Русь и византийские Климаты

О ситуации, сложившейся в Таврике в 30—40-х годах X столетия, мы знаем из нескольких исторических источников. Первый из них, известный как Кембриджский документ, представляет собой написанное на иврите письмо о событиях, связанных с походом на хазарские владения в Восточной Таврике воинственных руссов. Подлинность этого документа долгое время ставилась под сомнением, однако сейчас доказано, что содержащая его рукопись была написана в X веке¹. Второй документ, также анонимный, состоит из нескольких черновых набросков, автором которых является некий представитель византийской администрации в Таврике. Его русский перевод вышел в 1920 году под названием «Записка греческого топарха»².

Судя по всему, оба источника говорят об одних и тех же событиях: очередном витке противостояния между Византией и Хазарским каганатом, в которых значительную роль играют руссы.

Около 932 года в Хазарии начались массовые репрессии против христиан. Попытки имперского правительства вмешаться в ситуацию потерпели крах. Более того, хазары вновь вторглись на территорию Таврики, предавая христианские поселения огню и мечу. Византийский чиновник, писавший о событиях 932—933 годов³, сообщает о жестокости варваров, сравнивая их с дикими зверями.

«Ведь погибла прежняя их беспристрастность и справедливость: ранее почитавшие более всего трофеи, они воздвигли величайшее, и города и народы добровольно присоединились к ним. Теперь же, напротив, возникла у них несправедливость и неумеренность по отношению к подданным, они решили обратить в рабство и уничтожить подвластные им города, вместо того чтобы заботиться о них и с пользой управлять ими... Ведь они сделали безлюдными более десяти городов, деревень же было совершенно разорено не менее пятисот, и вообще, все соседнее и близкое к нам как бы бурею было охвачено, а люди, ни в чем не повинные, обвиненные в нарушении клятвы, оказались во власти рук и мечей»⁴.

Поздней осенью варвары приблизились к владениям автора записки. Без объявления войны они вторглись в его область и срыли стены главного города до основания.

Византийцы выступили им навстречу. Боевые действия разворачивались на уже опустошенной варварами территории. Византийцы заняли позиции в разрушенном варварами городе и начали делать вылазки в стан противника. Правитель области принял решение восстановить крепость и «первым снова поселиться в Климатах». Поскольку для восстановления оборонительных сооружений города требовалось много сил и времени, для начала он построил небольшую крепость и оградил ее рвом. По мнению советского археолога Н. Репникова, топографически более всего к описанию города и крепости, изложенному в «Записке», подходят находящийся рядом с Мангупом пещерный город Эски-Кермен и расположенная рядом с ним крепость Кыз-Куле⁵.

В первом сражении варвары потерпели поражение, и когда на следующий день византийский военачальник вывел из крепости свои основные силы — 100 конников и 300 пращников и лучников, — врагов они уже не нашли.

Пользуясь перерывом в военных действиях, византийцы принялись восстанавливать старую городскую стену и готовить войска к новой войне. Они опасались, что варвары скоро придут с новым войском и поэтому направили гонцов к своим сторонникам — представителям местной знати. Они явились отовсюду и составили собрание из лучших людей. Было решено обратиться за помощью против варваров к одному из соседних правителей. Сам автор записки ратовал за византийское подданство. Собрание же решило по-другому: «Они же или как [люди], никогда не пользующиеся царской милостью, так как не заботились о более цивилизованных нравах, а домогались более всего самостоятельного управления, или потому, что были соседями царствующего к северу от Дуная, сильного многочисленным войском и гордого боевою силою, по отношению же к тамошним обычаям не отличались ничем своим собственным, постановили и помириться с ними и себя передать им. [Причем] все сообща решили, что я все это и сделаю»⁶. Вслед за этим византийский чиновник отправился к «царствующему к северу от Дуная». Этот правитель встретил его весьма гостеприимно и счел дело «более всего важным», возвратил власть над Климатами, прибавил «сатрапию» и даровал доходы в своей земле.

