехэтажных зданий, вкрапленные белоснежными пятнами в густую зелень сосновых и лиственных лесов.

Морская прогулка позволит издали в целом увидеть новый облик Большой Ялты, сухопутное путешествие по ней раскроет его в деталях.

Из веселого и шумного Артека, разросшегося и обновленного, новое шоссе вынесет кратчайшим путем на ялтинскую магистраль. В ней тоже трудно будет узнать нынешнее шоссе. Еще намного спрямленное и расширенное на поворотах, оно не будет выделывать сложных зигзагов, которые приводят пока в смущение и уныние многих из путешествующих по Южному берегу новичков. Вырастут, поднимутся десятки тысяч саженцев грецкого ореха и миндаля, инжира и каштана, граната и хурмы, которые высажены уже и продолжают высаживаться по обе стороны шоссе от Медведь-горы до Голубого залива. Они образуют сплошную аллею ценных субтропических деревьев, живую коллекцию зеленых богатств края.

Шоссе приведет к красавице Ялте — центру южнобережных курортов: лечебному, административному и научному.

И здесь оно не будет петлять на спуске, бесконечное количество раз показывая приближающийся город в новой экспозиции. Прямая магистраль сразу введет в Ялту тех, кто избрал ее конечной целью своего путешествия. А тех, кто следует дальше, на курорты, лежащие по ее западную сторону, она доставит тоже новым путем, в объезд города, не испытывая их терпения поворотами в пределах Ялты.

Ялтинский амфитеатр — следующая после гурзуфской медицинская зона курортов. Ей определено свое лицо. Только в среднегорной полосе, в окружении сосновых лесов останутся здесь туберкулезные санатории "Долоссы", "Горная здравница", имени Артема и другие. Все остальные из существующих и вновь сооружаемых здравниц предназначены для общетерапевтических больных и просто уставших людей, которым нужно отдохнуть.

Еще из Ялты на западном горном склоне видны обширные корпуса Ливадийского дворца. Тем же благоустроенным шоссе, ведущим дальше, на запад, попадем мы к его стенам. Здесь в феврале 1945 года проходила историческая Ялтинская конференция руководителей трех великих держав — СССР, Англии и США, намечавшая пути мира. Сейчас здесь новый, крупнейший в Крыму, санаторий ВЦСПС. Старые дворцовые корпуса преобразились, их роскошные залы, огромный стогектарный парк наполнились оживлением. Удобные палаты, стильная мебель в корпусах, ковры, картины, бархатные портьеры — здесь все не только новое, но и самое лучшее, что может способствовать спокойному и удобному отдыху. Новейшей диагностической и лечебной аппаратурой снабжены лечебницы и кабинеты. Инженер-энергетик В. Зорин с Дальнего Востока, мостовой мастер Сталинской железной дороги И. Грибанов, симферопольский маляр Е. Харченко открыли списки отдыхающих в новой здравнице. Сейчас в этих списках многие тысячи трудовых людей.

Неподалеку от вековых массивных дворцов Ливадии мы увидим, приехав сюда через несколько лет, дворец новой, советской архитектуры, создающийся сейчас для рабочих-машиностроителей. Как можно больше солнца, воздуха, простора — этот принцип советской архитектуры выдержан здесь полностью. Легкие контуры стен, облицованных белым инкерманским камнем, плоская кровля — солярий, обширные веранды для круглосуточного пребывания на воздухе в дополнение к уютным внутренним комнатам, каждая из которых рассчитана на двух человек, — все это, характерное для здравниц, воздвигающихся в пятой пятилетке, будет представлено и здесь.

Блага крымской природы целиком отдаются здесь на службу здоровья человека. Круглый год будут принимать тут солнечные, воздушные и морские ванны. В любой ясный день действует солярий, в пасмурные зимние дни отдыхающим будут отпускаться солнечные ванны под искусственным солнцем в фотарии. С пляжа и на пляж, расположенный глубоко внизу, у подножия горной террасы, на которой стоит дворец, отдыхающих доставит по специальному тоннелю подъемник, избавляющий их от утомительных пешеходных подъемов по раскаленному склону. Зимой морские купанья смогут проводиться в закрытом бассейне. Большая оранжерея и лимонарий, построенные в обширном парке, круглый год будут снабжать санаторий множеством цветов, плодами лимонов.

Горный хребет, увенчанный горой Могаби, отделяет ялтинский амфитеатр от соседнего с ним природного амфитеатра. При въезде в него, в трех километрах от Ливадии, расположена Ореанда, один из самых богатых растительностью уголков южного побережья. У Ореанды южнобережное шоссе разделяется на две части: Верхнее ведет в Мисхор, Алупку, Симеиз по крутому горному склону среди леса, у подножия отвесных скал, Нижнее приводит туда же берегом моря. Там, где Нижнее шоссе, спустившись зигзагами через ореандские виноградники, приближается к морю, начинается новая цепь здравниц. Ее открывает "Золотой пляж" возле чудесного, действительно "золотого" пляжа. Над самым морем, на высоком берегу, купаются в легком морском воздухе корпуса санатория для тружеников сельского хозяйства — "Курпаты", за ними "Жемчужина". Горные леса, спускающиеся по склонам, укрывают их от ветра, овевают прохладой.