По мнению исследователей, упомянутый правитель, «царствующий к северу от Дуная», это русский князь. Если предположить, что время действия записки 932 или 933 год, то речь должна идти о «вещем» Олеге или его преемнике князе Игоре. Русско-византийский союз, направленный против каганата, стал насущной необходимостью, чем и объясняется милостивое отношение киевского князя к посланнику из Таврики. В X веке власть в каганате перешла к алчной и жадной торгово-купеческой верхушке, желавшей исключительно обогащения за счет грабежа и уничтожения соседних народов. В этот список попали и византийцы, и руссы.

У руссов были свои счета с коварными хазарами. В 910 году Русь, с согласия кагана, совершила масштабный набег на мусульманские города Каспия. На обратном пути руссы были вероломно атакованы мусульманской гвардией хазарского царя. Поэтому, когда вслед за посольством из Таврики к руссам прибыли посланцы византийского императора Романа Лакапина с многочисленными подарками и предложением заключить мир и выступить против хазар, они были с радостью приняты «царем Руси» Хельгой. По мнению Льва Гумилева, «хельга» — это не имя собственное, а титул правителя. Речь в данном случае идет о князе Игоре.

В 939 или в начале 940 года руссы, воспользовавшись отсутствием хазарского гарнизона в крепости Самкарей (Тмутаракань), внезапно напали на нее и захватили богатую добычу. Но хазарский полководец Макар-Песах разбил руссов, освободил Самкарей и вторгся в Таврику. Он «в гневе пошел на города Романа и уничтожил жен и мужей равным образом. Так он завоевал три города, помимо прочих селений. Оттуда он пришел под Корсунь и сражался против него».

По условиям мирного договора с Песахом потерпевшие поражение руссы были вынуждены напасть на своего бывшего союзника — Византию. Но руссам не повезло во второй раз. 11 июня 941 года русские корабли были уничтожены греческим огнем около Константинополя.

Сами исторические события подталкивали Русь и Византию к заключению нового альянса, который возобновился еще при жизни Игоря. По договору 945 года руссы отказались от своих претензий на земли «Корсуньской страны», то есть от протектората над Готией, установленного в 932 году. Одновременно обе стороны обязались помогать друг другу бороться против общих врагов.

Арабский историк аль-Масуди около 955 года писал: «Племена ар-Рус... в настоящее время вошли в общность ар-Рум... и они [греки] поместили их [руссов] гарнизонами во многих из своих крепостей... и обратили их против... народов, враждебных им».

Не исключено, что русские гарнизоны охраняли и крепости Климатов, расположенные между Херсоном и Боспором, которые, как следует из сочинения Константина Багрянородного^* (около 950 года), прочно закрепились за Византией.

В 964 году русский князь Святослав при благожелательном нейтралитете правительства Византии штурмом взял столицу хазарского каганата Итиль и сравнял с землей крепость Саркел. Хазарское государство прекратило свое существование в качестве региональной сверхдержавы, хотя его «обломки» существовали еще в течение некоторого времени.

Наконец, при сыне Святослава Владимире I союз с Византией получил свое геополитическое завершение в крещении Руси и включении ее в «византийское содружество».

Обстоятельства крещения князя Владимира в Херсонесе (Корсуни) до сих пор вызывают много дискуссий. Весьма спорным с исторической точки зрения является популярное клише «крещение Руси», которое датируется обычно 988 годом. Византийцы, например, считали, что крещение россов произошло в 867 году, когда была создана русская митрополия. Есть информации о крещении княгини Ольги в середине X века. В приведенной нами выше цитате из аль-Масуди, также относящейся к середине X века, говорится том, что некоторые руссы вошли в общность «аль-Рум», что можно трактовать только как вхождение в «ромейскую общину», то есть принятие христианства. Но все это отнюдь не умаляет историческую значимость произошедшего при Владимире события. Наоборот, оно явилось кульминационной точкой русско-византийских взаимоотношений, подготавливаемое в течение двух столетий.

Как подчеркнул крупнейший византинист Федор Иванович Успенский в речи «Русь и Византия в Х веке», произнесенной по случаю 900-летия принятия христианства на Руси, «на событиях 988—989 годов все еще лежит печать тайны, которую едва ли в состоянии раскрыть историки при настоящих научных средствах»⁷.

По сообщениям летописных источников, события развивались следующим образом. В 976 году, после смерти императора Иоанна Цимисхия^** — победителя князя Святослава, — на престол взошел Василий II^***. Впоследствии он прославился как талантливый полководец и бесстрашный воин. Одно имя Василия, прозванного за победы над болгарами «Болгаробойцей», наводило страх на многочисленных врагов империи. Он разгромил арабов, присоединил Армению и вел успешные войны в Италии. Но всё это было потом. В начале же царствования Василия и его брата-соправителя Константина империя переживала смутные времена. Армия подняла мятеж. Во главе мятежников стояли два прославленных своими победами полководца Варда Фока и Варда Склир, за короткое время подчинившие себе всю Малую Азию.

В этот трагический момент Василий II обратился за помощью к киевскому князю. Зимой 987—988 годов в Киев прибыли императорские послы. Они заключили соглашение с Владимиром, согласно которому тот должен был оказать военную поддержку императору и принять крещение. Взамен император обещал выдать свою сестру замуж за киевского князя. В рамках этого договора Владимир направил в Царьград шеститысячный военный корпус. В битве при Абидосе 13 апреля 989 года именно русские войска решили дело в пользу законного императора. Русский отряд остался на службе в Византии.

Вслед за этими событиями и последовал Корсунский поход князя Владимира. Историки до сих пор спорят о том, что побудило киевского князя, находившегося в союзнических отношениях с Византией, начать против нее военные действия. Традиционная версия гласит, что Василий II отказался прислать в Киев принцессу Анну, и поход на Херсонес представлял собой попытку принудить несговорчивого императора к выполнению условий договора. После полугодовой осады Корсунь был взят русскими войсками, потому что местный священнослужитель Анастасий (некоторые источники называют его херсонесским епископом) указал осаждавшим на водопровод, перекрыв который, руссы оставили город без воды.

Взяв Херсонес, Владимир якобы стал грозить походом на Константинополь. Испугавшись, император отправил в город свою сестру и выдал ее замуж за Владимира с одним условием: князь должен принять православную веру. По прибытии Анны в Корсунь, согласно «Повести временных лет», Владимир был крещен в Херсонесе. Предполагается, что это произошло в Большой Херсонесской базилике — кафедральном храме города. После этого русский князь и его багрянородная жена с группой священнослужителей направились в Киев для учреждения русской церкви.

Так пишут авторы школьных учебников, опираясь не столько на данные летописцев, описывавших современные им события, сколько на составленную более века спустя «Повесть временных лет» и житийные легенды. Но возможна и другая трактовка этих событий: поход Владимира на Херсонес был направлен не против Византийской империи, а, наоборот, имел целью поддержать законного византийского императора Василия.

Главный аргумент в ее пользу — это хронология. Летописные арабские и византийские источники позволяют относительно точно определить дату Корсунского похода князя Владимира. Он состоялся между апрелем и июлем 989 года. В это время русское войско, посланное в Константинополь в 988 году, продолжало служить императору Василию II. В апреле 989 года русские сражались против войск Фоки, они же помогали ликвидировать последствия мятежа в 990 году, а в 991 году воевали на стороне византийцев в Болгарии.

Истинной причиной брака Владимира и Анны был не захват русскими Корсуня, а бедственное положение правящего императора Василия II, который потерял поддержку армии, перешедшей на сторону популярного в армейских кругах Варды Фоки. Перспектива потери императорского титула заставила его пойти на вопиющее (для современников) нарушение обычаев византийского двора: выдать сестру замуж за «варвара».

Существует исключительно ценное для затронутой нами темы свидетельство арабского летописца Абу Шуджа. «Истощив свои силы, — пишет он, — оба императора [имеются в виду Василий и его брат-соправитель Константин] послали за помощью к царю русое. На это он предложил им отдать ему в жены их сестру, но та отказалась по той причине, что жених разнится с нею верою; переговоры закончились тем, что царь русое принял христианство. Союз был заключен, и принцесса отдана ему. Царь же русое отправил часть крестившихся с ним воинов, людей сильных и мужественных, на помощь им [императорам]. Когда это подкрепление прибыло в Константинополь, ему пришлось на лодках перебираться через пролив, чтобы встретиться с Бардой [Фокой]. Не успели они ступить на берег, как завязалась битва, в которой русы показали свое превосходство и в которой погиб сам Варда».