За "Жемчужиной" шоссе приближается к мысу Ай-Тодор, далеко выдающемуся в море. Отсюда на пятьдесят километров в окружности светит по ночам Ай-Тодорский маяк. На одном из уступов мыса, возле крошечной бухты, повис над морем готический замок "Ласточкино гнездо", знакомый миллионам людей по открыткам, особенно охотно изображающим это экзотическое сооружение. Только море и небо видны из окон замка, с его балконов.

Неподалеку от Мисхора, на одном из поворотов шоссе, мы увидим еще один из новых санаторных дворцов, сооружаемых по плану Большой Ялты. Замечательное по архитектурному оформлению четырехэтажное здание санатория работников лесной промышленности строилось по этому плану одним из первых. Дворец, расположенный на склоне, обращен фасадом на юг, к морю. Анфилада лестниц спускается от него в обширный розарий, в молодой парк, где кедры и пальмы, платаны и благородный лавр сменили беспорядочные куртины низкорослого дикого кустарника. Центральную лестницу сопровождает водный каскад, проложенный посредине. Десятки фонтанов, беседки, летний театр украшают парк. Две аллеи вьющихся роз ведут из парка к морю, на пляж. И здесь, как и в других новейших на Южном берегу здравницах, к услугам лесорубов из Архангельска и Воркуты, из Сибири и Дальнего Востока все современные методы лечения, круглогодовые солнечные и морские ванны.

На несколько километров вдоль моря выстроились здравницы Мисхора. Они заполняют парк, растянувшийся по берегу, взбираются по склонам, занятым садами и виноградниками. Еще выше видны здравницы Кореиза, Гаспры.

С Гаспрой связано пребывание в Крыму Льва Николаевича Толстого. Участник обороны Севастополя в Крымскую войну, молодой офицер Лев Толстой впервые побывал на Южном берегу, в Ялте, еще в 1855 году. Через тридцать лет, уже крупнейшим русским писателем, он снова приехал сюда, а затем несколько раз подолгу жил на даче Паниной в Гаспре, работал здесь над "Хаджи Муратом". "Живу я здесь, — писал он из Гаспры брату, — в роскошнейшем палаццо, в каких никогда не жил: фонтаны, разные поливочные газоны в парке, мраморные лестницы и т. д. и кроме того удивительная красота моря и гор".

Сейчас в палаццо, восхитившем Толстого, расположен санаторий "Ясная Поляна".

Небольшая возвышенность отделяет мисхорский курортный район от алупкинского. С нее открывается чудесная панорама всего алупкинского амфитеатра, увенчанного красивейшей среди крымских гор каменной громадой Ай-Петри.

На нижней террасе амфитеатра лежит Алупка, небольшой курортный городок, главным украшением которого служат знаменитый парк и Алупкинский дворец.

"Я не видал ни одного сада в Европе, который бы мог сравниться с этим по восхитительной обстановке, по разнообразию и своеобразности видов и по богатству растительности", — писал об Алупкинском парке один из путешественников еще в 70-х годах прошлого столетия. С тех пор парк еще больше разросся и обогатился новыми растениями; он действительно теперь один из самых обширных и красивых парков Крыма.

Алупка начинает собой следующую медицинскую зону — основную в Крыму зону лечения туберкулеза. Отсюда и дальше на запад размещаются по новому плану туберкулезные санатории, вынесенные из всех остальных зон побережья. Сухой, ровный климат, обилие солнца, горный воздух этих мест особенно благотворны для легочных больных. Эти места и прежде широко использовались для такого профиля санаториев. А Симеиз, лежащий в нескольких километрах западнее Алупки, целиком отдан на борьбу с туберкулезом.

Гора Кошка, прикорнувшая возле самого моря, приютила этот белостенный город у себя под боком. От Симеиза не больше четырех километров до Ай-Петринского хребта, гигантской стеной прикрывшего берег с севера, и стоит он на довольно крутом склоне, ведущем к хребту. Мелким леском, почти не дающим тени, и можжевельником прикрыты суховатые склоны. Солнце беспрепятственно прогревает их круглый год, горы закрывают от холода, отчего летом здесь несколько жарче и зимой теплее, чем в Ялте, но и суше, чем в ней, поэтому дышится легче. Необычайно чист и прозрачен здесь горный воздух.

В удивительном сочетании нагромождения скал, окрашенных солнцем в резкие тона, синего южного неба и ослепительного, беспредельного моря необычайная прелесть Симеиза — одного из красивейших уголков Южного берега.

С Симеизом связано пребывание в Крыму классика украинской литературы М.М. Коцюбинского.