Таким образом, по мнению Абу Шуджа, крещение Владимира, а также его брак с Анной произошли еще до совместного с византийцами выступления против Варды Фоки. Совершенно новое объяснение в рамках данной гипотезы получает Корсунский поход. Нападение Владимира на центр византийский колоний в Крыму можно рассматривать не как объявление войны империи, а как выполнение обязательств союзного договора, заключенного с императором Василием. В Херсонесе всегда были сильны сепаратистские тенденции. Константин Багрянородный в трактате «Об управлении империей» советовал не доверять местной знати и предпринимать жестокие репрессии в случае возможных мятежей. Кроме того, Херсонес был тесно связан с портами северного побережья Малой Азии; в случае блокады со стороны этих портов, херсонеситы, по словам Константина, не «могли бы выжить». В это время (988—989 годы) все эти портовые города находились в руках Варды Фоки, и уже одного этого было достаточно, чтобы Херсонес признал власть узурпатора.

Но в городе были и сторонники законного императора. Именно они помогли Владимиру успешно завершить осаду, перекрыв водопровод. Главой заговорщиков предстает, по русским источникам, «поп Анастас», то есть представитель духовного сословия, которое лояльно относилось к Василию, поскольку еще Никифор Фока вызвал сильное раздражение духовенства, ограничив некоторые монастырские привилегии.

В конце концов, разграбив и разорив город, Владимир вернул его под власть императора Василия II, не заявив, в отличие от своих предшественников, никаких претензий ни на Корсунь, ни на другие области в Крыму⁸.

Союз между Византийской империей и Русским государством оказался не тактическим, как все прежние договоренности, а стратегическим, поскольку был выгоден для обеих сторон. Русь оказалась втянутой в сферу культурного влияния самой передовой европейской державы. Для Византии и, в особенности, для связанной с нею Готии он также имел первостепенную значимость. Благодаря союзу с Русью империи удалось упрочить свою власть в Северном Причерноморье и установить контроль над торговыми путями Черного и Азовского морей.

Положение Византии в Крыму еще более упрочилось к концу царствования Василия II. В 1016 году на полуострове началось восстание во главе со стратигом Херсонеса, выходцем из знатного херсонесского аристократического рода Георгием Цуло. Последний, вероятно, возглавлял сепаратистскую партию в Херсоне, тесно связанную с хазарами.

Византийский историк Кедрин пишет, что для подавления восстания Цуло в Таврику был послан военный флот из Константинополя⁹. Помощь ему оказал некий Свенг, как полагают, сын Владимира Святого Мстислав Владимирович^****. Объединенная русско-византийская экспедиция в Крым имела самые печальные последствия для повстанцев. В первом же сражении их армия была разбита, а сам Цуло попал в плен.

В результате в Крыму были ликвидированы последние остатки хазарского влияния, а византийский суверенитет восстановлен на территориях Херсона и Боспора¹⁰.

В годы правления династии Комнинов (1081—1185) Таврика оставалась под властью Византии. Насколько важен был этот регион для империи, свидетельствует тот факт, что император Алексей Комнин не забывал о нем даже в критические для его государства годы, когда Малую Азию опустошали турки, а норманны грозили Константинополю. В 1081 году по инициативе императора состоялся брак знатной византийской аристократки Феофании Музалониссы и русского князя Олега Святославича^*****. В обмен на вассальную присягу последнего император снарядил небольшой флот, при помощи которого Олег восстановил свои права на Тмутараканское княжество. Феофания получила в удел город Россию, известный по письменным источникам XII века, местоположение которого не выяснено. Ко времени Алексея Комнина относится восстановление укреплений Сюйрени и Чуфут-Кале¹¹.

Подчинение Таврики Византии сохранялось до краха империи в начале XIII века. Император Мануил Комнин носил титулы «готский» и «зихийский», то есть владел землями в Готии и на Тамани. В договоре 1169 года, предоставившем генуэзцам торговые преимущества на территории империи, указывалось, что им запрещается торговать в портах Матарха (русская Тмутаракань) и Россия. Судя по тому, что один из этих населенных пунктов должен был находиться в Крыму, а второй локализуется на восточном берегу Керченского пролива, Мануил стремился не допустить присутствия генуэзцев в Азовском море, сохраняя вывоз рыбы из него для греческих купцов.