"...судьба забросила меня в Крым, — писал он в 1895 году, — меня перевели в Крымский филлоксерный комитет. Работать все время буду недалеко от Ялты, в Симеизе (рядом с Алупкой), Кастрополе и пр.".

Два с лишним года работал он старшим расследователем филлоксерного комитета, занимавшегося борьбой со страшной болезнью виноградников — филлоксерой. За это время Коцюбинский исходил по Южному берегу сотни километров, близко познакомился с жизнью виноградарей, с Крымом. Неоднократно бывал он в Крыму и позже. Крымские впечатления отражены выдающимся писателем во многих его произведениях.

В Симеизе, у курортных парков, заканчивается Нижнее шоссе. А Верхнее проходит над ним в горах, дальше на запад. Там, где оно взбирается на гребень отрога, образующего гору Кошка, у одного из поворотов открываются строения и серебристые купола наблюдательных башен Симеизской астрофизической обсерватории.

Около полувека существует обсерватория на горе Кошка. Частный, любительский наблюдательный пункт с небольшой башенкой и шестидюймовым телескопом еще в дореволюционные годы стал южным отделением Пулковской обсерватории. Особая чистота и прозрачность симеизского воздуха позволяли здесь вести бесперебойные и точные наблюдения. После революции, особенно с 1925 года, когда был получен наибольший в Союзе, сорокадюймовый отражательный телескоп, она стала активнейшей астрофизической обсерваторией в стране. До войны астрономы Симеиза открыли сто пятнадцать новых малых планет, восемь комет и свыше трехсот новых переменных звезд. Методом спектрального анализа за двенадцать предвоенных лет они определили лучевые скорости более чем шестисот пятидесяти звезд.

Гитлеровские фашисты полностью разрушили обсерваторию, все ее ценнейшее оборудование вывезли в Германию и, бросив под открытым небом, превратили в ржавый лом. В первые же послевоенные годы она была восстановлена и уже в 1948 году снова вышла в передовую шеренгу астрономических учреждений мира. За последние годы в ней сделаны новые выдающиеся открытия, за которые трое из ее ученых — Г.А. Шайн, А.Б. Северный и Э.Р. Мустель — удостоены Сталинских премий. О работах симеизских ученых, о новой крупнейшей обсерватории, которая , создана в крымских горах, подробно и интересно рассказано в книге Е. Строговой "Как делаются открытия".

Мало кто из посещающих Крым бывает в той части Южного берега, которая лежит за горой Кошка. Здесь очень немного здравниц, мало населенных пунктов, и пустынное шоссе вьется по склонам почти необжитых гор. Для Южного берега, где каждый клочок земли — драгоценность, такое невнимание к целому куску побережья было расточительно и неразумно. А места здесь изумительны по красоте, обилию зелени, мягкости климата. Особенно хороша Лименская долина, открывающаяся сразу за горой Кошка. Вековые дубы в два-три обхвата, могучие платаны, огромные шатры многовековых грецких орехов, сладкий каштан покрывают эту долину, спрятанную от восточных ветров Кошкой.

Кикинеиз, Кастрополь, Оползневое — вот, кажется, и все более или менее крупные населенные пункты побережья, встречающиеся сейчас на пути от Симеиза до мыса Форос.

Эта часть побережья также включена в план Большой Ялты. И проехав по ней через несколько лет, мы и здесь среди зелени лесов и парков увидим новые санаторные дворцы, а у моря благоустроенные пляжи и набережные. Во всей красоте предстанет перед глазами этот уголок Крыма от знаменитых Байдарских ворот, сквозь которые проходит шоссе, переваливая через хребет. Оттуда, с Яйлинского хребта, открывается широчайшая панорама побережья. Далеко внизу теряется в дымке один из самых южных мысов побережья — Форос — с группой санаторных корпусов на нем. С одной из здравниц, расположенной возле Фороса в Тессели, связана память о пребывании в Крыму А.М. Горького.

Горький бывал в Крыму много раз. Весной в 1891 году двадцатитрехлетний Горький ушел из Нижнего Новгорода в свое второе странствование по России. Через три месяца пришел он в Одессу, оттуда отправился на Перекоп, через Джанкой и Симферополь — на Южный берег и через Керчь — на Тамань. "Мой спутник", "В степи", "Коновалов", "Песнь о Соколе" отражают это первое знакомство Горького с Крымом.

Затем он несколько раз приезжал на Южный берег для лечения, жил под негласным надзором полиции в Ялте, где встречался с Чеховым, в Мисхоре. В последние годы жизни все зимние месяцы он проводил на даче Тессели возле Фороса.

За Форосом горный хребет еще ближе подступает к морю и, наконец, не оставляет и узкой полоски побережья. Отвесными скалами ниспадает он прямо в морскую глубину, и неумолчный грохот волн у их подножия один только нарушает строгую тишину. За этими грозными скалами еще дальше по побережью лежит Севастополь.