К XI веку в Таврике завершился длительный ассимиляционный процесс готов и аланов¹². Из готского, аланского и греческого компонентов сформировалась новая для региона народность, которая идентифицировала себя как «румийскую», или «римскую» («ромеи»), хотя и готы, и аланы еще долго сохраняли свою этническую идентификацию.

Формирование этой новой народности создало предпосылки для появления в Крыму после военно-политического краха Византии (1204) православного государства Феодоро. Его правители считали себя продолжателями дела Византии и законными наследниками всех владений империи в Северном Причерноморье. Судьба распорядилась так, что именно Таврика, которая в течение многих столетий была окраиной империи, стала последним лучом византийского мира, который к середине второго тысячелетия оказался объят мраком восточного варварства.

Примечания

*. Константин VII Багрянородный — император Византии с 913 по 958 г., самостоятельно с 945 г. успешно воевал с государством Фатимидов. В 956 г. встретился в Константинополе с русской княгиней Ольгой. Был автором сочинений «Об управлении империей», «О фемах», «О церемониях византийского двора», «Жизнеописания Василия». В них он возрождал идею о праве Рима (империи ромеев, т. е. Византии) повелевать ойкуменой, сформулировал политическую доктрину императорской власти, утверждал идеи избранности царя среди подданных.

**. Иоанн I Цимисхий (Iohannes Cimischius) — император Византии в 969—976 гг. В 971 г. одержал победу над русским князем Святославом под Доростолом.

***. Василий II Болгаробойца (958—1025) — византийский император с 963 г., самостоятельно правил с 983 г.

****. Мстислав Владимирович (?—1036) — князь тмутараканский (с 988) и черниговский (с 1026), сын Владимира Святого. Покорил косогов и ряд кавказских племен.

*****. Олег Святославич (?—1115) — русский князь. Княжил в Ростово-Суздальской земле, на Волыни; потеряв владения (1076), бежал в Тмутаракань, дважды при поддержке половцев захватывал Чернигов, был в плену у хазар, затем в Византии в ссылке на острове Родос. В «Слове о полку Игореве» прозван Гориславичем.

Список цитируемой и упоминаемой литературы

1. Цукерман К. (Франция). Русь, Византия и Хазария в середине X века: проблемы хронологии // Славяне и их соседи. Вып. 6. Греческий и славянский мир в средние века и раннее новое время: Сб. ст. к 70-летию академика Г.Г. Литаврина. — М., 1996. — С. 68.

2. «История» Льва Диакона Киликийского/ Пер. и ком. Д. Попова. — Спб., 1820. Далее текст «Записки» цитируется по: Литаврин Г.Г. Записка греческого топарха // Из истории средневековой Европы: Сб. ст. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1957. — С. 114—130.

3. О 932 годе как одной из трех наиболее вероятных дат времени действия записки см.: Литаврин Г.Г. Указ. соч. — С. 116.

4. Литаврин Г.Г. Указ. соч. — С. 129.

5. Репников Н.И. Эски-кермен в свете археологических разведок 1928—29 гг. // Известия Государственной академии истории материальной культуры. — 1932. — Т. 12. — Вып. 1—8. Готский сборник. — С. 139—140.

6. Литаврин Г.Г. Указ. соч. — С. 130.

7. Успенский Ф.И. Русь и Византия в X в. — Одесса, 1888. — С. 35.

8. Поппэ А.В. Политический фон крещения Руси (Русско-византийские отношения в 986—989 годах) // Когда была крещена Русь. — М., 1989. — С. 202—240.

9. Кеппен П. Крымский сборник. — Спб., 1837. — С. 217.

10. Васильев А.А. Указ. соч. — С. 253.

11. Пиоро И.С. Крымская Готия (Очерки этнической истории населения Крыма в позднеримский период и ранее средневековье). — Киев: Лыбидь, 1990. — С. 84.

12. Айбабин А.И. На окраине византийской цивилизации // Алушта и Алуштинский регион. — Киев, 2002. — С. 34.